2015-05-12
756
Конфликтологическая социология не представляет собой монолитного единства в теоретическом отношении, представлена разноплановыми учениями многочисленных авторов. Основоположником этого направления социологии считается Г. Спенсер, высказавший идеи о закономерности социальных конфликтов и расценивший их обязательным условием общественного развития, как эволюционного, так и революционного (первому, как известно, он отдавал предпочтение). Любопытно отметить, что Г. Спенсер был убежденным противником социальной помощи бедным, полагая, что она мешает действию закона естественного отбора в обществе и потому содействует его деградации.
Социологи-конфликтологи признают видным своим представителем К. Маркса, разработавшего в рамках своего учения о классовой борьбе вопросы о причинах и первопричине социального конфликта, потребностях, интересах и мотивах конфликтующих сторон, латентном и открытом конфликте, зависимости структурных изменений системы от степени насильственности конфликта. Социальная помощь бедным со стороны государства, общественных организаций и частных лиц расценивалась Марксом как благотворительная подачка, не отменяющая закона классовой борьбы, но могущая затруднить ее организацию.
Противоположное отношение к социальной работе, теоретическое обоснование ее необходимости как экономически слабым социальным группам, так и сильным, всему обществу, содержится в теориях конфликтного функционализма Г. Зиммеля [8] и Л. Козера [9-13], концепции диалектического конфликта Р. Даренфорфа [14-18], а также многочисленных вариантах синтезирования и развития названных теорий, предпринятых К. Боулдингом [19], Р. Коллинзом [20], Т. Дистефано [21], Д. Химесом [22], А. Матейко [23], К. Шиллингом [24], С. Шмидтом и Т. Коханом [25], Пьером Ван дер Бергом [26], Р. Уильямсом (младшим) [27] и многими другими теоретиками конфликтологической социологии.
Обилие теоретических вариаций конфликтологической социологии затрудняет их дифференцированную характеристику. Применительно к интересующей нас задаче в этом и нет нужды. Нам важнее вычленить общие, разделяемые всеми конфликтологами идеи. И здесь мы получаем неоценимую помощь от Дж. Тернера, скрупулезно сопоставившего друг с другом основные конфликтологические теории, четко зафиксировавшего их принципиальные отличия и определившего их общее содержание [28. С. 125-218].
Пользуясь терминологией и результатами фундаментального труда
Дж. Тернера, можно сказать, что парадигму конфликтологического построения социологической теории [28. С. 25], основу "для конфликтной альтернативы социологического теоретизирования" [28. С. 128] составляет комплекс следующих, как минимум, посылок.
1. Социальная "система систематически порождает конфликты", в силу чего "конфликт является неизбежным и очень распространенным свойством социальных систем" [28. С. 128, 130, 139, 143, 164 и др.];
2. Социальные конфликты имеют тенденцию проявляться в полярной противоположности интересов [28, С. 128, 131, 167-179], а также эмоциях, инстинктивных импульсах" людей [28. С. 131, 132, 134-136, 167-178];
3. Конфликты чаще всего происходят из-за недостатка "ресурсов, особенно власти" [28. С. 128, 142-146, 147, 167-178];
4. "Конфликты - главный источник изменения социальной системы" [28. С. 128, 143, 149, 164, 175-177];
5. Однако "они далеко не обязательно и отнюдь не во всех случаях приводят к разрушению системы или социальным изменениям" [28, С. 132, 163-164, 175-177];
6. К этим итогам ведут насильственные конфликты [28. С. 129, 146, 162-163 и др.];
7. Конфликт - "это один из главных процессов, которые служат сохранению социального целого или некоторых составляющих его частей" [28. С. 132, 133, 136, 149, 163-165, 175-180];
8. Конфликт "и объединяет, и поляризирует конфликтные группы... приводит к дальнейшей интеграции более широкой социальной системы, в которой он происходит" [28. С. 136-139, 162-165, 173-179];
9. Решение "конфликта в какой-то момент времени создает такое состояние структуры, которое при определенных условиях с неизбежностью приводит к дальнейшим конфликтам противоборствующих сил" [28. С. 144-147, 164];
10. Не только конфликт вызывает изменение социальной структуры, но и "изменения структуры служат причиной конфликта (при условиях, которые требуется определить)" [28. С. 149, 163-165 и др.];
11. Социальный конфликт имеет как "позитивные функции", так и "негативные", а поэтому может играть как конструктивную, так и деструктивную роль в той социальной системе, в которой он происходит [28. С. 132, 136-137, 143, 164-165];
12. Любой эмпирически обнаруживаемый социальный конфликт суть процесс, характеризующийся своим набором объективных и субъективных причин, интересов конфликтующих сторон, разной длительностью и стадиями (этапами, фазами), той или иной степенью остроты и насильственности, конкретным сочетанием конструктивных и деструктивных функций, неоднозначными результатами для конфликтующих, разных социальных структур и социума, а также многими иными "эксплицитными переменными" [28. С. 129, 131-138, 147-151, 161-180, 188-217].
