Глава XXVI. Digitus dei est hic – Это перст божий

Дверь спальни распахнулась, и в комнату ворвалась, рассержено стуча тростью по полу, леди Блэк.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, — сквозь зубы процедила она, — почему о смерти своей племянницы я узнаю из газет?!

Люциус, подскочивший на кровати при первых же звуках открывающейся двери, смутился: «Мордред! — он мысленно хлопнул себя по лбу. — Что мне стоило связаться с Валбургой с помощью Плеяд? Ведь предупредил же я Северуса о пресс-конференции?»

Сириус, услышав голос матери, попытался спрятаться за любовника, одновременно натягивая одеяло чуть ли не на уши.

— А ты, наследничек, можешь не скрываться! — строго прикрикнула старуха. — Совсем стыд потеряли! Могли бы соблюсти хоть внешние приличия и подождать до окончания траура!

Валбурга наверняка еще долго отчитывала бы непутевых сына и зятя, если бы ее не прервал хлопок аппарации домового эльфа:

— Хозяин Люциус, в гостиной вас ожидают мистер Снейп, мистер Уоффлинг и мистер Люпин.

— Проводи всех в малый обеденный зал и будь готов подать завтрак, — распорядился Малфой и, очаровательно улыбнувшись, попросил: — Леди Блэк, не могли бы вы подождать нас там же? Нам нужно одеться.

Валбурга фыркнула и, резко развернувшись, удалилась из спальни, напоследок громко хлопнув дверью.

Как только старуха вышла, улыбка исчезла с лица Люциуса: смерть жены тяжким грузом лежала на сердце.

— Как ты себя чувствуешь? — вздохнув, спросил он любовника.

— Нормально, — буркнул тот, направляясь в ванную. — Прикажи эльфу принести мне одежду.

Но Малфой отметил, как Сириус невольно поморщился, поднимаясь с кровати.

* * *

— Дети еще спят, — объявил Люциус, войдя в зал и поздоровавшись с присутствующими. — Как только они проснутся, пойдем проведать их, — и сдержанно кивнул, принимая соболезнования от Снейпа и Люпина.

Он и Сириус заняли свои места за столом. У обоих не было никакого аппетита, поэтому они только пили кофе. В помещении царило гнетущее молчание, нарушаемое лишь редким позвякиванием столовых приборов.

— Филлиас, — обратился Люциус к колдомедику, как только с тягостным завтраком было покончено, — ты не мог бы осмотреть лорда Блэка? У него, по-моему, какие-то проблемы со здоровьем.

Сириус зло зыркнул на своего любовника:

— Со мной все в порядке, не выдумывай!

— Полагаю, что у него аппендицит, — не обращая внимания на протест Блэка, продолжил Люциус. — По-крайней мере, очень напоминает то, что было с секретарем Дюпре. Ее увезли прямо посреди совещания. Маггловские врачи сказали, что еще немного и все могло бы закончиться очень печально. Кстати, болеутоляющее зелье помогло Сириусу только минут через двадцать, а не сразу.

Колдомедик насмешливо ухмыльнулся, позабавившись дилетантскому диагнозу:

— Аппендицит — это маггловское заболевание, воспаление червеобразного отростка слепой кишки. Магия способна исцелить и более серьезные повреждения организма, не допустить же подобное воспаление ей не составит труда. Но то, что зелье подействовало не сразу, тревожит. Вы попали вчера под какое-нибудь проклятие, лорд Блэк?

— Ни подо что я не попадал! — возмутился Сириус.

— Тогда вы не станете возражать против небольшой проверки? — воспользовавшись тем, что сидит на одной стороне стола с Сириусом, и не дожидаясь его согласия (опасаясь, как бы тот не сбежал), Филлиас наложил на него диагностическое заклинание.

— Хм, интересно, — внимательно разглядывая разноцветное свечение, появившееся вокруг Сириуса, лукаво подмигнул ему колдомедик. — Ну что ж, могу вас поздравить, лорд Блэк, вы станете отцом. Или матерью? В общем, у вас будет ребенок.

