2015-05-12
499
Во всяком бинере первого вида антитезис раскрывает тезис. Этот закон вполне общий, но его эмпирическое действие может быть изучаемо в различных сопряженных между собой аспектах. Эволюционирующий антитезис феноменологически всегда состоит из факторов окружающей среды, связанных по присущим ей законам: но, кроме того, он заключает в себе и прообраз всего дальнейшего своего эволютивного развития, т. е. уже в данном своем состоянии некоторым образом отражает свою конечную энтелехию. Эта идея представляется с первого взгляда парадоксальной, но в действительности она не только верна эмпирически, но и приводит к познанию онтологической природы низших планов в их причастности к высшим. Выясним же, как может иерархически низший эволюционирующий антитезис отражать в своей феноменологии тезис. Как феномен, он не может обладать скрытой глубиной, непроявленным содержанием и потенциально-конкретными качествованиями. Если ноумен искони совершенен и в процессе актуализации лишь раскрывает в актуальной конкретности иерархии своих качествований, то феномен и существует лишь постольку, поскольку он актуально утвержден. В единичный момент, при соответствующих окружающих обстоятельствах, феномен может обнаруживать в эмпирических процессах лишь часть качествований своей природы, другие же оставляя скрытыми, но такое явление обладает лишь кажущимся сходством с потенциальностью ноуменов. Действительно, каждая непроявленная в данный момент феноменальная потенция может тотчас же быть обнаружена при изменившихся обстоятельствах; напротив, для проявления ноуменальной потенции необходимо предварительное утверждение всей иерархии частных, ей предшествующих. Из сказанного следует, что антитезис, как феномен, не может ни прямо актуально содержать в себе свою энтелехию, ни заключат. е. в себе, как прямую потенцию. И вот здесь мы приходим к чрезвычайно интересной и важной доктрине о раскрытии антитезисом тезиса методом карикатуры. Карикатура есть своеобразный способ выражения действительности. Ее метод не подходит ни под выражение по тождеству, ни под выражение по противоположности, а является вполне sui generis. He останавливаясь на подробном логическом анализе этого метода, так как это выходит за пределы нашей ближайшей задачи, а с другой стороны, ввиду того, что самое его наименование достаточно поясняет его природу, мы обратимся к дальнейшему развитию исследуемых идей.
Во всяком конкретном множестве некоторая часть единичных факторов, явлений и процессов представляет собой подлинные обнаружения спекулятивного смысла, т. е. является конкретно-спекулятивной реальностью. Но наряду с этой частью имеется и другая, которая представляет собой порождение местных феноменальных сил и условий. Высшие законы существуют постоянно и постоянно же тяготеют к проявлению, но чтобы это проявление состоялось, необходимо наличие соответствующего состояния воспринимающей среды. Общие законы действуют и проявляются в последовательном нисхождений по звеньям иерархии. Для того, чтобы закон п-го иерархического порядка мог быть целокупно воспринят средой, необходимо, чтобы законы n-1-го порядка уже произвели предварительно свое действие. Если же в этой иерархии хотя бы одно промежуточное звено будет пропущено, т. е. если высшие законы принуждены реализоваться параллельно с реализацией низших, то их действия и влияния на среду из непосредственных становятся опосредованными. Действительно, в этом случае реализация высших законов может происходить лишь в самом процессе реализации низших. Это влечет за собой искажение общего в частном, преломление безусловного в условный смысл. В эмпирической действительности все явления и процессы протекают в некотором среднем иерархическом поясе между трансцендентным в себе и аморфной средой, т. е. всегда иерархически отделены от своих энтелехий, а потому все они протекают под искаженными влияниями высших законов. Чем ниже иерархической уровень феномена или процесса, тем в большей искаженности действуют на него высшие законы. Из этой доктрины непосредственно вытекает, что чем меньше разность качественных потенциалов эволюционирующего феномена и его энтелехии, чем ближе достигнутая антитезисом иерархическая ступень к тезису, тем с меньшим искажением проявляются законы последнего в феноменологии первого. Иначе говоря — эволюция всякого феномена есть в то же время и эволюция управляющих им законов. Отражение в естестве феномена искаженного влияния высшего закона и представляет собой его карикатуру. Эта карикатура эволютивна, ибо, будучи в начале пути эволюции феномена абсолютным искажением действительности, она по мере свершения этого пути постепенно проясняется, чтобы при достижении энтелехии слиться с прекрасным первообразом. Эта эзотерическая идея, в частности, нашла себе выражение в некоторых легендах и народных сказках.
