Стереотипы и поведение

Как следует из вышеизложенного, за последние годы изучение полоролевых стереотипов в зарубежной психологии не только резко интенсифицировалось чисто в количественном отношении, но и качественно видоизменилось. Если первые исследования Ограничивались лишь описанием главных содержательных особенностей стереотипа, то в дальнейшем на первый план все решительнее выступает стремление объяснить природу и функции полоролевой стереотипизации. Однако предложенные за рубежом объяснительные модели остаются во многом односторонними и частичными, что обусловлено ограниченностью общих методологических принципов, которые послужили для них (моделей) основой. В одних моделях единственными детерминантами полоролевой стереотипизации выступают чисто когнитивные факторы, в других все дело сводится к упрощенно понятым факторам социального порядка. Мы полагаем, что ни психологический, ни социологический редукционизм не является убедительной методологической платформой для научно-психологического анализа закономерностей полоролевых стереотипов, для выяснения их психологических и социальных функций.

В зарубежных работах, посвященных полоролевым стереотипам, почти совершенно не затрагивается проблема объективно существующих половых различий, обусловленных половым диморфизмом, биологической целесообразностью специализации полов в процессе репродуктивной деятельности. Речь идет о воспринимаемых, а не о действительно существующих различиях между полами. Между тем одна из главных задач здесь заключается как раз в том, чтобы выяснить, насколько стереотипы соответствуют Действительности, в какой мере они ошибочны или верны. Мы полагаем, что подлинно научное исследование полоролевой стереотипизации требует интеграции по крайней мере трех уровней объяснения: биологического, психологического и социального. Поло-

ролевые стереотипы должны быть поняты одновременно и как следствие полового диморфизма, и как следствие соответствующих психологических различий, и как следствие социальных и культур, но-исторических факторов.

Социальный контекст накладывает отпечаток не только на содержание полоролевых стереотипов, но и на общий пафос и характер посвященных им исследований. Как легко можно убедиться даже на основании нашего краткого обзора, большинство исследователей этой проблемы — женщины. Во многих работах явственно ощущается дух протеста против продолжающего существовать, по их мнению, в западном обществе социально-экономического и правового неравенства между женщинами и мужчинами. Во многих работах отчетливо проявляется влияние феминистской идеологии, причем нередко в ее крайних формах, когда отрицаются какие бы то ни было различия и выдвигаются требования абсолютного равенства и полной симметрии в отношениях между полами. Для доказательства подобных крайностей многие идеологи феминистского движения апеллируют к психологическим фактам и закономерностям, пытаясь с помощью науки обосновать правоту своих взглядов и целей. Мы полагаем, что настало время для широкого обсуждения этой проблемы и на страницах советской психологической печати. В этой дискуссии, конечно, должны принять участие не только профессиональные психологи, но и социологи, философы, экономисты, биологи, медики, педагоги и т. д. Предвидя остроту подобной дискуссии, если бы она состоялась, и значительное расхождение точек зрения, высказываемых представителями и представительницами различных областей знания, мы считаем необходимым привести точку зрения известного психолога и этнографа И. Эйбл-Эблсфельдта, которая близка нашей собственной позиции: «Отрицать наличие врожденных различий между мужчиной и женщиной очень модно, это отвечает стремлению человека освободиться от всех ограничений, избавиться от своего биологического наследия. Но свобода не достигается путем игнорирования истины» (1982. С. 11).

Связь полоролевых стереотипов с социальными, экономическими, историко-культурными и другими факторами не вызывает сомнений. Особая область исследований, которую мы вынуждены были здесь полностью опустить, но которая, по нашему глубокому убеждению, заслуживает самого пристального внимания,— это сравнительно-культурные исследования полоролевой стереотипизации. Частично мы коснулись этого вопроса в наших сравнительно-культурных исследованиях, в которых был обнаружен ряд интересных различий между женщинами и мужчинами в том, что ка-сается межэтнического восприятия и адаптации к иноэтнической среде. Однако в этих исследованиях рассматриваемая сейчас проблема— проблема различий в содержании и функциях полоролевых стереотипов в различных культурах — непосредственно не изучалась. Мы вправе ожидать качественно иного содержания полоролевых стереотипов, качественно иных представлений и о женши-