Сириус остолбенел. Потом взглянул на свой живот так, как будто там прятался, как минимум, василиск. Люпин и Снейп были поражены не меньше, чем Блэк, уставившись на него, как на возрожденного Волдеморта. Люциус был удивлен и одновременно обрадован тем, что у них будет ребенок. Валбурга, сделав вид, что все еще пьет чай, подняла со стола уже пустую чашку и спрятала за ней свою ехидную улыбку, изо всех сил сдерживая торжествующее и злорадное хихиканье.

— Боль была обусловлена тем, что магия преобразовала часть ваших внутренних органов в женские: матку, яичники, и так далее, — продолжил свои объяснения Уоффлинг. — Думаю, что и сейчас вы чувствуете дискомфорт. Он будет длиться еще несколько дней, пока организм перестраивается. Мне нужно будет провести более тщательное обследование и назначить вам курс зельетерапии. Вашей магии необходима помощь. Иначе к концу беременности ваш организм будет полностью истощен, что может неблагоприятно сказаться как на вашем здоровье, так и на благополучном исходе родов, — болтал колдомедик, пытаясь разрядить атмосферу и не обращая внимания на то, что Сириус его совершенно не слушает.

— Мне нужно избавиться от этого, — прохрипел Блэк, не отрывая взгляда от своего живота.

Валбурга и Люциус возмутились, но, прежде чем они смогли что-то сказать, вмешался колдомедик:

— Призовите чашку со стола, — приказал он.

Сириус непонимающе взглянул на Филлиаса.

— Давайте же, — холодным тоном предложил тот. — Скажите: «Accio, чашка».

Блэк пренебрежительно фыркнул и, достав палочку, произнес заклинание. Ничего не произошло.

— Сейчас вся ваша магия нацелена на поддержание организма, — объяснил колдомедик, — чтобы сохранить ребенка, зафиксировать преобразованные органы и сбалансировать гормональный фон. И это продлится до самых родов. Только появление ребенка заставит магию произвести обратные изменения. Аборт ничего не решит. Либо вы останетесь в подобном состоянии на всю оставшуюся жизнь, кстати, не очень долгую, так как в преобразованных органах через пару лет появляются злокачественные опухоли, не поддающиеся излечению, либо терпите девять месяцев свое состояние. Как вариант, могу предложить удаление всех измененных органов. Что выбираете?

— Замечательно, — все также хрипло пробормотал Сириус. — Я превратился в сквиба-гермафродита на девять месяцев.

— Можете превратиться в сквиба-гермафродита на более долгий срок, — с напускным участием предложил Уоффлинг, — или в сквиба-евнуха, — и жестко закончил: — Мужской организм не приспособлен природой к деторождению, и только благодаря магии мужчина может произвести на свет дитя, но за это приходится платить.

— И почему это произошло со мной? — безнадежным тоном спросил Сириус. — Я ведь спал с мужчинами раньше, но ничего подобного не случалось.

— Перестань скулить как собака, попавшая в капкан, — рявкнула на него мать. — Тебе что, нужно объяснять прописные истины? Магия — это желание. Спонтанные мужские беременности редки, потому что партнеры должны желать безраздельно и безоговорочно принадлежать друг другу. А мужчины, в силу своей эгоистичной природы, как правило, хотят лишь обладать предметом своего желания. Поэтому-то в мужских парах и проводят специальный обряд. Если партнеры смогут договориться о том, кто будет вынашивать ребенка, — и с довольной усмешкой позлорадствовала: — Но нет худа без добра. У нашего рода, наконец-то, появится наследник. Не хотел жениться на девушке, теперь сам будешь продолжать свой род.

— Почему это у вашего рода? — обиженно спросил Люциус. — Это мой ребенок, значит, он будет Малфоем.

Северус и Ремус, все еще не отошедшие от предыдущего известия, казалось, онемели окончательно.

— У тебя уже есть наследник, — отрезала Валбурга.

— Вообще-то — нет, — с деланной скромностью признался Малфой. — Согласно брачному договору, Драко отдан в другой род.

Леди Блэк прищурилась:

— Ну-ка, ну-ка, рассказывай, что ты там намудрил? В чей род сосватал своего единственного сына? Хотя, нет, сама могу догадаться — ты заключил брачный договор между Анри и Драко. Род Анри единственный, который бы ты счел достойным для подобного.

