Глава XXVI. Cui bono? Cui prodest? – Кому хорошо? Кто от этого выиграет?

Элоиза Мун, скрывая свое презрение к вульгарно накрашенной секретарше, кивнула на дверь:

— У себя?

Блондинка с волосами, обесцвеченными даже не магической краской, а банальной перекисью! — что взять с магглорожденной, хлопнула огромными наклеенными ресницами:

— Он ждет вас, проходите, — и продолжила накладывать на губы очередной слой жирной ярко-алой помады, внимательно разглядывая себя в маленькое круглое зеркальце.

«Никакого воспитания! — пренебрежительно фыркнула Элоиза про себя. — И никто ведь не объяснит дурочке, что подобная боевая раскраска индейских племен хороша для низкопробного борделя на Темной аллее, а не для приемной министра».

Мун толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла в кабинет:

— Вы хотели видеть меня, господин министр?

Фадж, покрасневший и раздувшийся от злости, словно лягушка-бык(1), выхватил «Ежедневный пророк» из стопки прессы и затряс им перед лицом опешившей женщины:

— Что?! Что это такое?! — Элоизе показалось, что от этого вопля у нее лопнут барабанные перепонки. — Чем вы там занимаетесь в своем отделе?! Поувольняю всех к дементорам!!!

С первой страницы газеты на Мун, счастливо улыбаясь и размахивая зажатой в кулачке погремушкой, смотрел маленький черноволосый ребенок. «Бесследное исчезновение Спасителя магического мира! Что случилось с Мальчиком-Который-Не-Выжил-У-Магглов?!» — гласил огромный заголовок статьи.

Не дожидаясь приглашения, Элоиза скользнула в кресло, стоявшее перед столом министра:

— Разве я когда-либо подводила вас, господин министр? — возмутилась она, укоризненно глядя на Фаджа. Тот, уже набравший воздуха для очередного вопля, подавился и закашлялся.

— Я и мой отдел всегда выполняли возложенную на нас работу, — убедившись, что полностью завладела вниманием министра, она объяснила: — Дамблдор скрывал от нас, куда поместил Поттера, но благодаря инциденту с опекунами Гарри и маггловской полиции, мне стало известно, где и в каких условиях жил этот несчастный ребенок. А также то, что Дамблдор полностью игнорировал свои обязанности магического опекуна. Я не знала, какими соображениями руководствовался Верховный Чародей Визенгамота, помещая Гарри к этим людям. Боялась, что, узнав о произошедшем, Дамблдор снова получит власть над столь многообещающим ребенком… — Элоиза сделала красноречивую паузу, давая министру время осмыслить ее далеко не завуалированные намеки. Дождавшись понимающего кивка, она продолжила:

— Я решила сама подобрать мальчику подходящих опекунов, никого не ставя в известность. Все эти годы я внимательно следила за тем, в каких условиях растет Гарри. Уверяю вас, мальчик попал к любящим его волшебникам. И, что немаловажно, глава этой уважаемой семьи является работником министерства и полностью поддерживает вашу политику.

Корнелиус, лучась от самодовольства, откинулся на спинку кресла. Он уже предвкушал, как пошатнется авторитет Дамблдора из-за разгоревшегося скандала. Элоиза с полуулыбкой следила за не скрывающим своих эмоций министром: Фадж так упорно цеплялся за свое кресло, что не хотел осознавать очевидного — директору Хогвартса совсем не нужно было занимать какие-либо посты, чтобы влиять на магический мир. Практически оторванные от своих семей на семь долгих лет дети представляли собой благодатный материал. Дамблдор мог формировать психику и мировоззрение подростков по своему усмотрению. Сама Мун до сих пор испытывала невольное уважение и трепет перед директором своей Alma Mater. Что уж говорить о магглорожденных и полукровках, видящих в Дамблдоре защитника от реалий незнакомого и враждебного им мира?

