Другой Сергий

Во главе православной миссии стоял экзарх Прибалтики Сергий (Воскресенский). Немцы пришли договариваться именно с ним.

Сергий оказался не между двух, а между трех огней. С одной стороны — большевики, которые методично, на протяжении десятилетий уничтожали Церковь. С другой — нацисты, которые вроде протягивают руку помощи, но при этом уничтожают русский народ. Наконец, он формально оставался подчиненным местоблюстителя патриаршего престола — тоже митрополита и тоже Сергия, который оставался по другую сторону фронта, будучи практически под арестом.

Как все повернется — неизвестно.

^{Митрополит Сергий (1897–1944)}

^{Экзарх Прибалтики, глава Псковской православной миссии}

^{Вообще все было непросто.}

^{Немцы разрешили открывать церкви, явно чего-го не додумав. Митрополит Сергий, на ком лежал весь груз ответственности за решение о сотрудничестве с гитлеровцами в этом вопросе, оказался воистину своим среди чужих, и чужим — среди своих. Немцы ему не доверяли. Его называли «большевистским ставленником» и «агентом ЧК», в доносах в гестапо писали, что он тайно слушает московское радио, а дома поет, запершись, советские военные песни.}

^{В Москве — отлучили от церкви: «Всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик — лишенным сана» (из постановления собора епископов, 1943-й). А Сергий, помолясь, делал свое дело. Почти 500 православных храмов открылось при нем на Северо-Западе России.}

^{В апреле 1944 года Сергий был убит при невыясненных обстоятельствах}

Митрополит Сергий был назначен экзархом Прибалтики до войны в январе 1941 года — из Москвы. Немецкие власти все время подозревали Сергия в том, что он агент НКВД, — примерно, как Мюллер все время подозревал Штирлица. В воспоминаниях Судоплатова, кстати, есть упоминание, что с помощью местоблюстителя ему удалось внедрить агентов «в круги церковников, сотрудничавших с немцами на оккупированной территории»[241].

Уже 22 июня 1941 года московский митрополит Сергий призвал верующих встать на защиту своей Родины от немецких поработителей. В 1943-м советская власть признала церковь, а Сергия — Патриархом. Тогда немцы запретили само упоминание Патриарха Московского на оккупированных территориях, но многие священники этот приказ выполнять отказались. Не отрекся от Патриарха и экзарх Сергий.

За три дня до смерти он говорил в своем слове: «Нашу святую Русскую Землю попирают враги. Близится час, и, поставленные на колени, они будут просить у нас прощения. Но мы будем тогда так же тверды и немилосердны, как они теперь к нам». Кого он имел в виду? Нацистов или большевиков? Каждый присутствовавший на проповеди понимал по-своему. 28 апреля 1944 года экзарх, его спутники и шофер, ехавшие по пустынной дороге из Вильнюса в Каунас, были застрелены из обогнавшей их машины.

Оккупационные власти заявили, что это были переодетые в немецкую форму партизаны. Им никто не поверил. Все знали, насколько немцы ненавидели Сергия.

С другой стороны, доживи он до Победы, наверняка был бы расстрелян уже нашими — как «видный власовец».

Партизаны с самого начала убивали попов, считая их пособниками гитлеровцев. Не разбирали, есть на них какая-то вина или нет. Не видели партизаны разницы, особенно поначалу — что полицай, что поп, что староста.

От псковской православной миссии отреклась и Москва: московский митрополит Сергий с возмущением писал о сотрудничестве русского духовенства на оккупированной территории с немцами и грозил отступникам церковным судом.