нax и мужчинах, а возможно, и иных функций, выполняемых стереотипами в обществах различного типа. Мы подчеркиваем формулировку «вправе ожидать», поскольку накопленного фактического материала, к сожалению, совершенно недостаточно для того, чтобы подготовить основу для научно обоснованных выводов. Нужны специальные исследования! И теоретическое и практическое значение таких исследований, необходимость их проведения также и у нас в стране очевидны. Вообще проблема половых различий, особенно в сфере социального поведения и социального восприятия, заслуживает, безусловно, более пристального внимания, нежели то, которое уделялось ей до сих пор. Упреки за «бесполость», нередко высказываемые в адрес психологической науки, во многом справедливы. Эпизодические фиксации в том или ином исследовании половых различий как некоторого фона или второстепенных деталей по отношению к какому-либо якобы универсальному социально-психологическому процессу, конечно, совершенно недостаточны. Нередко оказывается так, что тот или иной якобы «универсальный» социально-психологический процесс проявляется качественно различным образом у «сильной» и «прекрасной» половин человечества.

Мы предприняли ряд исследований, направленных на выяснение некоторых различий в поведении между мужчинами и женщинами и понимание защитных функций полоролевых стереотипов.

Понятие полоролевых стереотипов может быть применено не только к описанию когнитивно-эмоциональной сферы человека, но и к непосредственно наблюдаемому поведению людей. Важной задачей при этом выдвигается изучение типичных различий между мужчинами и женщинами в манере поведения, в «проигрывании» половых ролей и ритуалов. Примером исследований подобного рода может служить работа Осман (1982), в которой методом естественного эксперимента изучались различия в манере женщин и мужчин переходить улицу на красный свет, в нарушении правил дорожного движения. Было установлено, что женщины реже, чем мужчины, переходят улицу на красный свет первыми, но чаще нарушают правила вслед за более решительным нарушителем. Главный вывод автора сводится к тому, что, по-видимому, женщины более податливы к требованиям, запрещающим нарушения правил, но одновременно и более конформны к групповому давлению в подобной ситуации.

Другим примером исследования регулятивной функции полоролевых стереотипов является работа Сиссонс (1981), также использовавшей метод естественного эксперимента, в которой изучалось влияние этнической и половой принадлежности человека на помогающее поведение. В ее эксперименте четверо белых англичан (двое мужчин и две женщины) и четыре гражданина этой страны — выходцы из Вест-Индии (также двое мужчин и две женщины) — просили белых англичан разменять монету для телефона-автомата. Результаты показали, что и женщины и мужчины демон-

стрируют расовую дискриминацию, однако только по отношению к представителям своего пола, но не противоположного. Иначе говоря, белые англичане значимо чаще помогают (разменивают монетку) своим белым согражданам по сравнению с проживающими в стране латиноамериканцами. Однако что касается последних, то белые мужчины значительно чаще помогают латиноамериканским женщинам, а белые женщины — латиноамериканским мужчинам

В исследовании, проведенном И. В. Солодниковой (Агеев, Со-лодникова, 1986), выяснялось, существуют ли различия между мужчинами и женщинами в оценке продукции собственной и дру. гой групп. В зарубежной социальной психологии было проведено немало исследований, в которых анализировались различные стратегии, которые используются людьми, когда они поставлены перед необходимостью дать сравнительную оценку продукции собственной и другой групп. По данным К. Фергюссона и Г. Келли (1964), Дж. Рабби и М. Горвитца (1969), а также широко цитированных нами авторов, работающих в русле «минимальной парадигмы» (Тэрнер, 1978), наиболее типичной стратегией в подобной ситуации является тенденция завышать оценки, относящиеся к продукции собственной группы, и занижать то, что сделано «чужими». Однако как влияет на этот процесс половая принадлежность, оставалось неясным.

