Молодые годы

АЛАН ЭДВАРДС: Рок-н-ролл очень поскучнел. Я долго уже ничего не слушал и не ходил на концерты. Мне нравились места вроде «Nashville», где можно выпить, оттянуться — «Nashville» был моим клубом. Также я захаживал в «Marquee» и в «100 Club». Думаю, что первые изменения я заметил в «Nashville»; «Sex Pistols» играли там, «Stranglers» играли. И они разительно отличались от всего того, что мне приходилось видеть до этого. Правда, когда я увидел «Pistols», мне показалось, что я глубокий старик. Мне было двадцать, не больше, но почувствовал я себя на все пятьдесят. Я был в шоке. Точно, я сидел в углу попивал пиво, гадая, что же такое тут происходит — все эти люди в ужасающей раскраске, драки и бог знает что. Но, увидев «Pistols», я полностью изменил свое мнение. Они каждого подвигали к тотальному пересмотру его музыкальных взглядов и внушали чувство, что и в твоей жизни музыка может сыграть какую-то особую роль. А ведь в последние годы этого чувства не было и быть не могло. Вот почему я связался со «Stranglers», начал с того лета давать какие-то статейки в прессу. А в октябре вдруг произошел взрыв и сцену заполонили люди из ниоткуда. Эти группы, вроде «Vibrators», «The Clash», «The Damned», они сколачивались за неделю. Вдруг в Лондоне заиграло около пятидесяти панк-команд — большинство из них родилось за одну ночь. Конечно, не совсем за ночь. Все они были пацанами, которые слонялись без дела, не зная, куда себя деть.

ВОПРОС: Когда ты впервые поняла, что такое панк? ТРЕЙСИ: Я жила в Бромли и дружила с Сузи, Стивом, Саймоном, Берлином и с другими, и Саймон пошел на сейшн «Sex Pistols» в колледже Бромли. Это было одно из первых их выступлений, он пришел немного обалдевший и сказал: «О, я видел эту группу, это очень круто, ни на что не похоже», — и все такое, знаешь. Ну, мы и начали ходить на них в места вроде «Nashville», еще они играли в клубе «Еl Paradiso», сначала он был стрип-клубом в Сохо. Потом в мае у моего друга Берлина была вечеринка, и он пригласил туда «Pistols». Вот, и мы стали их видеть чаще и чаще, они стали здороваться с нами. И все время они одни приходили. Думаю, тогда мы впервые узнали их как людей, а не просто со сцены. В: А ты можешь вспомнить свою реакцию, когда ты их первый раз увидела? Т: Не знаю. Я все время смотрела на Стива Джонса: у него на гитаре были две голые женщины, и я подумала, что это в кайф. И еще я подумала, что Джон слегка безумный, понимаешь? А так весело было, здорово. А ты, наверное, хочешь узнать, что мне на концертах запомнилось? Меня поразило, как Джон ругается на всех в зале. Аппаратура разбросана, стулья, как всегда, переломаны, и все такое, и он стоит там и ругается в зал, швыряет в людей пивные банки и говорит им, что они все козлы и всякое такое. В: Ну и как ты все это воспринимала? Т: Да просто думала, что это здорово. Господи, думала я, кто-то просто делает что-то действительно веселое, понимаешь? Просто очень в кайф. Я думаю, мне и другие нравились, но такого я еще никогда не видела. В тринадцать лет мне нравились люди вроде Элиса Купера, но увидеть их живьем мне не удавалось, у меня никогда не было денег, а они играли в престижных местах в Лондоне, и надо было выкладывать кучу бабла. И поэтому еще «Pistols» — это было здорово. Можно было наверняка знать, что играть они будут в дешевых местах. Можно было пойти туда одной, говорить что хочешь, одеваться как хочешь, и никто не доставал. Поначалу, правда, было много глупых заморочек с этими старыми хиппи, они таскались с лозунгами «наркотики губят цветы» или «люди, не живите на планетах» на майках и вечно твердили, что «Пистолеты» — это ужасно, отвратительно, это разрушение, на них и смотреть не надо. В общем, пытались обратить всех в свою веру — мир, любовь, тра-та-та, — и от этого я только больше любила «Pistols». Они были совершенно ни на кого не похожи. Они были первой реальной панк-группой. До них ничего такого не было.