Какое отношение имеют эти положения к социальной работе? Ска
занное в предыдущем параграфе свидетельствует, что самое непосредственное. Если мы хотим того, чтобы практическая социальная работа содействовала конструктивному преодолению конфликтов (а мы не можем не хотеть этого в современных российских условиях), то нужно придать конфликтологическую ориентацию социальной работе как науке; Для этого прежде всего необходимо учесть резоны общесоциологической теории конфликта при определении атрибутов этой науки.
Каков ее объект? Очевидно, что объектом науки социальной работы является специфический тип социальных интеракций, особые взаимодействия личности с социальной средой. Но в чем заключена эта специфичность? Что отличает интеракции, интересующие социальную работу, от прочих?
На эти вопросы даются разные ответы. Р. Рамзей, характеризуя развитие теории социальной работы, отметил три варианта интерпретаций взаимоотношений "личность - среда". Первый характеризуется предпочтением личности, "упором на индивидуума и его семью". Отсюда вытекало признание главным методом социальной работы "метода индивидуальной работы". Второй осуществляется "с акцентом на социальные условия, окружающие личность и семью" и считает основным методом социальную политику [4. С. 96]. Третий пытается соединить вышеназванные подходы в виде "интегральных", "унифицированных" теорий, которые реально сводятся к простой декларации принципа "личность в среде" и не содержат в себе теоретического раскрытия данной формулы [4. С. 97].
Р. Размей предложил синэнергетическое понимание взаимоотношений "я (личность) - другие (социальная среда)", основанное на идеях и математических моделях Фуллера. Оно весьма перспективно для осмысления сущности социальных интеракций вообще. "Линии между всеми точками в системе "я - другие" линейно-волновые. Иными словами, они имеют зигзагообразную форму, направлены назад - вперед, они не прямые. Этот тип нелинейных соединений между частями системы совместим со всеми реальными отношениями, существующими между живыми системами и их средой обитания" [4. С. 101]. Но в силу всеобщности синергетики установить, исходя из нее, специфику интеракций, интересующих социальную работу, естественно, нельзя.
На основе же конфликтологической социологии, на наш взгляд, можно. Объектом науки социальной работы являются потенциально и реально конфликтные интеракции между личностью и социальной средой (социумом и микросоциумом). Иначе говоря, эту науку должны занимать не всякие взаимоотношения человека с другими людьми, а лишь те, которые имеют конфликтный, а поэтому особо значимый как для личности, так и ее окружения характер.
В практическом плане это значит, что при определении клиентов социальной работы следует руководствоваться показателями ее только материальной обеспеченности и физиологического состояния людей, но и их конфликтогенности, предрасположенности к тем или иным видам социального протеста и деструктивным для своей личности и социума
акциям. При этом нужно понимать, что конфликтогенность людей производна от факторов экономического, психофизиологического, социально-психологического, политического, этнологического, юридическиправового, экологического, духовно-культурного и иного характера.
Например, исследуя влияние семипалатинских испытаний ядерного оружия на жителей Алтайского края, мы установили существенные отличия конфликтности сельского населения, испытавшего и не испытавшего воздействия полигона. И хотя эти группы сельчан во многих других отношениях имеют схожие условия жизнедеятельности, потребность развертывания социальной работы среди них, безусловно, разная. Это обстоятельство нашло выражение в соответствующих рекомендациях нашей исследовательской группы [29. С. 12-15, 18- 27, 32-38 и др.].