— И кому вы отдали мальчика? — поинтересовался министр.

— Люциусу Малфою. И, прежде чем вы как-то оцените мой выбор опекуна, позвольте мне объяснить свои мотивы, — попросила Элоиза. — Дамблдор утверждал, что отдавая ребенка магглам, прячет его от сторонников Сами-Знаете-Кого. Но прошедшие мирные годы доказали, что никто не собирался охотиться за мальчиком, а все преступники схвачены министерством и изолированы от общества. Кроме того, лорд Малфой мог дать мальчику приличествующее его происхождению воспитание. Думаю, что все аристократические семейства Англии поддержат нас в нашем выборе опекуна для будущего лорда Поттера. И последнее: Люциус достаточно богатый человек, чтобы не покушаться на деньги Гарри, обворовывая его, как это делали предыдущие опекуны.

— Дамблдор скажет, что мы отдали ребенка бывшему Пожирателю, подвергая жизнь Поттера опасности, — уныло заметил Фадж.

— Малфой оправдан, — отрезала Элоиза. — И доказал свою лояльность министерству. Если бы он захотел как-то навредить своему воспитаннику, то у него была масса возможностей для этого. Дамблдор любит клеветать на уважаемых членов нашего общества, — Мун с удовлетворением наблюдала за кивавшим, как китайский болванчик, Корнелиусом.

— Значит, мы можем сегодня же назначить пресс-конференцию, чтобы успокоить взволнованную общественность? — оживился Фадж.

— Лучше завтра. Я должна все как следует подготовить, предупредить Люциуса и корреспондентов. Нам придется предъявить Гарри, чтобы нас не обвинили во лжи, — объяснила Мун.

— Хорошо, завтра в двенадцать я… — министра прервал донесшийся из приемной громкий хлопок и дикий визг секретарши.

Элоиза вскочила с кресла и, подойдя к двери, осторожно потянула ее на себя, заглядывая в приемную. Ее взору предстала занимательная картина: давешняя блондинка трясла руками покрытыми волдырями, вероятно, от гноя буботубера. Ее волосы стояли дыбом, а помада была размазана по лицу. По приемной метались совы с привязанными к лапкам красными конвертами.

— На будущее я бы посоветовала вам осторожнее вскрывать корреспонденцию, милочка, — приторно-сладким тоном произнесла Мун и обернулась к министру: — Я пришлю вам Грюма, чтобы он занялся своими непосредственными обязанностями, а не разыскивал Поттера по приказу Дамблдора.

* * *

Грюм мрачно смотрел на каменную горгулью… а каменная горгулья мрачно смотрела на Грюма. Благодаря искусственному глазу Аластор прекрасно видел изящное кружево волшебства, оплетавшего каменную статую и тонкими ниточками уходившего в стены замка. Создатель этого голема был гением. Такое простое и, в то же самое время, остроумное решение — подпитывать псевдоразумную статую магией замка, а не делать голема автономным, как это чаще всего бывало. Пока не разрушены защитные щиты Хогвартса и пока в замке есть волшебство, горгулья будет охранять доверенный ей проход.

Грюм встряхнул головой и, отловив за ухо какого-то мелкого парнишку, отправил того на розыски директора. Аластор устал. Нет, он очень устал. Неудачный день. В такие дни ему в голову лезли странные мысли: чего он вообще достиг в своей жизни? Ради чего отказался от семьи, детей, уютного домика, в котором было бы приятно погреть у камина уставшие кости … Грюм подобрался, отбрасывая глупые размышления. Он должен бороться с зарвавшимися темными магами. И если из-за этого он лишился визгливых надоедливых детей, сквалыжной брюзжащей супруги, то так тому и быть. А домик… что ж, домик у него и так есть. Может быть, и не слишком уютный — холостяцкая берлога, зато аврор превратил ее если не в крепость, то уж в баррикаду, за которой можно долго отсиживаться в случае чего, точно.