Общая доктрина, что всякое иерархически высшее начало проявляется на низших ступенях иерархии искаженно, имеет всеобщий конкретно-спекулятивный смысл. С одной стороны, она раскрывает существеннейший аспект онтологического естества мира, а с другой — является первым ключом к пониманию его конкретной феноменологии и механизма эмпирических процессов. Посему вполне возможно построить всеобъемлющую систему философии, исходя из данной доктрины как первоначальной интуиции, как основного закона. Действительно, эта доктрина есть органическое членение закона синархии и выражает сущность иерархического строения актуального бытия как совместного существования законов и деятелей различных порядков и достоинств. Только благодаря этой доктрине низшие законы получают видимость самостоятельности, для них делается доступной независимая деятельность. Если бы этой доктрины не было, самый приступ к познанию мира был бы невозможен. В самом деле, тогда возникла бы неразрешимая дилемма: частные деятели и законы или суть членения высших и в своей совокупности их замещают, или они существуют самостоятельно от высших. В первом случае это приводило бы к ряду контрадикторных противоречий. — Несовершенство, несгармонированность и, наконец, явная отрицательность частного, воспринимаемого в конкретно-эмпирическом процессе, должны были бы переноситься на Всеобщее. Следуя этому пути, несовершенство мира и царствующее в нем зло пришлось бы признать предикатами Бога, нелепость чего очевидна. В более частных аспектах неминуемо получалась бы такая же невозможность примирить наличие общих и массовых законов с беспорядочностью сочетаний единичных процессов. Во втором случае, равным образом, пришлось бы натолкнуться на контрадикторные противоречия. При признании полной самостоятельности каждого из иерархически различных начал нельзя было бы объяснить их совместных проявлений. Здесь пришлось бы или вовсе отрицать существование высших законов, или же онтологизировать их беспрестанную борьбу. Первое невозможно, ибо если существуют концепции, отрицающие личный теизм, то все же на место Бога ставится система общих законов природы. Здесь же пришлось бы отрицать наличие каких бы то ни было общих начал, что находится в явном противоречии с опытом как внутренним, так и внешним, ибо приводит к признанию неорганизованной хаотичности мира и всякого сознания, т. е. к невозможности как в том, так и в другом каких бы то ни было процессов. Второе так же нелепо как онтологически, так и феноменологически, ибо если бы существовали одновременно исключающие друг друга законы, то невозможно было бы никакое бытие. Таким образом, вне означенной эзотерической Доктрины факт существования мира представлялся бы нелепостью, как невозможно было бы и никакое его познание. Напротив, ведение этой доктрины сразу устраняет всю систему означенных контрадикторных противоречий и позволяет понять совместное бытие разнообразных законов и деятелей космоса с его общим единством. Ввиду важности этой доктрины наметим, хотя бы самыми краткими чертами, ее преломления в отдельных Дисциплинах.