— Что? Ты заключил брачный договор между Гарри и Драко? Ты спятил?! — возмущению Сириуса не было предела.

— А чем ты недоволен? — надменно поинтересовался Малфой. — Или Драко недостоин стать мужем твоего крестника? Ты можешь назвать более богатого, родовитого, умного и красивого претендента?

— Ты не понимаешь, — Блэк покачал головой. — Поттеры всегда были однолюбами — именно поэтому они перестали заранее заключать брачные договоры. Никто не мог заставить их жениться или выйти замуж за нелюбимого человека. Но главное даже не это — они все гетеросексуалы, в отличие от большинства бисексуальных волшебников. И Джеймс был таким же. Он говорил, что ему странно спать с парнем, все равно, что заниматься самоудовлетворением. И что у женщин есть то, чего нет у мужчин — грудь и три дырки вместо двух.

— Цинично, — хмыкнул Люциус, — но, в принципе, верно. Только ты забыл одну вещь — Гарри — не Поттер. И мы не можем допустить повторения произошедшей истории. У мужских пар, сам знаешь, рождение девочки большая редкость. Волшебный мир больше не может оставаться без правителя. За триста лет бесконечных гражданских войн мы потеряли не меньше волшебников, чем во времена инквизиции. Драко или нет, но Гарри должен жениться на юноше!

— А ты представляешь, какой вой поднимут магглорожденные? — обрел дар речи Снейп. — Они же все гомофобы. Даже среди полукровок много противников однополых отношений. Мне чуть ли не каждый год приходится проводить воспитательные беседы со студентами своего факультета. Еще хорошо, что магглорожденных у меня нет.

— Значит, нужно будет провести воспитательные беседы и со всеми остальными, — безапелляционно заявил Малфой. — И вообще, мнение грязнокровок меня мало волнует.

— Хм, по поводу магглорожденных, — вмешался Уоффлинг, — мне необходимо поговорить с тобой. Это связано с теми исследованиями, которые ты финансируешь.

— Потом, — Люциус настороженно посмотрел куда-то в потолок. — Гарри проснулся. Пойдемте.

— Подождите, — вмешалась Валбурга, оставаясь сидеть на своем месте, — надеюсь, вы не собираетесь вваливаться к детям такой толпой? Полагаю, что мистера Уоффлинга, Сириуса и Люциуса будет вполне достаточно.

Филлиас с облегчением кивнул головой, полностью поддерживая леди Блэк. Снейп же бросил на старуху красноречивый взгляд, словно говоря: «Только попробуйте меня остановить!»

Заметив выражение лица зельевара, Малфой решил поддержать своего друга:

— Думаю, что Северусу тоже нужно пойти — они с Филлиасом могли бы сразу обсудить, какие зелья потребуются мальчикам.

— Хорошо, — согласилась Валбурга. — А мы с мистером Люпином подождем вас в твоем кабинете.

Когда взрослые вошли в спальню мальчика, они увидели, что тот даже не попытался встать с кровати. Темные круги под глазами создавали впечатление, что ребенок и не спал вовсе. Попытки разговорить Гарри тоже ни к чему не привели — он только открывал рот, но не мог произнести ни звука. Когда проснулся Драко, Люциусу пришлось достаточно долго утешать плачущего сына. Драко вполне четко отвечал на вопросы колдомедика, держа при этом отца за руку, словно боялся, что и тот исчезнет из его жизни. Филлиас обследовал мальчиков, попросив Гарри отвечать на свои вопросы письменно. После того, как дети, напоенные успокоительным зельем, снова заснули, взрослые собрались в кабинете Люциуса, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию.

