2015-05-12
321
Просыпаюсь и открываю глаза в яркое сентябрьское утро. Мне так тепло и уютно под чистыми, накрахмаленными простынями, и, сориентировавшись через мгновение, я испытываю дежавю. Ну конечно, я в «Хитмане».
— Черт! Папа! — громко вскрикиваю я, вспомнив с тревогой, сжимающей сердце и переворачивающей душу, почему я в Портленде.
— Эй. — Кристиан сидит на краю кровати. Он гладит меня по щеке костяшками пальцев, и я тут же успокаиваюсь. — Я звонил утром в отделение интенсивной терапии. Рэй нормально пережил ночь. Все хорошо.
— Ох, слава богу. Спасибо.
Он наклоняется и прижимается к моему лбу губами.
— Доброе утро, Ана, — шепчет он и целует меня в висок.
— Привет, — бормочу я. Кристиан уже встал, на нем черная майка и голубые джинсы.
— Привет, — отвечает он, глаза мягкие и теплые. — Хочу поздравить тебя с днем рождения. Не против?
Я нерешительно улыбаюсь и глажу его по щеке.
— Нет, конечно. Спасибо. За все.
Он хмурит брови.
— За все?
— За все.
На его лице отражается замешательство, но лишь мимолетно, и в широко открытых глазах читается приятное ожидание.
|
|
|
— Вот. — Он вручает мне маленькую, красиво упакованную коробочку с крошечной подарочной карточкой.
Несмотря на всю тревогу за отца, я чувствую радостное волнение Кристиана, и оно заразительно.
За все наши «впервые» в твой первый день рождения в качестве моей возлюбленной жены.
Я люблю тебя. К
Как же это мило!
— Я тоже люблю тебя.
Он усмехается.
— Открой.
Осторожно, чтобы не порвать, развернув бумагу, нахожу красивую коробочку из красной кожи. «Картье». Я это знаю благодаря своим купленным с рук серьгам и часам. Осторожно открываю коробку и обнаруживаю изящный браслет с брелоками из серебра, платины или белого золота — не знаю, но он совершенно очарователен. К нему прицеплены несколько брелоков: Эйфелева башня, лондонское черное такси, вертолет «Чарли Танго», катамаран «Грейс», кровать и рожок мороженого. Я поднимаю на него вопросительный взгляд.
— Ванильное? — Он сконфуженно пожимает плечами, и я не могу не рассмеяться. Ну конечно!
— Кристиан, какая прелесть. Спасибо.
Он широко улыбается.
— Больше всего мне нравится сердечко. Это медальон.
— Ты можешь вложить в него фото или еще что-нибудь.
— Твое фото. — Я взглядываю на него сквозь ресницы. — Всегда в моем сердце.
Я нежно поглаживаю два последних брелока: букву «К» — о да, я была его первой подружкой, которая называла его по имени. От этой мысли я улыбаюсь. И, наконец, ключик.
— От моего сердца и души, — шепчет он.
Слезы щиплют глаза. Я кидаюсь к нему, обвиваю за шею руками и устраиваюсь на коленях.
— Какой тщательно продуманный подарок. Он мне безумно нравится. Спасибо, — бормочу ему на ухо. Ох, как же хорошо он пахнет: чистотой, свежим бельем, гелем для душа и Кристианом. Как дом, мой дом. К глазам подступают слезы.
|
|
|
Он тихо стонет и заключает меня в нежные объятия.
— Я не знаю, что бы я делала без тебя. — Голос мой срывается, когда я пытаюсь сдержать захлестывающую меня волну эмоций.
Он натужно сглатывает и крепче обнимает меня.
— Пожалуйста, не плачь.
Я неделикатно шмыгаю носом.
— Прости. Просто я так счастлива и опечалена и обеспокоена в одно и то же время. Этакая горькая радость.
— Эй. — Голос мягкий как шелк. Приподняв мою голову, он запечатлевает нежный поцелуй на губах. — Я понимаю.
— Знаю, — шепчу я и в награду снова получаю застенчивую улыбку.
— Хотел бы я, чтобы мы оказались в более счастливых обстоятельствах и дома. Но мы здесь. — Он вновь сконфуженно пожимает плечами. — А теперь давай-ка вставай. После завтрака проведаем Рэя.
* * *
После того как я облачаюсь в свои новые джинсы и майку, ко мне, хоть и ненадолго, возвращается аппетит. Я знаю, Кристиан рад видеть, что я ем гранолу и греческий йогурт.
— Спасибо, что заказал мой любимый завтрак.
— Это же твой день рождения, — мягко говорит Кристиан. — И перестань меня благодарить. — Он закатывает глаза с наигранным раздражением и в то же время с нежностью, как мне кажется.
— Просто хочу, чтоб ты знал, что я ценю это.
