Мы высадились на заросшем сорняками пригорке. Был жаркий полдень, середина лета. Внизу, на лугах, паслось стадо коров с телятами. За пастбищем чуть вправо, минутах в пятнадцати ходьбы отсюда раскинулась довольно-таки большая деревня с церковью в центре. Дома в большинстве были довольно бедные, покосившиеся крестьянские лачуги. Отдельными островками попадались и более зажиточные дворы. За деревней колосились пшеничные поля, уходящие за горизонт, там и тут были видны многочисленные фигурки людей. Невдалеке синели горы.
- Итак, растворяемся среди местного населения. Легенда та же, я - королевский егермейстер, ты - моя сестра, - в который раз повторил Алекс.
- А я просто кот, независимая личность, - подхватил агент 013.
- Я - Жаннет, а ты - Густав Курбе, - заключила я.
Командор удовлетворенно кивнул.
На мой взгляд, он был одет слишком изысканно для егермейстера, который к тому же еще долго был в пути и вряд ли должен был выглядеть таким чистюлей. Не знаю, насколько уж его наряд соответствовал костюму егермейстеров Людовика XV, но на складе командор уперся именно в этот фасон. Камзол из какой-то бархатозаменяющей ткани, сверху темно-зеленый кафтан, широкие рукава с обшлагами, два больших практичных кармана, штаны-кюлоты, которые под коленом застегивались на пуговку, белые чулки. На голове треуголка, а волосы гладко зачесаны и собраны в хвостик, завязанный черной лентой. (Самурайский бритый лоб давно уже оброс благодаря новейшему средству для роста волос. Это не реклама!) На ногах коричневые башмаки, за плечом - кремневое ружье с длинным стволом, заряженное серебряными пулями.
- Неплохо выглядишь, - восхищенно присвистнула я, - только не уверена, что егермейстеры одевались именно так. Но все равно вид у тебя потрясный!
- Спасибо, - отозвался Алекс. - Жаль только, что не могу сказать о тебе то же самое.
Я густо покраснела и закусила губу с досады. Самовлюбленный тупой индюк! Хуже всего было то, что он прав. Одета я была довольно просто: широкая полотняная юбка со сборками (ее еще крахмалить нужно), блуза с длинными рукавами, корсаж со шнуровкой, передник и несуразной формы чепец, а на ногах деревянные сабо. Все, конечно, чистенькое и отутюженное, но... в остальном, увы.
- Я не виновата, что меня одели как дуру, - надувшись, буркнула я. - Найду этого волка, отпинаю!
- За что? - полюбопытствовал кот. - За покусанных детей?
- За то, что он не живет в Париже, а выбрал себе какую-то дыру - богом забытую гористую местность, где обитают дикие люди, которые одеваются в подобное отрепье. - Я дернула за ненавистную юбку. - В Париже я могла бы наряжаться, как маркиза Помпадур.
- И тогда точно была бы дурой! - заключил Мурзик, презрительно фыркнув. - Терпеть не могу перебор бантиков и кружавчиков.
- Но это еще не все! - Я топнула ногой. - В кои веки довелось попасть в это время! Один шанс на миллион, что нас снова пошлют именно во Францию шестидесятых годов восемнадцатого века, и что же? Я вынуждена прозябать в этой дыре, вместо того чтобы сейчас развлекаться в Париже и крутить роман с виконтом Вальмоном. Каждая девушка грезит об этом, когда перечитывает "Опасные связи".
- Мы вообще-то по делу.
- Но... может быть, и в самом Париже еще попадаются недобитые монстры. Призрак Оперы, например, или Злой Гений Лувра? - попыталась оправдаться я, поймав тяжелый взгляд кота. Теперь уже и Алекс смотрел на меня неодобрительно.
- Тьфу! Где вам обоим понять бедную женщину! Пошли, блюстители нравственности. - И я решительно направилась вниз. Мои спутники спешно потопали за мной, понимая, что у меня плохое настроение и пустой болтовней меня лучше не беспокоить. Только спустя пару минут Алекс осторожно положил мне руку на плечо, я недовольно обернулась и встретилась с полными сочувствия серыми глазами моего товарища.
- Обещаю, - торжественно произнес он, - если эта шваль, Вальмон, будет проезжать мимо или ненароком остановится на постоялом дворе поблизости в одной из окрестных деревень, я доставлю его к тебе! Пусть даже он будет сопротивляться, как сто чертей в бочке, - ты его получишь. И горе ему, если он только посмеет отвернуться от тебя...
- Спасибо, ты настоящий друг! - с чувством произнесла я, стараясь сдержать слезы благодарности.
Деревня при ближайшем рассмотрении оказалась еще больше, чем виделось сверху. Дома на центральной улице были каменные или глинобитные на деревянном фундаменте, оштукатуренные сверху. В одном из них и расположилась двухэтажная гостиница, первый этаж которой занимал трактир "Баран и ворота". А мы расквартировались на втором, золотые монеты с профилем Людовика XV нам выдали на Базе, так что нужды ночевать в лесу не было. Номера скромные, но довольно сносные - беленые стены, два стула, медный таз для умывания, широкая кровать с кучей подушечек и в изголовье над ней деревянное, покрытое темным лаком распятие.
"Все равно романтика", - решила я, оставшись одна и, не в силах больше сдерживать эмоции, с хохотом с разбега прыгнула на застеленное белоснежными простынями ложе. Вот это да! Франция, век восемнадцатый. Бесконечные войны с Австрией, роскошная жизнь при дворе короля, балы, грандиозные празднества с фейерверками, шампанское, дамы в кринолинах, галантные кавалеры, интриги, сплетни, мушки - короче, полный отрыв! "После нас хоть якобинцы". Сказочная жизнь затягивала, закручивала, оплетала, обволакивала густым розовым туманом...
Я очнулась от настойчивого поскребывания в дверь - так обычно заявляет о своем приходе профессор. Боже, неужели я уснула?
- Здравствуй, не знаешь, сколько времени? - спросила я, впустив его в комнату.
- Уже вечер, - лаконично доложил мой друг. - Алекс успел познакомиться с жителями деревни, благодаря его липовым документам все верят, что он королевский егермейстер. Оказалось, что охотников на волка здесь пруд пруди. Наша гостиница ими просто кишит. Народ стекается со всех концов Франции, оставляя все дела и семью в надежде завалить популярного волчару.
- С чего вдруг такой энтузиазм? - зевнула я, садясь на кровать.
- Король и епископ Мандский обещали за его голову десять тысяч ливров.
- О! - оживилась я. - А сколько это будет на доллары?
- М-м... если полновесными золотыми людовиками, по спекулятивному курсу твоего времени... - начал подсчитывать кот.
- Надеюсь, мы не уедем, не взяв вознаграждения?!
- Это было бы глупо, - согласился толстун, и мы с ним обменялись понимающими взглядами. Тут пришел Алекс (слегка навеселе), он побывал в трактире, и теперь его немного пошатывало. Снизу доноситесь сбивчивое пение. Знакомый мотив.
- Ребята досрочно выучили "Марсельезу"... ик! - пояснил командор, видя, что я заинтересованно прислушиваюсь. - Правда, я и сам... до конца не п-помнил слова, пришлось по ходу досочинить. М-можно я тут прилягу, че-то ноги не держат...
Он бесцеремонно отодвинул меня в сторону и, даже не снимая обуви, рухнул на мою кровать, демонстративно захрапев.
- Вэк! Слов нет, а теми, что есть, во Франции выражаться не принято... Я его еще таким не видела, - ошарашено выдавила я. - И часто он этак напивается?
- Да нет, агенты обычно не злоупотребляют, - спокойно отозвался кот. - Ничего страшного, сегодня на вечер у нас намечалось всего лишь прощупывание местного населения. Пока волк не объявится, не следует предпринимать активных действий. Сейчас восемнадцать тридцать, мы с тобой можем позволить себе маленькую прогулку по деревне, а Алекс пусть проспится.
Заперев бесчувственного "спасителя человечества" в номере, мы с профессором спустились вниз. Подвыпившие гости еще не угомонились, и хотя "Марсельеза" в переработке Алекса звучала довольно нелепо, только один человек в трактире, кроме трактирщика, не пел. Сидевший за дальним столиком худощавый тип в черном камзоле с колючим взглядом наблюдал за происходящим вокруг и время от времени что-то строчил в тетради, лежащей перед ним.
- Кто это? - спросила я у трактирщика, поправив медальон "переводчик".
- А, этот в черном? Это агент тайной полиции Меризо по кличке Замочная Скважина, - громовым голосом оповестил трактирщик, вытирая о фартук пальцы.
