Социальная мобильность

Как мы уже знаем, социальный статус — определенная позиция в соци­альной структуре группы или общества, связанная с другими позициями через систему прав и обязанностей. У человека множество статусов, и их совокупность называется статусным набором. Статусный набор каждого че­ловека индивидуален, т.е. неповторим во всех деталях. Он, как совокупность точек в физическом пространстве, принадлежащих одному телу, точно фик­сирует положение человека в социальном пространстве, или, говоря иначе, позицию индивида в обществе.

Смена одного статуса на другой, как правило, означает переход человека из одной социальной группы в другую — из подростков в юноши, из католи­ков в православные, из школьников в студенты и т.д. Люди находятся в по­стоянном движении, а общество — в развитии. Совокупность социальных перемещений людей в обществе, т.е. изменений статуса, называется социаль­ной мобильностью. Эта тема интересовала человечество с давних пор. Неожи­данное возвышение человека или его внезапное падение — излюбленный сюжет народных сказок.

Однако человеческая история складывается не только из индивидуальных судеб, но и из движения больших социальных групп. На смену земельной аристократии приходит финансовая буржуазия, малоквалифицированные профессии вытесняются из современного производства представителями

«белых воротничков» — инженерами, программистами, операторами робо­тизированных комплексов. Войны и революции перекраивали социальную структуру общества, поднимая на вершину пирамиды одних и опуская дру­гих. Подобные изменения произошли в российском обществе после Октябрь­ской революции 1917 г. Происходят они у нас и сегодня, когда на смену партийной элите приходит бизнес-элита.

Существуют два основных вида социальной мобильности — вертикальная и горизонтальная. Вертикальная мобильность подразумевает перемещение из одной страты (сословия, класса, касты) в другую. В зависимости от направ­ления перемещения существуют восходящая мобильность (социальный подъем, движение вверх) и нисходящая мобильность (социальный спуск, движение вниз). Повышение в должности — пример восходящей мобильно­сти, увольнение, разжалование — пример нисходящей. Горизонтальная мо­бильность подразумевает переход индивида из одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же стратификационном уровне. Примером служат перемещение из православной веры в католическую, из одного гражданства в другое, из одной семьи (родительской) в другую (свою собственную, вновь образованную), из одной профессии в другую. Подоб­ные движения происходят без заметного изменения социального положения в вертикальном направлении.

Разновидностью горизонтальной мобильности служит географическая мобильность. Она подразумевает не изменение статуса или группы, а пере­мещение из одного места в другое при сохранении прежнего статуса. При­мерами выступают международный и межрегиональный туризм, переезд из города в деревню и обратно, переход с одного предприятия на другое. Если к перемене места добавляется перемена статуса, то географическая мобиль­ность превращается в миграцию. Если деревенский житель приехал в город, чтобы навестить родственников, то это пример географической мобильности. Если он переселился в город на посто­янное место жительства и нашел здесь работу, то это уже миграция — он поменял профессию.

Кроме того, социальная мобильность может быть групповой, когда инди­вид опускается или поднимается по социальной лестнице вместе со своей группой (сословием, классом), и индивиду шьной, когда он делает это неза­висимо от других. Причинами групповой мобильности служат такие факто­ры, как социальные революции, иностранные интервенции, нашествия, меж­государственные войны, гражданские войны, военные перевороты, смена по­литических режимов, замена старой конституции новой и др. К факторам индивидуальной мобильности ученые относят: социальный статус семьи, уровень получения образования, национальность, физические и умственные способности, внешние данные, получение воспитания, место жительства, выгодный брак.

Мобильные индивиды нередко начинают социализацию в одном классе, а заканчивают в другом. Они буквально разрываются между несхожими куль­турами и стилями жизни, не знают, как себя вести, одеваться, разговаривать с точки зрения стандартов другого класса. Часто приспособление к новым

условиям остается весьма поверхностным. Типичным примером является мольеровский «мешанин во дворянстве».

Во всех индустриально развитых странах женщине продвинуться слож­нее, чем мужчине. Зачастую повышение женщиной своего социального статуса связано с выгодным замужеством. Поэтому, устраиваясь на рабо­ту, они выбирают такие профессии, где вероятнее всего найти «подходя­щего мужа».

В течение 70 лет советское общество представляло собой самое мобиль­ное в мире общество наряду с США. Доступное всем слоям бесплатное об­разование открывало перед каждым такие же возможности продвижения, какие существовали только в США. Нигде в мире элита общества за корот­кий срок не формировалась буквально из всех слоев общества. Самым дина­мичным советское общество было не только в плане образования и социаль­ной мобильности, но и в области индустриального развития. Долгие годы СССР удерживал первые места по темпам индустриального прогресса (прав­да, надо учитывать исходный уровень, с которого исчисляются темпы рос­та). Все это признаки современного индустриального общества, которые выдвинули СССР, о чем писали и западные социологи, в число лидирующих стран мира.

Групповая мобильность особенно заметна в кризисные, переломные для общества периоды. К ним, в частности, относится индустриализация, кото­рая открывает новые вакансии в стратификационной пирамиде. Начало про­мышленной эпохи потребовало превращения крестьянства в пролетариат. На поздней стадии индустриализации рабочий класс стал самой многочислен­ной частью занятого населения. Основным фактором вертикальной мобиль­ности являлась система образования. Индустриализация вызвана не только межклассовыми, но и внутриклассовыми изменениями. На стадии конвей­ерного или массового производства в начале XX в. преобладающей группой оставались мало- и неквалифицированные рабочие. Механизация, а затем автоматизация потребовали увеличения рядов квалифицированных и высо­коквалифицированных рабочих. В 1950-е гг. 40% рабочих были мало- или неквалифицированными, к 1966 г. их осталось 20%.