Филлиас рассказал о состоянии детей и объяснил, что психоз у Гарри прошел, а отсутствие речи, также как и психоз, является последствием психологической травмы. Колдомедик посоветовал в течение нескольких дней давать мальчикам успокоительное и зелье Сна-без-сноведений. Кроме того, с ними все время должен находиться кто-то из членов семьи — либо Люциус, либо Сириус, так как детям в таком состоянии требуется постоянное присутствие близких людей. Он предложил обратиться к колдопсихологу, обещав подумать, кого можно порекомендовать, и посетовал на то, что Гарри отказывается сообщать о своих чувствах, только пишет, что с ним все нормально. Загнанные внутрь переживания и страхи, по словам Уоффлинга, могут остаться на всю оставшуюся жизнь. Колдомедик напомнил Малфою, каких трудов тому стоило заставить мальчика рассказать о своей жизни у его маггловских опекунов. Зато после этого Гарри перестали сниться кошмары, и он стал общаться и с другими взрослыми, а не только с Люциусом.

— Я пытался прочесть, что творится у него в голове, — вмешался в объяснения Филлиаса Снейп, — но этот демоненок держит окклюментативный щит и напрочь отказывается его опускать.

— Может он и держит окклюментативный щит, — выступил из тени в углу, неизвестно, как и когда, присоединившийся к их компании вампир, — но вот про эмпатический постоянно забывает. От милорда исходит такое чувство вины, что даже мне стало жутко.

— Это плохо, очень плохо, — покачал головой колдомедик. — У Анри может начаться реактивная депрессия(1). Необходимо убедить его, что он невиновен в смерти Нарциссы. Я немедленно начну спрашивать у своих коллег, к какому колдопсихологу лучше всего обратиться. Это относительно новое направление медицины, поэтому я не очень хорошо знаю тех, кто ею занимается.

— Колдопсихолог, — проворчала Валбурга. — Нахватались от магглов новомодных штучек. Никаких колдопсихологов! — решительно заявила она. — Мы проведем обряд инициации. Его все равно проводят примерно в этом возрасте. Я хотела инициировать мальчиков перед школой, но теперь вижу, что обряд необходим сейчас. Правда, только для Анри — твой сын, зятек, хлипковат. Пусть подлечит нервишки, а то парню десять лет, а он рыдает, как отвергнутая девица.

Люциус ощетинился, готовый кинуться на защиту своего ребенка, но Сириус не дал ему ничего сказать.

— Инициация! — ужаснулся он. — Да Гарри может сойти с ума! У него и так травма!

— Цыц! — Валбурга стукнула тростью по полу. — Не смей мне перечить! Обряд позволяет встретиться лицом к лицу со всеми своими страхами и преодолеть их. Анри сильный мальчик, он выдержит. Я уверена! Жаль только, что ты не сможешь сопровождать его. Ваша кровная связь помогла бы ему легче и быстрее пройти через обряд. Но, думаю, мы с твоим будущим муженьком тоже справимся.

— С моим… муженьком? — смутился Сириус.

— А ты что, — Валбурга вперила в сына гневный взгляд, — собираешься рожать бастарда?! — и перевела взгляд на Малфоя. Тот выставил руки ладонями вперед, словно защищаясь от властной старухи:

— Я готов выполнить свой долг и жениться на вашем сыне. Официально прошу у вас согласия на наш брак. Но только вот… как быть с трауром?

— Раньше нужно было думать о приличиях, — проворчала леди Блэк, — а сейчас уже несколько поздновато. Не находите? Свадьбу проведем в узком кругу, месяца через три. Это — оптимальный срок. Раньше — совершенное бесстыдство, позже — будет затруднительно скрыть состояние моего сына. Официальная версия — необходимость дать детям полную семью, чтобы они чувствовали себя в безопасности — по совету колдомедика, — она вопросительно взглянула на Филлиаса, тот согласно кивнул.

— Нет! — в комнате раздался возмущенный и громкий голос Сириуса. — Я не собираюсь жениться! И Гарри я вам не отдам! Не позволю его мучить! Он вам не игрушка, и я тоже!