В: Расскажи немного, с чего вы со Стивом начали группу? ПОЛ КУК: Это не только наше дело. Был один малый еще, Уолли. Ходил с нами в одну школу, наш ровесник. Нет, в школе мы еще ничего не играли. Он просто немного интересовался этим, а мы торчали у него дома, до самого окончания школы околачивались там. В общем, оттягивались, ходили к нему домой, торчали в саду. Его папа с мамой неподалеку крутились, но им наплевать было. Летом мы часто туда ходили, тем более это было недалеко от школы, — солнечные ванны и все такое. Вот мы и собирались вместе — я, Стив, этот пацан Уолли и еще парочка наших корешей; Джона мы еще тогда не знали. Я думаю, мы как раз заканчивали школу, когда Уолли — он сам на гитаре играл — так и сказал: «Давай группу делать». Мы разобрались с нашими маленькими проблемами — кому на чем играть. Я-то этим поначалу заниматься не собирался — все это мне не очень было интересно, вот Стив зато — да, он сначала взял барабанные палочки, Уолли взял гитару, на басу был кто-то другой, еще кто-то был. Потом мы решили, что Стив петь будет, а я на ударных. Я сказал: идет. Стив показал мне, что и как, он немного умел уже тогда, а я у него учился. Сам он собирался петь и начинал с гитарой работать. В общем, сначала трое нас было: я, Стив и Уолли. А затем появился Глен, потому что он работал в магазине Малькольма, а мы как раз познакомились с Малькольмом.

ГЛЕН МЭТЛОК: Около года я работал в магазине Малькольма, и к нему начали заглядывать Пол и Стив. Малькольм нас и познакомил. У Стива с Полом была вся эта аппаратура, они не знали, что с ней делать, потом стали учиться играть, как могли. Так они и начали. Потом уже они стали серьезнее к этому относиться. У них был басист, женатый — жена и ребенок, — сама понимаешь, сложности с репетициями, все такое. Вот тогда-то я их и встретил. Сам я как раз учился играть на басу Вот так и было все. Четыре года назад мы стали репетировать, в 73-м. И только два года мы более-менее серьезно этим занимаемся.

В: Интересно, а зачем вы ходили в этот магазин, что вас там привлекало? СТИВ ДЖОНС: Что, магазин? Да просто он был не такой, как все остальные на Кингс-роуд. Туда приходишь, и никто тебе не надоедает. Потому что другие магазины, дальше по Тэйк-Сикс, туда как входишь, сразу пятеро бросаются навстречу с этими вопросиками: «Могу ли я вам чем-то помочь?», «Не желаете ли пиджак?». И нигде на Тэйк-Сикс не было такой одежды в витрине. Мы захаживали туда, потому что там продавалась одежда «тедди-боев» ^[2]. В общем, мы в магазин ходили не как покупатели, а так просто, пошататься где-нибудь, время занять, понимаешь? Потусоваться часок-полтора, с людьми побазарить. В: Так вы покупали одежду или пытались стащить? СД: Нет, почему, я купил несколько вещей. Первая вещь — розовые брюки. Никогда их не забуду. Я не знал: то ли покупать их, то ли нет, потому что они здорово сужались книзу а все тогда носили клеш — это пять лет назад. В общем, я их купил. Подумал: стану таким мальчиком в «дудочках». С того раза я много чего там покупал. Нет, драповый жакет я там не покупал, ничего такого, купил только эти ботинки «тедди-боя». В: А что ты чувствовал, когда носил эти вещи? СД: Ну, думал, что я немного другим стал. Думал, что я (говорит с американским акцентом) настоящий мужчина. (Обычным голосом.) Не знаю, в общем. Только я не хотел быть как все остальные. В молодости у всех одни и те же проблемы, так ведь? В: А тебя раздражали люди, одетые так же? СД: Конечно, тут уже ревность была. В: Каких людей сейчас привлекает этот магазин одежды? СД: В основном панк-рокеров. Одно время он назывался «Секс», туда бизнесмены ходили, извращенцы-бизнесмены, знаешь, взгляды такие на парней бросают. Прикольно было. Мне нравилось ходить туда и прикалываться над ними. Они же кончали там, у себя в кабинках. Выходит оттуда, а брюки, если приглядеться, мокрые. Очень прикольно было — эти люди, которые ходили туда… И мы сказали Малькольму, что готовим свою группу и ищем басиста. И он спросил Глена, умеет ли тот играть, и Глен сказал: «Да, я играю на басу». Мы взяли его к себе. Ну, и начали репетировать, месяцев шесть этак. Выла у нас даже студия своя — у папаши Уолли. Это было классно, знаешь, на Хаммерсмит-бридж? Там студия была, на набережной. Она «ВВС» принадлежала, но они перемонтировали ее — другая проводка, отделка. Она все равно заперта была все время. И эту фантастическую точку дали нам для репетиций. И, конечно, мы стащили всю аппаратуру, денег же у нас не было, мы так просто шатались, да, большую часть аппаратуры мы украли. Вообще- то, я один украл, Уолли ничего не воровал. Это я вечно всё тащу… Вот, и там мы репетировали шесть месяцев, я думаю. Несколько раз к нам заглянул Малькольм. Мы делали песни в стиле «Small Faces», тот же прикид, тот же сценический имидж, и Малькольм предложил мне: а почему бы тебе не играть на гитаре? Я решил, что это хорошая идея, потому что гитара мне больше нравилась, певец я не ахти какой.