— Что за срочность, Аластор? Ты что-то узнал о Гарри? — поинтересовался незаметно подошедший Дамблдор. Горгулья отпрыгнула в сторону, пропуская волшебников в кабинет.

— Я только что из приемной Фаджа, — ответил Грюм, тяжело падая в кресло. — Министр назначил на завтра пресс-конференцию. Он знает, где Поттер, и хочет показать его волшебникам.

— Этого не может быть! — воскликнул Дамблдор. — Я проверил Корнелиуса одним из первых и уверен, что он был не осведомлен о местонахождении мальчика!

— Значит, его кто-то проинформировал об этом. Уверен, что эта чистокровная тварь Мун с самого начала была в курсе, кто является опекуном Поттера, — с ненавистью произнес Грюм. — Сегодня утром она побывала у министра, после чего тот немедленно распорядился о пресс-конференции.

— И кто же стал опекуном Гарри? — обманчиво-мягким тоном спросил Дамблдор.

— Мне не удалось выяснить. Идиотка-секретарша вскрыла конверт с гноем буботубера, и ее отправили в Мунго, а Фадж только наорал на меня из-за травмы своей работницы и сов с громовещателями, которых ему прислали «благодарные» волшебники после сегодняшних статей в газетах.

— Эти статьи направлены не только против Корнелиуса, — Дамблдор щелкнул пальцами и перед ним появился поднос с двумя исходящими паром чашками ароматного чая и вазочкой со сладостями. — Выпей чаю, Аластор, ты явно устал, — заботливо предложил директор. Повинуясь его приказу, поднос поплыл к аврору.

«Невербальная и беспалочковая магия», — восторженно отметил Грюм, не устававший восхищаться магической силой Дамблдора. Он забрал с подноса чашку, поставил ее рядом с собой, игнорируя лимонные дольки. Пить чай он не стал, предпочел отхлебнуть содержимое своей фляжки.

— Так вот, о статьях, — продолжил Дамблдор, как ни в чем не бывало. — В них прямо говорится, что я не выполнил обязанности опекуна и бросил Гарри на растерзание магглам, которых, ко всему прочему, еще и сам выбрал для него. Особенно меня беспокоит, что в статье всячески подчеркивается, что магглы плохо обращались с волшебником. Это может спровоцировать ухудшение отношения к магглам и магглорожденным. И мы потеряем все то, чего добивались десятилетиями. К счастью, мой авторитет позволил мне избежать громовещателей, но несколько недоуменных писем от своих бывших учеников я уже получил. Надо узнать, кто организовал эту компанию в прессе, и куда тянутся ниточки. Я не верю, что это была простая утечка информации.

— Фадж велел передать тебе это, — Грюм протянул директору конверт.

— Интересно, что там? — Дамблдор вскрыл письмо и весело хмыкнул: — Приглашение на завтрашнюю пресс-конференцию. Фадж явно желает переложить всю вину за случившееся на меня.

— Не пойдешь?

— Мое присутствие не позволит Корнелиусу предъявить мне бездоказательные обвинения. Если же я не приду… — директор задумчиво поглаживал бороду. — De non apparentibus et non existentibus eadem est ratio(2).

— Эй, я не забивал себе голову иностранными языками, помнишь? — нагло заявил аврор. — Выражайся по-человечески.

— Не придуривайся, Аластор, — Дамблдор недовольно покачал головой. — Это латынь, которую ты прекрасно знаешь, — он извлек откуда-то из складок мантии огромный носовой платок с вышитыми на нем гиппогрифами, снял с носа очки и принялся протирать их. — Если я не приду, то признаю свою вину. Это, конечно, так, я на самом деле должен был уделить больше внимания мальчику, не перекладывая свои обязанности на Арабеллу, но мы не можем позволить себе терять сторонников. Ты должен узнать, кто стал опекуном Гарри, — приказал директор. — Судя по всему, это ставленник министерства, а может быть еще хуже, если там действительно замешана Элоиза. Она чистокровная и могла передать ребенка совершенно неподходящим людям. Выясни, не появился ли у ее друзей или родственников мальчик подходящего возраста.