I. Онтология.
Чем больше разность иерархических достоинств между Началом и средой его проявления, тем последнее более искажено, тем уродливее карикатурное отражение этого начала. Основным онтологическим бинером первого вида с абсолютным максимумом различия иерархического достоинства полюсов является бинер: μηον и ουκον. Божество как Абсолютная Реальность противопоставляется абсолютному ничто. Отражение Божества в этом ничто, его абсолютная карикатура есть дьявол. Эта идея для новоевропейской философии не нова, ибо она знает ее под формулой: «дьявол есть обезьяна Бога». Во всяком осуществляющем процесс бинсре первого вида тезис остается всегда себе тождественным и лишь эволютивно раскрывается конкретно в антитезисе, который, напротив, актуально эволюционирует. Антитезис всегда карикатурно отражает в себе тезис, и его эволюция заключается в постепенном просветлении этой карикатуры. Каждый вид этой карикатуры, рассматриваемый в себе, есть лишь искусственное отвлечение от эмпирической действительности, есть абстракция, не имеющая, как таковая, никакого субстанциального содержания. Процесс эволюции антитезиса может быть рассматриваем как непрестанное отбрасывание изжитых карикатурных отражений тезиса. Все члены их ряда, за исключением начального, суть абстракции, но каждый из них в некоторый момент был причастен Реальности и тем более, чем к высшему этапу процесса он относился, ибо тем большая часть его дифференциальных элементов уже имела конкретно-спекулятивную природу. Напротив, начальная абстракция есть абсолютный максимум карикатурного извращения реальности, абсолютно не заключающий конкретно-спекулятивных элеменгов, а потому лишенный всякой причастности к субстанциальному бытию; это и есть дьявол. Возникновение космического диалектического процесса определяется как выход космического антитезиса из состояния абсолютной карикатурности и уконической абстрактности и первичное приобщение к Реальности, т. е. как начало просветления космической карикатуры. В этом акте происходит отбрасывание абсолютной карикатуры от естества космоса, благодаря чему она и получает онтологически точное и адекватное определение — «тьма внешняя». Однако, выделяя из себя последовательную цепь абстракций карикатурных отражений тезиса, антитезис не утрачивает их, но в дальнейшем своем процессе продолжает их постепенную переработку. Ввиду важности этой идеи поясним ее более конкретно. На всем пути своей эволюции антитезис включается тезисом. Его эволюция, процессы и возрастающая иерархия конкретно-эмпирических законов все время остаются лишь более или менее искаженными раскрытиями естества тезиса. Поэтому эво-лютивный процесс антитезиса является внугренним только для тезиса, а для антитезиса всегда остается внешним. Действительно, для тезиса эво-лютивный процесс антитезиса есть лишь внутреннее видоизменение его природы, актуализация его синархического единства. Наоборот, для антитезиса всякий этап его эволютивного процесса привносит в него нечто существенно новое, ранее в нем не заключавшееся, ибо вообще потенциальная конкретность составляет исключительную принадлежность ноуменального. Итак, конкретное эмпирическое возникает только из тезиса и в тезисе; антитезис реален лишь постольку, поскольку он есть кинетическая модификация тезиса; собственный же субстрат антитезиса, как таковой, онтологически ареален, ни в коей мере не порождает из себя конкретное эмпирическое, а лишь отрицательно содействует становлению реальности, как орудие, полагающее предел. На более простом языке эта доктрина выразится так. — Мир возникает из Бога и в Боге; мир реален лишь постольку, поскольку он есть отражение Бога; имманентный же субстрат мира, созерцаемый вне его причастности к Богу, есть онтологическое ничто, дьявол. Последним и определяется онтологическое различие между Имманентным Ликом Абсолюта и дьяволом. Имманентный Лик развертывается из μηον'a и противостоит Трансцендентному Лику, как антитезис тезису. Напротив, дьявол есть ουκον, антитезис. Если Имманентный Лик есть космический субстрат реальности, то дьявол есть абстракция этого субстрата при утверждении его онтологической самобытности. В этом абстрагировании происходит онтологическое извращение λογος'a восприятия: имманентное созерцается и оценивается в категориях трансцендентного. В этом последнем и состоит демонический пафос. Выяснив это, мы легко поймем, в чем именно заключается исходная ложь демонического культа. — Это есть смешение идеи Имманентного Лика Абсолюта с идеей имманентного субстрата космоса, сопряженное с извращением смысла диалектического процесса. Люциферизм есть культ имманентного субстрата, имеющий своим основанием ложную мысль, что этот субстрат самобытно порождает конкретное эмпирическое, т. е. что эволюция космоса есть безлогосная эволюция имманентного субстрата.
