Под знаком Сераписа

Чтобы понять происходившее в описываемую нами эпоху, давайте вспомним Пантеон богов, в котором жило Средиземноморье, вовлеченное в орбиту эллинизма. В принципе эллины в течение тысячелетий привыкли к миру многобожия, которым они регламентировали свою повседневную жизнь, вознося соответствующие жертвы Зевсу и его домочадцам, каждый из которых ведал той или иной сферой земного бытия.
Но Александр Великий в одночасье раздвинул границы мира, и греки обнаружили сонмы новых богов, которым поклонялись покоренные ими народы. Александр быстро понял: чтобы ладить с завоеванными народами, надо ладить с их богами. Однако не всегда все получалось гладко. Например, в Египте был свой Пантеон богов, тоже освященный тысячелетиями. Но Исиду и Осириса с их свитой и домочадцев Зевса соединить в голове простолюдина было трудно. Подобное многобожие вступало в вопиющее противоречие с поступательным ходом истории, расшатывало государственность и становилось тормозом прогресса. К тому же старые боги были чересчур консервативны, налагая слишком много запретов и не поспевая за стремительно изменяющимися реалиями бытия.
И тогда был найден компромиссный вариант. Птоломей I Сотер, т.е. “спаситель” (он правил в Александрии с 305 по 283 гг. до н.э.) приказал привезти из Синопы (это север Анатолийского побережья, то бишь современной Турции) культовое изображение Зевса, которому дал имя Серапис, составленное из имен божественного быка Аписа и Осириса, одного из самых почитаемых египтянами богов. При содействии жрецов для консолидации, как сказали бы мы теперь, на религиозной основе египетского и греческого населения в бассейне Нила было создано новое божество. Оно вобрало в себя всю существующую номенклатуру египетских и греческих богов. Серапис был объявлен Богом солнца, плодородия, стихий, загробного мира. Он почитался как спасатель от несчастий, предсказатель будущего и, что для нас крайне важно, как целитель больных. В этой функции он соответствовал как Имхотепу, мемфисскому богу-целителю, так и греческому богу врачевания Асклепию. Он был покровителем наук, и под его эгидой они расцвели в Александрии с невиданной дотоле мощью.

ДРЕВНЯЯ АЛЕКСАНДРИЯ – ПРООБРАЗ НАШЕЙ АЛМАТЫ

Рассказ об александрийской эпохе в развитии медицины хотелось бы начать, как бы это не казалось странным, с истории возникновения Алматы. И не подумайте, что мы искусственно притягиваем за уши далекие друг от друга эпохи, реалии и населенные пункты. В современной медицине есть достаточно обширные ее разделы – санитария и гигиена. Сегодня мы рассматриваем их не только в узком смысле (соблюдение личной гигиены каждым человеком), но и в глобальном – гигиена среды обитания. И здесь архитекторы Алматы и Александрии, следуя здравому смыслу, вписали нетленные страницы не только в историю градостроительства, но и в создание новых разделов медицины.
Судьбы двух городов разительно схожи. Наш город возник 150 лет назад как военный форпост в Юго-Восточной Азии, как город-крепость – отсюда и его первоначальное название Верный. Александрия, основанная Александром Македонским в 332–331 гг до н.э., первоначально тоже служила стратегическим и административным целям. Из-за удобного расположения в дельте Нила поселение это стремительно росло и уже через 10 лет, в 323 г., стало столицей Птоломеевской династии, удерживая этот высокий статус в течение трех последующих веков. Город быстро превратился в международный торговый и культурный центр Востока. Как предполагают в настоящее время, широкие, имеющие твердое покрытие, пересекающиеся под прямыми углами улицы Александрии (а это точь-в-точь планировка Алматы) были проложены согласно гигиеническим соображениям, дабы город продувался прохладными северными ветрами. И это был первый столь крупномасштабный проект, осуществленный в древнейшие времена гигиенистами. В Алматы соображения были те же, правда, здесь имелись в виду прохладные потоки чистого воздуха, спускающиеся с горных ледников.

