Мобилизация

В обстановке хаоса, несостоятельности правительства, угрозы поражения и наплыва патриотических чувств, граждане свободолюбивой Франции поспешили на призывные пункты. Объявление о всеобщей мобилизации застало большинство художников на летних этюдах. Андре Дерен (André Derain) и Жорж Брак (Georges Braque), находившиеся вблизи Авиньона вместе с Пабло Пикассо, оставили свои семьи и отправились в Париж готовиться к мобилизации. Ушел на фронт и близкий друг Анри Матисса 35-летний Шарль Камуэн (Charles Camoin). Самому Матиссуотказали в призыве на основании возраста и слабого сердца. Художнику на тот момент было 44 года. Он дважды подавал на апелляцию, равно как и его ближайший друг 39-летний Альбер Марке(Albert Marquet), у которого также было слабое здоровье.

Не обошлось и без курьезных историй. 28-летний Андре Уттер(André Utter), в состоянии повышенного эмоционального подъема, накануне мобилизации отмечал свой уход на фронт с каждым встреченным им в тот день художником. В результате таких бурных проводов он опоздал на призывной пункт и вынужден был ждать отправки на фронт еще несколько недель. Любопытно, что прожив пять лет в гражданском браке с Сюзанной Валадон, которая была старше его на 21 год, перед уходом на фронт Уттер срочно обвенчался со своей возлюбленной.

Иностранцы, проживавшие на момент начала войны в Париже, повели себя по-разному. Многие вернулись домой или отправились в нейтральные страны. Некоторые – в Лондон, как например, Жюль Паскин, опасавшийся, что французские власти вышлют его на родину за слишком тесные контакты с немецкой диаспорой. В октябре он отправился на корабле в Нью-Йорк, а затем на Кубу. В Лондон также уехали японцы Леонар Фужита и Ричоро Кавашима (Riichirô Kawashima). Голландец Пит Мондриан перед самой войной отправился из Парижа на родину проститься с умирающим отцом. Обратно в свою мастерскую он уже вернуться не смог.

Те, кто считал Францию своей второй родиной, записывались добровольцами в Иностранный легион, откликнувшись на призыв и личный пример швейцарского поэта Блеза Сандрара и итальянского писателя Риччото Канудо, записавшегося в гарибальдийский полк. Среди художников, воевавших в рядах Иностранного легиона, были чехи Франтишек Купка и Отто Гутфренд, русский Осип Цадкин, поляки Луи Маркусси и Моисей Кислинг – «король Монпарнаса».

Любопытно, что художники из Скандинавии, среди которых был друг Паскина норвежец Пер Крог, с детства виртуозно владеющие лыжами, записались в норвежский лыжный спасательный отряд и зимой 1915-16 годов вывозили на себе раненых в горных лесах в Вогезах. Отряд был расформирован после того, как были обучены французские лыжники.

Многим отказали в мобилизации по здоровью. Не взяли на фронт итальянского футуриста, примкнувшего в 1912 году к кубистам, Джино Северини, женатого на француженке, дочери знаменитого «короля поэтов» Поля Фора. Очень переживал отказ Амедео Модильяни, признанный «немощным», а Хаим Сутин, страдающий больным желудком, с первых дней войны участвовал в трудовом фронте – рыл окопы вокруг Парижа. Позже к нему присоединился Леонар Фужита, через Испанию вернувшийся в Париж. Одиночество и отверженность этим художникам скрасила настоящая крепкая дружба – Сутина в 1915 года познакомил с Модильяни Жак Липшиц. В то время Сутин был фактически бездомным – зарабатывал, разгружая товарные вагоны, а ночевал у скульптора Оскара Мещанинова. В 1918 году после начала обстрелов Парижа дальнобойными орудиями типа «Большой Берты» Сутин и Модильяни с Фужитой с семьями по настоянию арт-дилера Леопольда Зборовски переехали на Лазурный берег в Кань-сюр-Мер.

Видимо в связи с тем, что Испания не участвовала в войне, Пабло Пикассо, целиком поглощенный своим творчеством и личными проблемами, не испытывал к ней никакого интереса. Не успел он оправиться от смерти отца, как его постигли новые несчастья – вскоре умерла от туберкулеза его возлюбленная Ева Гуэль (Eva Gouel), а вслед за ней любимая собачка Фрика, к которой Пикассо был сильно привязан. Познакомившись в 1915 году с Жаном Кокто, он принял участие в работе над дягилевским балетом «Парад» и вместе с труппой отправился в Рим. Там он познакомился с русской балериной Ольгой Хохловой, которая стала его возлюбленной, а затем и женой. После не слишком теплого приема «Парада» в Париже (возмущенная публика приняла стук пишущей машинки в музыке Сати за пулеметную очередь) дягилевская труппа вместе с Пикассо и Хохловой в мае 1917 года отправилась на гастроли в Испанию.

Помимо гражданского долга, не последним мотивом взять оружие в руки или записаться в санитары оказалось чувство сопричастности великим событиям и невозможность пережить «унижение от отказа принять участие в самом большом приключении своего поколения». 21 июля 1915 года Гийом Аполлинер писал с фронта жене Франсиса Пикабиа – Габриэль Бюффе-Пикабиа: «Напрасно Франсис не идет на войну. Жаль, что он духовно и физически настроен не видеть самый прекрасный спектакль современности, тот, что дают на военном театре». Творческие личности особенно остро ощущали неповторимость, величие и масштаб происходящих событий.