II. Идеология.
В аспекте идеологии общая доктрина, что иерархически высшее может раскрыться гармонически лишь в непосредственно следующей нисходящей ступени иерархии, а при отсутствии промежуточных иерархических звеньев — неустранимо искажается, приводит нас к следующему частному закону. — Всякая идея может гармонически раскрыться только в сознании, обладающем соответствующим иерархическим достоинством; во всяком низшем сознании она всегда будет отражаться искаженно. В обратной формулировке этот закон выразится так. — Каждое конкретное сознание может гармонически правильно воспринимать идеи только не выше определенного иерархического порядка; все высшие идеи всегда будут восприняты им искаженно. В самом деле, идея n-го порядка есть синтез идей n-1-го порядка. Поэтому сознание только тогда может воспринять истинное естество этой идеи, когда оно или уже обладает всем соответствующим ей конкретным множеством идей n-1-го порядка, или может их в процессе познания попутно воссоздать. Если же сознание вмещает лишь идеи более низких порядков и притом не полное их количество, то высшая идея будет им всегда выражаться не в ее собственном λογος'е, а в λογος'e низших идей. Соответственно этому, высшая идея оказывается как бы стоящей рядоположно с низшими, ибо ее карикатурное отражение имеет достоинство, равновеликое достоинству иерархического уровня сознания. В эмпирической действительности всякое конкретное сознание отражает в себе все высшие идеи. Громадное их большинство вовсе не сознается им как особые идеи, и наличие их карикатурных отражений сказывается лишь косвенно — во взаимных соотношениях более низших идей.
Другая часть идей хотя и сознаются как самостоятельные, но их карикатурные отражения также весьма далеки от их истинного смысла. По мере хода эволюции, во-первых, все большее число идей объективируется как самостоятельные, а во-вторых, карикатурные отражения все более проясняются. В этом именно и заключается смысл доктрины, что эволюция сознания есть его иерархизация. Действительно, здесь, с одной стороны, происходит Дифференциация общего конгломерата сознания в cirt тему раздельных идей, а с другой стороны, идеи начинают распределяться но иерархическому достоинству. В примитивном сознании все идеи смешиваются между собой и представляются равноценными и рядоположными; по мере эволюции сознание научается их разделять и убеждается в их иерархическом различии, т. е. начинает созерцать их в истинной перспективе. Происходящее здесь явление можно пояснить следукмцим образом. При приближении к горному массиву вначале не только нельзя увидеть различия высот отдельных вершин, но и весьма часто ближайшие низкие горы кажутся более высокими, чем удаленные, которые в действительности во много раз превышают их по высоте. По мере подъема действительная картина все время проясняется, а при достижении наиболее высокой вершины вся панорама раскрывается целиком. Так и в эволюции сознания: вначале все идеи кажутся равноценными, но с каждым дальнейшим шагом раскрывается их подлинная перспектива. И точно так же, как в горной цепи небольшие холмы для путника в ущелье закрывают весь горизонт, кажутся единственными, а затем скрываются за другими вершинами, так и частные идеи порой заслоняют весь кругозор сознания, чтобы в дальнейшем вовсе быть вытесненными другими. Но как высочайшая вершина господствует над всей месгностью и видима отовсюду, если она не заслоняется местными низкими холмами, так и высшие идеи царствуют над всем сознанием, в чем оно неизменно будет убеждаться всегда, как только сумеет не поддаваться гнету частных концепций и, осознав их, поднимется над ними. Всякое сознание отражает в себе все идеи, т. е. они врождены ему. Локк и Юм правильно указали, что сознание не обладает актуально раскрытыми врожденными идеями. Эзотеризм утверждает, что врожденные идеи присутствуют в сознании, во-первых, не актуально, а, во-вторых, не в их адекватном отражении, а в карикатурном извращении. Посему между этими двумя учениями нет противоречия. Согласно английской школе, сознание вырабатывает идеи, согласно же эзотеризму, — оно актуализирует их в себе. Здесь имеется противоречие в ином — в эзотеризме идеи, как утверждал и Платон, вечны и надмирны, — у Локка идеи суть только достояния и продукт сознания. Итак, при онтологической противоположности эти два мировоззрения объясняют феноменологию сознания в некоторой параллельности. Нетрудно указать произвольно большое число примеров карикатурного искажения высоких идей в примитивном сознании, ибо вообще всякое эмпирическое сознание по отношению к ноуменальному существу идеи является примитивным. С наибольшей очевидностью это раскрывается при распространении высоких религий и цивилизаций. Так, например, каждый европейский народ воспринял из истинного целостного христианства то, что ему более всего свойственно. Отсюда страстность, обрядность и формализм католичества романских народов, мистичность православия у славян, теологичность и мораль протестантизма у германцев, этизм и практичность англиканства пуритан, квакеров и т. д., у англосаксов и т. д. Каждый отдельный вид христианства есть карикатурное искажение его истинной всеобщности. То же самое легко установить и при распространении цивилизации. Она может оставаться одинаковой по внешней форме, но всякий народ всегда вкладывает в нее свое собственное содержание. Поэтому при насильственном внесении даже и весьма совершенных, но чуждых духу народа форм цивилизации происходит не облегчение его жизни, но ее подавление.