Александрия стала колыбелью многих технических и строительных новаций. Скажем лишь об одной из них. На связанном с материком с помощью дамбы острове Фарос в 299–279 гг. до н.э. был сооружен гигантский, 150-метровый, маяк (просуществовавший, кстати, более полутора тысячелетий). В его верхнем этаже постоянно горел костер, указывая путь в Александрийскую гавань. Маяк был одним из семи чудес света. Но нас интересует в данном случае чудо света, которое по праву можно было бы назвать восьмым.

МУСЕЙОН – ЦИТАДЕЛЬ АНТИЧНОЙ МЕДИЦИНЫ

Здесь, в Александрии, находилась знаменитая библиотека – крупнейшее в древности собрание рукописных книг (от 100 до 700 тысяч томов). А размещалась она в так называемом Мусейоне, являвшем собой совокупность научных и учебных заведений. То был один из главных центров науки и культуры Средиземноморья в дохристианскую эпоху. В Мусейоне, в этом отданном под покровительство муз учреждении, наряду с разработкой филологических проблем, занимались исследованиями в области астрономии, математики, ботаники, зоологии и медицины с использованием самого современного оборудования.
Здесь работали выдающиеся врачи той эпохи. История сохранила лишь два имени, хотя, разумеется, их было много больше. Но даже то, что сделано этими двумя, позволило искусству врачевания подняться на качественно новую ступень.

Одним из основоположников александрийской медицинской школы был Герофил из Халкидона – небольшого города в Малой Азии, близ нынешнего Стамбула. Город - действительно невелик и крупным никогда не был, но он связан со многими знаменательными событиями новейшей и древней истории. Так вот, одно из первых упоминаний о нем в исторических хрониках как раз и свидетельствует о том, что он был родиной Герофила.

Надо сказать, что часть рукописей Аристотеля счастливым образом попала в Александрийскую библиотеку, что немало способствовало ее славе, а главное – дало мощный толчок развитию гуманитарной мысли. Герофил, юноша способный и любознательный, был наслышан о них. Ходила молва, что именно в Александрии находятся медицинские трактаты великого философа. (Это было действительно так, но рукописи сгорели во время катастрофического пожара, который случился в библиотеке в 47 г. до н.э. О них мы знаем лишь из свидетельств других авторов и косвенных ссылок на эти труды). Впрочем, не только это влекло его в Александрию из захолустного Халкидона. Подобно исполинскому маяку, указующему путь в спасительную гавань, в Александрии все ярче разгорался огонь пытливой творческой мысли. Город в устье Нила, как магнит, притягивал к себе всех самобытных, талантливых людей, всю интеллектуальную элиту Средиземноморья. И нетрудно представить себе то волнение, которое испытал юный Герофил, впервые переступив порог святая святых – знаменитой библиотеки, этого гигантского книгохранилища. Конечно, он провел здесь многие часы и дни.

Однажды его разыскания были вознаграждены: еще не подозревая, что у него в руках, он развернул вожделенный пергамент – причем, его заключительную часть. Ему бросилась в глаза последняя строка: “А за этим больше ничего”. Чаще всего именно так заканчивал свое сочинение Аристотель. Юноша, потрясенный, сел на скамью и начал судорожно сворачивать пергамент заново, чтобы добраться до начала сочинения. А потом, забыв обо всем на свете, с жадностью вчитывался в бесценные строки, вбирая в себя высокие истины, дарованные грядущим векам всепроникающим умом мудреца из города Страгира, что на севере Греции, в Македонии. И чем больше читал он великого Страгирита, тем больше его поражало то бесстрашие, с каким Учитель додумывал каждую мысль, стараясь до пределов исчерпать все возможные следствия своих опытов.

И этот пример, эта отвага будут придавать ему сил и мужества, когда он сам посягнет на извечный запрет богов – первым из врачей античности начнет проводит анатомические исследования на трупах людей.