— Я уверен, что муженек Мун скопытился не от драконьей оспы, — зло прошипел Грюм и снова глотнул из фляжки. — Семейка Пожирателей. Они сделают все, чтобы мальчишка стал нашим врагом. Постой, а зачем мне узнавать это? Завтра и так выяснится, кого Фадж сделал опекуном.

— Он может показать только Гарри, — терпеливо разъяснил Дамблдор. — Корнелиус не захочет потерять свое влияние на мальчика. Мы же должны сделать все, чтобы Гарри попал в руки нужных нам людей. Я подумываю о Молли и Артуре. Они могли бы прекрасно позаботиться о ребенке, тем более что они родственники Поттерам.

— Вот и надо было сразу отдавать мальчишку им, — недовольно пробурчал Грюм. — А теперь уже поздно — он шесть лет воспитывался неизвестно у кого. Мордред знает, чем забили его голову — скорее всего, всей этой чистокровной дурью.

— Будем надеяться, что нет. Гарри был прелестным малышом — ты ведь видел его фотографию в «Пророке»? Мне даже не пришло в голову, что кто-то может плохо обращаться с таким ангелом. В любом случае, у нас будет семь лет, когда он приедет учиться в Хогвартс, чтобы наставить мальчика на путь истинный.

— Я попробую узнать, — согласился Грюм, — но это будет сложно. Стерва Мун доложила Фаджу, что я искал Поттера для тебя. Думаю, моя отставка не за горами — только из-за твоего влияния колдомедики соглашались не комиссовать меня по состоянию здоровья. А теперь, когда министр уверен, что я твой человек… — аврор пожал плечами и надолго присосался к фляжке.

— Что ты пьешь? Огневиски? — полюбопытствовал директор.

— Уже нет — отвар из трав. Прошли те годы, — криво усмехнулся Аластор.

* * *

— Малыш, ты уже встал? — Нарцисса подошла к кровати Гарри и, откинув полог, потрепала его волосы. — Малы-и-ш, пора вставать.

— М-м-м, — промычал Гарри в подушку и попытался заползти под нее.

Нарцисса рассмеялась — мальчик выглядел так мило:

— Уже девять утра, поднимайся.

— Как девять? — еще не совсем внятно проговорил Гарри и тут же резко подскочил на кровати: — Девять?! Я проспал тренировку! Кларк меня убьет! Нет, заморит до смерти своими отжиманиями! Почему меня не разбудили?! Добби!!!

— Не волнуйся, сегодня никаких тренировок. Мы идем на пресс-конференцию.

— А, ну да, я совсем забыл, — успокоился Гарри и приказал появившемуся домовику: — Принеси мне апельсиновый сок, — после сна его всегда мучила жажда.

Мальчик шустро спрыгнул с кровати и отправился в ванную. Выйдя после душа уже в махровом халате и старательно вытирая волосы полотенцем, он заметил Нарциссу, удобно устроившуюся на диванчике и ожидающую его возвращения:

— Мама? — удивился Гарри. Он был уверен, что Нарцисса покинула комнату, и они встретятся уже на завтраке.

— Я осталась, чтобы помочь тебе с прической, милый.

Гарри состроил недовольную гримаску — лет до семи Нарцисса каждое утро мучила его укладкой, превращая в невесть что с девчачьими локонами, пока Валбурга не приказала ей «оставить мальчика в покое и накручивать букли куклам, если уж она не доиграла в игрушки в детстве». Гарри терпеливо переносил такое обращение, наслаждаясь любовью и вниманием матери — всем тем, что он не получал ранее, или не помнил.

— Э-эм, может быть, ты поможешь Драко? — осторожно предложил Гарри.