Услышав его слова, Меризо вжал голову в плечи и попытался стать меньше ростом, но, увидев, что на него не обращают ровно никакого внимания, бросил это дело и снова что-то застрочил в тетради.
Я выбрала свободный стол в углу. Кот примостился рядом, искоса изучая замызганное меню.
- Позвольте порекомендовать вам, мадемуазель, коронное блюдо нашего трактира, телячьи отбивные. Мы их так готовим, что просто пальчики оближешь, - услужливо улыбнулся хозяин.
- Мы подумаем, - строго сказала я.
- Значит, еще кто-то придет?
- Нет, мы подумаем с Пусиком. - Я смерила трактирщика строгим взглядом, указывая пальцем на кота, и тот поспешил отойти.
Котик был оскорблен:
- Как?! Меня - Пусиком! Это меня, профессора университета, меня, секретного спецагента по борьбе с монстрами? - зашипел он, стараясь, выглядеть предельно грозно.
- Извини, Пусик, но это имя тебе очень подходит, - влюблено произнесла я, позволив себе просто кощунственную вещь - игриво почесать его за ухом. - Ну не дуйся, давай лучше посмотрим меню. Тебе что? Тут есть утка по-мексикански, луковый суп-пюре с сыром, отбивные, рагу "бланкет", форель под шубой...
По мере перечисления блюд кот постепенно успокаивался, к концу списка он незаметно замурлыкал, а список состоял из двадцати или около того блюд.
- Тогда мне, пожалуйста, вот эти...
- Слушай, это просто возмутительно! - перебивая, воскликнула я. (Смущенный трактирщик, не задавая вопросов, тут же подбежал и подал мне вино "за счет заведения". Всю бутыль мы оставили Алексу на опохмелку, но это к слову). - Где лягушачьи ножки, я не пойму?! Это Франция или нет?
- Лягушки - это деликатесное блюдо, так же как и устрицы. Не обязательно они должны быть в трактире каждой богом забытой деревушки, как ты ее называешь, - укоризненно фыркнул Мурзик. - Кстати, от них толстеют.
- Утешил.
Мы сытно и вкусно отобедали (кухня тут была неплохая) и пошли знакомиться с местным населением. По дороге к выходу специально постояли возле сыщика Меризо, который испуганно прикрыл написанное рукой и проводил нас весьма недружелюбным взглядом.
В деревне нам встретились подвыпившие солдаты, которые громко распевали "Марсельезу". Видимо, песенка быстро распространялась...
- Чудесно! Замечательно! Феерично! Какая экзотика - королевские солдаты! - как можно громче произнесла я, обращаясь к коту и бесцеремонно, как музейные экспонаты, разглядывая четверых солдат. Парни поспешили свернуть с дороги, я слышала, как их предупредил командир: "Сумасшедшая... наверное, из Парижа, не надо с ней связываться".
- Солдаты тут по той же причине, что и мы, - ищут волка, - пояснил профессор, когда мы с ним прошли несколько шагов. Я обернулась. Один нетрезвый солдат говорил другому, остановившись между двумя домами и пошатываясь:
- Вот это наш дом.
- Нет, олух несчастный, тут расквартирован отряд Лебурье, нам вон к тому дому.
- А я говорю, что мы зашли не в то село, - вмешался третий.
- Похоже, они заблудились, - хмыкнула я. - Представляю, какую конкуренцию они нам составят в поисках волка.
Мы двинулись дальше. Увидев скопление женщин возле колодца, галдящих на всю округу, я поспешила к ним, в надежде подслушать что-нибудь интересное.
- Мари Анна снова спуталась с мужем Софи, и та сегодня пойдет трепать ее за волосы, - щебетала одна, ожидая своей очереди к колодцу.
- Как интересно! - воскликнула ее слушательница, восхищенно округлив глаза. - О, то есть я хотела сказать, несчастье-то какое!
- Я хочу с тобой поделиться по секрету, дорогая Мари, мы с Жаном Пьером наконец-то решили пожениться, - шепотом сообщила стоящая рядом со мной девушка своей подруге. От этой невинной фразы на всю деревню разнеслись визг и крики.
- Что?! Что ты сказала, стерва? Жан Пьер женится на мне, мы с ним договорились об этом только вчера вечером. - С другой стороны колодца появилась рыжая девушка и с грозным видом замахнулась деревянным ведром на не к месту разоткровенничавшуюся односельчанку. Я предусмотрительно отодвинулась на шаг в сторону.
- Эй вы! Две лгуньи паршивые, ведьмы драные! Заритесь на чужое счастье, плетете невесть что, а все потому, что завидуете. Ведь Жан Пьер любит меня вот уже последние две недели, и только сегодня утром сделал мне предложение, - встряла третья красавица. Две "претендентки", до этого сосредоточенно царапавшие друг другу лица, тут же объединились и переключились на новую соперницу.
Мы с Мурзиком, как и остальные, с интересом смотрели на драку и даже делали ставки. Одна женщина быстро собирала деньги и карандашом делала отметки на клочке бумаги.
Я поставила на вторую, рыженькую. В это время стоявшая рядом со мной скромного вида девушка обратилась ко мне:
- Привет, меня зовут Жослин.
- А меня Жаннет.
- Знаешь, нет смысла в выяснении их отношений. Ведь Жан Пьер еще только полчаса назад как признался в любви мне, а венчаться мы решили уже завтра.
О, как же мне захотелось собственными глазами увидеть этого легендарного Жана Пьера! Драка закончилась, победителей не оказалось, все три женщины были изрядно потрепаны, но в принципе без особого перевеса. Сельчанки, делавшие ставки, с помощью пинков и колотушек выбили свои деньги обратно с букмекерши, которая под шумок собиралась улизнуть. Я тоже вернула свою мелочь. Женщины стали расходиться, а я решилась задать вопрос моей новой знакомой:
- Слушай, а что сейчас говорят насчет жеводанского оборотня, он давно уже не проявлял себя?
- Нет, в последний раз его видели неделю назад, какой-то парень тащил его из трактира, упившегося почти до бесчувствия. Они вдвоем орали песни и скрылись в лесу. А что?
- Да нет, ничего, - слегка опешив от услышанного, протянула я. - Но разве его не ловят?
- Конечно, ловят, ведь он, говорят, уже съел больше двухсот человек. За один присест, по слухам, этот Волк съедает по две тушки, - спокойно разъяснила мне девушка.
- Кого?! - вытаращила я глаза. - О, то есть понятно. Просто это... так жутко звучит, извини. Так что, он тут сидит в кафе, то есть в деревенском трактире, и его еще никто не поймал? Как такое возможно?
- Охотники тоже были вдрызг пьяны, они ведь пили вместе, - охотно объяснила сельчанка, глядя на меня своими простодушными глазами.
- Восхитительно! Вас что, устраивает, что он тут всех ест?!
- И вовсе не всех! То есть он, конечно, может съесть всякого, но ты не представляешь, какая у нас жуткая скука... С появлением Волка в нашу деревню зачастили люди, многие так и оседают здесь на постоянное жительство. А как оживилась торговля сувенирами...
- Вэк! - не смогла удержаться я. - Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробнее, может, я тоже вложу средства в гостиничный бизнес.
- Как? Ты что, совсем-совсем ничего не знаешь? - недоверчиво вопросила моя собеседница, глядя на меня, как на столичную журналистку.
- Да просто хочу освежить память, - беспечно ответила я. Жослин только пискнула от восторга, ведь рассказать-то хотелось, и стала выливать на меня все, что слышала о Волке.
- Ну, говорят, что Зверь - это на самом деле и не волк никакой, а вервольф. Днем он человек, а ночью, надев волчью шкуру, становится Зверем. Его нельзя убить даже серебряными пулями, и он способен соблазнить любую девушку. А благодаря тому, что он сделал наш Жеводан знаменитым, никто из местных никогда не станет помогать приезжим охотникам. Подозревают даже, - тут девушка сделала мне знак нагнуться к ней поближе и многообещающим шепотом сообщила мне на ухо, - что это наш деревенский староста Жак Коротышка.
- Да-а?! - в том же тоне откликнулась я, подумав про себя, с какой же дурой связалась.
- Почти наверняка это он. - Девушка убежденно кивнула. - Во-первых, больше некому, во-вторых, ему и положено заботиться о благе деревни, а еще... О, вон, кстати, он сам идет.
Вдалеке показался невысокий старичок, прихрамывающий на обе ноги, при ближайшем рассмотрении оказалось, что у него просто ноги колесом и хромотой он не страдает. Увидев нас (или, скорее, мою собеседницу), старичок в ужасе попятился и, обернувшись кругом, бросился бежать с неожиданной для его возраста резвостью.
