Исследуя город

Рано на следующее утро мы взяли велосипеды и поехали по тихим улицам вдоль порта из города. На улицах было без­людно. Это была езда, приносящая истинное удовольствие. Выехав за пределы центра, мы попали в трущобы, состоящие из скоплений лачуг, построенных из картона и простыней, скреп­ленных проволокой.

Я помню, что подумал тогда, что это были худшие жизнен­ные условия, какие я когда-либо видел. Я слишком мало знал о том, что нас ждало в Африке.

ИСПАНСКИЕ ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРОГИ

Агония испанских дорог

Утром на Пасху мы, вращая педалями, направлялись в сто­рону Валенсии и как раз в зубы к ветру. Это был следующий день, накапливающий изнеможение, жжение в бедрах, и глаза полные крупных песчинок, летящих из щелей между булыж­ником, и пот, и скрипящие зубы.

Поклажа, глубоко врезавшаяся в плечи, всякий раз когда приходилось подскакивать и трястись из-за неровности доро­ги, желудки, ноющие от голода, и онемевшие на поручных руля руки, покрывающиеся судорогами. Все напасти и невзгоды ве­лосипедной жизни снова.

Мы держались. Один день. Два дня. Три дня. Злобный ветер стал врагом. Он никогда не ослабевал. Он таился за каждым поворотом дороги, атакуя нас у подножья и на вер­хушке каждой горы, и обсыпая наши лица песком. Он не да­вал нам ни покоя, ни пощады; ночью нам потребовался почти час, чтобы приготовить луковый омлет на небольшом костре, которому все же удалось какое-то время продержаться. Каж­дое утро ветер будил нас яростной тряской, дул весь день и ночью не давал нам спать своим завыванием.

Мы начали ненавидеть ветер и дорогу, и велосипеды, как атрибуты невыносимого испытания. За пределами Таррагона ветер стал таким сильным, что требовались максимальные уси­лия, чтобы удержать равновесие. Через четыре дня мы были только в двух часах езды от Барселоны, и ветер в конце кон­цов победил.