Экономические альтернативы

Не только в общественном мнении, но и среди специалистов- обществоведов бытует убеждение в том, что капитализм располагает целостной экономической теорией. Эта теория сводится к доказательству нехитрого постулата о всеобщей полезности общего результата обмена в рамках рынка, подчиняющегося законам свободной конкуренции. Однако современная капиталистическая система совершенно противоречит данному постулату. В ней господствует неравенство индивидов и групп, а экономическая власть сосредоточена в руках небольшого числа лиц. Например, теория свободной конкуренции не в состоянии объяснить тот факт, что средства массовой информации во многих странах (включая Россию) принадлежат нескольким собственникам. Видимо, не надо специально доказывать, что СМИ — канал информации и образования всех граждан. Между тем журналистские боссы считают его еще одной отраслью промышленности. И многие экономисты им в этом помогают.

Между тем Р.Хейлбронер показал: «Неоклассическая рыночная теория есть не что иное, как удобное обоснование интересов капитализма как господствующей формы общества. Эта форма обладает специфической динамикой и стремится расширить возможности личного обогащения» (22, 341).

Безусловно, развитие капитализма привело к общему подъему уровня жизни в капиталистических странах. Это относится прежде всего к продуктам питания, одежде и предметам домашнего обихода. Но из этого факта авторы типа

Ф.Хайека и М.Фридмана делают вывод: дальнейший рост капитализма приведет к еще большему росту благосостояния людей. Но этот вывод не подтверждается действительными процессами социальных и институциональных изменений. Отметим лишь некоторые из них.

Прежде всего речь идет о росте производства статусных благ, связанного с ним способа потребления и его пропаганды через СМИ. Такие блага либо предназначены для узкого круга лиц, либо их предложение ограничено. Такое производство сужает конкуренцию и влечет за собой уничтожение естественной среды обитания. Между тем число автомобилей, яхт, дач, вилл и других личных благ постоянно возрастает. Их производство меняет направление экономического развития. Вследствие этого еще больше увеличивается социальное неравенство. Ограничивается доступ людей к основным ресурсам земли и воды. Новые Технологии используются для производства все более рафинированных предметов личного потребления. Вследствие этого уменьшается численность рабочей силы и падает занятость. Для благосостояния людей наиболее важными являются такие отрасли, как сохранение естественной среды, реконструкция городской инфраструктуры, социальные службы, создание домов для престарелых и безработных. Однако даже в богатых странах эти отрасли финансируются по «остаточному принципу».

Есть ли альтернатива такому развитию событий? Социализм всегда был более силен в критике капитализма, нежели в разработке концепции совершенно иного социального строя. Некоторые социалистические и социал- демократические партии западных стран во второй половине XX в. считали такой альтернативой кейнсианство. Действительно, Кейнс много писал о рассогласовании процессов накопления и инвестирования и вытекающей отсюда безработице. Для преодоления этой тенденции Кейнс считал необходимым разработать программу инвестиций в социальную сферу. Ее воплощение в жизнь оказалось связано не столько с реальный

помощью бедным людям, сколько с громадным ростом бюрократии, занятой социальными вопросами. По крайней мере еще никто не подсчитал возникающие здесь диспропорции.

Это предложение Кейнс высказал еще в период между первой и второй мировыми войнами. После второй наступил период высокой занятости, а вместе с ним началась инфляция заработной платы и цен. Для объяснения этого процесса теоретики свободного рынка выдвинули постулат: если бы нарушение рывка (в виде заработной платы) было сведено к нормальному уровню, то капиталистическая система по-прежнему функционировала бы эффективно, хотя и за счет высокой безработицы.

Однако такой вывод не является удовлетворительным. В нем не учитывается громадное институциональное окостенение всей экономической системы капитализма. Если считать вмешательство государства панацеей, то его деятельность должна состоять в корректировке всей системы инвестиций. Следовательно, средство от инфляции должно принимать форму закона, регулирующего политику доходов и цен. Тем самым вся система экономических институтов подлежит пересмотру, в результате которого функционирование капитализма должно измениться.

Если даже согласиться с таким выводом, то для социалистов он представляет очередную модификацию пустого реформизма. Например, А.Пшеворски пишет: «Если социализм состоит в полной занятости, равенстве и производительности труда, то шведские социал-демократы ближе всех к его достижению, особенно если они решатся обобществить большую часть промышленности» (23,243). Пшеворски признает необходимость этого шага и даже полезность, но не считает его социализмом. Д.Донн определяет социализм как кардинальное культурное изменение всех человеческих отношений (см.: 24,106). Правда, остается неясным, как реализовать тот и другой проекты — полную занятость, равенство и высочайшую производительность труда вместе с кардинальным культурным преобразованием всех человеческих отношений. Сколь

бы ни были они привлекательны, эти проекты остаются в сфере утопии.

Иначе говоря, традиция социалистической утопии, связанная с формулировкой возвышенных социальных идеалов, но крайне слабая в их практической реализации, существует и в настоящее время. Однако само наличие данной традиции позволяет поставить реальную проблему: до какой степени современные социалисты убеждены в возможности «общественной собственности» и не является ли она признаком единства социализма с капитализмом?