- Странный у вас какой-то староста.
- Действительно, я только сейчас стала это замечать. - Жослин задумчиво наклонила голову вбок. - Не далее как вчера вечером я ему битых три часа объясняла, почему Жан Пьер никогда не женится на его уродине дочери, а сегодня он от меня убегает... Ну, так вот, о Волке еще говорят, будто он кроме человечины очень любит утку по-мексикански. Поэтому в нашем деревенском трактире ее подают как "любимое кушанье жеводанского оборотня", это привлекает массу посетителей. Под влиянием всеобщей шумихи, созданной вокруг Зверя, трактирщик даже подумывает переименовать свое заведение и назвать его "Волк и бабушка".
- А почему "Волк и бабушка"? Или тут все сумасшедшие, или я начинаю медленно сходить с ума.
- Потому что "Волк и Шапочка" уже есть в соседней деревне, - пояснила, дивясь моей непонятливости, Жослин. - Ведь Красная Шапочка, бывшая любовница Зверя, жила именно там.
- Потрясно! У него еще и любовниц полный пучок... Ну, все, я пошла. - Я попыталась сбежать.
- Подожди, это еще не все, - затрещала Жослин, хватая меня за руку, - еще говорят...
И тут я заметила, что профессора рядом нет.
- Слушай, ты не видела моего кота? - немного встревожено спросила я.
- А, этого серого толстячка? Я не знала, что это твой кот. Он ушел уже довольно давно, во-он в ту сторону. - Она показала вдоль деревенской улицы.
- Спасибо. Но мой кот никакой не толстячок, это здоровая мужская полнота! - разделяя слова, четко произнесла я, страшно обидевшись на такой пренебрежительный отзыв о моем боевом товарище.
После чего с гордо поднятой головой, стуча деревянными башмаками, пошла в указанном направлении. Жослин так и осталась стоять, пришибленная моим равнодушием к ее информации. Мне не терпелось найти агента 013 - не гулять же весь вечер одной. Юбку все время приходилось приподнимать, чтобы не споткнуться, чепец съехал на затылок, а мысли были о... разном, в основном об Алексе.
Неожиданно дорогу мне перегородил усатый парень в форме и сказал, что он драгунский капитан Леон.
- Ну и что? - буркнула я тоном, не располагающим к дальнейшему общению, и попыталась его обойти. Однако француз не собирался уходить так быстро, а, наоборот, горел желанием познакомиться. Он обаятельно улыбался и не распускал рук, поэтому я снизошла до того, чтобы назвать свое имя. Что же, раз уж не удалось узнать ничего путного от сельчанки, может, капитан драгун знает побольше, и ради этого с ним стоит хотя бы недолго пообщаться. Мы шли по деревенской улице, капитан суетливо подпрыгивал, петушился, травил анекдоты, хвастался, осыпал меня комплиментами. Говорил, что он родом из Нормандии, а там живут лучшие во всей Франции парни, срывал придорожные цветы и совал мне в руку (я их украдкой выкидывала, уж слишком пыльные попадались...). В общем, капитан делал все, что в его понимании должно было непременно сразить мое сердце. Слушая его вполуха, я мрачно выглядывала везде твоего кота.
- Вы кого-то ищете, мадемуазель? - ревниво вопросил мой поклонник.
- Я ищу своего кота Пусика, - сухо ответила я. - Но ничего страшного, думаю, он не пропадет. Лучше скажите, если не секрет, как вы собираетесь уничтожить жеводанского оборотня? Мне кажется, что для ваших вояк это безнадежное дело...
- Мы ждем, пока он снова покажет себя, - помрачнел капитан. - В последний раз он напал на молочницу в паре лье отсюда, у обрыва, мы организовали облаву, но все напрасно, в ловушку попал медведь, когда мы его обнаружили, он надавал всем тумаков и сбежал. А Толстому Жану вообще ободрал ухо, причем левое!
- О-о, какая трагедия...
Леон потер шею, наверное, вспоминая тяжелую лапу медведя, но уже через секунду беспечно улыбнулся. В общем-то, парень он был беззлобный и даже симпатичный, черноволосый и скуластый. Но говорить с ним больше было не о чем, и я сослалась на безнадежно больную бабушку, сидящую дома в одиночестве, и попыталась распрощаться, но парень был на удивление прилипчив и отвязался, только увидев в конце улицы знакомых девушек, которые призывно махали ему рукой, безудержно хохоча. Бедняга, повинуясь естеству, извинился и вскачь понесся к ним.
А я, вздохнув свободно, вдруг почувствовала дикую усталость и решила, что кот действительно не пропадет и сам вернется домой. А до гостиницы я вполне доберусь и без его помощи. Боясь заблудиться, я пошла той дорогой, которой сюда забрела. Идя мимо низких глинобитных крестьянских домиков, утопающих в зелени фруктовых деревьев и кустов, я вдруг услышала кошачьи крики и призывное мяуканье. Так бывает, когда коты решают оторваться по полной программе с дракой, питьем селедочного рассола, как известно, самого хмельного кошачьего напитка, и настойчивыми ухаживаниями за местными кошками. Эти крики доносились из чьего-то заросшего бузиной сада. Я решительным шагом направилась прямо туда и гавкнула изо всех сил! Мелькнули кошки, бросившиеся врассыпную, но я вовремя успела приметить и выхватить из кустов за шкирку грязного серого кота, лишь отдаленно напоминающего чинного и приглаженного профессора.
- О, извините, агент 013, я вам не помешала? - нарочито вежливым тоном осведомилась я, поставив кота на землю. Тот поднял на меня слегка осоловевшие зеленые глаза, покачался на задних лапах и выдал возмущенным тоном целую тираду:
- Что, я не имею права на личную жизнь?! Тут - эткие киски ходят, шерше ля фам, настоящие француженки! Когда доведется еще раз побывать в этой стране любви? Иди спать, киска, тьфу ты, девочка, и не пытайся учить старших. О, мон шер... лямур, лямур, лямур!
Замурлыкав, он демонстративно повернулся и бросился в кусты. Когда я уже вышла на дорогу, то снова услышала кошачьи серенады, еще более громкие и яростные.
"Ну, я вам это еще припомню, - рычала я, быстрым шагом направляясь к гостинице. - Сами развлекаются, как хотят, даже этот ханжеский кот раскрыл, наконец, свою истинную сущность, а меня оставили, бросили одну. Один пьет до поросячьего визга, другой по бабам... тьфу! по кошкам завинтилился! Вот наплюю на вас и на вашего драного волка и уеду в Париж - узнаете тогда. Я теперь агент, и вы несете за меня ответственность, будете искать как миленькие, пока не найдете. Но и тогда не факт, что я к вам вернусь, просите меня, умоляйте, а я, может, предпочту останься в Париже и в этом времени, зачем мне домой?! Ничего, поживу без мамы, зато увижу французскую революцию. Хотя тогда мне будет лет пятьдесят, болезни замучают. Нет, как-то не в кайф это получается... Или, еще хуже, суд Робеспьера на гильотину отправит! Не-е, лучше жить сегодняшним днем. Найду Вальмона и соблазню его! Буду как маркиза де Мертей, куплю себе замок на вырученные от поимки Волка денежки. А что, я и сама его прекрасно поймаю! Потом устрою себе литературный салон, подружусь с Руссо и Вольтером, а Ватто и Буше будут писать с меня Коломбин. Хотя нет, похоже, этих двух художников уже нет. Ну да это поправимо, замена всегда найдется, Делакруа какой-нибудь...".
Бурча под нос и глядя под ноги, я не заметила, как вышла на задний двор гостиницы и стала спускаться к пустырю, куда сваливали мусор всей деревней. Уже смеркалось.
- Отлично выглядишь, крошка! - раздалось рядом. Опять Леон, этот ловелас несчастный деревенского масштаба вернулся, потому что у тех девчонок у него ничего не выгорело.
- Слушайте, Леон, - я, рыча, подняла глаза. Но это был не он... Мама дорогая! Передо мной, облокотившись о выступ замурованного окна, на задних лапах стоял не кто иной, как гигантский Волк со свалявшейся бурой шерстью. Пока я столбенела, раскрыв рот, Зверь, наслаждаясь произведенным впечатлением, передней лапой почесал себе косматую шею и снова выжидательно уставился на меня.
- 3-здравствуйте, в-волчишка, - дрожащим голосом пролепетала я, тем не менее пытаясь выказать пренебрежение к его персоне. Понятно, что этот тип отличается повышенным самомнением. Терпеть таких не могу... Надо же было хотя бы попытаться поставить его на место. А перед смертью можно многое себе позволить.