— Анастейша, я ведь твой муж. Это мой долг. — Он серьезно смотрит на меня; ну конечно, Кристиан всем командующий и все контролирующий — как я могла забыть… и хочу ли я, чтобы было по-другому?
Я улыбаюсь.
— Да.
Он бросает на меня озадаченный взгляд, затем качает головой.
— Пошли?
— Только почищу зубы.
Усмехается.
— Хорошо.
Почему он усмехается? Эта мысль не дает мне покоя, когда я направляюсь в ванную. В голове неожиданно вспыхивает воспоминание. Я пользовалась его зубной щеткой в ту нашу с ним первую ночь. Усмехнувшись, хватаю его зубную щетку как дань тому первому разу. Смотрю на себя, пока чищу зубы. Бледная, слишком бледная. В тот раз я была незамужняя, а теперь замужем в двадцать два! Старею. Я полощу рот.
Подняв руку, встряхиваю, и брелоки на браслете мелодично позвякивают. Откуда мой любимый Пятьдесят Оттенков всегда точно знает, что мне подарить? Делаю глубокий вдох, пытаясь распознать чувство, все еще таящееся в душе, и снова с нежностью смотрю на браслет. Могу поспорить, он стоит целое состояние. А, ну что ж. Он может себе это позволить.
Мы идем к лифту, Кристиан берет мою руку и целует костяшки пальцев, подушечкой большого поглаживая «Чарли Танго» на браслете.
— Тебе нравится?
— Больше чем нравится. Я его просто обожаю. Как и тебя.
Он улыбается и снова целует мою руку. Я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера. Быть может, потому, что сейчас утро, а утром жизнь всегда кажется более многообещающей, чем ночью. Или, быть может, дело в очаровательном подарке мужа. Или, возможно, оттого, что Рэю не хуже.
Мы заходим в пустой лифт, я поднимаю взгляд на Кристиана. Его глаза вспыхивают, и он снова усмехается.
— Не надо, — шепчу я, когда двери закрываются.
— Что не надо?
— Смотреть на меня так.
— Проклятая бумажная работа, — бормочу я, улыбаясь.
Он смеется беззаботным, мальчишеским смехом. Привлекает меня в свои объятия и приподнимает мою голову.
— Когда-нибудь я арендую этот лифт на целый день.
— Всего лишь на день? — Я выгибаю бровь.
— Миссис Грей, какая ж вы ненасытная.
— Когда дело касается тебя — да.
— Очень рад это слышать. — Он нежно целует меня.
И я не знаю, оттого ли, что мы в этом лифте, или оттого, что он не трогал меня больше суток, или просто все дело в его одурманивающей близости, но желание разворачивается и лениво растягивается у меня в животе. Я зарываюсь пальцами в шевелюру Кристиана и углубляю поцелуй, толкаю к стене и прижимаюсь к нему всем телом.
|
|
|
Он стонет мне в рот и обхватывает за голову, пока мы целуемся — по-настоящему целуемся, исследуя языками такую знакомую, но все еще такую новую, такую волнующую территорию — рты друг друга. Моя внутренняя богиня впадает в экстаз, освобождая мое либидо из затворничества. Я беру дорогое лицо в ладони.
— Ана, — выдыхает он.
— Я люблю тебя, Кристиан Грей. Не забывай об этом, — шепчу я, глядя в его потемневшие серые глаза.
Лифт плавно останавливается, и двери открываются.
— Пошли посмотрим, как так твой отец, пока я не решил арендовать лифт сегодня же. — Он быстро целует меня, берет за руку и выводит в вестибюль.
Мы проходим мимо консьержа, и Кристиан подает какой-то чуть заметный сигнал улыбающейся женщине средних лет за стойкой. Она кивает и вытаскивает свой телефон. Я бросаю на Кристиана вопросительный взгляд, и он отвечает мне своей загадочной улыбкой. Я хмурюсь и на мгновение замечаю, что он нервничает.
— А где Тейлор? — спрашиваю я.
— Мы скоро его увидим.
Ну конечно, он подгоняет машину.
— А Сойер?
— Выполняет кое-какие поручения.
Какие поручения?
Кристиан уклоняется от вертящейся двери, и я знаю — это потому, что он не хочет отпускать мою руку. Эта мысль согревает меня. Снаружи — мягкое утро позднего лета, но в воздухе уже чувствуется запах приближающейся осени. Я озираюсь, ища «Ауди» и Тейлора. Рука Кристиана сжимает мою, и я вскидываю на него глаза. Какой-то он взволнованный.
— Что случилось?
Он пожимает плечами. Меня отвлекает урчание мотора. Оно какое-то гортанное… знакомое. Когда я оборачиваюсь, чтобы обнаружить источник звука, он прекращается. Тейлор выбирается из белой спортивной машины, остановившейся перед нами.