«Никто не имеет нравственного права игнорировать, насколько наши учреждения и воспитание гибельны для низших народов».
«Жизнь народа, его учреждения, его верования и искусства суть только видимые продукты его невидимой души. Для того, чтобы какой-нибудь народ преобразовал свои учреждения, свои верования и свое искусство, он должен сначала переделать свою душу; для того, чтобы он мог передать другому свою цивилизацию, нужно, чтобы он в состоянии был передать ему также свою душу».
Так как этого в большинстве случаев не происходит, то при насильственном применении высших норм и форм цивилизации к низшим народам, она неизменно вырождается в нелепую карикатуру. Таковы, например, Либерия, республики Центральной и Южной Америк, персидский парламент и т. д.
III. Этика.
В этической области преломление общей доктрины о карикатурных искажениях высших начал приводит к следующему частному выводу. — Каждой добродетели необходимо соответствует особый порок; порок есть карикатура добродетели. Нет такой добродетели, которой бы не соответствовал особый порок, как нет и такого порока, который бы не свидетельствовал своим существованием о бытии некоторой соответствующей ему добродетели. Всякий тезис раскрывается только через антитезис. Только через развитие порока и отказ от него, т. е. через его преодоление в нем самом, раскрывается соответствующая добродетель. В этом и заключается онтологический смысл греха, равно как и идеи покаяния и искупления. Добродетель есть состояние сознания в приобщении его к естеству духа, есть раскрытие его ноуменальных качествований в эмпирической деятельности. Когда идея добродетели начинает объективироваться, то это прежде всего приводит к актуализации соответствующего порока. Справедливость этого совершенно неизменна. Когда человек совершает какой-нибудь акт добродетели, он всегда с особенной резкостью ощущает в себе соответствующую потенцию порока. В частности, в требники как католической, так и православной Церкви включен вопрос — «не чувствовал ли кающийся прилива блудной похоти во время молитвы перед изображениями Богоматери?» Как это ни чудовищно в глазах верующего, опыт Церкви показал всю уместность данного вопроса, ибо такое явление, как и жажда богохульства во время богослужений вообще, есть более чем распространенный факт. Справедливость доктрины, что добродетель, искажаясь, порождает, как свою карикатуру, порок, может быть иллюстрирована самыми разнообразными примерами. Так, например, идея чести в себе есть истинная добродетель: честь есть раскрытие духа; сознание чести есть сознание духовного иерархического достоинства, есть его ореол, его слава. В таком именно смысле честь понимается в молитве: «Честный Животворящий Крест». «Тебе подобает всякая честь и восхваление» и т. д. От слова «честь» мы производим понятие «честность»: честность, верность своему иерархическому достоинству есть раскрытие чести. Равным образом «чествование» есть признание, что человек был верен своей чести. Идея чести в примитивном сознании получает совершенно иной смысл. Если онтологически честь принадлежит иерархическому достоинству монады и достигнутому качественному достоинству актуального сознания, то здесь честь связывается с положением личности в феноменальных иерархиях: государственной, экономической, общественной и т. д. Если истинная честь не может быть нарушена никем, кроме самого человека, то ложную честь приходится оберегать от внешних посягательств, и притом по нелепым общепринятым правилам. Смыть кровью с чести порок — это чудовищнейшее извращение