- Ха! Волчишка?! - почему-то обрадовался Волк. - Хм, пикантно, еще ни одна девчонка меня так не называла, звучит так воркующе-нежно... Мне нравится.
В его огромных, красных, по-звериному выразительных глазах появился неподдельный интерес.
- Может, прогуляемся? - с улыбкой предложил он. Возможно, обычные волки не улыбаются, но этот точно умел это делать, к тому же с весьма многозначительным видом, почище любого киношного Вальмона, галантным движением подал мне лапу.
- Вы предлагаете прогуляться по пустырю? - набравшись храбрости, уточнила я, глядя на волчару снизу вверх.
- Конечно, но, если вас что-то смущает, прошу, не молчите, - заботливо проговорил серый кавалер, накрыв правой лапой мою руку.
- А... э-э... может, будет гораздо удобнее, если вы пригласите меня на чашечку кофе? Трактир рядом, к тому же становится прохладно... - стараясь быть убедительной, выпалила я.
Волк нахмурился (я задрожала), он спокойно, но уже со льдинкой в голосе произнес:
- Не считайте меня за круглого идиота, мадемуазель, в трактир мне сегодня вечером никак нельзя, да и завтра навряд ли. Потому что теперь на этом постоялом дворе поселился мой самый злейший враг - Густав Курбе!
Я аж подпрыгнула на месте.
- Но ведь он спит, - сболтнула я и тут же принялась корить себя и каяться, посыпая голову пеплом.
- Да?! Вы уверены? - Казалось, Волк раздумывает, в глазах его на мгновение мелькнула искорка злорадства, но только на мгновение, уступив место беспокойству. - Конечно, можно бы воспользоваться и расправиться с ним раз и навсегда, но слишком рискованно. Придется повременить. - И он снова с улыбкой обернулся ко мне: - Какие-нибудь еще есть предложения?
- Ну, может, тогда просто погуляем по деревне, я только сегодня приехала и не успела осмотреть все достопримечательности. Уже стемнело, так что вы никого не смутите, и нам дадут спокойно пообщаться.
Волк серьезно задумался:
- Вообще-то я эту деревню знаю вдоль и поперек, тут точно смотреть нечего. Из достопримечательностей разве что местные барышни, но сегодня вечером я только ваш. - Мой ухажер галантно поклонился. - О! Есть идея, ты сядешь мне на спину, и я мигом доскачу до ближайшего городка, там у меня есть безопасные места, где можно веселиться всю ночь напролет.
- Когда это мы успели перейти на "ты"?
- Ой, ну не строй из себя недотрогу, детка... Поехали!
- Пожалуй, нет, это перебор, я и так сегодня поступилась всеми принципами, - старательно смутилась я. - Вообще-то не в моих правилах гулять с незнакомыми волками.
- Но я ведь необычный волк, - выпятил грудь назойливый кавалер, - к тому же ты меня знаешь, зачем скрывать? Сейчас у меня пик популярности, о жеводанском оборотне знают во всей Центральной Франции, от Гаронны до Сены, не говоря уже о том, что весь Парижский двор только обо мне и судачит. Знаешь, как порой икается?
- Да неужели?
- Ага! Да и охотники время от времени достают. Все-таки популярность - вещь обременительная, - скромно потупив глаза, проговорил он. - Но тебе не нужно строить из себя целомудренную барышню, я же сразу понял по твоему лицу, что ты таковой не являешься. Хе-хе, - подленько захихикал он. - Но все равно ты трогательная милашка...
"Вот разбойник мохнатый, как же сейчас хочется дать ему пинка!" - мстительно думала я, гуляя с ним под руку по пустырю. А куда денешься? Он же просто волочит меня за собой...
- Слушай, волчишка, откуда ты знаешь Густава Курбе? Просто он мой не совсем близкий знакомый, но Густав ни разу не рассказывал мне о том, что встречался с тобой.
- О, это еще тот тип, чувствую, попортит мне шкуру! Лично я его никогда не видел, но благодаря своим связям знаю, что он сильный враг. Как известно, у великих много врагов, которые вырастают из завистников. Они пытаются ухватить хотя бы толику моей славы, просто как паразиты на теле. Ты думаешь, им нужны десять тысяч ливров, которые они могут получить за мою шкуру? Нет, они знают, что этих денег все равно не хватит на всех, и пытаются хотя бы потереться около и просто примазаться к моей фантастической популярности. А Густав Курбе, он не из них, и он даже не тот, за кого себя выдает. О, что-то я разболтался, разве с хорошенькими барышнями говорят на такие серьезные темы? - перешел он на игривый тон.
- Так кто же ты на самом деле? Умеешь разговаривать как человек, и еще много чего в тебе есть, что выгодно отличает тебя от обычного животного, - задумчиво спросила я, с любопытством заглядывая ему в глаза. Главное - не дать разговору закончиться и не переставая отвлекать волчару - мало ли что ему взбредет? Я даже думать об истинных его намерениях не хотела.
- Больно ты любопытна, крошка, для обычной деревенской девушки, - с подозрением проговорил Волк, слегка отстраняясь и, глядя на меня уже совсем другим, звериным, взглядом, медленно произнес: - Попробуем, какая же ты на вкус...
- Бабушка-а!!! - не своим голосом завопила я.
- Ты чего? - опешил Волк.
- Извини, я не то хотела сказать. А-алекс!!!
И тут с крыши гостиницы, у задней стены которой мы стояли, на нас упала сеть, раздались выстрелы, полетели камни! Свист, вой, огни, улюлюканье! Мы с Волком как угорелые бросились в разные стороны, он легко порвал сеть, вырвавшись на свободу, и прыгнул в ночь. Я видела бегущих к нам людей с ружьями, рогатинами, вилами. Запутавшись в сети, я бросилась к ним навстречу, рухнула и тут же почувствовала, как меня схватили в охапку. Пришлось вновь брыкаться и орать:
- Отпусти, волчара позорный! А-алекс!!!
- Это я и есть, твой Алекс. Не надо меня бить, пожалуйста, - взмолилось существо, схватившее меня, ослабляя хватку.
Я вытаращила на него глаза. Точно, это был Алекс. Волка и след простыл. Народ остановился в недоумении, похоже, никто не заметил, куда он делся.
- Сначала зовет, потом пинает, что за манеры у тебя, Лина Жаннет? - раздраженным тоном выпалил Алекс. - Я с голыми руками кидаюсь между тобой и Волком, спасаю тебя от верной смерти, и вот она - благодарность?!
Я была готова его укусить, командор предусмотрительно отпрыгнул в сторону. Охотники, солдаты, крестьяне - все столпились кучей и галдели. Один говорил, что Зверь кувыркнулся в воздухе и исчез, другой, будто тот превратился в летучую мышь, третий шутил, что оборотень спрятался у меня под юбкой. Его я постаралась запомнить...
Жак Коротышка суетился больше всех, призывая народ сейчас же идти в лес и завалить Зверя, больше ему некуда деваться, наверняка он туда и побежал. В толпе мелькал Меризо Замочная Скважина и прислушивался. Получалось, Алекс успел ближе всех прикоснуться к Зверю, а значит, с него и спрос. Я бросила в его сторону гневный взгляд, ружья при агенте не было и в помине.
- Слушай, хитромудрый охотничек, а где твое ружье с серебряными пулями? Ты, вообще, осознаешь, что больше такого шанса не представится? Десять тысяч ливров, между прочим, на дороге не валяются, да и Почетная грамотка от начальства была бы уже у тебя в кармане, а я знаю, что она тебе дороже десяти тысяч ливров. Как ты мог так облажаться?
- Тебе, кстати, крупно повезло, что я поблизости ошивался. Извини, что, когда выхожу по нужде, про ружье как-то не вспоминаю. Конечно, услышав твой крик, я мог бы побежать за ним на второй этаж, почистить, зарядить и без суеты вернуться сюда. Но ты бы потом сама обвиняла меня в черствости и эгоизме!
Нет, я тоже высказала ему все, что я о нем думаю, но какой смысл ругаться? Разумнее было пойти спать, тем более что время приближалось к полуночи. Люди стали расходиться, глупо тащиться в лес ночью, тем более не факт, что их там кто-то заждался, а завтра рано утром многим выходить на работу. Меризо тоже исчез, видно, и тайным агентам отдыхать все-таки нужно, хоть иногда.
- А где агент 013? Ты его не видела? - зевнул командор, когда мы поднимались по лестнице.
Я проигнорировала его вопрос, хлопнув перед самым носом дверью своей комнаты.
