Труд делает свободным

Arbeit macht frei.

Надпись над воротами немецких концлагерей

В перестройку было принято восхищаться жизненным уровнем на Западе. Простой водитель грузовика может позволить себе… эх! Точно так же на второй год оккупации немцы начали всячески рекламировать то, как живет простой германский труженик. При этом твердо обещали: русские рабочие и крестьяне будут жить так же. Но после войны.

В экономике — а на оккупированных территориях существовала экономика, куда ж без нее — немцы оказались, как бы сейчас сказали, жесткими монетаристами. Рыночные цены должны остаться на советском уровне. Зарплаты должны остаться на советском уровне. Квалифицированный рабочий получал 300 рублей в месяц (столько же, сколько полицай). Неквалифицированный — 150 (в три раза меньше, чем староста)

Самая высокая ставка была у мэра-бургомистра — 1500 рублей. Кстати, каких это рублей? Не советских ли, с портретом Ленина? Да, именно их!

Рациональные немцы не стали изымать советскую валюту (тем более что в начале войны казалось, что до «окончательного решения русского вопроса» — рукой подать. Чего возиться-то?) Наоборот, особо не заморачивались, допечатывали еще. Столько, сколько требовалось.

Служащие получали от 300 до 700 таких фальшивых рублей. Да вот только и таких самодельных денег русское население, которое привлекалось немцами на работы, — обычно не видело: обычно новообретенным русским рабам платили пайками — в виде производственного питания. При условии выработки. В общем, как в лагере.

^{Терезин, Заксенхаузен, Освенцим… Везде на лагерях смерти одна и та же надпись: «Труд освобождает». Везде одна и та же БОЛЬШАЯ ложь}

«На русской территории действуют другие правила использования рабочей силы, чем в Западной Европе. Использование рабочей силы нужно главным образом осуществлять в порядке трудовой и гужевой повинности без какого-либо вознаграждения». (Из приказа от 28 июля 1941 года об использовании труда советских граждан на оккупированных территориях.)

В «трудовые колонны» Геринга мобилизовывали все местное население в возрасте от 14 до 60 лет. На торфоразработках в Ленинградской области люди работали с 6 утра до темноты, за что получали 200 граммов хлеба в день. Тот же, «кто отказывается от работы, считается врагом германского государства и будет расстрелян».

На заводах в Брянске, Орле, Смоленске рабочему присваивался номер. Его имя и фамилия после этого переставали существовать.

И все это — не заключенные, не узники концлагерей, все это свободные граждане будущей Великой Германии (или Великой России — в зависимости от момента), которым были обещаны порядок и процветание. А от тех, кого завербовали или мобилизовали на работу в Германию, — регулярно шли письма о хороших условиях и достойной жизни в Европе.

«Восточным рабочим» в рейхе предоставлялись уже готовые бланки с текстами писем на Родину, куда предлагалось вписать только имена тех, кому они будут адресованы[230].

Сейчас любят издавать такие интересные исторические книги: о не политической, не общественной, а самой что ни на есть повседневной, мирной, мещанской жизни людей в те или иные исторические периоды. Почитайте, очень любопытные книги. Они так обычно и называются: «Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры», «Повседневная жизнь российских жандармов», «…опричников Ивана Грозного», «…пиратов и корсаров Атлантики», «…паломников в Мекке»…

^{Не всегда, увы, возвращение из немецкой неволи было столь счастливым}

Только вот, что касается периода 1941–44 годов, боюсь, кто бы ни пытался нам честно рассказать о «повседневной жизни» «под немцем»[231]— а все будут получаться ужасы оккупации. Ибо так оно и было.

«Зверства, совершенные вооруженными силами и другими организациями Третьего Рейха на Востоке, были такими потрясающе чудовищными, что человеческий разум с трудом может их постичь… Я думаю, анализ покажет, что это были не просто сумасшествие и жажда крови. Наоборот, налицо имелись метод и цель. Эти зверства имели место в результате тщательно рассчитанных приказов и директив, изданных до или во время нападения на Советский Союз и представляющих собой последовательную логическую систему»[232].

Это не передовица газеты «Правда». Это сказано американцем, юристом, представителем США на Нюрнбергском процессе. Тем, кто, переписывая историю, не верит «советскому официозу», неплохо было бы иногда заглядывать и в самые что ни на есть trust worthy западные документы.