Блэк с леденящим, совсем нехарактерным для него спокойствием оглядел присутствующих, готовясь сражаться до конца. Он прекрасно помнил свою первую инициацию и то, что ему тогда привиделось. Как там, за гранью, окруженный всеми членами тогда еще многочисленного рода Блэк, он выслушивал о своей никчемности и бесполезности. О том, что является тяжкой обузой для своей семьи. Противный визгливый голос Беллатрикс, укоряющий взгляд Андромеды и испуганный, с неприкрытым отвращением — Нарциссы. Дополнительным аккордом звучали осуждающие голоса дяди Сигнуса и тети Друэллы, перебивающие друг друга в попытке вылить на племянника как можно больше грязи. Но добило его не это, а отстраненно-брезгливое выражение на лице отца и холодно-равнодушный взгляд матери, моментально ставший теплым и умильным, стоило ей только перевести глаза на Регулуса, которого она держала за руку. Сириус бросился бежать, петляя, как испуганный зверек, даже не видя куда — среди багрово-черных скал, возвышавшихся по обе стороны узкого, похожего на лабиринт ущелья. Тяжелый, с каким-то железистым привкусом воздух душил его, колко царапая горло и забивая легкие. Когда ему показалось, что он больше не сможет сделать ни одного вздоха — горло свело судорогой в бесполезной попытке сделать хоть один глоток так необходимого ему воздуха — руки отца, неизвестно как отыскавшего сына среди каменных завалов, вырвали его из этого кошмара. Сейчас он понимал, что все его переживания были страхами старшего ребенка, родители которого львиную долю внимания и заботы отдавали младшему сыну — Регулус родился болезненным и слабым. Что родители не стали любить его меньше. Но тогда он решил, что отец просто побоялся лишиться старшего наследника. И что, во избежание подобного удара в будущем, он должен сам отказаться от нелюбящей его семьи. Распределение на ненавистный бывшим родственникам Гриффиндор; Джеймс и его родители, ставшие для него новой семьей; верные, как ему тогда казалось, друзья — Ремус и Питер; шпынянье Регулуса, любимчика родителей, виновника, как считал Сириус, произошедшего — все это помогло ему создать как можно большую дистанцию между ним и его родителями. Властный, с диктаторскими замашками характер матери (не зря же она происходила из семьи Медичи) лишь усугубил ситуацию, укрепляя уверенность Сириуса в правильности принятого решения. Единственный родственник, с которым юный Блэк продолжал нормально общаться, был немного сумасшедший дядя Альфард, с хихиканьем складывавший пирамидки из камушков во время инициации племянника и не обращавший никакого внимания на происходящее вокруг. Именно Альфард завещал Сириусу все свое имущество, даря финансовую независимость от родственников, за что и был выжжен братом и невесткой с семейного древа. Видимо, до этого мать все еще не теряла надежду на возвращение заблудшего ребенка в лоно семьи, а поступок деверя лишал ее последнего шанса воздействовать на непривыкшего к материальному неблагополучию сына.

Осмысление неудачи, постигшей его во время первой инициации, помогло Сириусу успешно пройти вторую. Спокойно выслушать упреки Джеймса и Лили, обвиняющих его в собственной смерти и в том, что он не отомстил за их смерть и не позаботился об их сыне. Знание, что сейчас он находится рядом с крестником, помогая ему и защищая его, поддержало его и не дало погрузиться в отчаяние. Гарри был для него всем: сыном, самым дорогим и близким человеком, тем, ради кого он был готов пожертвовать жизнью, совершить любой поступок. Сириусу, в силу ребячества, по-прежнему остававшегося в его характере, нравилось общаться и играть с детьми. Поэтому он любил и Драко. Крестник же был для него всем миром, центральным столпом его вселенной, не позволявшим небосводу рухнуть Блэку на голову. И Сириус не мог позволить причинить Гарри хоть малейшие страдания.

Что же касается женитьбы, то Сириуса возмутило безапелляционное требование матери связать свою жизнь с Малфоем. Нет, конечно же, Люциус нравился ему, возможно даже, Блэк любил его. В Малфое пленяло все: его несомненный шарм и красивая внешность, холодный изворотливый ум, твердость характера. Именно это заставило Сириуса отдаться Люциусу, растворяясь в надежной силе любовника, чтобы избавиться от надвигающегося безумия. Со страхом, вызванным опасениями за жизнь крестника и всплывшими на поверхность, так до конца и неизжитыми, благодаря дементорам Азкабана, воспоминаниями о смерти Джеймса и Лили, справиться самостоятельно Блэк не мог. Но подчиняться обстоятельствам и Люциусу, превратившись в послушную женушку, он также не собирался. Гордость или, скорее, гордыня, в свое время заставившая его отказаться от семьи, вынуждала его сопротивляться навязанным решениям.