— Драко не нужна моя помощь — он уже час вертится перед зеркалом и, по-моему, меняет десятый вариант прически, — со смешком объяснила Нарцисса. — В отличие от тебя, он очень серьезно относится к своему внешнему виду.

Гарри обреченно вздохнул — уклониться от экзекуции не удалось. Через полчаса он недовольно рассматривал себя в зеркале:

— Я похож на девчонку.

— Ты похож на красивого эльфенка, — возразила Нарцисса. — Такого, какими изображали эльфов на старинных миниатюрах. Жаль, что у тебя нет остреньких ушек, но я могу навести иллюзию, малыш.

— Я не малыш!

— Для меня и ты, и Драко всегда останетесь моими сладкими малышами, даже когда у вас будут собственные дети, — поцеловав Гарри, Нарцисса повторила обычную отговорку всех матерей.

Мальчик снова вздохнул: спорить с Нарциссой было делом совершенно бесполезным, тем более что он был готов пойти на любые уступки, чтобы не огорчать мать. Гарри допил сок и отправился вместе с Нарциссой на завтрак, радуясь, что обошлось без эльфийских ушей.

* * *

— Все готовы? — Люциус внимательно осмотрел компанию, собравшуюся у камина: Дарк с двумя вампирами, Нарцисса с мальчиками, он и Блэк. Убедившись, что все в порядке, Малфой дал сигнал к перемещению. Первыми шагнули в камин вампиры, за ними леди Малфой и дети, Сириус, последним отправился в министерство он сам. Прибыв, Малфой сразу же очутился в эпицентре набирающего обороты скандала.

— Я еще раз повторяю: сегодня министерство закрыто! Вход только по приглашениям! — рычал здоровенный аврор сменивший на посту то недоразумение, которое обычно проверяло посетителей и их палочки.

— Джонс! Я тебе предъявил приглашение! Ты читать умеешь? Лорды Блэк и Малфой с сопровождающими! — терпение Сириуса явно подходило к концу.

— Мистер Блэк!

— Лорд Блэк, — высокомерно поправил аврора взбешенный Сириус, который обычно не обращал внимания на свой титул.

— Лорд Блэк, — процедил сквозь зубы аврор, — приглашение не распространяется на магических существ! И если ваши вампиры немедленно не покинут министерство, я арестую их!

— Стоп, — вмешался Люциус. — Почему нашими сопровождающими не могут быть магические существа? В приглашении ничего не сказано об их видовой принадлежности.

— Потому что, лорд Малфой, — ядовито проговорил Джонс, — согласно приказу министерства за номером 438-П, магические существа могут пребывать в министерстве только для регистрации и/или перерегистрации, либо в случае вызова повесткой от одного из работников министерства…

— Тогда в чем проблема? — надменно осведомился Люциус, перебивая аврора. — Я немедленно выпишу мистеру Дарку и его людям повестку.

— Кроме дней, когда вход в министерство разрешен только по приглашениям, — злорадно закончил аврор.

Люциус оглянулся по сторонам — скандал уже привлек внимание болтающихся в Атриуме журналистов и прочих зевак, сумевших раздобыть приглашение на пресс-конференцию. Кроме того, их группа загородила выход из камина, что также создавало изрядную неразбериху. К Джонсу подтянулись еще несколько авроров, демонстративно направивших палочки в сторону «нелюдей». Вампиры застыли в боевых стойках, перекрывая доступ к Нарциссе и детям. Они были без мечей, но даже без оружия эти магические существа были смертельно опасны — благодаря своей силе вампир мог вырвать человеку сердце из груди голыми руками. И аврорам это было хорошо известно.

— Дарк, бери своих подчиненных и возвращайся в мэнор, — приказал Люциус — у него не оставалось другого выхода. Вампир неохотно кивнул, подчиняясь.

