Зарождение диссидентства

Термин «диссидент» (от лат. «несогласный») в послевоенной отечественной истории получил хождение с средины 70-х годов. Он применялся для обозначения лиц, открыто споривших с официальными доктринами в тех или иных областях общественной жизни СССР и пришедших к явному столкновению с аппаратом власти.

Диссидентство возникло в условиях относительной либерализа­ции сталинского режима после XX съезда партии, когда радикаль­ные, оппозиционные режиму группировки, получили сравнительно большие, чем при Сталине, возможности для оформления и суще­ствования. Это относится и к деятельности отдельных ярких оппози­ционеров, вокруг которых со временем появлялось соответствующее окружение сторонников и последователей. Отличительными особен­ностями зарождения диссидентского движения в СССР в 50-е годы стали подпольная (скрываемая от властей) деятельность, использо­вание такой возможности для мобилизации сторонников и пропаган­ды оппозиционных идей и программ, как «тамиздат» и «самиздат».

Первым громким проявлением диссидентства, обратившим на себя внимание властей и общества, стало дело Б. Пастернака, удостоенно­го в 1957 г. Нобелевской премии за роман «Доктор Живаго», опубли­кованный итальянским издательством Фельтринелли (первый случай «тамиздата»). Публикация стала поводом для шумной кампании по дискредитации писателя. Угрожая высылкой из страны, его вынудили отказаться от премии. В октябре 1958 г. он исключен из Союза писате­лей. Его гражданская жена О. В. Ивинская осуждена в ноябре 1960 г. за содействие в передаче рукописи романа за рубеж и в получении гоно­раров за его издание.

Менее заметными для общества были такие первые проявления либерального диссидентства, как передача для публикации на Запа­де гротескно-сатирической повести А. Д. Синявского «Суд идет» (1956); деятельность в 1956—1957 гг. ленинградского кружка математика И. Пименова (пять его участников осуждены 6 сентября 1957 зато, что «создали из студентов библиотечного института нелегальную груп­пу для организованной борьбы с существующим строем», а факти­чески — за распространение листовки против безальтернативных вы­боров).

К событиям того же рода можно отнести деятельность кружка под руководством студента Ленинградского педагогического института И. И. Трофимова. Восемь его участников осуждены 19 сентября 1957 г. за объединение в организацию, стоящую на позициях революцион­но-марксистской теории, и распространение листовок с призывом к студентам требовать демократических свобод.

С 1956 г. в Москве действовал кружок в составе четырех преподавателей и научных сотрудников, двух студентов МГУ и двух инжене­ров под руководством аспиранта исторического факультета МГУ Л. Н. Краснопевцева. Участники подпольной организации пытались создать новую концепцию истории КПСС и новую идеологию. Весной 1957 г. они установили связь с польскими оппозиционерами. Писали исторические заметки о необходимости разрушения СССР как поме­хи для прогресса цивилизации. Ставили своей целью борьбу против «сталинского социализма», за создание рабочего самоуправления. В июле 1957-го они распространили листовки с требованиями отмены 58-й статьи Уголовного кодекса, суда над сообщниками Сталина, усиле­ния роли Советов, права рабочих на забастовки. 12 февраля 1958 г. донять членов этого кружка осуждены за «антисоветскую» деятель­ность на 6—10 лет заключения.

Как экстраординарные и таящие опасность восприняты властями Неформальные собрания нонконформистской молодежи у памятника Маяковскому в Москве. Собрания начались со дня открытия памят­ника (29 июля 1958) и происходили довольно часто. На них читали стихи и выступали с речами по поводу свободы творчества в СССР. Чтение стихов со временем приобретало все более политизированный оттенок. Наряду с разрешенными стихами на площади читались произведения репрессированных авторов. К осени 1961 г. собрания разог­нали, а наиболее активных участников (В. Н. Осипов, Э. С. Кузнецова, И. В. Бокштейн) осудили по статье за антисоветскую агитацию и про­паганду.

В октябре 1958 г. пресечена деятельность группы выпускников ле­нинградского университета во главе с М. М. Молоствовым. Они были арестованы за содержание переписки, которую вели между собой, за обсуждение возможности создания организации и рукописи о путях реформирования социализма.

В конце 50-х годов ряд писателей и публицистов либеральной вол­ны начали помещать свои произведения в машинописных журналах, возник так называемый «самиздат». Наибольшую известность приоб­рел журнал «Синтаксис» под редакцией А. И. Гинзбурга. В нем печата­лись «лагерная» проза В. Шаламова и Е. Гинзбург, не принятые к офи­циальной публикации работы Б. Ахмадулиной, В. Некрасова, Б. Окуд­жавы и др. Арест в 1961 г. Гинзбурга, приговоренного к двум годам лагерей, прервал издание журнала.