Бог ты мой! Это же «R-8». Я резко разворачиваюсь к Кристиану, который осторожно за мной наблюдает. «Ты можешь купить мне такую на день рождения… белую, пожалуй».
— С днем рождения, — говорит он, и знаю, что он оценивает мою реакцию. Я потрясенно таращусь на него, потому что больше просто ни на что не способна. Кристиан протягивает ключи.
|
|
|
— Ты просто псих, — шепчу я.
Он купил мне чертову «Ауди R-8»! Мама дорогая. В точности как я просила! Мое лицо расплывается в широченной улыбке, а моя внутренняя богиня делает кувырок назад в высоком прыжке. Я подпрыгиваю на месте в порыве неудержимой, неукротимой радости. Выражение лица Кристиана, как в зеркале, отражает мое, и я кидаюсь ему на шею. Он кружит меня.
— У тебя денег больше, чем здравого смысла! — воплю я. — Здорово! Спасибо. — Он останавливается и внезапно низко опрокидывает меня. От неожиданности я хватаю его за руки.
— Для вас — все, что угодно, миссис Грей. — Он улыбается, глядя на меня сверху. Наклоняется и целует. Уфф. Какая публичная демонстрация любви.
— Поехали навестим твоего отца.
— Да. И я поведу?
Он усмехается.
— Конечно. Это же твоя машина. — Ставит меня и отпускает, и я бегу к водительской дверце.
Тейлор открывает ее для меня, широко улыбаясь.
— С днем рождения, миссис Грей.
— Спасибо, Тейлор. — Я пугаю его тем, что быстро обнимаю, и он неуклюже отвечает на мое объятие.
Я забираюсь в машину, и все еще пунцовый Тейлор быстро захлопывает за мной дверцу.
— Езжайте осторожно, миссис Грей, — ворчливо говорит он. Я ослепительно улыбаюсь, не в силах сдержать радостное возбуждение.
— Хорошо, — обещаю я, вставляя ключ в зажигание. Кристиан усаживается рядом со мной.
— Не усердствуй. Никто за нами сейчас не гонится, — предупреждает он. Я поворачиваю ключ, и мотор с ревом просыпается. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и в боковые и, дождавшись короткого перерыва в движении, эффектно разворачиваюсь и с ревом устремляюсь в сторону городской больницы скорой помощи.
— Эй, эй! — обеспокоенно восклицает Кристиан.
— Что?
— Не хочу, чтоб ты оказалась в отделении интенсивной терапии рядом со своим отцом. Потише, — рычит он, не допуская возражений. Я снижаю скорость и усмехаюсь ему.
— Лучше?
— Намного, — говорит он, изо всех стараясь выглядеть строгим, — и ничего у него не выходит.
* * *
Состояние Рэя остается без изменений. Это возвращает меня на землю после головокружительной езды. Мне и вправду надо ездить поосторожнее. Кто может поручиться, что откуда-нибудь на тебя не выскочит очередной пьяный водитель? Надо спросить Кристиана, что стало с тем придурком, который врезался в Рэя, — уверена, он знает. Несмотря на трубочки и проводки, отец выглядит немного лучше, и кажется, щеки у него уже не такие бледные. Пока я рассказываю ему о своем утре, Кристиан идет в комнату ожидания, чтобы сделать несколько звонков.
Сестра Келли тоже тут, проверяет трубки и провода Рэя и делает записи в карту.
— Все показатели хорошие, миссис Грей. — Она тепло улыбается мне.
— Это очень обнадеживает.
Чуть погодя появляется доктор Кроув с двумя ассистентками и бодро заявляет:
— Миссис Грей, пора везти вашего отца в рентгеновский кабинет. Сделаем ему МРТ.
— Это долго?
— Около часа.
— Я подожду. Хочу знать результат.
— Разумеется, миссис Грей.
Я иду в пустую, по счастью, комнату ожидания, где Кристиан, расхаживая взад-вперед, говорит по телефону. Разговаривая, он смотрит в окно на панорамный вид Портленда. Поворачивается ко мне, когда я закрываю дверь, с сердитым видом.
— Какое превышение?.. Ясно… Все обвинения, все. Отец Аны в отделении интенсивной терапии. Хочу, чтоб он ответил по всей строгости закона, папа… хорошо. Держи меня в курсе. — Он дает отбой.
— Тот водитель?
Кивает.
— Какое-то пьяное отребье из южного Портленда, — рычит он, и я шокирована как словами, так и презрительным тоном. Он подходит ко мне, и его голос смягчается. — Закончила с Рэем? Хочешь уехать?
— Э… нет. — Я вглядываюсь в него, все еще потрясенная этой вспышкой злобы.
— Что случилось?
— Ничего. Рэя повезли делать томограмму мозга. Я бы хотела дождаться результатов.
— Хорошо. Подождем. — Он садится и протягивает руки. Поскольку мы одни, я с готовностью уютно сворачиваюсь у него на коленях.