- Завтра с утра идем в лес, сестричка, ставить капканы, - крикнул он, приложив губы к замочной скважине, - в девять утра я зайду за тобой, чтобы была готова.
Я слышала, как он, удаляясь, насвистывает "Марсельезу", а потом и скрип двери его с Мурзиком номера.
Можно было отдышаться и позволить себе расслабиться... Я причесалась, стоя над тазиком, умылась теплой водой из кувшина, разделась и легла, укрывшись одеялом. Наконец-то этот суматошный день закончился, и сон смежил мои ресницы. Мне стал грезиться Вальмон, который одновременно был и Алексом, и уборщиком на нашем постоялом дворе. Послышался какой-то шум, и я мгновенно очнулась. В стекло кто-то стучал, вернее не стучал, а кидал камешки. Я вскочила с кровати и подошла к окну. На опустевшей улице, залитой лунным светом, прямо под моими окнами стоял Волк. Заметив, что я его увидела, он призывно замахал лапой, вероятно приглашая на прогулку, и многозначительно подмигнул. Решив признать его галлюцинацией, я показала Зверю язык и спокойненько проспала до самого утра...
Едва светало, когда я проснулась от таких громовых ударов в дверь, словно ее пытались пробить тараном. Выскочив из постели в одной ночной рубашке, я рванула щеколду, дабы обрушить на ранних гостей, кто бы они ни были, хоть старикашка Людовик XV со свитой, все, что я о них думаю. На пороге стоял свежий как огурчик Алекс, одетый по-дорожному, за плечами ранец, в руках ружье, а у ног его сидел агент 013. Но этот был, похоже, не в таком радостном расположении духа. После вчерашнего у кота были еще мутные и покрасневшие глаза, а шерсть на спине склеилась от селедочного рассола. Я только раскрыла рот, как "мой брат" меня опередил.
- Жаннет, ты еще не готова?! Сколько прикажешь тебя ждать?! - раздраженно выпалил он, пряча благожелательную улыбку. Я только собиралась вставить слово, но мне опять помешали: - Мы ждем тебя внизу, в трактире. Надеюсь, десяти минут тебе хватит, чтобы собраться, - строгим голосом напомнил командор. После чего, резко повернувшись, быстро спустился по лестнице, не оставив мне возможности высказаться. Кот еле поспевал за ним, его еще здорово пошатывало после вчерашнего.
Как видите, выбора мне не оставили, поспать все равно уже не удастся, поэтому я скоренько привела себя в порядок: оделась, умылась и спустилась вниз.
- Во сколько ты должен был за мной зайти, братец? - окинув Алекса недовольным взглядом, спросила я, опершись руками на стол. - В девять! А сейчас еще нет и семи!
Но ожидаемых мук совести мои слова у него не вызвали, он просто зевнул и равнодушно пожал плечами. В трактире еще ничего не готовили, потому что посетителей не было, но для нас на скорую руку был сделан омлет с грибами, а коту мы взяли для больной головы гофмановский селедочный рассол.
Спустя полчаса мы уже шли по деревне сытые, суровые, и настроение у всех было заметно приподнятое. Жизнь вокруг кипела. Крестьяне с косами направлялись на сенокос, пастух гнал коров на пастбище, женщины выгоняли скотину за ворота. Командор подмигнул какой-то востроглазой девушке и обменялся с ней подозрительно-заговорщическим взглядом. Мне это почему-то совсем не понравилось, я обернулась и показала ей кулак. Мы неторопливо шли через луг, нас обгоняли другие охотники, с ног до головы увешанные капканами и оружием. Невдалеке в том же направлении, что и мы, шествовал какой-то странный тип - здоровый толстяк с гренадерскими усами в женской юбке и широкой кофте. На ногах - деревянные башмаки, такие же, как у меня, только размеров на пять больше. Я сначала зажмурилась на мгновение, думала, видение исчезнет, но не тут-то было, оно не только не исчезло, но и направилось к нам.
- Его нам только не хватало, - процедил сквозь зубы Алекс, пояснив мне, что это Толстый Жан, очень активный ловец жеводанского Зверя. Драгунский сержант из отряда Леона. Правда, если бы еще к его рвению добавить немножко ума...
- Здорово, Жан. Как ты после вчерашнего? Вижу, вижу, неплохо выглядишь. Позволь представить тебе эту милую девушку - моя младшая сестра Жаннет. Вы даже тезки. Правда, на этом сходство заканчивается.
Толстый Жан уже схватил мою руку обеими своими лапищами и возбужденно тряс, улыбаясь во всю ширь своего простецкого доброго лица. Вид бывалого ветерана в женском платье не просто потрясал, а доводил до ступора. Я застыла, невежливо распахнув рот...
- Очень приятно познакомиться, мадемуазель. Много хорошего наслышан о вас от командира нашего отряда капитана Леона.
- Вэк...
- Что, что?! - переспросили Алекс с сержантом.
- Э-э... Очень надеюсь, что действительно только хорошее, - через силу улыбнулась я, на душе было довольно кисло - кто дал право этому зарвавшемуся капитанишке Леону трепать мое имя среди пьяных солдат?!
- Интересно, откуда Леон знает о тебе столько хорошего? Рассказал бы мне, я бы тоже, может, узнал что-то новое, чего раньше ну никак не замечал, - отвлеченным тоном, как бы между прочим, буркнул командор и принялся свистеть, дескать, что ему до всего этого абсолютно нет никакого дела.
- Извините, если не секрет, почему вы так необычно одеты? - не выдержала я, делая вид, что не замечаю реакции Алекса.
- Это приказ капитана, маскируемся под женщин, - улыбчиво разъяснил словоохотливый Жан. - Стараемся, так сказать, сыграть на мужской слабости Зверя. По-моему, это очень хитроумный маневр, и если сейчас Волк не клюнет, то его поимка дело безнадежное.
- А почему вы уверены, что Зверь обратит внимание именно на вас? - недоумевала я. От такой "красотки" можно было только шарахаться...
- Потому что наш отряд не просто оделся в женские одежды, но и будет всячески пытаться попасть Волку на глаза! Мы будем гулять по лесу, крутиться около речки, где его чаще всего встречают. Иногда он подглядывает за купальщицами, хи-хи! Если в это время я буду сидеть в камышах на берегу, то подкараулю Волка и застрелю его. А потом, кому же еще прихлопнуть эту бестию, как не сержанту армии французского короля? А французская армия самая сильная в Европе, мадемуазель, не подведем честь мундира!
С этими словами Толстый Жан сорвался с места и галопом побежал в лес, путаясь в складках юбки, из-под которой явственно выпирало короткое ружье. Кот, героически молчавший во время нашего разговора, встал на задние лапки и выразительно покрутил когтем у виска. Я была с ним полностью солидарна.
Когда мы уже ступили под сень деревьев, я спросила у Алекса:
- И что теперь?
- Раскидаем капканы, а потом... А-ай!!! Черт их всех раздери!!!
Бедняга Алекс попал в капкан. Такой мощный, огромный, рассчитанный, наверное, на медведя, мы и не заметили его сразу в высокой траве. Я встревожено суетилась, пытаясь помочь командору освободиться, а кот в это время безмятежно точил когти о пенек и философствовал:
- Успокойся, Алекс, не подвывай так, каждому из нас в жизни уготован свой капкан. Тот, из которого ты сейчас на пару с Алиной пытаешься вытащить свой башмак, еще не из самых страшных. Погоди, друг мой, - оптимистично предрекал он, - вот женишься, и это будет еще тот капкан, почище десятков таких, в который ты сейчас угодил.
- Хватит каркать! О-е-е!!!
Наконец-то стальные челюсти были разжаты, а наш напарник освобожден. Приглядевшись, мы только сейчас узрели, что в лесу, насколько хватало глаз, под деревьями, кустами и на открытых полянках - все было усеяно капканами всех размеров и конструкций, которые только существовали на свете!
- Нам тут делать нечего, - заключил Алекс, потирая пострадавшую ногу и, прихрамывая, побрел прочь из леса. Мы с Пусиком, естественно, поплелись за ним. Профессор взял слово, когда мы вышли из леса.