В исследовании приняли участие 96 студентов в возрасте от 18 до 23 лет, среди них равное количество юношей и девушек. Экспериментальная ситуация состояла в следующем: две группы, каждая из двух человек, раздельно, но в одном и том же помещении должны были нарисовать картину, опираясь на бессмысленный набор точек на заранее подготовленном листе бумаги — один и тот же для всех диад. Выбор тем и время выполнения задания не ограничивались. Испытуемым говорилось, что целью эксперимента является изучение творческих возможностей при работе вдвоем. Поэтому им предлагалось активно сотрудничать: обсуждать тему рисунка, советоваться, вместе выполнять задуманное. По окончании выполнения задания испытуемым предлагалось в индивидуальном порядке оценить свою работу и работу другой группы. Им объяснялось, что это необходимо для дальнейшей обработки результатов. Оценка эта сводилась к выбору на матрицах Тэджфела (подробнее см. об этих матрицах в главе второй).

Итак, зависимой переменной была оценка продукции собственной и другой групп, независимой — половой состав взаимодействующих диад. Всего использовалось 6 возможных типов экспериментальных ситуаций, различающихся по этому признаку: 1) две диады, состоящие каждая из юношей (ММ—ММ); 2) две диады, состоящие каждая из девушек (ЖЖ—ЖЖ); 3) диады, каждая из которых состоит из юноши и девушки (МЖ—МЖ); 4) диады, одна из которых состоит из юношей, а другая-—из девушек (ММ— ЖЖ); 5) одна из диад состоит из юношей, другая — из юноши и девушки (ММ—МЖ); 6) одна из диад состоит из девушек, другая— из юноши и девушки (ЖЖ—МЖ). Для удобства анализа

мы предлагаем обозначить диады как гомогенные (состоящие только из юношей или только из девушек) и гетерогенные (состоящие из юноши и девушки). Те же определения дадим и экспериментальной ситуации в целом. Под гомогенной ситуацией понимаются те экспериментальные условия, в которых взаимодействуют две одинаковые по половому составу диады, а под гетерогенной — условия, в которых сталкиваются две различающиеся по половому признаку диады, каждая из которых в свою очередь может быть гомогенной или гетерогенной.

Сводные результаты эксперимента представлены в табл. 19. Числа здесь означают разность между оценками продукции соб-

ственной и другой групп в среднем по каждой экспериментальной ситуации в условных баллах, задаваемых матрицами. Положительные цифры означают, что предпочтение в оценках отдано собственной группе, отрицательные — другой. Как видно из таблицы, эти данные сильно варьируют при изменении независимой переменной, то есть полового состава диад. Так, в гомогенных ситуациях с гомогенными же диадами (ситуации 1 и 2) доминирует стратегия справедливости. В шестой ситуации наблюдается, хотя и на статистически незначимом уровне, аутгрупповой фаворитизм, то есть стратегия благоприятствовать в оценках другой, а не своей группе. И только в трех оставшихся ситуациях (ситуации 3, 4 и 5) ингрупповой фаворитизм выражен достаточно отчетливо и статистически значим на уровне р<0,05. Из этих трех ситуаций две (4-я и 5-я) гетерогенны и одна (3-я) гомогенна. Наиболее высокий ингрупповой фаворитизм наблюдается в четвертой ситуации, когда две девушки противопоставлены двум юношам. Эта часть Данных перекликается с результатами исследований Дуаза и

Уэйнбергера (1972, 1973), в которых было установлено, что двое юношей, противопоставленные в рамках экспериментальной задачи двум девушкам, развивают конкурентные формы взаимодействия и формируют менее благоприятный образ своих партнерш по сравнению с тем, что имеет место при индивидуальном взаимодействии юноши и девушки. Достаточно высокий ингрупповой фаворитизм демонстрируют испытуемые и в пятой ситуации, одна из диад которой состоит из юношей, а вторая диада гетерогенна. Близки к этому и данные третьей ситуации, в которой обе диады гетероген-ны, то есть каждая состоит из юноши и девушки.