— Не так я думал провести этот день, — шепчет он мне в волосы.
— Я тоже, но сейчас чувствую себя гораздо увереннее. Приезд твоей мамы очень мне помог. Так любезно с ее стороны приехать.
Кристиан гладит меня по спине и кладет подбородок мне на макушку.
— Моя мама — удивительная женщина.
— Да. Тебе очень повезло с ней.
Кристиан кивает.
— Надо позвонить маме. Рассказать о Рэе, — бормочу я, и Кристиан застывает. — Странно, что она до сих пор не позвонила мне.
До меня доходит, и я хмурюсь. В сущности, я обижена. В конце концов, у меня же день рождения, и она присутствовала при моем рождении. Почему не позвонила?
— Может, звонила, — говорит Кристиан. Я выуживаю из кармана «блэкберри». Пропущенных звонков нет, зато несколько сообщений с днем рождения: от Кейт, Хосе, Миа и Итана. От мамы ничего. Я уныло качаю головой.
— Позвони ей сейчас, — мягко советует Кристиан. Я звоню, но ответа нет, только автоответчик. Я не оставляю сообщения. Как родная мать могла забыть про день рождения дочери?
— Не отвечает. Позвоню позже, когда узнаю результаты томографии.
Кристиан сжимает обнимающие меня руки, трется носом о волосы и благоразумно воздерживается от замечаний по поводу маминой невнимательности. Я скорее чувствую, чем слышу вибрацию его «блэкберри». Он не позволяет мне встать, но неуклюже вытаскивает его из кармана.
— Андреа, — отрывисто бросает он, снова сама деловитость. Я делаю еще одну попытку встать, и он не дает. Я снова льну к его груди и слушаю односторонний раз — говор.
— Хорошо. Расчетное время прибытия? В котором часу?.. А как насчет… э… остального? — Кристиан бросает взгляд на часы. — «Хитман» оставил все детали?.. Хорошо… Да. Я могу задержаться до утра понедельника, но на всякий случай пришли мне это электронной почтой — я распечатаю, подпишу и отправлю тебе обратно… Это может подождать. Поезжай домой, Андреа… Нет, у нас все хорошо, спасибо. — Он отключается.
— Все в порядке?
— Да.
— Это насчет тайваньцев?
— Да. — Он ерзает подо мной.
— Я слишком тяжелая?
Он фыркает.
— Нет, детка.
— Ты беспокоишься из-за этой сделки с тайваньцами?
— Нет.
— Я думала, это важно.
— Важно. От этого зависит наша верфь. На карту поставлено множество рабочих мест.
Ого!
— Мы просто обязаны продать ее. Это работа Сэма и Роба. Но при нынешнем состоянии экономики шансы у всех у нас невелики.
Я зеваю.
— Я утомляю вас, миссис Грей? — Он снова трется носом о мои волосы.
— Нет! Никогда… мне просто очень уютно у тебя на коленях. Нравится слушать про твой бизнес.
— Правда? — Он, кажется, удивлен.
— Конечно. — Я отклоняюсь, чтобы посмотреть прямо на него. — Мне нравится слушать все, чем ты соизволяешь со мной поделиться. — Улыбаюсь, а он смотрит на меня, забавляясь и качая головой.
— Всегда жадны до информации, миссис Грей?
— Расскажи мне, — прошу я его, вновь уютно устраиваясь у него на коленях.
— Что рассказать?
— Почему ты это делаешь.
— Что делаю?
— Так работаешь.
— Мужчина должен зарабатывать себе на жизнь, — улыбается он.
— Кристиан, ты зарабатываешь больше, чем на жизнь, — с иронией говорю я.
Он хмурится и с минуту молчит. Думаю, он не собирается выдавать никаких секретов, но он удивляет меня.
— Я не хочу быть бедным, — говорит он слегка осипшим голосом. — Я это уже проходил и не намерен к этому возвращаться. Кроме того… это игра. На победу. Игра, которую я всегда находил очень легкой.
— В отличие от жизни, — тихо замечаю я, потом сознаю, что произнесла слова вслух.
— Да, наверное. — Он хмурится. — Хотя с тобой гораздо легче.
Со мной легче? Я крепко обнимаю его.
— Все не может быть игрой. Ты такой филантроп.
Он пожимает плечами, и я знаю, что ему неловко.
— В некоторых вещах, возможно.
— Я люблю Кристиана-филантропа, — бормочу я.
— Только его?
— О, я люблю и Кристиана с манией величия, и Кристиана с командирскими замашками, и Кристиана-секс-эксперта, и Кристиана-извращенца, и Кристиана-романтика, и Кристиана-скромнягу… список бесконечен.
— Целая уйма Кристианов.
— Я бы сказала, по меньшей мере пятьдесят.
Он смеется.
— Пятьдесят оттенков.
— Мои Пятьдесят Оттенков.