Валбурга, не сумевшая скрыть свою растерянность и беспомощность, смотрела на сына, в одночасье превратившегося из разумного молодого лорда, успешного главы семьи, в ершистого подростка, в штыки принимавшего любые разумные доводы своих родителей. Она с надеждой на поддержку перевела взгляд на Люциуса. Тот лишь беспомощно развел руками, понимая, что в настоящий момент любые уговоры будут бессмысленны. Но мать все же попыталась убедить Сириуса:

— А ты подумал о ребенке? Как он будет жить с клеймом незаконнорожденного? И если аристократы часто сквозь пальцы смотрят на бастардов, особенно если те являются единственными наследниками рода, то грязнокровки не упустят возможность оскорбить чистокровного.

Блэк молча пожал плечами, продолжая упрямиться. После рождения он отдаст этого ребенка Малфою, если тому он так необходим, и пусть Люциус делает со своим отпрыском что хочет — у Сириуса есть Гарри, и больше ему никто не нужен.

Противостояние матери и сына прервал домовой эльф, сообщивший о прибытии представителей похоронной конторы «Уилкас и сыновья», доставивших в поместье тело Нарциссы.

— Сириус, — обратился к любовнику Малфой. — Побудь с детьми. Я прикажу эльфам перенести кровать Гарри в комнату Драко — сейчас не имеет смысла разделять их и метаться из комнаты в комнату. Не забудь дать детям на ночь зелье Сна-без-сноведений. Северус, Валбурга и Люпин помогут тебе. Я должен быть с Нарциссой.

— Но тебе ведь не обязательно постоянно находиться у тела жены, — возразила леди Блэк. — Мы можем помочь тебе, сменяя время от времени. Только ночью ты должен будешь постоянно быть у гроба.

— Нет, — Люциус покачал головой. — Я буду с ней до похорон. Нарцисса была замечательной женой и матерью, и я должен отдать ей свой долг.

Сидя у гроба, установленного на специальном постаменте в бальном зале мэнора, Малфой машинально поглаживал обтянутые драконьей кожей ножны фамильного меча. Перед его глазами мелькали картинки-воспоминания: счастливо улыбающаяся Нарцисса, кружащаяся с ним в вальсе по этому залу; она же, живо обсуждающая что-то в кружке собравшихся вокруг нее дам; сидящая за карточным столом в гостиной, слегка нахмурив брови и недовольно покусывая губу, глядя в свои карты. С гордостью представляющая Гарри и Драко светскому обществу. Люциус улыбнулся последнему воспоминанию — в тот день жена волновалась гораздо сильнее самих мальчиков. Чистокровные показывают своих детей взрослому обществу только однократно — в возрасте пяти лет — когда, как правило, заключается большинство брачных контрактов. До шестнадцати лет юные волшебники собираются в своем кругу. С каким неприкрытым самодовольством Нарцисса позднее перечисляла посыпавшиеся как град предложения о предварительных контрактах. К их удивлению, Гарри получил не меньше предложений, чем Драко, несмотря на свое, с виду более низкое, социальное положение — он был сиротой с неизвестным по величине наследством. Но, видимо, внешняя привлекательность мальчика, его ум и несомненная магическая сила, даже в столь юном возрасте хорошо ощущаемая взрослыми волшебниками, сыграли свою роль. Особенно настойчивой была Изабелла Забини(2), предлагающая в невесты свою младшую дочь, Катрину. По традиции будущие браки обсуждают матери либо ближайшие родственницы, и, лишь когда соглашение между семьями достигнуто, в дело вступают главы родов.