- Пора разработать действенный план ликвидации жеводанского Зверя. Еще вчера утром мы наивно полагали, что уничтожить его будет легко, по крайней мере, легче, чем справиться с летающими головами. Теперь же, видя многочисленных претендентов на шкуру Волка, мы понимаем, что он, похоже, действительно неуловим. Признайте, что эти люди здесь намного дольше, чем мы, и не сидят, сложа руки. Если поглядеть хотя бы на этого Толстого Жана и усеянный капканами лес, становится ясно: охота приобрела характер крупномасштабного действия! Но вернемся к Зверю... Несомненно, он не обычное лесное животное, но кроме этого мы ничего не знаем о его уме, привычках и способностях. Кто он?! Как ему удается ускользать так ловко во время облав, совершаемых столь периодично, что, похоже, они уже вошли в традицию, став для народа чем-то вроде развлечения. Несомненно, нам надо разработать тончайший план, но сделать это будет сложно, пока мы не узнаем, кто же на самом деле этот Волк - оборотень, демон, мистификация, исчадие ада или же кто-то еще и какие у него уязвимые места.
- Я знаю, что он любит утку по-мексикански, нельзя ли это как-то использовать? - Ничего более подходящего случаю сразу не вспомнилось. - Ее можно положить в капкан и...
Кот смерил меня взглядом, сокрушающимся о моей безысходной тупости.
- Деточка, этот Волк не глупее тебя, - сказал он, сузив глаза, и это еще было комплиментом моему уму.
- Все ясно. Придется подождать и посмотреть, как будут разворачиваться события, - заключил Алекс. - На эту операцию нам выделено две недели, так что время есть.
- Две недели в этой занюханной дыре?! Ребята, давайте на выходные смотаемся в Париж!
- Такой отдых мы пока ничем не заслужили. Будем ждать здесь, на крайний шаг пойдем только в крайнем случае.
- А что это за крайний шаг? - с любопытством осведомилась я, семеня рядом (на один шаг Алекса приходилось три моих, поэтому приходилось именно семенить).
- Использовать тебя как приманку, - спокойно ответил командор и посмотрел на меня так, как будто уже видел перед собой покойницу.
- Э-э, я так не согласна! - испуганно зачастила я. - Почему я?! Почему чуть что, сразу я? Это несправедливо! Пусть кот будет приманкой.
Профессор вновь одарил меня братоубийственным взглядом, но Алекс посмотрел на него очень внимательно, казалось, всерьез обдумывая мои слова. Наконец он покачал головой:
- Нет, не сработает. Волк не поверит, что агент 013 - девушка. А ты единственная девушка у нас в отряде, к тому же вроде бы он уже положил на тебя глаз.
- Почему не поверит? Поверит! Мы только наденем толстуну чепец... - Кот возмущенно фыркнул и демонстративно отвернулся, задрав хвост. - Заставим ходить на задних лапах и строить глазки. Очень даже симпатичная выйдет девушка, усатая, полосатая - просто загляденье! - суетливо трещала я, всеми силами пытаясь убедить командора. Однако при более детальном взгляде пришлось признать свое поражение и...
О, новая идея!
- Ты прав! У кота с ростом проблемы, а на усатую лилипутку с кривыми ногами и хвостом Зверь точно не клюнет. Но вот ты со своей смазливой физиономией выйдешь такой потрясной красоткой, что Волк просто не сможет пройти мимо!
- Подожди, подожди, хочешь сказать, что я похож на девушку?! Да я специально несколько дней не буду бриться, увидишь тогда, гожусь я на эту роль или нет.
- Не имеешь права! - возмущенно воскликнула я. - Дело превыше всего, на спецзадании ты не можешь выставлять свои амбиции. К тому же сейчас явно не моя очередь. Один раз я уже заманила Зверя в ловушку, тебе оставалось сделать такую малость - просто пристрелить его, пока я из последних сил, рискуя своим здоровьем, удерживала Волка на месте. И даже тут ты ухитрился забыть ружье! - выпалила я махом, обвиняюще тыча пальцем Алексу в грудь.
- Странно, я слышал от него абсолютно другой вариант этой истории, - пробормотал себе под нос кот.
- Хорошо, не хочешь быть приманкой - не надо, - неожиданно спокойно отступил Алекс. - Думаю, дело с Волком вполне может решиться прямо сегодня вечером. По случаю переименования трактира "Баран и ворота" в "Волк и бабушка" сегодня будет презентация этого события и праздник для всей деревни. Я слышал накануне, жители рассчитывают сделать это мероприятие ежегодным. Они собираются его назвать День Страшного Волка - все-таки Волк их местная достопримечательность и привлекает туристов, что приносит немалые доходы в деревенскую казну.
- Ну и что? - спросила я, не понимая, какое отношение предстоящее событие имеет к нашему делу.
- А то, что Волк не преминет поприсутствовать на презентации новой вывески. Он слишком тщеславен, чтобы пропустить такое событие, окончательно утверждающее его наполеоновские амбиции.
- Понятно, - сказала я. На деле понятного было мало. Неужели ребята рассчитывают застрелить Зверя, пока он будет торжественно перегрызать красную ленточку? Или будут палить навскидку в толпу, ориентируясь на голос...
Гадать можно было до бесконечности, разумнее просто дождаться вечера. Когда мы вернулись в деревню, Алекс с котом сказали, что идут в трактир. К тому же эти нахалы отвергли все мои попытки увязаться за ними, аргументировав это тем, что у них там будут чисто мужские посиделки, а мне лучше походить по деревне, прислушиваясь к разговорам ее жителей, - вдруг я услышу что-нибудь интересное о жеводанском Звере.
Лично меня подобное перераспределение обязанностей совсем не устраивало, я затопала ногами и стала возмущаться на всю улицу. Командор прямолинейно сказал, чтобы я заткнулась и уже воспринимала его предложение как приказ, что они с агентом 013 мужчины и у них больше прав, кроме того, их заранее пригласили на этот мальчишник в трактире, устраиваемый по случаю женитьбы Жана Пьера, насколько я помнила, местного героя-любовника. И напоследок, как бы оправдываясь, Алекс пояснил, что не пойти они не могут, потому что на мероприятии предусматривается бесплатная выпивка. А егермейстер, отказывающийся от бесплатной выпивки, выглядит более чем подозрительно. После чего ребята, развернувшись, с радостным прискоком рванули к трактиру, куда стекалось, как я только что заметила, почти все мужское население деревни, оставив всю дневную работу на своих женщин.
Мне ничего не оставалось, как, проводив своих товарищей тоскливым взглядом, отправиться вдоль по улице. От нечего делать в голову лезли самые пустые мысли, как, например: кого же все-таки выбрал Жан Пьер из четырех претенденток? Может, они кидали жребий? Или тыкались спицами через платок? И как, интересно, будет проходить праздник? Я знала, что на юге Франции устраивали бои быков и бега коров, но тут, в Оверни, люди к коровам, а коровы к людям относились гуманнее и понапрасну друг друга не беспокоили.
Я вышла на площадь у церкви. Здесь сидели кружком девушки и плели венки, выбирая более-менее пригодные ромашки из целого стога полевых цветов, сваленного рядом. Готовясь к празднику, некоторые из них украсили лифы платьев красными и фиолетовыми цветами. Крестьяне деловито готовили трибуну, которой служила старая разваливающаяся телега, сверху покрытая досками. Я немного побеспокоилась, что во время выступления оратора - а староста Жак Коротышка должен был произносить торжественную речь по случаю праздника - она почти наверняка рассыплется в труху или просто рухнет. С другой стороны подъехали фургончики с бродячими актерами, они стали устанавливать свою сцену, презрительно косясь на телегу.
Среди плетущих венки девушек я увидела трещавшую без умолку Жослин и направилась к ней.
- О, привет, Жаннет! - Всем своим видом Жослин показывала, что ей не очень приятно меня видеть, но она продолжила, почему-то поджав губы: - Не думай, я не в обиде, я тебя понимаю - каждая девушка у нас на селе мечтает об этом.
- О чем?! - У меня расширились глаза. Почему-то сразу представилось что-то очень неприличное...
- Ты прекрасно знаешь о чем, милая... Почему ты так смотришь? Не надо ради меня притворяться! Разумеется, о том, что сегодня вечером твоя свадьба с Жаном Пьером!
Я растерянно окинула взглядом лица всех девушек, ожидая, что кто-нибудь сделает опровержение, но все они молчали, уставившись на меня злобно-завистливыми взглядами.
- Э-э, девчонки, вы что-то путаете, - промямлила я.
Вся эта орава в любой момент могла вскочить и наброситься на меня с неконтролируемой яростью, тем более что тут присутствовали все четыре претендентки, считая Жослин. А она вдруг, сменив гнев на милость, кинулась мне на шею и стала искренне желать счастья, целуя и крепко обнимая. Я попыталась высвободиться, видя, что на нас уже косятся, но тщетно.