Он шевелится, запрокидывает мою голову и целует в губы.
— Что ж, миссис Оттенки, давайте посмотрим, как там ваш папа.
— Давай.
* * *
— Прокатимся?
Мы с Кристианом — снова в «R-8», я бодра и в хорошем настроении. Мозг Рэя вне опасности — опухоль исчезла. Доктор Слудер решила вывести его из комы завтра. Говорит, что довольна прогрессом.
— Конечно. — Кристиан широко улыбается мне. — Это же твой день рождения — можешь делать все, что хочешь.
Ого! Его тон заставляет меня повернуться и посмотреть на него. Глаза темные.
— Все-все?
— Все-все.
Сколько же обещания он может вложить в одно слово!
— Что ж, я хочу прокатиться.
— Тогда поехали, детка. — Он ухмыляется, и я улыбаюсь в ответ.
Управлять моей машиной — одно удовольствие, и когда мы выезжаем на трассу I-5, я потихоньку давлю на педаль, вжимая нас в сиденья.
— Тише, детка, — предостерегает Кристиан.
На въезде в Портленд мне в голову приходит идея.
— Ты запланировал ланч? — нерешительно спрашиваю я Кристиана.
— Ты проголодалась? — с надеждой спрашивает он.
— Да.
— Куда хочешь пойти? Это твой день, Ана.
— Я знаю одно подходящее место.
Подъезжаю к галерее, где проходила выставка работ Хосе, и паркуюсь перед рестораном «Ле Пикотин», куда мы ходили после выставки.
Кристиан ухмыляется.
— На минуту мне показалось, что ты поведешь меня в тот ужасный бар, откуда звонила мне навеселе.
— Зачем бы я это делала?
— Чтобы проверить, живы ли все еще азалии. — Он сардонически изгибает бровь.
Я краснею.
— Не напоминай мне! Кроме того… ты же все равно потом отвез меня к себе в номер. — Я самодовольно улыбаюсь.
— Лучшее решение за всю мою жизнь, — говорит он.
— Да. — Я наклоняюсь и целую его.
— Как думаешь, тот расфуфыренный павлин по-прежнему обслуживает столики?
— Расфуфыренный? Мне он таким не показался.
— Он пытался произвести на тебя впечатление.
— Что ж, ему это удалось.
Рот Кристиана кривится презрительно-насмешливо.
— Пойдем посмотрим? — предлагаю я.
— Ведите, миссис Грей.
* * *
После ланча мы забегаем в «Хитман», чтобы забрать ноутбук Кристиана, и возвращаемся в больницу. Я провожу день с Рэем, читаю ему вслух одну из рукописей, которые мне прислали. Мой единственный аккомпанемент — звуки аппаратов, поддерживающих его жизнь, удерживающих его со мной. Теперь, когда я знаю, что он идет на поправку, я могу дышать чуть свободнее и расслабиться. Я настроена оптимистически. Ему просто нужно время, чтобы выздороветь. Время у меня есть — это я могу ему дать. Я раздумываю, стоит ли попробовать еще раз позвонить маме, но решаю сделать это позже. Я держу Рэя за руку, пока читаю, время от времени сжимая пальцы, мысленно внушая поправиться. Пальцы его мягкие и теплые. На безымянном все еще виднеется углубление в том месте, где он носил обручальное кольцо, — после стольких лет.
Спустя час или два, точно не знаю сколько, я поднимаю глаза и вижу Кристиана с ноутбуком в руке, стоящего в изножье кровати, и сестру Келли.
— Пора ехать, Ана.
— Ой, — я крепко стискиваю руку Рэя. Мне не хочется его оставлять.
— Я хочу накормить тебя. Идем. Уже поздно. — Кристиан настойчив.
— Я собираюсь обтереть мистера Стила губкой, — говорит сестра Келли.
— Хорошо, — уступаю я. — Мы вернемся завтра утром.
Целую Рэя в щеку, ощущая губами незнакомую щетину. Мне это не нравится. Скорее поправляйся, папочка. Я люблю тебя.
* * *
— Я подумал, мы пообедаем внизу. В отдельном кабинете, — говорит Кристиан, открывая дверь в наш номер.
— Вот как? Чтобы закончить то, что начал несколько месяцев назад?
Он самодовольно ухмыляется.
— Если вам очень повезет, миссис Грей.
Я смеюсь.
— Кристиан, у меня нет с собой ничего нарядного.
Он улыбается, протягивает руку и ведет меня в спальню. Открывает шкаф, где висит большой белый пакет.
— Тейлор? — спрашиваю я.
— Кристиан, — отвечает он с нажимом, слегка оскорбленный. Мне смешно. Расстегнув «молнию» сумки, нахожу внутри темно-синее атласное платье и вытаскиваю. Оно потрясающее. С тонкими бретелями. Маленькое.