ПОЛ КУК: Начали мы репетировать вчетвером. Нам пришлось вышвырнуть этого Уолли, мы, скажу тебе, были от него не в восторге. В: Я слышала, что Уолли жениться собирался… ПК: На своем папаше он женится. Он из таких как раз. Да, и тогда же мы познакомились с Малькольмом. Крутились возле него, и все такое. В общем, мы вышвырнули этого Уолли. Два с половиной года назад это было. Мы сказали Стиву: возьмись за гитару, вокалиста мы найдем, отсюда и начнем. Мы подумали, что так будет лучше всего. В: Когда ты впервые встретил Малькольма? ПК: У него магазин был, и мы ходили туда, это 70-й, 71-й годы. Мне было четырнадцать, потом пятнадцать, нет, около пятнадцати. Шмотки эти покупали — мы с ума сходили по шмоткам, Стив и я. Магазин тогда назывался «Пусть будет рок». Покупали эту одежду «тедди-боев». Мы ходили туда дую неделю, года с 71-го. О музыке мы особенно не говорили, так просто ходили туда и болтали с ним. И знали всех людей, которые работали в магазине, — все они наши друзья были, потому что мы все время ошивались на Кингс-роуд. И мы слышали, что Малькольм присматривает группу, чтобы начать с ней заниматься. Мы тогда были еще с этим Уолли и сказали Малькольму, что у нас есть своя группа. Он ответил, что придет и послушает нас. Он ходил к нам, сидел и слушал. Давал свои «вредные советы», что и как делать. В: Какие? ПК: Не знаю. Мы тогда еще наивные немного были. Играли все эти старые штуки, сама знаешь, «The Beatles» и типа того. Он сказал: хватит играть это говно, напишите что-нибудь свое, сделайте вместе, тогда и сами поймете, чего вы хотите. Знаешь, мы сами еще не знали, чего хотим. Просто подбирали эти дурацкие песни и играли их. Затем мы решили играть то, что хотим, из ранних «Small Faces», из раннего «Who», старые замесы в общем, того направления. И когда сами писать начали, мы много взяли оттуда. Знаешь, это было ученичество, но мы делали уже все по-своему. Одна из этих групп, которая на меня и Стива повлияла, по крайней мере, это «New York Dolls». Как- то раз увидели их на концерте «Faces» на Уэмбли, они были разогревающими. К тому времени, думаю, их первый альбом вышел. И потом еще я увидел их по телику и очень приторчал, охуенно приторчал. Думаю, это и было главным влиянием. Просто по обычному «ВВС» все там навытяжку стоят, а эти, я не мог поверить — катаются по сцене, пихают друг друга, волосы по земле волочатся. И на всех — эти ботинки на высокой платформе. Очень в кайф было. И знаешь, им просто насрать на все было. И Боб Харрис под конец выдал: «Та-та-та-та, мок-рок, мок-рок» ^[3]. Все что надо — и всего в двух словах. Я думаю, это было здорово.

ГЛЕН МЭТЛОК: Мне хотелось играть в своей группе, потому что я никогда не слышал команду, которая была бы для меня правильной, соответствовала бы тому, чего я хотел. Я хотел делать это в первую очередь для себя, чтобы потом слушать это по радио. Не потому, что это именно я, а потому что я хотел именно это услышать. И нужен был другой текстовый замес. Знаешь, в то время все было так плоско, скучно. Все, что хоть немного заводило, было слишком умышленным, слишком искусственным, слишком позерским по отношению к реальности. Будто кто-то сел и высидел мысль или идею, а потом все стали говорить: «О, да я сам собирался делать что-то в этом роде». Как Дэвид Боуи или «Roxy Music», а это очень умышленные штуки. Это давным-давно пора было снести на свалку, потому что никаким рок-н-роллом там и не пахло.