- Извини, не хочется тебя разочаровывать, - из последних сил, чувствуя, что мне уже не хватает воздуха, выговорила я. - Но я даже никогда не видела этого вашего любимчика, так называемого Жана Пьера. Кто тебе сказал, что я за него выхожу замуж? Вы меня с кем-то путаете.
Жослин наконец стала соображать. Она немедленно выпустила меня и впала в глубокую задумчивость. К сожалению, тут негде было достать кислородную подушку, в которой я больше всего нуждалась на данный момент, - хватая ртом воздух, я была вынуждена осесть прямо на землю. Встреча с Волком прошла для меня заметно легче, чем с этой ненормальной... Какой черт дернул меня к ней подойти, и что это за треп обо мне и местном донжуане? Жослин недоуменно смотрела на меня:
- Мне сказала Мари Анна, а ей Мария Луиза, а Марии Луизе призналась Мадлен Тибо, а Мадлен услышала об этом от своей тетки Симоны, которой рассказала Тереза Пирожница, а ей бабушка Марго, а бабушке Марго я не знаю кто. Получалось, что ты, Жаннет, сестра королевского егермейстера Густава Курбе, который только вчера появился в нашей деревне по приказу короля, давшего ему две недели на поимку жеводанского Зверя, выходишь замуж за Жана Пьера. А еще я слышала - король велел твоему брату, непременно связав, доставить волка живым в ближайший административный округ, где бедного Волчика должны будут судить и по вынесении приговора сначала повесить, потом отрубить ему голову, колесовать и под конец четвертовать, после чего все части его тела, кроме головы, собрать, поместить в самую большую пушку и выстрелить в сторону Австрии, а голову ваш брат должен положить в инкрустированный сундучок и доставить в Париж ко двору. Все это приказ короля, который я видела собственными глазами. Так что, ты не выходишь замуж?
Это была кульминация. Я почувствовала сильное головокружение и желание выругаться матом.
На протяжении всего рассказа подружки Жослин энергично кивали, подтверждая каждое ее слово. Я кляла себя за то, что вообще приблизилась к этим дурам, но теперь мне ничего не оставалось, как утолить их любопытство и рассеять сомнения.
- Нет, тут какая-то дикая ошибка! Я клянусь вам, что у меня и в мыслях не было намечать на сегодня свою свадьбу, тем более что такое ответственное решение я не стала бы принимать с бухты-барахты.
- А-а, так все-таки это правда! - вскричали сразу несколько сельчанок.
- Я не знаю вашего вшивого Жана Пьера, берите его себе с потрохами, без остатка. Он мне не нужен, сколько вам повторять?!
Кажется, девчонки начали мне верить. Но все же хотели быть уверенными до конца.
- Поклянись, что сегодня у тебя не будет свадьбы, - деловито потребовала Жослин. - И что ты никогда не выйдешь за Жана Пьера!
- Клянусь. - Но в душе в этот момент я засомневалась: если этот парень действительно такой красавчик, к тому же если он уже заочно согласен и даст мне французскую прописку, то почему бы и нет? Это стоило сделать хотя бы из-за того, чтобы досадить зарвавшимся сельчанкам, - ведь их зависть будет обеспечена, а что еще так удовлетворяет самолюбие женщины и делает ее счастливой, как не зависть окружающих женщин. Если я выйду за Жана Пьера, мне будут завидовать здесь так же, как завидовали бы дома, если бы я была женой Бреда Пита. Не меньше и даже больше, я думаю.
Поразмыслив таким образом, я помирилась с Жослин. Она и все девушки, услышав мою клятву, облегченно вздохнули (надежда к ним вернулась) и продолжили плести венки с заметно большим энтузиазмом.
Две женщины средних лет вешали огромные еловые венки на двери и окна деревенской церквушки. Я прошла мимо, собираясь выйти на луг и расспросить пастухов о Волке - неужели он никогда не нападал, пытаясь стащить ягненка? Если это так, то наше убеждение в том, что этот Волк мало чем, кроме внешности, похож на обычного, подтверждается еще одним фактом.
Переходя деревянный мостик через речку, отделяющую деревню от полей и пашен, я увидела сидящего под мостом человека, весьма странно одетого - в лохмотья серого цвета со следами черно-белых полос. На руках и ногах - браслеты кандалов с разорванной цепью. На черном от грязи лице сверкали голодные глаза. Он поманил меня пальцем. Я остановилась как вкопанная - разные люди тут попадаются.
- Здравствуй, мамзеля, не найдется какой-нибудь мелочишки в кармане, век воли не видать? - прохрипел он, смачно сплюнув, и выжидательно уставился на меня.
- Иди работай! - парировала я и, собираясь отправиться дальше, подобрала юбку, делая первый шаг. Но этот проходимец тут же выскочил из-под моста, перегородив мне дорогу.
- Ну че, тебе жалко, что ли? - неожиданно заканючил он. - Я шесть дней не ел, совесть-то имей.
- Же не манж па сие жур? - удивилась я. - Бывший депутат Государственной Думы?
- Нет! - Похоже, проходимец поразился еще больше моего, но тут же вернулся к прежнему плаксивому тону: - Ну не жлобись! Сама небось в две хари жрешь, когда обедаешь, вон как бубен-то отъела.
Я покраснела от досады и, собрав всю свою волю в кулак, одарила его презрительно-высокомерным взглядом.
- Отойди с дороги, бездельник, иначе я позову своего брата, человека с ружьем! - пообещала я, в душе не очень-то веря, что мое требование будет тут же выполнено. Оборванец и не подумал сдвинуться с места и посматривал на меня искоса весьма нахальным взглядом. Пришлось лезть в декольте за деньгами. Фиг с ним, до Алекса действительно не доорешься, а жизнь дороже. Я выкопала оттуда всю мелочь и отдала пройдохе. Тот, казалось, был удовлетворен, с возбужденно сверкающими глазами он пересчитал монеты, предварительно освободив мне дорогу. Я быстренько спустилась с мостика, пересекла рощу и вышла на тропинку в поле. И тут только заметила, что по пятам за мной следует Замочная Скважина.
Еще в деревне я обратила внимание, что он то и дело оказывается за моей спиной, но тогда не придавала этому значения. Пришлось остановиться и подождать - Меризо, по всему видать, топает за мной не меньше получаса, такое настойчивое внимание не может не льстить. Я с улыбкой глядела на приближающегося тайного агента, который, похоже, совсем не обрадовался перспективе общения со мной. Вжав голову в плечи, он затравленно оглянулся, посмотрел по сторонам, в последней надежде, что я жду совсем не его, а кого-то, кто сейчас вынырнет из густых рядов пшеницы. Но чуда не случилось - мы с Меризо, к его нескрываемому разочарованию, оказались одни на всем поле. Не считая, конечно, переодетых в крестьянок королевских солдат, они теперь шныряли повсюду, в том числе и здесь, тщетно пытаясь попасть на глаза Волку.
- Добрый день, господин тайный агент, - любезно поприветствовала я, дождавшись, когда он подойдет ближе. На самом деле от Меризо я хотела узнать только одно: как он преодолел заслон в виде каторжника? Откупившись? Или, может, имеется другой способ? Поскольку срочных дел у меня не было, я решила во что бы то ни стало утолить свое любопытство, касающееся данного вопроса.
- Не имею чести быть знакомым, мадемуазель, - пробормотал Замочная Скважина и попытался ретироваться. Не тут-то было! Я успела схватить господина Меризо за полу камзола, прежде чем ему юркнуть в самую густую часть пшеничного поля. Он упирался, я тянула, Меризо пришлось сдаться.
- Послушайте, я всего лишь хотела спросить, как это вы так быстро миновали того типа, что стоит у моста и говорит, будто он является представителем таможенных служб, - выдала я на одном дыхании. Сотрудник тайной канцелярии оставил, наконец, все попытки сбежать и с обреченным видом уставился на меня.
- А вы как? - спросил он, переминаясь с ноги на ногу от очевидного смущения.
- Как все, дала ему на лапу - ничего другого не оставалось, - охотно поделилась я.
- А меня он просто так пропустил, как это ни странно звучит, - краснея, признался Замочная Скважина. - Окинул жалостливым взглядом, просто возмутительно, и сказал: "Проходи, вижу, что с тебя шиш возьмешь".
Что имел в виду каторжанин, и так было понятно. Стоило взглянуть на не просто непритязательный, а довольно потрепанный вид Меризо, как на глазах от жалости выступали слезы. Черный бархатный камзол был настолько засален и весь в таких огромных проплешинах - ну просто стиль а-ля клошар, если бы не претензии на былую изысканность. "Наверное, это оттого, что полицейским чиновникам мало платят", - подумала я и почему-то начала испытывать нечто похожее на симпатию к этому таинственному человеку.