Итак, мы полагаем, что объектом социальной работы должны быть признаны конфликты личности и социальной среды. Здесь нас могут упрекнуть в отождествлении двух наук - социальной работы и конфликтологии. Но такой упрек несправедлив, так как, во-первых, последняя изучает все типы, виды и формы социальных конфликтов, их общие закономерности, а первая - главным образом только межличностные, внутриличностные и личностно-групповые конфликты. Вовторых, аналогичная ситуация сложилась во взаимосвязях конфликтологии со многими науками (она совместно с политологией исследует межэтнические, внутри- и межпартийные и другие конфликты, совместно с менеджментом - организационные (внутри- и междуколлективные), но от этого суверенитет данных наук не страдает. В-третьих, науки отличаются друг от друга не только и не столько объектом изучения, сколько своим предметом.
По нашему мнению, предмет науки социальной работы включает в себя познание закономерностей и механизмов гармонизации интересов клиентов с потребностями социального окружения, в том числе предотвращения и разрешения соответствующих социальных конфликтов. Такого рода закономерности и механизмы интересуют все обществознание и человековедение, но применительно к клиентам социальной работы - только нашу науку.
Это значит, что закономерности, устанавливаемые наукой социальной работы, есть частный случай проявления более общих социальных законов. Вот почему она имеет не фундаментальный, а прикладной характер, тесно переплетается с социологией, психологией, конфликтологией, педагогикой, социальной психологией и другими отраслями знания, сохраняя относительную самостоятельность. Именно поэтому для нее методологически значимы теоретические концепции родственных наук, которые проникают в нее, преломляясь сквозь призму ее предмета. И поэтому ее выводы и заключения ценны для других наук как систематизированный материал для обобщений более высокого уровня абстракции.
Нельзя соглашаться с раздающимися среди теоретиков социальной работы призывами "порвать со сложившимися путями развития таких
дисциплин, как социология, педагогика и психология с тем, чтобы начать с помощью новых методологических средств исследовать практические сферы социальной работы" [30. С. 128]. Социальная работа была, есть и будет видом социальной деятельности и не может не считаться с теми знаниями, которые получены о социальном другими науками.
Но определенное основание у подобных призывов есть. Они вызваны естественным желанием иметь единый методологический ориентир вместо нескольких, зачастую противоречащих друг другу. Выход из данных методологических трудностей не в том, чтобы "порвать" взаимоотношения социальной работы с другими социальными науками и признать" исходным началом для разработки методологических, теоретических и методических вопросов" эмпирические исследования [30. С. 127]. Он в другом - в нахождении того общего теоретического содержания социологии, психологии, социальной психологии, педагогики, социальной педагогики и других наук о социальных отношениях людей, которое первостепенно значимо для практической социальной работы потому должно стать основанием построения науки социальной работы.
Очевидно, что вышеобозначенные положения конфликтологической социологии входят в искомое знание. Они, разумеется, не исчерпывают всего объема методологически ценных для социальной работы идей, но составляют их сердцевину. В этом можно убедиться, сопоставив друг с другом перспективные концепции и теории социологии, психологии, социальной психологии, педагогики, политологии, менеджмента и конфликтологии (в узком смысле этого термина). Частично такое сопоставление сделано в других разделах данного пособия. Оно показывает, что конфликтологическая парадигма пронизывает большинство современных теорий обществоведения и человекознания. Это побуждает заключить, что наука и практика социальной работы должны иметь конфликтологическую ориентацию и что в этой ориентации прежде всего проявляется методологическая значимость для социальной работы фундаментальных социальных наук и ее методологические взаимосвязи с родственными прикладными отраслями социального знания.
Сделанное заключение не стало фактом построения отечественной науки о социальной работе. В этом убеждает анализ используемых ею категорий. Социальную защиту, например, определяют как систему "законодательных, экономических, социальных и социально-психологических гарантий, предоставляющих трудоспособным гражданам равные условия для повышения своего благосостояния за счет личного трудового вклада, экономической самостоятельности и предпринимательства" [31, С. 88].
Не будем говорить о логической обоснованности разделения социальных гарантий на "законодательные, экономические, социальные и социально-психологические". Оставим в стороне тезис о "равных условиях для повышения своего благосостояния." и другие сомнительные формулировки. Обратим внимание на главное - на явное преувеличение милосердного содержания социальной защиты, ее значимости
для индивидов и игнорирование ее нужности социуму, ее превентивноконфликтной роли.