С конца 50-х годов участилась практика передачи либеральными писателями своих произведений для публикации их на Западе (А. Си­нявский, В. Тарсис и др.). «Тамиздат» обнаруживал явную тенденцию к дальнейшему росту. Не нашел понимания у властей и законченный в I960 г. роман В. Гроссмана «Жизнь и судьба»: его публикацию запре­тили, рукопись арестовали в 1961-м. Роман, как и его произведение «Все течет...» (1963), изображающие «русское развитие» как странное развитие несвободы и категорически не принятые «русофильскими» кругами, впервые опубликованы «там». Соотечественникам эти про­изведения стали известны благодаря ввезенным из-за рубежа экземп­лярам изданий.

Значительным явлением общественной жизни стало выступление в сентябре 1961 г. генерал-майора П. Г. Григоренко на Московской городской партконференции, посвященной обсуждению проекта Про­граммы партии. Он считал, что в ней недостаточно отработан вопрос о возможности появления нового культа личности, и предлагал «уси­лить демократизацию выборов и широкую сменяемость, ответствен­ность перед избирателями. Изжить все условия, порождающие нару­шение ленинских принципов и норм, в частности высокие оклады, несменяемость прямо записать в программу о борьбе с карьеризмом, беспринципностью, взяточничеством, обворовыванием покупателей, обманом партии и государства в интересах получения личной выго­ды». Выступление очень характерно как первый шаг к освобождению от догм прошлого. Последующие шаги привели к созданию «Союза борьбы за возрождение ленинизма», возглавленного Григоренко, к его исключению из партии, превращению в активного диссидента и результате — помещению в феврале 1964 г. в специальную психиатри­ческую больницу.

Большой резонанс имело выступление известного кинорежиссера М. И. Ромма на конференции «Традиции и новаторство в искусстве социалистического реализма» 27 ноября 1962 г. Пятикратный лауреатом Сталинской премии впервые публично и недвусмысленно высказался об известной кампании против «космополитов» конца 40-х годов, ут­верждая,, что она была создана искусственно, носила антисемитский характер и по существу сводилась к избиению писательских кадров», виновниками этого «избиения» назывались здравствующие «антисе­миты» Н. М. Грибачев, В. А. Кочетов, А. В. Софронов и «им подобные». Они же, по мнению Ромма, проводили открытую диверсию против всего нового и яркого в кинематографе. Выступление произвело сенсацию в интеллигентской среде, его текст широко разошелся в спис­ках по Москве, став одним из первых документов «самиздата». ЦК КПСС по существу уклонился от рассмотрения жалоб названных писателей, игранных в высшие партийные органы, сохранив тем самым дву­смысленность своего отношения к ситуации. А. И. Солженицын полагал, что выступление Ромма имело очень большое значение для даль­нейшего развития диссидентского движения. С этого момента он «стал кик бы духовным лидером советского еврейства. И с тех пор евреи лили значительное пополнение "демократическому движению", "дис­сидентству" — и стали при том отважными членами его».

Пожалуй, наибольшее влияние на дальнейшее развитие дисси­дентства в СССР имела неудачная попытка публикации в «Новом мире» романа А. И. Солженицына «В круге первом». 11 июня 1964 г. Л. Г. Твардовскому удалось заручиться согласием редакции журнала на опубликование романа. Рукопись была передана на высочайшее одоб­рение помощнику Хрущева В. С. Лебедеву. 21 августа тот вернул руко­пись Твардовскому, решительно отказавшись от участия в ее «пробивании» через цензуру. Это фактически переводило Солженицына из участников легального либерального общественного движения в ряды диссидентов. Он стал искать возможность издания романа в бесцензурной печати.

Рост русского национального самосознания, связанного с при­нятием авторитета русской истории в годы войны, победой над фа­шизмом и с послевоенными кампаниями по воспитанию патриотиз­ма, преодолению низкопоклонства и космополитизма, определил ос­новные направления деятельности радикальных групп, выступающих за дальнейшее укрепление сознания и проведение политики, соответствующей русским национальным интересам. Для нелегальных и полулегальных русских общественных объединений, возникавших в 50-е юлы, были характерны «русский национализм» (с позиций интерна­ционализма и либерализма — почти всякое явное проявление русского» национального самосознания) и «антисемитизм», усматриваемый почти во всяком случае несогласия с идеями и деяниями представителей еврейской национальности, а также с фактически официальным суждением антикосмополитической кампании.

Исследователи движения инакомыслящих (Л. М. Алексеева, V 10. Даниэль, М. Н. Митрохин) отмечают, что активность такого рила была характерна в основном для провинции, где возникали и быстро раскрывались КГБ многочисленные мелкие группы диссидентов. Большая часть их была социалистической ориентации различных толков — от неосталинистов до меньшевиков и анархо-синдикалистов.