— Какое красивое. Спасибо. Надеюсь, подойдет.
— Подойдет, — уверенно заявляет Кристиан. — И вот… — он достает обувную коробку, — туфли к нему. — Он плотоядно улыбается.
— Ты обо всем подумал. Спасибо. — Привстаю на цыпочки и целую его.
— Да. — Он вручает мне еще одну коробку.
Я вопросительно смотрю на него. Внутри черное боди без бретелек с кружевной вставкой посредине. Он гладит мое лицо, приподнимает за подбородок и целует.
— Жду не дождусь, когда сниму это с тебя.
* * *
Чистая и свежая после ванны, чувствуя себя королевой, я сижу на краю кровати и сушу волосы феном. Кристиан входит в спальню. Думаю, он работал.
— Давай я, — говорит он, указывая на стул перед туалетным столиком.
— Будешь сушить мне волосы?
Он кивает. Я недоуменно моргаю.
— Идем, — говорит он, напряженно глядя на меня. Я знаю это выражение и знаю, что лучше подчиниться. Медленно и методично он высушивает мои волосы, прядь за прядью. Несомненно, делал это раньше… и часто.
— Ты не новичок в этом деле, — бормочу я. Его улыбка отражается в зеркале, но он ничего не говорит и продолжает расчесывать мои волосы. Это так приятно и так хорошо расслабляет.
В лифте мы спускаемся не одни. Кристиан выглядит сногсшибательно в своей белоснежной рубашке, черных джинсах и пиджаке. Без галстука. Две женщины в кабине бросают восхищенные взгляды на него и менее щедрые на меня. Я прячу улыбку. Да, дамы, он мой. Кристиан берет меня за руку, привлекает к себе, и мы молча спускаемся в бельэтаж.
Тут шумно, полно людей в вечерних нарядах, сидящих, болтающих, выпивающих, начинающих субботний вечер. Я радуюсь, что одета соответственно. Платье облегает как перчатка, подчеркивая выпуклости и удерживая все на месте. Должна признаться… я чувствую себя в нем привлекательной. Знаю, что Кристиану нравится.
Вначале я думаю, что мы направляемся в отдельный кабинет, где впервые обсуждали контракт, но он ведет меня мимо кабинета в дальний конец зала, где открывает дверь в другую комнату, обшитую деревянными панелями.
— Сюрприз!
Ну и дела! Кейт и Элиот, Миа и Итан, Каррик и Грейс, мистер Родригес и Хосе, моя мама и Боб — все здесь с поднятыми бокалами. Я стою, таращась на них, потеряв дар речи. Как? Когда? В оцепенении поворачиваюсь к Кристиану, и он сжимает мою руку. Мама выходит вперед и обнимает меня. Ох, мамочка!
— Дорогая, ты замечательно выглядишь. С днем рождения.
— Мама! — всхлипываю я, обнимая ее. Ох, мамочка. Слезы бегут у меня по щекам, и я прячу лицо у нее на шее.
— Ну-ну, милая, не плачь. С Рэем все будет хорошо. Он такой сильный. Не плачь. Это же твой день рождения. — Мамин голос срывается, но она сохраняет самообладание. Берет мое лицо в ладони и большими пальцами стирает слезы.
— Я думала, ты забыла.
— Ой, Ана! Как я могла? Семнадцать часов схваток — не то, что можно легко забыть.
Я хихикаю сквозь слезы, и она улыбается.
— Вытри глазки, милая. Смотри, сколько людей приехало, чтобы разделить с тобой этот особенный для тебя день.
Я шмыгаю носом, не глядя больше ни на кого в комнате, испытывая смущение и в то же время неописуемую радость от того, что все они не сочли за труд приехать и поздравить меня.
— Как вы добрались сюда? Когда приехали?
— Твой муж прислал за нами самолет, дорогая. — Она гордо улыбается.
И я смеюсь.
— Спасибо, что приехали, мам. — Она вытирает мне нос платком, как делают только мамы. — Мама! — ворчу я, успокаиваясь.
— Так-то лучше. С днем рождения, дорогая. — Она отступает в сторону, и все выстраиваются в очередь, чтобы обнять меня и поздравить с днем рождения.
— Он поправится, Ана. Доктор Слудер — одна из лучших в стране. С днем рождения, ангел! — Грейс обнимает меня.
— Плачь сколько хочешь, Ана, это ж твой день рождения. — Хосе заключает меня в объятия.
— С днем рождения, дорогая девочка. — Каррик улыбается, беря мое лицо в ладони.
— Выше нос, детка. Все будет тип-топ. — Это Элиот. — С днем рождения.
— Ну, ну. — Кристиан вытаскивает меня из медвежьих объятий Элиота. — Хватит обнимать мою жену. Иди обнимай свою невесту.
Элиот озорно улыбается ему и подмигивает Кейт.