СТИВ ДЖОНС: Итак, Уолли получил пинок под зад, и я взял гитару. Играть я умел, знал несколько аккордов, так что нам нужен был только вокалист. Малькольм в магазине во все глаза смотрел, мы даже пытались взять одного чувака, но он был никуда не годный, еще хуже меня. И вот в магазин пришел Джон… До этого я видел его последний раз месяцев шесть назад. Я подумал, что он ничего, и сказал Малькольму: «Взгляни на него», — у него были зеленые волосы, он как раз покрасился в зеленый цвет Вот пришел он в магазин, и Малькольм, кажется, спросил его: «Хочешь быть солистом?» Он сказал: «Да, не против», что-то такое. И мы договорились встретиться в пабе на углу. Мы пришли на встречу с ним, и он все время прикалывался, мы тоже, правда, прикалывались над ним, мы думали, что он хроник такой, да и понтов в нем много было. Пришел он с дружком, мы часок поболтали, и он сказал: «О'кей, я буду на прослушивании, только когда?» Мы сказали — завтра вечером. А потом у нас появилась идея взять его с собой в магазин, чтобы он спел у проигрывателя. Мы предложили ему это и все вместе пошли в магазин. Он открыл проигрыватель, поставил Элиса Купера. Все это время он прикалывался — над нами и вообще надо всем, — просто делал вид, что он крутой певец. А мы решили, что он действительно кайфовый. Истерика такая, я подумал. А о нас он думал, наверное, что мы сборище идиотов. В общем, тогда все и началось. Мы начали репетиции.

В: О чем вы с Джоном договорились конкретно? ПОЛ КУК: Мы подумали, он то, что нам надо. Слегка невменяемый, как раз фронтмен. Нам это и нужно было — человек, у которого были бы четкие идеи, что и как надо делать. И Джон это знал в полный рост. Даже несмотря на то что петь он не умел. Он не особенно переживал из-за этого, а мы сами еще только учились играть и тоже не переживали — есть там у него голос или нет.

В: Как остальные ребята воспринимали Джона, когда он к вам присоединился? ГЛЕН МЭТЛОК: Сначала Стив и Пол воспринимали его просто в шутку. Знаешь, поначалу они просто прикалывались над ним, а он прикалывался над ними. Они считали, что он такая марионеточная фигура. Я подумал: да, в нем есть свое безумие, так что теперь вроде все на месте, можно начинать. И начинать прямо сейчас. Мы же репетировали около полутора лет, даже два года. Не солидные репетиции, а так, играть учились… Да, мы застряли на этом, и нам хотелось выйти уже и сыграть как следует. И когда появился Джон, стало понятно, что он правильный парень для группы. И все было готово, чтобы начинать. В: Почему, как ты думаешь, он стал фокусом группы, почему именно о нем все говорят? ГМ: Не знаю. Я считаю, что он просто много на себя берет, и безумия в нем столько, сколько надо. В: А что ты понимаешь под безумием? ГМ: Ну, он псих немного, и смотрит он как псих. У него отличный взгляд, знаешь, лучше и не придумаешь. Как у Роберта Ньютона. Он смотрит в зал так, как нужно. Я думаю, мы и взяли его к себе за этот взгляд, он полностью соответствовал тому, как мы себе это представляли. Он олицетворял собой целую идею. Он попал в нужное время. И у него было правильное лицо.

В: Ты помнишь первое ваше выступление? ПОЛ КУК: Конечно, помню, отлично помню. Это было в колледже св. Мартина, в комнатке наверху. Глен ходил туда договариваться, и там играла группа какая-то. Мы спросили их: «Хотите, мы будем для вас разогревающими?» — и они сказали: да, кинули нам понт такой. Ну, мы и пошли туда. Большие заморочки вышли, справимся мы или нет. По идее мы им на фиг не нужны были как разогревающие. Это была рок-н-ролльная команда, возрождение и все такое, под «тедди-боев» косили, ну и дружки их там сидели, вся публика. Мы как дали, громко очень, аж уши заложило. Мы и правда были как сумасшедшие, потому что у нас это было первое выступление, и мы очень нервничали. И вдруг чья-то большая лапа отключила нас от сети. Кто-то вырубил электричество. Это они и были, точно, другая команда, они сами хотели играть. Мы явно им надоели. У нас там уже свои фаны были, у них — свои, и большая драка вышла. Мы смылись оттуда…

В: Выступая по колледжам, вы часто приходили незваными — какова была реакция публики? ГЛЕН МЭТЛОК: Недоверие. Там были очень подлые людишки. Они обрывали нас на полуслове. Чувак врывался на сцену и говорил: «Это ваша последняя песня», или он мог сказать: «Большое спасибо "Sex Pistol" за их сплошной звук», в общем обстебать нас так.