ее идеи, ибо только в этом «смывании» честь действительно погибает. А между тем ложное понятие чести лежало на протяжении ряда веков в основании так называемого «избранного общества». Отсюда бессмысленные дуэли, а иногда и обязательность отмщения целым родом обиженного всему роду обидчика, как знаменитая «вендетта» и т. д. Но, к сожалению, должно указать и на несравненно более общие примеры извращения высоких добродетелей, когда они касаются примитивных сознаний. Таким примером может служить вся история христианства. Во имя религии Любви были пролиты океаны крови в бесконечной вражде и насилиях. Любовь ко всем ближним вылилась в лютую ненависть не только к язьиникам, но и в особенности ко всем сколько-нибудь разнствующим во взглядах, всепрощение — в нетерпимость, милосердие — в жестокость, религия Света — в культ тьмы. Но более блестящего примера, как инквизиция с ее девизом «Misericordia et Justitia» и с ее деяниями, нельзя даже и пожелать. Вообще, чем выше идея, тем более крови проливалось и совершалось злодеяний во имя ее; чем возвышеннее добродетель, тем ужаснее раскрывающий ее порок.
IV. Социология.
Вся политическая и общественная история человечества есть жуткая карикатура жизни и строения истинных социальных организмов. Уже давно было замечено тяготеющее над всеми политическими идеями проклятие — чем возвышеннее они в теории, тем к более ужасным результатам они приводят. Если стремление к небольшому усовершенствованию государственного, общественного или экономического строения общества в большинстве случаев приводит к успешному и благодетельному результату, то желание сразу воплотить в жизнь высшие формы приводит к ее страшному потрясению, регрессу, а нередко и к полной гибели. Это условие необходимой постепенности в эволюции государственных устройств для успешности и благодетельности преобразований есть социологический аспект общей доктрины, что начало n-го порядка может гармонически раскрываться только в системе начал n-1-го порядка, при большем же иерархическом скачке неминуемо входит в силу закон карикатурного искажения. Так, например, высокая и истинная идея свободы в примитивном сознании воспринимается как отсутствие необходимости подчинения каким бы то ни было законам, т. е. приводит к дикому произволу и лютой анархии.
Напротив, раскрываемая постепенно и параллельно с развитием индивидов и общества свобода отвечает их естественным запросам и приносит только благодетельные результаты. Итак, анархия есть абсолютная карикатура свободы. Этот пример и показывает наглядно, что строительство государственной конституции a priori, безотносительно к достоинству, особенностям и качествованиям народа, к которому она должна быть применена, есть чудовищнейшая из нелепостей. Только такое государственное устройство может быть благодетельным, которое основывается на действительном состоянии данного народа и вводит только весьма незначительные улучшения сравнительно с его естественным бытом. То же самое устройство для всякого другого народа будет весьма вредным, а то и вовсе неприменимым и гибельным. Истинная социология должна быть всегда конкретной; ведая спекулятивный смысл, она должна развиваться только в органической связи с эмпирической действительностью; всякая спекулятивная, а тем паче формальная абстрактность в социологии есть источник бесконечных страданий для человечества. Так, основные формы государственного устройства человеческих обществ: монархия, олигархия и демократия вырождаются в свои карикатурные искажения: деспотию, плутократию и охлократию.