Официант, которого я не заметила, вручает нам с Кристианом по бокалу розового шампанского.
Кристиан прокашливается.
— День был бы идеальный, если б Рэй был с нами, но он недалеко. Состояние его не вызывает опасений, и я знаю, он хотел, чтобы ты, Ана, хорошо провела время. Спасибо всем вам за то, что приехали отметить день рождения моей жены, первый из многих. С днем рожденья, любимая!
Кристиан поднимает свой бокал под хор «С днем рожденья!», и я опять вынуждена бороться с подступающими слезами.
* * *
Прислушиваюсь к оживленным разговорам за обеденным столом. Странно находиться в кругу семьи, зная, что человек, которого я считаю своим отцом, лежит в холодном клиническом окружении отделения интенсивной терапии и его жизнь поддерживается медицинскими аппаратами. Я чувствую себя несколько отстраненно, но рада, что все здесь. Наблюдаю за пикировкой между Элиотом и Кристианом, за беззлобными остроумными шутками Хосе, за восторгом Миа и ее энтузиазмом по поводу еды, за Итаном, исподволь поглядывающим на нее. Думаю, она ему нравится… хотя трудно сказать. Мистер Родригес сидит, откинувшись на стуле, как я, и наслаждается разговорами. Он выглядит лучше. Отдохнувшим. Хосе очень внимателен к отцу, разрезает ему еду, подливает в бокал. То, что его единственный живой родитель был так близок к смерти, заставляет Хосе еще больше дорожить мистером Родригесом, я знаю.
Смотрю на маму. Она — в своей стихии, очаровательная, остроумная и сердечная. Я так люблю ее. Не забыть бы сказать ей об этом. Жизнь так драгоценна, теперь я это сознаю.
— Ты как? Нормально? — спрашивает Кейт несвойственным ей мягким голосом.
Я киваю и сжимаю ее руку.
— Да. Спасибо, что приехала.
— Думаешь, мистер Денежный Мешок позволил бы мне пропустить твой день рождения? Мы прилетели на вертолете! — Она ухмыляется.
— Правда?
— Да. Все мы. Подумать только, Кристиан умеет им управлять.
— Я киваю.
— Это круто.
— Ага, я тоже так думаю.
Мы улыбаемся.
— Вы остановились здесь? — спрашиваю я.
— Да. Мы все, полагаю. Ты ничего об этом не знала?
Я качаю головой.
— Ловко он все провернул, а?
Я киваю.
— Что подарил тебе на день рождения?
— Это. — Я поднимаю руку с браслетом.
— О, прелестная вещица!
— Да.
— Лондон, Париж… мороженое?
— Лучше тебе не знать.
— Могу догадаться.
Мы смеемся, и я краснею, вспоминая «Бен & Джерри & Ана».
— О… и «R-8».
Кейт давится вином, и оно довольно непривлекательно стекает у нее по подбородку, отчего мы обе смеемся еще сильнее.
— Офигеть! — Она хихикает.
* * *
На десерт мне преподносят роскошный шоколадный торт, на котором горит двадцать одна серебристая свечка, и громкий хор «С днем рожденья!». Грейс смотрит, как Кристиан поет вместе с моими друзьями и родными, и глаза ее сияют любовью. Поймав мой взгляд, она посылает воздушный поцелуй.
— Загадай желание, — шепчет мне Кристиан. Одним выдохом я задуваю все свечки, горячо желая папиного выздоровления. Папочка, поправляйся. Пожалуйста, выздоравливай. Я так люблю тебя.
В полночь уходят мистер Родригес и Хосе.
— Большое спасибо, что пришел. — Я крепко обнимаю Хосе.
— Не пропустил бы это ни за что на свете. Рад, что Рэй движется в правильном направлении.
— Да. Мистер Родригес и Рэй должны как-нибудь съездить порыбачить с Кристианом в Аспен.
— Да? Классно. — Хосе широко улыбается и идет за отцовским пальто, а я опускаюсь на корточки, чтобы попрощаться с мистером Родригесом.
— Знаешь, Ана, было время… ну, в общем, я думал, что вы с Хосе… — Он смолкает и смотрит на меня, темный взгляд напряженный, но теплый.
Ой, нет.
— Я очень люблю вашего сына, мистер Родригес, но он мне как брат.
— Из тебя бы вышла замечательная невестка. И вышла. Для Греев. — Он тоскливо улыбается, а я краснею.
— Надеюсь, вы удовлетворитесь дружбой.
— Конечно. Твой муж — прекрасный человек. Ты не ошиблась в выборе, Ана.
— Я тоже так думаю, — шепчу я. — Я так люблю его. — И обнимаю мистера Родригеса.
— Обращайся с ним хорошо, Ана.
— Непременно, — обещаю я.
* * *
Кристиан закрывает дверь нашего номера.
— Одни наконец-то, — бормочет он, прислоняясь к двери и наблюдая за мной.
