Присмотримся к стереотипам

" Высотный альпинизм - это постоянное ощущение тошноты, головной боли и поноса " - так неофициально сформулировал свое мнение один из МС по альпинизму. Рискну утверждать, что в этом правдоподобном утверждении ложно каждое слово.

Безусловно, есть часть людей, которым Высота "не дается". Но, но... все ли из них придерживались грамотной акклиматизации и поведения на высоте для однозначного вердикта о "высотном потолке" именно в "икс метров над уровнем моря"? В конце-концов, может этот "потолок" не "икс", а "игрек"?

" Акклиматизация прошла успешно, никто не вылетел..." - а что, должен???

" Я хочу перед Азией акклиматизироваться весной на Эльбрусе " - частый вопрос на горных форумах. Вопрос состоит в том, можно ли считать акклиматизацией к летнему сезону весеннее мероприятие? Если да – то насколько? Можно ли тогда к Эльбрусу - "не заморачиваться" с акклиматизацией? или насколько ее можно урезать?

Акклиматизационные графики при траверсе Ленина в 1974 г (альпгруппа Э.Шатаевой) и 2001 г (тургруппа А. Лебедева)

Многие наслышаны о трагической гибели на пике Ленина женщин-альпинисток в 1974 г. И известна общепринятая версия происшедшего - ураган. Рискну в этом усомниться. Автору довелось наблюдать в 2001 году команду московских туристов Андрея Лебедева, пересидевших на вершине Ленина 3 суток в урагане. В урагане, при котором дежурного "на улице" ветер мог просто опрокинуть. Так вот: на Луковой поляне после спуска ребята имели самый обычный рабочий вид, без намека на надрыв и подвиг. Перепаковали рюкзаки – и пошли дальше по маршруту. Может, ветер был не такой, как тогда? Возможно. Может и в прочности палаток дело.

Но в этом урагане 74-го года японские альпинисты, находящие 500 метрах ниже вершины смогли выйти ВВЕРХ на поиски девушек и провести в пурге 2 часа. А терпящие бедствие, не собирая теплые вещи, полураздетые, - продолжали сидеть на месте и умирать: "вырыть пещеру не можем, двигаться не можем". Вот что говорится в книге "Категория трудности": " ночной снегопад, что случился с 24 на 25 июля, застал женскую группу в пещере на 5200. Девушки оказались здесь по случаю второго акклиматизационного выхода, который планировался до 6000 м. По научной и практической раскладке подъем на этот уровень должен быть дать им необходимое привыкание к высоте, чтобы после подняться еще километром выше. ТАК НАМЕЧАЛОСЬ, НО ТАК НЕ ВЫШЛО ". Иными словами: женщины вышли на траверс 7134 без ночевок на 6000. Но кто из альпинистов станет обращать внимание на "всего лишь" скомканный тактический план, если даже высшее руководство и до, и после практиковало допуск о заболевших и слегка подлечившихся в БЛ на высотные восхождения – сезон пропускать не хочется никому. Вечером 31 июля команда оказывается на отметке 5200 м: она идет уже на сам траверс. Затем два дня альпинистки фактически "днюют" на 6200-6500 м, на высотах, где отдыха и восстановления не бывает. К вечеру 5 августа команда достигает вершины и устраивает на ней ночевку. С первого ужина началась устойчивая рвота у одной из участницы. Еще через 30 часов эта участница умирает. Что делало при этом руководство и мужчины-коллеги? А они давали снизу ЦУ: " если видимость плохая – сидите на месте" - дисциплинированные альпинистки именно это и выполняли, пока могли. Тут есть одна тонкость: альпинистки сами подачей информации подсказывали мужчинам, какой совет они хотели бы получить. Потому что когда на высоте человек чувствует себя плохо или заболевает (порой сложно четко определить, чем одно отличается от другого), то первое что ему хочется – это сидеть на месте. При этом он может осознавать, что если останется сидеть, то возможно умрет. Но зато сейчас ему хорошо, и это – главное. Поэтому если заболевший на маршруте предлагает вам "оставить его и идти дальше", знайте: это он делает не из альтруизма. Бывает и так, что человек на морозе раздевается, аккуратно складывает вещи – ведь ложась в постель, он всегда это делал, он точно это знает! – и засыпает навсегда. И когда человек замерзает, ему кажется, что ему тепло и хорошо, он просто уходит из реального мира.

Посмотрите внимательно высотные графики, являющиеся не чем иным, как сутью акклиматизации двух упоминаемых групп. Так совпало, что к биваку на отметке "7134" обе группы, по-видимому, пришли в один день от приезда в горы. Но на этом сходство и заканчивается. Дело даже не в различие выбранных маршрутов и весе переносимых грузов альпинистов и туристов. К ночевке на Ленина группа Лебедева имела практически две 6000-е акклиматизации, группа Шатаевой – ни одной. Первая группа от зоны неполного восстановления (5300) до выхода на вершину провела трое суток. А вторая группа – пять. Так в урагане ли дело? Первая участница умерла еще до урагана на подходе была - вторая. На самом деле группа Э. Шатаевой была далеко не идеально акклиматизирована даже и к радиальному выходу на Ленина (когда штурмовой лагерь разбивают на 6000-6400 м). Для траверса же и ночевок на 7000 – более строгие требования к акклиматизации. Интересно, что и Лебедев изначально планировал более оптимистичные сроки выхода на вершину, но реальными оказались смещенные на несколько суток позже. Ураган, стремление уйти от "мужской опеки" группы Шатаевой - вторично. И чтобы "сделать с вершины ноги", надо эти самые "ноги" иметь... Какие же оргвыводы сделало тогда руководство ФАиС СССР? Было выпущено распоряжение спорткомитета, которое гласило, что "на восхождении выше 2 к.с. не должно быть более 2-х женщин".