- Что вы думаете насчет этого Волка? - Мне показалось разумным завязать светскую беседу.
Подобно Меризо заложив руки за спину, я шла с ним рядом и заглядывала ему в лицо. Беднягу это очень мучило, он не мог смотреть прямо в глаза собеседнику. Живо подметив эту его слабость, я решила поразвлечься и не сводила с него влюбленного взгляда. Меризо отворачивался, вжимал голову в плечи, пытался забежать вперед, но это было бесполезно. Он и краснел, и бледнел, и страшно потел, постоянно вытирая большие красные руки об полы камзола. А на деле оказался добродушным малым, врожденная застенчивость даже добавляла ему долю привлекательности, пусть небольшую, но все же.
- По правде говоря, мадемуазель, у меня есть сильное подозрение, что этот местный Волк совершеннейше политически неблагонадежный субъект. Боюсь, скорее всего, он тайный лазутчик Австрии. - Последние слова были произнесены шепотом, так что мне пришлось сильно напрячь слух.
- Да что вы говорите?! - расширила я глаза. - Какая интересная догадка...
Тронутый поддержкой, Меризо, несмотря на свой статус, обязывающий самому молчать в тряпочку и больше слушать других, совсем разоткровенничался и попытался выдать мне все секреты, известные французской тайной полиции. Нет, в самом деле, все секреты, касающиеся внешней и внутренней политики страны, включая тайны дипломатии и неизвестные широкой общественности сведения о последствиях семилетней войны с Австрией. Мне надо было зажать уши, но любопытство пересилило добрые намерения, и я их еще больше навострила. Вот что случается с тайными агентами королевского сыска, лишенными на протяжении многих лет нормального человеческого общения. Бедняге хватило малейшего проявления внимания со стороны "деревенской" девушки, чтобы позабыть об издержках своей профессии, как то: что нужно держать язык за зубами и не раскрывать служебные тайны кому попало, кроме непосредственного начальства. Странно, но почему-то все мужчины при первом знакомстве со мной начинают изливать душу, будто я, по меньшей мере, приходский священник. Под конец своей исповеди Меризо немножко сник, похоже, сообразив, что сболтнул лишнее и теперь за мной нужен глаз да глаз, и с надеждой сказал:
- Сегодня вечером праздник в вашей деревне, поэтому я попросил бы, если вы будете так любезны, разрешения быть сегодня вашим спутником.
Он потер руки и уставился на меня умоляющими глазами.
"Ах ты, иезуит коварный..." - добродушно подумала я и, с самой широкой улыбкой глядя на тайного агента, произнесла:
- О чем речь! С сегодняшнего утра, уже несколько часов я удостоилась чести, и вы являетесь даже моей тенью, а не просто спутником. Так что тут и разговора быть не может, даже если бы я сказала вам "нет", то от этого ничего бы не изменилось, скорее всего, вы бы все равно следовали за мной.
Поначалу он слегка опешил, но потом согласился:
- Да, вы правы, мадемуазель, - и грустно одарил меня чистым и невинным взглядом младшего сына главного раввина.
Когда мы вышли с пшеничного поля на луга и дошли до ближайшего пастбища, двое юных пастушков как раз обедали, наворачивая по целому батону хлеба и запивая его молоком. Нашему с Меризо появлению они не очень-то обрадовались, поэтому сначала скорчили недовольные рожи. Что, впрочем, не помешало вскоре сменить гнев на милость и приветствовать нас маслеными ухмылками.
- Здорово, мальчики!
- Привет, подруга! - ответил один из них и, пока я придумывала вопрос, обратился к своему товарищу: - Роскошная телочка, правда? Вот с ней бы я оторвался по полной хотя бы вон в тех кустах.
- Ну ты загнул, братишка. У меня в башке звенит от твоих откровений. Разве можно так говорить о городской дамочке, да еще сестре королевского егермейстера?! Когда-нибудь тебе точно заряд дроби достанется в задницу от ее благодарного братца.
- Ладно, не канючь, разве я не правду сказал?
- Да просто говорить надо умеючи! Видишь, девчонка интереса не проявляет, наверно, никак не поймет. Слышь, подруга, мой приятель хотел предложить тебе свои услуги. Но я лучше растолкую так, что тебе сразу станет вдомек: девчонки в деревне говорили, что ты городская штучка и ищешь сельской любви? Ну так мы не прочь... Я имею в виду - я, ты и этот оболтус Жеримо. Что скажешь, а?
- Послушайте, это возмутительно, - сообразил наконец, что к чему, тайный агент.
Я же без лишних слов шагнула к паренькам и подняла с земли чью-то пастушью палку. Неблагополучная молодежь попробовала отшутиться, но неудачно. У меня уже был хороший опыт борьбы с летающими головами... Озабоченные мальчики бросились врассыпную, но далеко не ушли. Отвешивая крепкие удары, я уже во весь голос сыпала вполне обоснованными угрозами, тут же претворяя их в жизнь. Говорят, их жалостливые вопли разносились далеко по полям, заставляя вздрагивать жителей двух соседних деревень, креститься и шептать: "Это наш Волк на дневную охоту вышел, совсем залютовал, собака!" Потом я слышала, что особо сердобольные люди сразу после этого создали Фонд помощи голодающему соседу. Подразумевался, естественно, "недоедающий" сосед Волк, для которого делались пожертвования в виде съестных припасов, оставляемых на опушке леса раз в три дня. К слову, их тут же разбирали радостные клошары, и с тех пор каторжника больше никто не видел собирающим пошлину за проход через мост.
Но в целом мой поход за деревню прошел безрезультатно, если не считать неожиданно завязавшиеся приятельские отношения с Меризо. Вернувшись обратно, мы застали деревню уже приготовившейся к предстоящему празднику. На площади, разнаряженной цветами, постепенно собирались не менее нарядные сельчане и сельчанки. Фургончик бродячих актеров был превращен в сцену с яркими цветными занавесками, подразумевающими кулисы. Кто-то бойко торговал фруктами и сластями, счастливые дети с визгом носились взад-вперед. У самого края площади, где росли раскидистые деревья, было огорожено место для танцев, там же расставлялись столы. Из трактира, который сегодня переименовывался, доносились разные вкусные запахи. Меризо снова превратился в немого подсматривалыцика и подслушивалыцика, то есть бескорыстно пакостящего соглядатая. Жослин то и дело проходила мимо меня, высоко задрав нос, но вскоре сдалась. Похоже, я была единственной, кому она еще не рассказала об очередном сверхважном происшествии, о котором она наверняка знала, как всегда, больше всех.
- Не знаю, Жаннет, зачем я еще на тебя дуюсь, ведь оказалось, что ты действительно тут ни при чем, - защебетала она, так и кинувшись ко мне.
- В чем? - спросила я, отступая на шаг.
- Жан Пьер действительно женится, но не на тебе, - приближаясь вплотную, сообщила она тоном, не скрывающим радости оттого, что мне, так же как и ей, не достался этот деревенский покоритель сердец.
Н-да, этот тип представлял собой редкостное сокровище, не оцененное, вероятно, только мной.
- А на ком? - вежливо полюбопытствовала я, думая, как бы поскорей от нее отделаться. Надо было отыскать Алекса с агентом 013, я же их целую вечность не видела - часа четыре, не меньше.
- На Кривой Магдалене, этой толстухе, дочери нашего деревенского старосты Жака Коротышки, - тяжело вздохнув, сообщила мне милая сплетница.
- Может, это тоже неверная информация, - предположила я, стараясь подбодрить девушку, - все опять переменится, - может, и свадьбы не будет?
- Как не будет? Я ведь уже сшила платье специально к сегодняшнему дню и приготовила подарок невесте - медный таз, который я собираюсь надеть этой жирной свинье Магдалене на голову и постучать сверху, - возбужденно поделилась со мной Жослин.
- Правильно, - поддержала ее я. - К тому же медный таз - незаменимая вещь в хозяйстве. Я думаю, Магдалена все равно будет рада, он ей потом пригодится для варки варенья.
На лице Жослин после моих слов отразились сомнения. А я, оставив ее в мучительных размышлениях, пошла к нашей гостинице. Подходя к ней, я увидела, что вывеску, знаменующую то, что здесь находится именно трактир "Баран и ворота", а не, скажем, "Козел и копыта", уже успели снять, а окна вымыты. До этого дня я думала, что стекла в них тонированные, оказалось, что нет, и это еще раз подтвердило тот факт, что человеку свойственно ошибаться. Зайдя внутрь, я не нашла там моих товарищей, увидев
2015-05-18
237