— Идиоты! Кретины! — зло бормотал Малфой, идя к конференц-залу. — Если что-нибудь случится… — Люциус замолчал, боясь накликать беду. Он не хотел признавать, что с самого утра предчувствие опасности, так часто выручавшее его, орало и визжало, словно оповещающие чары при прорыве защитного поля Малфой-мэнора. Именно поэтому, зная, как относятся в министерстве к вампирам и прочим «нелюдям», он, тем не менее, решил взять с собой Дарка и его бойцов. — Ладно, что может произойти в министерстве? Сейчас здесь масса авроров. Фадж трус, он должен не только подстраховаться, но и перестраховаться, — успокаивал он себя.

— Да ладно тебе, Люц, — Сириус тоже решил успокоить Малфоя, заметив его состояние. — Ребята просто выполняли свою работу. Они же не виноваты, что наше министерство издает такие законы.

— Сириус, — Люциус, подозрительно оглядевшись по сторонам, ухватил Блэка за рукав мантии, подтягивая его ближе к себе, — смотри в оба! У меня какое-то нехорошее предчувствие. Эти жалкие людишки из министерской клоаки никогда не умели держать язык за зубами. В приглашениях сказано, что пресс-конференция будет посвящена расследованию министерства исчезновения Гарри Поттера, но уверен, что большинство уже в курсе, что Анри сегодня будет здесь. Это прекрасная возможность устроить нам какую-нибудь пакость.

— Хорошо, — сразу же подобрался Сириус, — давай тогда быстрее дойдем до зала — там будет сложнее напасть незаметно.

К счастью, чары отвлечения сработали великолепно, на Нарциссу и детей никто не обратил внимания, и все без проблем попали в конференц-зал.

Увидев Малфоя и Блэка, Фадж расцвел. Люциус кивнул ему. Фадж поднялся и откашлялся, привлекая к себе внимание.

— Дамы и господа! В связи с появившимися в прессе статьями об исчезновении Гарри Поттера, я решил собрать вас здесь, чтобы проинформировать о действиях министерства, предпринятых в отношении этого драгоценного для нас всех ребенка. Вначале выступит начальник Отдела по работе с несовершеннолетними волшебниками оставшимися без попечения родителей Элоиза Мун, после чего мы готовы ответить на ваши вопросы. Победно взглянув на Дамблдора, сидевшего рядом, Фадж опустился на стул.

После доклада Элоизы вопросы посыпались градом:

— «Ежедневный Пророк», специальный корреспондент Рита Скиттер. Господин министр, кто является опекуном Гарри Поттера? Его имя так и не было названо.

— Мы хотели бы не афишировать имя опекуна из соображений безопасности. Следующий вопрос, пожалуйста.

— «Ведьмополитен», Сесилия Фоссет. Мистер Дамблдор, почему вы выбрали мальчику таких опекунов? При наличии родственников-волшебников предпочтение при опекунстве всегда отдается им. А у Поттеров достаточно много родственников, хоть и дальних, которые с удовольствием приняли бы Гарри у себя?

— Мать Гарри пожертвовала жизнью, чтобы спасти своего сына. Благодаря силе материнской любви мальчик выжил после смертельного проклятия, и на дом родственников его матери была установлена защита.

— Родовая защита? У магглорожденной? — скептически уточнила корреспондентка «Ведьмополитена».

— Никакой кровной, родовой и прочих защит, кроме чар Хранителя, на доме магглов не было, — резко вмешалась Мун. — Я специально отправляла работника отдела Тайн проверить эту версию.

— Кровная защита — такая хрупкая магия, — Дамблдор беспомощно развел руками. — Гарри должен был думать о доме своих опекунов, как о собственном. Видимо, этого не произошло, и кровная защита пала.

— Вы сами проверяли наличие на доме магглов кровной защиты Лили Поттер? — вкрадчиво поинтересовалась Элоиза.

— Конечно, и с ней все было в порядке, когда я оставлял ребенка его тете и дяде, — решительно заявил Дамблдор.