УЧЕНИК ВЕЛИКОГО СТРАГИРИТА

Герофил проявил особый интерес к изучению деятельности мозга, нервной системы, сосудов, внутренних органов, глаз. Он сделал ряд важных открытий. Установил, например, различия между двигательными и чувствительными нервами. Выяснил, что хилусовые сосуды (chilos – сок, обогащенная капельками жира лимфа, содержащаяся в лимфатических – млечных – сосудах кишечника) связаны с пищеварительным аппаратом. Он дал название двенадцатиперстной кишке. Им введены в обиход такие термины, как calamus Herophili, torcular Herophili, – они дожили до наших дней. В своих исследованиях он добрался до четвертого желудочка мозга, где, по его мнению, локализовалась “мыслящая душа”.

И, наконец, главное средоточие его усилий – пульс. Он обнаружил, что у женщин пульс в среднем на 5–10 ударов в минуту чаще, чем у мужчин. И чем выше рост человека, тем пульс медленнее. До него была установлена зависимость пульса от заболевания, от пола, возраста, телосложения. Гиппократ предложил 9 основных подразделений пульса, большинство из которых употребляется до сих пор: нормальный, аритмичный, аллоритмичный (чередование нормальных волн с ненормальными), убывающе-нарастающий, скорый, высокий, медленный, низкий, мягкий. Но именно Герофил первым из врачей заметил зависимость пульсации сосудов от деятельности сердца и обратил внимание, что число пульсовых волн в норме равно числу сокращений сердца.
Парадокс заключается в том, что труды Герофила не сохранились (очевидно, сгорели в том самом злополучном пожаре), но врачи, тем не менее, считают его основателем учения о пульсе человека.

ЭРАСИСТРАТ – АНАТОМ И ФИЗИОЛОГ

В славном ряду александрийских медиков вторым – не по значимости, а разве что по алфавиту – назовем Эрасистрата из Кеоса. В сущности, здесь повторилась все та же история. Талантливый юноша, родом с небольшого средиземноморского островка, не мог не стремиться всеми помыслами души в Александрию, где он нашел учителей, среду, в отсутствие которых чахнет ум, талант не обретает крыльев и остаются втуне, быть может, великие силы души. В Александрии он обрел все: друзей, профессию, судьбу.
Он тоже проводил обширные анатомические исследования. Но если Герофил, анатомируя те или иные органы, по преимуществу описывал их строение, то Эрасистрат обращался главным образом к их физиологическим функциям. Он очень много и плодотворно занимался мозгом, продолжив исследования своего знаменитого предшественника – врача-натурфилософа Алкмеона Кротонского (6–5 в. до н.э.), который впервые дал концепцию человеческого тела как микрокосма и сбалансированной системы противоположностей. Не менее успешно Эрасистрат изучал нервы, кровеносные сосуды, сердце. Например, исследуя сердце, он описал его камеры, заслонки, сокращение сердечной мышцы, проследил ход сосудов. Им описаны желудок, перистальтика кишечника.
Разумеется, и Эрасистрат, и Герофил вели обширную хирургическую практику. Они были знакомы с перевязкой сосудов, наркозом (применялась главным образом вытяжка корня мандрагоры). Это давало возможность производить сложные хирургические вмешательства, например, ампутацию конечностей, немыслимую прежде. Значительные успехи анатомо-физиологических знаний в Александрии стали возможными благодаря тому, что здесь было разрешено производить не только вскрытие трупов, но, иногда, и вивисекцию – операцию на живом животном с целью изучения функций организма и действия на него различных лекарственных веществ, а также для эффективной разработки новых методов лечения.
Нельзя не сказать о том, что в Александрии получила развитие фармация. Как и в некоторых других эллинистических городах, здесь имелись аптеки, в которых работали врачи, специализировавшиеся на приготовлении лекарства своим пациентам. И, безусловно, Герофил и Эрасистрат имели многочисленных учеников, что стало основой создания оригинальной александрийской врачебной школы.

Значение этого города как медицинского центра сохранялось в течение нескольких веков – уже после падения эллинистического Египта, в 30 г. до н.э. Крупнейшие врачи могущественного Римского государства, завоевавшего Александрию, либо получали образование в Мусейоне, либо, как принято говорить нынче, совершенствовали здесь свою квалификацию.