Метафора

Это один из главных, самых употребительных тропов. Теорию метафоры разрабатывали: в XX в. — Б. В. Томашевский, М. М. Бах­тин, Н. Д. Арутюнова. По-видимому, в природе человека заложе­на метафорическая способность, что подтверждается примерами из речи детей-дошкольников: Солнышко спать пошло (солнце пер­сонифицировано); Собака загорает на солнышке; метафорами в пословицах, поговорках: Отвяжись, худая жизнь; Беда не за гора­ми; Худое — охапками, хорошее — щепотью (В. И.Даль). И в обы­денной речи на каждом шагу застывшие метафоры: ручей поет; песни звенят; круглый год, закат пылает и др.

Метафоры разнообразны и по структурам сочетания слов, и по степени развернутости, новизны, оригинальности, необычности, аллегоричности, символичности.

Возможна градация метафоричности от почти прямолинейного сравнения до развернутой аллегории, притчи, гротеска, карнаваль-ности (в поэтике и тем более в риторике допускается нарушение языковых границ и переход к артистизму, игре, лицедейству).

Возрастание метафоричности — это тенденция развития лите­ратуры. Однако в речи масс народа в XX в. наблюдался обратный процесс: сравните речь Платона Каратаева, крестьян из «Записок охотника» И. С. Тургенева с речью современных деревенских жи­телей. Еще более теряет метафоричность речь (даже повседневная, бытовая) современной деловой интеллигенции, становясь сред­ством передачи голой информации.

В метафоре слова, сочетания, отрезки текста сближаются с ре­алиями по сходству, в ее основе лежит аналогия. Метафориче­ским слово, оборот речи становятся в иносказании, символично­сти, образе. И хотя в истоках метафоры — сравнение, оно не пря­молинейно, а завуалировано: сравниваемый предмет существен­но отдален, не всегда легко опознается. Вот пример сложного спле­тения метафор:

Кто тебя создал, о Рим? Гений народной свободы!

Если бы смертный, навек выю под игом склонив,

В сердце своем потушил вечный огонь Прометея,

Если бы в мире везде дух человеческий пал, —

Здесь возопили бы древнего Рима священные камни:

«Смертный, бессмертен твой дух: равен богам человек!»

(Д.С.Мережковский)

Здесь метафоры: создатель Рима — гений народной свободы; поко­рился — выю (шею) под игом склонил; крайняя степень протеста — возопили бы древнего Рима священные камни; человек велик силой своего духа — равен богам; общий смысл: только свободный чело­век становится равным богам.

Такая сложная метафоризация текста была бы смешна в быто­вой речи (вспомним обращение Гаева в «Вишневом саде» к шка­фу: ...Многоуважаемый шкап! — эффект явно комический): с од­ной стороны, она усложняет восприятие текста, но с другой — создает высокий настрой души читателя, слушателя и мощное, монументальное звучание текста.

И все же Мережковский явно рассчитывал на своего адресата, мыслящего категориями античной классики. В этом смысле нам ближе Пушкин; вот отрывок из «Бориса Годунова» — монолога монаха-летописца Пимена:

На старости я сызнова живу,

Минувшее проходит предо мною –

Давно ль оно неслось, событий полно,

Волнуяся, как море-окиян.

Теперь оно безмолвно и спокойно.

Здесь метафоричен образ минувшего, причем две метафоры образуют антитезу: прошлое неслось, событий полно, волнуяся, как море-окиян (это сравнение тоже метафорично) и оно безмолвно и спокойно.

Диапазон метафоричности широк: и в поэзии, и в бытовой речи — россыпи легко понимаемых метафор, которые и оживля­ют речь, и делают иносказание привычным, обогащают культуру речи говорящего: дыхание осени, свет знания, дорога жизни и мно­гое другое. От частого употребления сочетания становятся при­вычными и приводят:

а) к возникновению многозначности слов — дверная ручка;

б) к образованию фразеологических единиц — рука судьбы;

в) к образованию речевого штампа, или стандарта: проходит красной нитью.