— Вы лжете, директор, — Мун презрительно посмотрела на старика. — Эта защита вообще не могла существовать, так как Гарри Поттер, так же как и его мать, не является родственником Петуньи Дурсль.

Услышав слова Мун, Сириус ощутимо напрягся, решив, что тайна происхождения Лили раскрыта. В зале же творилось что-то невообразимое: крик, шум, гам. Когда, спустя несколько минут и только под угрозой наложения Silencio, удалось навести относительный порядок, Дамблдор величественно встал и произнес:

— Я не намерен выслушивать подобные обвинения в свой адрес. Я уже сказал и могу повторить — на доме мистера и миссис Дурсль кровная защита была, и она работала. Да, я виноват в том, что не проверял мальчика самостоятельно, понадеявшись на миссис Арабеллу Дорин Фигг, давнюю знакомую семьи Эванс, которую попросил присматривать за ребенком. Никаких тревожных известий от нее я не получал и был уверен, что о Гарри заботятся. Это все, что я хотел сказать, а теперь, разрешите откланяться — у меня целая школа детей, за которыми мне тоже нужно присматривать, — после этих слов директор покинул пресс-конференцию. Остановить его никто не посмел.

— Хотелось бы надеяться, что он присматривает за школьниками не так, как за Гарри, — язвительно высказалась Мун, глядя на закрытую дверь.

— «Волшебные времена», Борис Сметли. Миссис Мун, что вы имели в виду, говоря, что Гарри Поттер и его мать не являются родственником Петуньи Дурсль?

— Петунья Дурсль была удочерена семьей Эванс в возрасте пяти лет. Мы с легкостью выяснили этот факт в маггловской Службе опеки.

Второй раз шум в зале длился гораздо дольше.

— «Придира», Ксенофилиус Лавгуд. А откуда мы можем знать, что Гарри Поттер действительно находится у этих ваших опекунов? Может быть, его украли мозгошмыги, и держат в заложниках?

Фадж вопросительно посмотрел на Малфоя — их надежда, что Гарри удастся не показывать, не оправдалась — зал явно поддерживал ненормального владельца подозрительного журнала.

Малфой вздохнул, снял чары и повел Гарри к столу. Усадил его на место, покинутое Дамблдором, а сам встал у него за спиной, внимательно оглядывая зал.

— Дамы и господа, позвольте мне представить вам мистера Гарри Поттера и его опекуна лорда Люциуса Абрахаса Малфоя, — торжественно провещал министр.

— Гарри, а мы можем увидеть твой шрам? — глаза Скиттер горели маниакальным огнем. «Ну, Люциус! Вот ведь пройдоха! И мне ни полслова не сказал, и даже не намекнул! — думала она. — Но теперь ты от меня не отделаешься! Ты задолжал мне, как минимум, эксклюзивное интервью с Гарри!»

Слегка дезориентированный мальчик, ослепленный вспышками многочисленных колдокамер, поднял челку, демонстрируя всем желающим бледную и едва видимую отметину. После ритуала и извлечения части души Волдеморта шрам превратился в обыкновенный, и его можно было бы свести окончательно, но Люциус не торопился этого делать, ожидая чего-то подобного.

— Гарри, а как относятся к тебе твои новые опекуны? Они наказывают тебя? — корреспондентка «Ведьмополитена» с умилением разглядывала ребенка, отмечая его великолепную мантию, безупречную прическу и аристократичную осанку.

— О, да! — Гарри кивнул. — Один раз отец меня очень жестоко наказал — он отменил все занятия и запретил заходить в библиотеку целую неделю!

По залу прокатился смех.

— И за что же ты был так беспощадно наказан? — с улыбкой полюбопытствовал Борис Сметли. — И какие занятия тебе отменили?

Мальчик замялся:

— Хм, я… я читал книжку после десяти вечера.