Результаты этого исследования можно представить более наглядно, если суммировать показатели однотипных диад, взятых из всех шести экспериментальных ситуаций. В таком виде эти результаты представлены в табл. 20. В горизонтальных строчках этой

таблицы помещены те суммы очков (в относительных числах), которые каждый тип диады в среднем присуждал себе по сравнению с другими диадами. В вертикальных столбцах помещены соответственно те суммы, которые каждый тип диад получил в процессе указанного сравнения. Из табл. 20 видно, что чисто мужские диады придерживаются стратегии справедливости при сравнении друг с другом, проявляют «джентльменскую» уступчивость с чисто «дамскими» диадами и демонстрируют некоторый, хотя и статистически незначимый, ингрупповой фаворитизм с гетерогенной парой. Напротив, по отношению к ней (см. первую вертикальную колонку) женская диада проявляет максимальный среди имеющихся показатель ингруппового фаворитизма; гетерогенная пара, как уже отмечалось, также демонстрирует весьма высокий и статисти-чески значимый ингрупповой фаворитизм. В целом при сравнений

с мужской диадой диады другого типа проявляют наиболее выраженную тенденцию к установлению позитивных различий в пользу собственной группы. Иная картина наблюдается относительно диады, состоящей из девушек. Как уже отмечалось, они, так же как и мужчины, беспристрастны при сравнении себя с другой женской диадой и значительно менее сильно — при сравнении с гетерогенной парой. По отношению же к женской диаде «по-джентльменски» ведут себя и чисто мужская диада, и в еще большей степени смешанная пара. В целом женские диады демонстрируют наивысший внутригрупповой фаворитизм, выступая субъектами оценки, и получают максимальный аутгрупповой фаворитизм, являясь его объектом. И наконец, смешанная пара значимо (на уровне p<:

<0,025) благоприятствует себе при сравнении с мужской диадой„ значимо (на уровне р<0,05) благопрятствует другим при сравнении с женской диадой и значимо (на уровне р<0,05) благоприятствует себе при сравнении с аналогичной, то есть смешанной же, парой.

Полученные результаты требуют очень деликатной интерпретации, и менее всего мы стремимся к каким-либо глобальным обобщениям о «женской» и «мужской» психологии в целом, столь распространенным в сфере обыденного сознания. В частности, мы не хотели бы специально останавливаться на вроде бы «само по себе разумеющемся» объяснении того, почему, например, именно Девушки в целом оказываются более склонными к ингрупповому фаворитизму при сравнительной оценке собственных и чужих произведений (см. табл. 20) '. Тем более что на самом деле данные

¹ Наблюдение за ходом эксперимента позволяет, в частности, констатировать, что женщины более эмоционально относились как к возможности принять. Участие в эксперименте, так и к результату выполнения задачи. Мужчины, напротив, проявляли в большей степени познавательный интерес к экспериментальной ситуации, причем скорее к самому процессу выполнения з;адания, нежели к его результату.

193;

эксперимента далеко не однозначны. Так, если ограничиться только данными гетерогенных диад (см. табл. 21), взятых из всех трех ситуаций, в которых они участвовали, то неожиданно обнаруживается, что юноши демонстрируют значительно больший (более чем в 4 раза!) ингрупповой фаворитизм, чем девушки. Таким образом хотя в целом, а также в составе гомогенных диад юноши значительно реже благоприятствуют собственной группе, в том случае когда они оказываются по условиям эксперимента в одной паре с девушкой, их показатель ингруппового фаворитизма резко возрастает. То есть девушки как бы «катализируют» более пристрастную оценку юношей в пользу их совместной «художественной» продукции. Или (что то же самое с точки зрения количественной интерпретации экспериментальных данных), наоборот, юноши действуя вместе с девушками, подавляют ингрупповую пристрастность последних. Зависимость типа стратегии при оценивании «своего» и «чужого» от такого фактора, как половая структура группы, значительно сложнее, неоднозначнее и тоньше, чем это может показаться на первый взгляд, с позиций обычного здравого смысла и жизненного опыта.