Малфой тяжело вздохнул и снова посмотрел на жену. В роскошной, ее любимой мантии цвета слоновой кости, она казалась совсем юной. Белокурые локоны жены скрепляла шикарная бриллиантовая диадема, в уши были вставлены серьги-подвески, выполненные в одном стиле с диадемой — гарнитур, подаренный Люциусом на десятилетнюю годовщину их свадьбы. Малфой покачал головой — он до сих пор не мог смириться со смертью супруги. Такой несвоевременной, такой трагично-нелепой. Они с Нарциссой любили друг друга, но не как мужчина и женщина, а, скорее, как друзья. С того момента как, благодаря Гарри, они достигли взаимопонимания, супруга всегда и во всем поддерживала его. И Люциус знал, что его спина будет ею надежна прикрыта. А вот сам он не сумел спасти жену, и если кого-то и нужно было винить в ее смерти, то только его. Аристократ горько усмехнулся. Тот скоротечный бой он уже неоднократно разбирал посекундно. Он искал и находил все новые и новые возможности, как можно было сохранить жизнь и жене, и детям. Но что толку в бесплодных сожалениях? Ему осталось только одно — месть за смерть Нарциссы. И они заплатят: и старый убийца Грюм, и его хозяин Дамблдор, и жалкий предатель крови Артур, так не вовремя, а, может быть, очень даже вовремя оказавшийся в Атриуме министерства. Малфой надеялся, что Долиш во всем разберется, но, даже если и нет, виновников смерти супруги он накажет сам.

По залу плыл пьянящий, сладкий аромат роз. Люциус велел эльфам срезать все цветы в оранжерее и расставить их в зале. Нарцисса обожала этот, специально выведенный для Малфоев, сорт роз: жемчужно-серые, никогда не раскрывающиеся до конца бутоны.

Как только последние лучи заходящего солнца исчезли, и зал затопила тьма, Малфой поднялся, взмахом палочки зажег плавающие в воздухе свечи и, встав в изголовье гроба, обнажил меч, положив его на плечо. Душа Нарциссы все еще была здесь, с ними, до завтрашнего рассвета. И долг мужа — охранять ее от жадных демонов смерти, готовых пожрать ее. Тяжелая вязкая тишина царила в зале, в углах сгущались тени, в пламени свечей таинственно мерцали аметисты на посеребренной рукояти меча.

Когда небо за окном начало светлеть, а тьма превратилась в туманную, светло-серую хмарь, Люциусу показалось, что по залу пронесся легкий ветерок и кто-то провел ему по щеке ласковой рукой. Аристократ улыбнулся — супруга прощалась с ним, показывая, что не держит зла. Он вложил меч в ножны и отправился в свою спальню. Скоро начнут прибывать гости на похороны, ему надо привести себя в порядок и подготовить детей к этой тяжелой для них церемонии.

Через несколько часов Люциус, мальчики и Сириус, в традиционных для мужчин-волшебников белоснежных траурных мантиях, стояли у гроба, принимая соболезнования от посетивших их магов. Мальчики держались достойно, сохраняя спокойствие и некоторую отрешенность на своих лицах. Малфой отметил, как явно изменилось отношение чистокровных к нему. Только некоторые семьи прибыли полным составом, включая женщин. Остальные же делегировали только мужчин. Нотт, Паркинсон, МакНейр — все они были без своих жен и, сухо пробормотав положенные слова, торопливо отходили в сторону, словно показывая, что не хотят иметь с ним ничего общего.

После того, как гроб с телом Нарциссы был накрыт прозрачной хрустальной крышкой и, повинуясь движению палочки Люциуса, послушно проплыл в фамильный склеп, а министр со своей свитой удалился, к Малфою подошел Паркинсон и, презрительно цедя сквозь зубы слова, потребовал «обсудить с ним и еще некоторой группой лиц возникшие проблемы». Малфой, высокомерно улыбнувшись, понимающе кивнул: если похороны еще требовали соблюдения хоть каких-то минимальных правил приличия, то после них бывший «ближний круг» уже ничто не сдерживало. Отправив Сириуса и Люпина с детьми, он, прихватив с собой Валбургу, Северуса и Мун, отправился на встречу со своими, возможно уже, бывшими приятелями.

Игнорируя презрительные, злобные и недоуменные взгляды собравшихся в гостиной мэнора волшебников, Люциус приказал эльфам подать всем присутствующим коньяк, сев в кресло, закинул ногу на ногу и стал ожидать нападок и обвинений.