V. Физиология.
Иерархии животного и растительного царств раскрываются из простейшей формы жизни в закономерной последовательности и постепенности. Искусственное ускорение этого процесса через насильственное изменение условий ни прямо, ни косвенно невозможно. С другой стороны, скрещивание животных или растений возможно только или при иерархическом тождестве особей, или же, в некоторых случаях, при очень большой близости. Не только различные классы, но и отделы не могут смешиваться; только некоторые группы и подгруппы могут давать при скрещивании потомство. Но и здесь почти всегда эти ублюдки уже неспособны к дальнейшему размножению, а всякая культивированная порода всегда нуждается в каждом поколении или в новых прививках, или в соответствующем режиме. Когда же, в исключительных случаях, происходит соединение различных пород, то получаются чудовищные уроды. Все это и иллюстрирует общую доктрину о законе карикатурных искажений. Интересно, что и в области идей неправомерное соединение негармонирующих идей различных порядков приводит к порождению идей-уродов. Если в гармонической системе высшие идеи дедуцируют из себя бесконечно нисходящую иерархию частных идей, то при таком дисгармоническом смешении появляются так называемые «мертворожденные идеи», уже не способные ни к какому дальнейшему размножению и развитию. Подобно мулам, мертворожденные идеи суть результат произвола и суть лишь противоестественное бытие, т. е. не соответствующее органической действительности.
VI. Символизм.
Во всяком бинере антитезис есть эволюционирующая карикатура естества тезиса. Это значит, что во всяком единичном состоянии эволюционирующего антитезиса неким образом отражена его конечная энтелехия, т. е. все синархическое содержание тезиса. При этом также отражение не потенциально, а актуально феноменологически: качествования тезиса намечаются утрировкой, искаженностью, взаимным исключением и несообразностью ряда соответственных качествований антитезиса. Однако это осуществляется не исключительно прямым наведением от обратного, но одновременно всеми способами, т. е. наряду с первыми также и прямыми влечениями и аналогиями. Метод карикатуры находит себе обширное приложение во всех эзотерических дисциплинах, но с особенной яркостью проявляется в эзотерической символике. Если каждый символ всегда так или иначе является эволюционирующей карикатурой на действительность, то символы, выражающие наиболее высокие идеи, обнаруживают с наибольшей яркостью карикатурность своей природы. Общеизвестно, что чрезвычайно простая карикатура может гораздо проще и ярче выразить все, даже самые затаенные особенности человека или целого события, чем целый ряд произведений классического искусства. Карикатура позволяет сразу охватить самые разнообразные качествования, что или вовсе неспособна выполнить кисть портретиста, или может достигнуть только при действительно необычайном таланте. По отношению к трансцендентному прямой портрет даже вовсе невозможен; мы можем познавать и выражать его только путем притч, образов и символов, т. е. методом карикатуры. Так, например, в Арканах Таро идея Абсолюта выражается символом «Безумца»: это есть воистину высшее напряжение карикатурного метода! Равным образом каждому из Арканов приписаны и вульгарные наименования, как, например, Магу Аркана I — «Фокусник», Изиде Аркана II — «Папесса» и т. д. Все это есть применение того же метода карикатуры.
VII. Институт эзотеризма.
Иерархическое строение царства идей в связи с доктриной о методе их последовательного раскрытия и неустранимости их карикатурного искажения при отсутствии выявленное всех промежуточных звеньев между идеей и иерархическим достоинством воспринимающего сознания естественно приводят к утверждению специальной дисциплины, трактующей о законах эволюции человека. Всякая отрасль человеческих знаний делается доступной постижению только при наличии постоянной систематичности в работе. Какова бы ни была наука, пусть имеет она дело лишь с простейшей стороной явлений, — она всегда состоит из ряда последовательных положений и выводов, открываемых изучающему в определенной последовательности. Если правильная классификация есть краеугольный камень всякой отрасли знания, то необходимость строжайшего ей следования с особенной силой восстает при изучении тех наук, которые по самому своему характеру имеют дело с синтезом. Подобно математике, где непонимание любого из ее положений устраняет возможность понимания всего дальнейшего, в науке о трансцендентном неумолимая последовательность заключений и совершенство классификации являются первым условием самой возможности познания. Так, например, одна из известнейших школ философии в Индии, сознавая всю важность сказанного, приняла наименование «Санкхья», что