Аналогичный просчет допускается в большинстве дефиниций социальной поддержки, социального попечительства, социального патронирования, социального обеспечения, социального презрения, социального страхования, социальной реабилитации, социальной реадаптации, социального консультирования и иных направлений социальной работы. В силу этого создается ложное впечатление об однонаправленности социальной работы (от социума к личности), ее индифферентности к потребностям стабилизации социальных систем. Возникает однобокое толкование социальности социальной работы. Она социальна, надо полагать, не только и не столько потому, что удовлетворяет определенные интересы части членов социума, сколько потому, что служит социуму, содействуя его упрочению и развитию. Две главные функции социальной работы (служение личности и обществу) взаимодополняют друг друга в той мере, в коей она способствует обнаружению, предотвращению и разрешению социальных конфликтов.
Признание необходимости конфликтологической ориентации социальной работы (в практическом, теоретическом и методологическом отношениях) не противоречит ее осмыслению в аспекте концепции жизненных сил, проведенному в предыдущих главах. Напомним общепризнанное положение теории конфликта - основная причина социальных конфликтов заключена в дефиците жизненных ресурсов, а главное их следствие - перераспределение этих ресурсов. Изучение конфликтов должно начинаться и завершаться анализом состояния и процесса изменения жизненных сил конфликтующих сторон.
Важно заметить, что социальные работники имеют дело с конфликтами, вызванными дефицитом жизненных сил не только у клиентов, но и их социального окружения (семьи, целевой группы, трудового коллектива и т.п.). Они призваны создавать ситуации, когда конфликты клиента с самим собой, близкими и дальними людьми, всем обществом не истощают жизненные силы ни клиента, ни его оппонента, а поддерживают, в идеале - умножают их.
Конфликтологическая направленность социальной работы, таким образом, не будет полной без концепции жизненных сил человека и социальных систем, а использование и развитие последней в теории социальной работы предполагает ее ориентацию на теорию конфликта. При условии их взаимного дополнения открывается перспектива решения дискуссионного вопроса о центральном, системообразующем понятии социальной работы. Это понятие должно выражать:
а) обществоведческий и человековедческий характер науки социальной работы;
б) ее основную методологическую ориентацию;
в) способность стать отправной точкой теоретизирования в ее рамках;
г) специфику данной науки (т.е. оно не может быть центральной категорией другой дисциплины);
12. Теория... 177
д) взаимосвязь социальной работы с родственными дисциплинами (иметь аналогию в них);
е) аккумулирующую роль относительно других категорий науки социальной работы;
з) возможность его четкой операционализации в эмпирических индикаторах в целях конкретных исследований, соответствующих прикладному характеру социальной работы.
Всем этим условиям отвечает, по нашему мнению, категория "социальное благополучие", понимаемое как такое состояние взаимодействия жизненных сил человека и социальных систем, которое обеспечивает конструктивность разрешения социальных конфликтов, а потому выступает мерилом эффективности социальной работы. Категория "социальное благополучие", с одной стороны, явно сопоставима с экономическим понятием "благосостояние (человека, группы, народа, общества)", а также "благополучием" в психологическом, педагогическом, этическом, экологическом и иных аспектах. С другой, - оно явно неадекватно им, богаче их. Иначе говоря, она специфична и в оговоренном значении используется только в социальной работе.
Ради экономии места и наглядности представим наше понимание отправных точек построения системы категорий науки социальной работы в виде схемы:
Подведем итог. Осмысление сути социальной работы как науки, се атрибутов и места в системе знаний о человеке и обществе может и должно осуществлять сквозь призму общесоциологической теории конфликта. Такое осмысление не ведет к подмене науки социальной работы конфликтологией (как в широком, так и узком значении последнего термина). Оно обеспечивает то единство методологической ориентации, отсутствие которого затрудняет разработку теории и категориального аппарата социальной работы.
Высказанные соображения не претендуют на истину в последней инстанции. Но они представляются вполне резонными на современном этапе развития социальной работы в России, дают ключ к ответу на многие до сих пор неясные вопросы.