Вполне предсказуемо первым начал Паркинсон:

— Малфой, скользкая змеюка, — чуть ли не с пеной у рта выпалил он, — как ты смел предать нашего господина?! Ты приютил у себя его убийцу и лижешь задницы любителям грязнокровок?

Люциус надменно ухмыльнулся и протянул:

— Этот бастард-полукровка — не мой господин.

— Это демагогия! — вмешался Нотт. — Тебе прекрасно известно, что последний из рода признается его наследником, независимо от происхождения — это не аргумент! Наши предки и мы сами клялись в преданности крови Слизерина, а ты изменил вассальной присяге, опозорив свой род! И знамени рокоша(3) над твоим поместьем я что-то не заметил!

— Рокош, — снова ухмыльнулся Малфой. — Ты переобщался с Долоховым, Нотт...

— Люциус, — строгим голосом перебила его Валбурга, — ты не имеешь права скрывать от аристократических семейств информацию о Гарри. Они вправе знать об ошибке, пусть и невольной, совершенной ими и их родителями, — она обвела властным взглядом всех присутствующих и приказала: — Вы все дадите Непреложный обет моему зятю о неразглашении полученной от него информации. Мистер Снейп и я скрепим его.

Удивленные, заинтересованные и немного ошарашенные аристократы под напором Валбурги сдались достаточно быстро — авторитет леди Блэк был все еще высок и непоколебим.

— Ну что ж, — начал Люциус, — я объясню, почему я взял на воспитание Мальчика-Который-Выжил. Кстати, никто не задумывался, почему он все-таки выжил после смертельного заклятия?

— Не отходи от темы, Малфой! — рявкнул МакНейр. — Никому не интересны твои философские измышления, рассказывай про Поттера!

— Я к этому и веду, — холодно произнес Люциус, негодующе посмотрев на министерского палача. — Все дело в происхождении Гарри…

— Его происхождение нам хорошо известно — сын Поттера, по слухам, наследника Гриффиндора и грязнокровки, — на этот раз Малфоя перебил юный Девон Забини, только в этом году закончивший Хогвартс.

— Если еще кто-нибудь прервет меня, — злобно прошипел Люциус, — я наложу на этого идиота Silencio! — он убедился, что все притихли и объяснил: — Мать Гарри — чистокровная ведьма и ее настоящее имя — Ванесса Бредфорд, — Люциус с наслаждением оглядел шокированных волшебников — он обожал театральные эффекты — и, после многозначительной паузы, продолжил: — Поэтому, когда самозванец-Риддл попытался убить истинного наследника Слизерина и главу своего рода, магия тут же наказала его.

Конечно, Малфой не ожидал, что ему поверят на слово — аристократам не слишком хотелось признавать совершенную ими ошибку. Пришлось предъявить им брачный договор Поттеров, подождать, пока Забини не переместится через камин в свое поместье и, забрав оттуда камень Морганы, не вернется обратно (камню Морганы, принадлежащему Малфою, маги дружно решили не доверять). Пригласив Гарри, Люциус дал всем убедиться в чистокровности мальчика. Затем, все, кто не видел, просмотрели воспоминания Лили-Ванессы Поттер. Когда, наконец, аристократы, почтительно простившись с Гарри, поцеловав тому руку (чем несказанно смутили мальчика), отбыли, Люциус уже был на грани физического и нервного истощения. Поцеловав Гарри и поручив его заботам Валбурги и Северуса, Люциус побрел в свою спальню, решив отправить к Мордреду все насущные проблемы и дела — спать ему хотелось больше, чем жить.

(1) — Реактивная депрессия обычно возникает как реакция на смерть (особенно внезапную) близких людей, тяжелые жизненные неудачи и сопровождается подавленным настроением, плаксивостью, отсутствием аппетита, малоподвижностью. Больные ходят сгорбившись, сидят с опущенной на грудь головой, лежат поджав ноги.

(2) — Состав и имена семьи Забини нагло стянуты у MarInk, надеюсь, автор не будет в претензии.

(3) — Рокош (польск. rokosz, буквально — бунт, мятеж) — официальное восстание против короля, на которое имела право шляхта во имя защиты своих прав и свобод.

29.04.2011