Я шагаю к нему и провожу пальцами по лацканам пиджака.
— Спасибо за чудесный день рождения. Ты самый заботливый, внимательный и щедрый муж на свете.
— Это для меня удовольствие.
— Кстати… насчет твоего удовольствия. Давай предпримем что-нибудь по этому поводу, — шепчу я и, ухватившись за лацканы, притягиваю к себе.
* * *
После совместного завтрака я открываю подарки и бодро прощаюсь со всеми Греями и Кавана, которые возвращаются в Сиэтл на «Чарли Танго». Мы с мамой и Кристианом отправляемся в больницу с Тейлором за рулем, поскольку трое в мою «R-8» не войдут. Боб отказался ехать, чему я втайне рада. Было бы слишком странно, и, я уверена, Рэю не хотелось бы, чтобы Боб видел его в таком состоянии.
Рэй выглядит гораздо лучше. Зарос еще больше. Мама потрясена, когда видит его, и вместе мы немножко плачем.
— Ох, Рэй! — Она сжимает его руку, мягко гладит по лицу, и меня трогает любовь ее к бывшему мужу, которую я читаю у нее на лице.
Я рада, что у меня в сумочке бумажные платки. Мы сидим с ним рядом, я держу мамину руку, она держит его.
— Ана, было время, когда этот мужчина был центром моей жизни. Солнце вставало и садилось вместе с ним. Я всегда буду любить его. Он так хорошо заботился о тебе.
— Мама… — выдавливаю я, и она гладит мое лицо и заправляет прядь волос за ухо.
— Знаешь, я всегда буду любить Рэя. Мы просто постепенно отдалились друг от друга. — Она вздыхает. — И я не могла жить с ним.
Она смотрит на свои пальцы, а я гадаю, думает ли она о Стиве, муже Номер Три, о котором мы не говорим.
— Я знаю, ты любишь Рэя, — шепчу я, вытирая глаза. — Сегодня врачи выведут его из комы.
— Вот и хорошо. Уверена, он поправится. Он такой упрямый. Думаю, ты научилась этому от него.
Я улыбаюсь.
— Ты разговаривала с Кристианом?
— Он считает, что ты упрямая?
— Вот именно.
— Я скажу ему, что это семейная черта. Ты прекрасно выглядишь сегодня, Ана. Такой счастливой.
— Мы счастливы, я думаю. Во всяком случае, на пути к этому. Я люблю его. Он центр моей жизни. Солнце встает и садится вместе с ним.
— Он обожает тебя, дорогая.
— И я обожаю его.
— Непременно скажи ему об этом. Мужчины любят слышать все эти сантименты так же, как и мы.
* * *
Я настаиваю на том, чтобы поехать в аэропорт проводить маму с Бобом. Тейлор едет следом на «R-8», а Кристиан ведет «SUV». Жалко, что они не могут остаться подольше, но им надо возвращаться в Саванну. Прощание выходит слезным.
— Хорошенько заботься о ней, Боб, — шепчу я, когда он обнимает меня.
— Обязательно, Ана.
Я поворачиваюсь к маме.
— До свидания, мама. Спасибо, что приехала, — шепчу я севшим голосом. — Я очень люблю тебя.
— Моя дорогая девочка, я тоже люблю тебя. И с Рэем все будет в порядке. Он еще не готов покинуть этот бренный мир. Наверняка: скоро игра «Маринеров», которую он не может пропустить.
Я смеюсь. Она права. Решаю сегодня вечером почитать Рэю спортивные страницы воскресной газеты. Смотрю, как мама с Бобом садятся в самолет компании «Грей энтерпрайзес». Мама со слезами на глазах машет мне на прощанье. Кристиан обнимает меня за плечи.
— Поехали назад, детка, — бормочет он.
— Ты поведешь?
— Конечно.
Когда мы возвращаемся в больницу тем вечером, Рэй выглядит по-другому. До меня не сразу доходит, что дыхательного аппарата больше нет. Я глажу его заросшее щетиной лицо и достаю платок, чтобы аккуратно вытереть слюну с его рта.
Кристиан идет, чтобы найти доктора Слудер и доктора Кроува и узнать последние новости, а я сажусь на уже знакомый стул рядом с кроватью, чтобы неотлучно дежурить у его постели.
Разворачиваю спортивный раздел воскресной «Орегониан» и добросовестно начинаю читать репортаж об игре «Саундерсов» против «Реал Солт-лейк». Судя по отзывам, матч был бурный, но «Саундерсы» потерпели поражение. Единственный гол забил Кейси Келлер. Я твердо держу Рэя за руку и продолжаю читать:
— Окончательный счет 2:1 в пользу «Реал Солт-лейк».
— Эй, Ана, мы проиграли? Нет! — хрипит Рэй и стискивает мою ладонь.
Папа!