По мере того как сокращался неквалифицированный труд, в развитых странах росли потребности в служащих, менеджерах, бизнесменах. Сфера промышленного и сельскохозяйственного труда сужалась, а сфера обслужи­вания и управления расширялась. Мелкие фермеры превратились в респек­табельный класс мелких буржуа, а сельскохозяйственные рабочие пополня­ли ряды рабочего класса. Страта профессионалов и менеджеров в тот период удвоилась. Численность торговых работников и клерков увеличилась в 4 раза. В индустриальном обществе структура народного хозяйства определяет мо­бильность. Иными словами, профессиональная мобильность в США, Анг­лии, России или Японии зависит не только от индивидуальных особеннос­тей людей, но и от структурных особенностей экономики, отношения отрас­лей и происходящих здесь сдвигов. Сегодня свыше 50% рабочей силы заняты умственным трудом в сравнении с 10—15% в XX в.

В течение XX в. в индустриальных странах сокращались вакансии в ра­бочих специальностях и расширялись в управленческих. Но управленчес­кие вакансии заполнялись представителями не низшего, а среднего клас­са. Тем не менее количество управленческих профессий росло быстрее, чем

увеличивалось число детей в среднем классе, способных заполнить их. Об­разовавшийся в 1950-е гг. вакуум частично заполняла рабочая молодежь. Это стало возможным благодаря доступности высшего образования для рядовых граждан.

Пути и механизмы, благодаря которым люди поднимаются наверх, назы­ваются каналами вертикальной мобильности. Наиболее полное описание их дал П. Сорокин. Поскольку вертикальная мобильность существует в любом обществе, даже в первобытном, между стратами имеются различные «отвер­стия», «лифты», «мембраны», по которым индивиды перемещаются вверх и вниз. Самыми известными каналами являются армия, церковь, школа, се­мья, собственность.

Армия функционирует в качестве канала не в мирное время, а в военное. Образовавшиеся в результате потерь вакансии среди командного состава за­полняются из более низких чинов. В военное время солдаты продвигаются благодаря таланту и храбрости. Повысившись в звании, они используют по­лученную власть как канал для дальнейшего продвижения и накопления богатства. Известно, что из 92 римских императоров 36 начинали с низших военных чинов. Из 65 византийских императоров 12 выдвинулись благода­ря армейской карьере. Наполеон и его окружение, маршалы, генералы и назначенные им короли европейских стран вышли из простолюдинов. О. Кромвель, Дж. Вашингтон и многие другие командующие достигли самого высокого положения благодаря армии.

Церковь как канал социальной мобильности переместила большое чис­ло людей с низов на вершины общества. Геббон, архиепископ Реймса, был в прошлом рабом. Папа Григорий VII — сын плотника, П. Сорокин изучил происхождение 144 римских католических пап и установил, что 28 из них вышли из низов, а 27 — из средних слоев. Институт целибата (безбрачия), введенный в XI в. папой Григорием VII, обязывал католическое духовен­ство не иметь детей, и после смерти должностных лиц освободившиеся позиции заполнялись новыми людьми. Помимо восходящего движения церковь была каналом нисходящего движения. Тысячи еретиков, язычни­ков, врагов церкви были отданы под суд, разорены и уничтожены. Среди них было немало королей, герцогов, князей, лордов, аристократов и дво­рян высоких рангов.

Школа. Институты образования и воспитания, какую бы конкретную форму они ни приобретали, всегда служили мощным каналом социальной циркуляции. В демократических странах школы доступны всем их членам. Большие конкурсы в колледжи и университеты во многих странах объясня­ются тем, что образование служит самым быстрым и доступным каналом вертикальной мобильности. В таком обществе «образовательный лифт» дви­жется с самого низа, проходит по всем этажам и достигает самого верха. Пример «длинного лифта» представляет Древний Китай. В эпоху Конфуция школы были открыты для представителей всех слоев общества. Каждые три года устраивались экзамены. Лучшие ученики независимо от их социально­го статуса отбирались и переводились в высшие школы, а затем в универси­теты, откуда попадали на высокие правительственные должности.

Собственность наиболее ярко проявляет себя в виде накопленных богатств и денег. Именно они — один из самых простых и действенных способов со­циального продвижения. В XV-XVIII вв. европейским обществом стали

править деньги. Достигали высокого положения только те, кто имел деньги, а не знатное происхождение. Последние периоды истории Древней Греции и Рима были такими же. Сорокин установил, что не все, но лишь некоторые занятия и профессии способствуют накоплению богатств. Согласно его рас­четам, в 29% случаев это позволяет сделать занятие фабриканта, в 21 % — банкира и биржевика, в 12% —торгов­ца. Профессии артистов, художников, государственных деятелей и некоторые другие не дают таких возможностей. Семья и брак становятся каналами вертикальной циркуляции в том слу­чае, если в союз вступают представители разных социальных статусов. В ев­ропейском обществе был распространен брак бедного, но титулованного партнера с богатым, но незнатным. В результате оба продвигались по соци­альной лестнице. Пример нисходящей мобильности мы находим в антично­сти. По римскому закону, свободная женщина, вышедшая замуж за раба, становилась рабыней и теряла статус свободного гражданина. Семья превра­щалась в главный механизм социального отбора, определения и наследова­ния социального статуса. Но происхождение из знатной семьи гарантирова­ло достойное образование вовсе не автоматически. Родители заботились о лучшем воспитании детей, и это стало обязательной нормой для аристокра­тии. В бедных семьях родители не могли дать подобающего образования и воспитания. Их могли дать знатные семьи. Из них рекрутировалась управ­ленческая элита. Семья стала одним из институтов распределения членов общества по стратам.