Чтобы прекратить спекуляцию о половых причинах трагедии Ленина-74, могу напомнить историю, произошедшую в мае 2004 года с 7-ю погибшими туристами из Ульяновска. Люди тогда в панике, некоторые без обуви, разбежались в разные стороны.

Из дневника руководителя группы: " Находимся на высоте 5,23 тыс. метров. Порвало тент палатки. Придется ночевать под открытым небом. Погода такая плохая, что идти дальше не хочется. Завтра посмотрим, чем это обернется... ". Т.е. у группы уже аварийная ситуация, а руководитель ее в упор не видит. Еще через два года, другой сорокалетний мужчина с опытом трех разных памирских семитысячников и более чем полутора десятками подъемов на отметку "5642", находясь в непогоду на плато Западной вершины вместе с собственным несовершеннолетним сыном и его ровесником, начинает окапываться в жестком фирне для ночевки...лыжной палкой и руками. Точно зная при этом расположение пещер-фумарол на седловине 200 метрами ниже. И сообщая в 20.00 в полной темени в лютый мороз вниз по мобильному: "У нас все – ОК. Помощь не нужна!"... По фотографиям и словам спасателей, видевших потом картину трагедии, часть замерзших людей была полураздета: без шапок, ботинок или рукавиц. А снятые вещи лежали рядом. И последний штрих завершающий трагедию: руководитель группы НЕ СОБИРАЛСЯ ВОСХОДИТЬ НА ЭЛЬБРУС В ТОТ ДЕНЬ ИЗ-ЗА НЕПОГОДЫ - планировался только выход до 5000 м. Но группа, руководитель с безоговорочным авторитетом которой, начинает под воздействием высоты принимать ошибочные решения – обречена. Угадайте с трех раз, на какой день эти люди (некоторые – вообще впервые в жизни) оказались на Эльбрусе? Напишу этот день прописью – на пятый день от приезда в Терскол. Потому что с Эльбрусом "общение" всегда проводилось примерно в таком режиме и считалось – "нормальным". А падать же никто не собирается, окапываться – тоже, так зачем тогда ледорубы? (добавить нужное). Иногда эту "нормальность" портят такие "мелочи", как фурункулы, незалеченные зубы, хронические бронхиты, грипп полутора-двух месячной давности, просмотренное на месте переохлаждение, демонстрируя, что высотный опыт может ничего не стоить. Относительно же того, что происходит сейчас люди, лишенные акклиматизации, имеют весьма отдаленное представление. Вот в 1990 году во время американо-китайско-российской экспедиции на Эверест немного подзаболевает американка Л. Казалось бы, после недели отсидки внизу в БЛ все пришло в норму и Л. снова рвется в бой. И – вновь чувствует себя плохо после ночевки на 7050 м - слишком короток был срок для восстановления, да и не на тех высотах. Американцы просят спускающихся коллег присмотреть за спуском соотечественницы. Вот как описывает это очевидец событий М. Горбенко: " выяснилось, что дело гораздо серьезнее, чем думали ее напарники. Л. настолько ослабла, что не могла сама собраться и одеться. Мы дали ей подышать 1,5 ч кислородом, и после этого ей немного полегчало. Начался мучительно медленный спуск с седла на ледник. Через 3 часа мы были на леднике и здесь силы оставили ее. При полном расходе кислорода альпинисты добрались до палаток на 6400. На вечерней радиосвязи Л. передает врачу, что чувствует себя хорошо, да и аппетит оказался нормальный. После ночи Л. весела и деятельна и снова сообщает по утренней радиосвязи, что неплохо себя чувствует. Однако первые метры по леднику сразу прояснили состояние американской альпинистки. Наша скорость через час упала до нуля, хотя Л. передвигалась с помощью кислорода ". Вот так. А в остальном – "все ОК, помощь не нужна". Не потому ли и на плато Эльбруса "окапывались" что, выложившись "под ноль", сил спуститься до фумарол на седле уже не было?

Высотный альпинизм и высотный туризм – самые опасные виды спорта среди своих собратьев. Журналисты любят поднимать этичную сторону оказания или не оказания помощи на высоте. Но пребывание на высоте подразумевает и высокую ответственность. "Высота обостряет течение как явных, так и не долеченных и скрытых заболеваний. Не зная этого и невольно обманывая себя, или зная и дезориентируя врача, мы рискуем не только сами, но и подвергаем на высоте риску своих товарищей " (Л. Этинген, "Записки параальпиниста"). Так разве не менее аморально рассчитывать, что на большой высоте кто-то окажет тебе помощь из-за сознательного пренебрежения личной или командной тактической подготовкой?