— Скажи уж, что ты читал книжку до часу ночи, вместо того, чтобы спать, — бархатным тоном произнес Люциус. — И не единожды. Что же касается занятий, то Гарри обучают тому же, что и Драко — они оба мои сыновья, и я не собираюсь как-то различать их. Танцы, музыка, этикет, история: маггловская и волшебного мира, иностранные языки, верховая езда, — Малфой сознательно умолчал обо всех остальных уроках и тренировках. Козыри он предпочитал держать в рукаве.

— А темной магией ты занимаешься? — беспардонно влез Лавгуд. — Ведь твой опекун поддерживал Того-Кого-Нельзя-Называть.

Глаза Люциуса заледенели:

— Мистер Лавгуд, попрошу воздержаться впредь от подобных инсинуаций! Если бы я был сторонником Тома Риддла, я бы никогда не принял его победителя в своем доме! Для меня же является честью обеспечить нормальную жизнь Гарри, спасшему наш мир от ненормального с сомнительным происхождением. Как многим уже известно, Том Риддл являлся полукровкой, выросшим в маггловском мире. И это только еще раз доказывает, что волшебникам там не место. Я с ужасом представляю, каким бы вырос такой сильный волшебник, как Гарри, у ненавидящих его магглов. И как бы он относился к ним!

— А как ты относишься к магглам, Гарри? — немедленно сориентировалась Рита.

— Никак, — Поттер пожал плечами. — По себе знаю, с какой опаской они относятся ко всему для них необычному. Считаю, что от них нужно держаться подальше. Я полностью поддерживаю Статут Секретности министерства.

— А к магглорожденным? — не отставала Скиттер.

— Думаю, что они такие же волшебники, как и мы. Ма… — мальчик замолчал. Назвать матерью женщину известную ему только по рассказам крестных, Гарри был не в состоянии. Он нашел глазами Нарциссу, со скрытым волнением смотрящую на него. Леди Малфой ободряюще улыбнулась своему сыну, и это дало ему силы продолжить:

— Миссис Поттер была магглорожденной, — напомнил он всем присутствующим. — Надо просто помочь им освоиться в нашем мире. Отец говорил мне, что для волшебников есть маггловедение, а вот маговедения — нет. Полагаю, что это неправильно.

— А почему ты назвал свою мать по фамилии? — меланхолично спросил Лавгуд.

— Потому что я считаю своей матерью леди Нарциссу Малфой, — сердито заявил Гарри. — Свою биологическую мать я совсем не помню.

— На сегодня достаточно, — Люциус решил закруглиться. — На остальные вопросы ответит господин министр.

И начал пробираться к боковому выходу, не обращая внимания на Фаджа, начавшего что-то вещать о политике министерства и собственных, изумительно-верных решениях.

— Ты держался великолепно, сын, — похвалил Люциус мальчика, пока они дожидались Сириуса, Нарциссу и Драко у центрального входа в конференц-зал.

— Они задавали почти все те вопросы, что мы и ожидали, — все еще злясь, заметил Гарри. — Этот Лавгуд — просто гад!

— Привыкай, — улыбнулся Малфой. — Теперь таких гадов будет много.

Как только из зала вышли оставшиеся члены семьи, их нагнал запыхавшийся фотокорреспондент:

— Лорд Малфой, лорд Блэк, семейное фото для «Ежедневного Пророка»?

— Конечно, — скрывая свою нервозность, любезно разрешил Люциус.

После фотосессии Малфой быстрым шагом повел всех к выходу — безопасность своей семье он мог обеспечить только в мэноре, поэтому Люциус стремился вернуться туда как можно скорее.

Лягушка-бык(1) — (Rana catesbiana), один из наиболее крупных представителей рода Rana семейства настоящих лягушек. Длина тела до 20 см, весит до 600 г. Окраска сверху оливково-бурая с неясными тёмно-бурыми пятнами.

De non apparentibus et non existentibus eadem est ratio(2) — Отношение к неявившимся и к несуществующим одинаково.

29.04.2011