означает «правильное исчисление», или «совершенная классификация». Верховное синтетическое учение, обнимая собою все области знания с их материалами и частными синтезами и в то же время вознося человеческий дух на предельные высоты приближения к Абсолюту, имеет дело одновременно и с неисчерпаемо грандиозным материалом, и с наивысшим развитием многообразности составляющих его элементов. Очевидно, что именно в данном случае требование соблюдения последовательности постижения сказывается с наибольшей силой. Вот почему представители верховного знания на пути веков неизменно излагали свое учение так, что его величие в сознании ученика восставало лишь постепенно, строго гармонируя с его собственным развитием. Эта преемственная тенденция вылилась в институт эзотеричности, оккультности высшего учения, приобретаемого лишь путем свершения последовательных этапов посвящения. Высшие идеи могут быть разделены на два разряда. Одна их часть объемлет такие, которые по своей абсолютной всеобщности неизменно проявляются на всех ступенях иерархии и в каждом ее поясе остаются основными и центральными. Таковы, например, идеи: Бога, добра, справедливости, любви и пр. В большем или меньшем карикатурном искажении они являются одинаково достоянием каждого человека, т. е. они всегда актуально объективированы в его сознании. Только в диком состоянии, в раннем детстве или при полном извращении сознания эти идеи остаются смутными и не объективированными. Во вторую часть входят такие идеи, которые, будучи по природе более конкретными, проявляются только не ниже определенного пояса иерархии. Соответственно этому институт эзо-теризма относится к описанным двум группам идей различно. Первые он стремится выразить в таких символах, которые бы выражали ноуменальный смысл с минимумом необходимых искажений и притом так, чтобы каждый такой символ наиболее действительным образом содействовал уяснению каждым человеком внутреннего смысла этого символа. Оставаясь карикатурой, такой символ включал только такие искажения, которые были необходимы для усвоения идеи примитивным сознанием. Иначе говоря, здесь нисколько не имело места искажение по неумению уловить смысл и его выразить, а только такое, которое органически проистекает из самого факта проектирования высшего начала в низшие пояса иерархии. Так возникла мифология, эпос, легенда, предания, экзотерический культ — церемония и литургика, символы и эпитеты. Такой эзотеризм должно называть явным. В противоположность этому другая часть идей вовсе не открывалась толпе, а сохранялась исключительно для преподавания в эзотерических школах. Эти идеи были бы не только бесполезны при открытом их провозглашении, но и глубоко вредны. Высшие доктрины есть страшное, нестерпимо тягостное бремя для слабых умов. Проникая в них и не будучи в состоянии быть усвоенными, они извращают всю психику, в корне нарушают всякое равновесие и лишают человека всякой возможности совершать естественный путь эволюции. Здесь происходит так называемое «одержание идеей», то есть превращение человека в раба такой силы, которую не только регулировать, но и хоть сколько нибудь осознать он не может. Так именно рождаются слепой невежественный фанатизм и все виды интеллектуальных маний — стихийных психозов. Под их власть могут подпадать не только отдельные люди, но и целые сообщества и даже государственные организмы. Многие из кровавых кошмаров истории объясняются именно такими одержаниями идеями. Самое же печальное, что эти психозы глубоко заразительны, и не только при непосредственных столкновениях и через посредство письма, но и каким-то неведомым телепатическим способом. Параллельно с этим многие теории и догматы эзотерического учения, будучи плохо понятыми или неверно истолкованными, могут привести не только к интеллектуальному краху — безумию, но и начать онтологически оправдывать тягчайшие заблуждения. Самое благодетельное лекарство — в чрезмерной дозе принятое, способно искалечить и даже убить организм человека. Совершенно подобно этому многие высокие истины в сознании невежды могут сделаться катехизисом зла и преступлений, не только погубить самого человека, но и сделать из него изверга и злодея по отношению к другим. И вот, чтобы предупредить эти печальные последствия проникновения высоких, но опасных идей, более опасных, чем самый тонкий и неуловимый физический яд, и существует институт эзотеризма. В древности он считал своим естественным символом образ Изиды, закрытой покрывалом; всякий ученик эзотерической школы давал обет молчания. Такой эзотеризм может быть назван тайным. Невольно приходится горько сожалеть, что в новое время многие по незнанию или по злому умыслу нарушали этот закон и тем заставляли человечество расплачиваться за их ошибки.