ДЭЙВ ГУДМАН: Когда играли «Sex Pistols», публика всегда реагировала бурно. Много было драк. На их выступлениях все зло в людях выходило наружу. Скажем, вышибала, безо всякой причины, бил кого-нибудь из публики. Музыка у них была такая. Это могло начаться, к примеру, если кто- то держал банку пива, а его толкали; он или отвечал, или кого-то еще толкал. Пиво летело через чье-то плечо, они разворачивались и — понеслось. В колледжах обычно случались крупные драки. В Ковентри драка была, в Хэндон-Поли большая заварушка, в ней участвовали Пол и несколько стиляг. Пол стоял в стороне с девкой, а эти «тедди» рядом прошли и что-то сказали ему, что он не мог так оставить — Пол всегда не прочь перемахнуться. В общем четверо этих стиляг гонялись за ним по колледжу. Когда они к дверям подошли, вышибалы им вломили. Пол убежал, стиляги за ним, потом они пытались снова вернуться в колледж. Приехала полиция. Пол между дверьми спрятался. Полиция побродила туда-сюда, ища этих «тедди». А люди снаружи стали швыряться камнями по окнам, непонятно зачем. И все по новой началось. Вышибала у дверей, который вломил стилягам, опять начал с кем-то драться. Кровавая баня получилась. Пять или шесть драк в разных местах. Но, я полагаю, драки везде были. Я никогда их так прямо с «Pistols» не ассоциировал. Однажды в Ковентри кто-то из студенческого союза услышал слово «фашист» в песне «Боже, храни королеву» и из-за этого отказался платить. Вышли долгие разборки между группой, организаторами, Малькольмом, мной, этим студенческим союзом — всеми, кто был задействован. Полное сумасшествие было. Они получали за концерт от 60 до 200 фунтов в то время. Зависело от того, как Малькольм сможет договориться. Но играть они старались как можно больше — использовали каждую возможность. Будь это возможно, они бы семь дней в неделю разъезжали по Англии. В: Что за люди ездили с вами? Это были ваши знакомые или уже какие-то поклонники? ПОЛ КУК: Нет, в те дни это были наши друзья, друзья друзей. Все выросло оттуда. В: Расскажи о втором вашем выступлении. ПК: Во второй раз мы «разогревали» группу под названием «Regulator», они до сих пор где-то выступают, а тогда мы играли в какой-то артшколе. Здорово было. В Холборне все происходило. Я ждал очередного облома, но мы играли хорошо и отлично прокатили. С того раза мы и начали потихоньку приподниматься, играя там и сям; пресса нами заинтересовалась. И мало-помалу мы окрепли, играя в «100 Club» и в «Nashville». В общем, стали набирать силу. Здорово это было, эти ранние выступления.

ДЭЙВ ГУДМАН: Я начал заниматься концертной аппаратурой, поэтому и встретил «Pistols». Они просто позвонили и спросили, можно ли им снять аппарат. Это было их первое выступление в «Nashville», они разогревали группу «101-ers». Мы брали по 25 фунтов за прокат, но нас попросили сбавить до 20. И мы сказали: ладно, достаточно двадцати, ведь это новая группа, им нужно дать шанс. Это агентство «Альбион» попросило нас сбавить цену, и когда мы пришли посмотреть, что и как, мы поняли, что это был типичный альбионовский трюк, потому что они сделали это для своей группы «101-ers». Джо Страммер из «101-ers», увидев «Pistols» тем вечером, просто обалдел — сразу после концерта ушел из команды и начал собирать свою панк-группу. Я был от группы в полном шоке. Погоди, мне нужно подумать. Понимаешь, в отличие от других групп, «Пистолетам» определенно было что предложить. Но музыкально это ни в какие ворота не лезло. Я считаю, что их «Substitute» очень заводная песня, но по музыке это плохо. В раздевалке я подошел к Малькольму и сказал: «Если вам нужна от нас какая-то помощь или вы хотите снять аппарат на время, мы поможем вам». В этом смысле мы были первыми людьми, которые им помощь предложили. Они-то думали, что все против них. А публики все прибывало. В «100 Club» началось с пятидесяти человек и закончилось шестьюстами, даже больше. Им пришлось лимит установить. «100 Club» — это первое место, где на них реагировали как надо, по-панковски, все приходили одетые по панковской моде. И там начались эти танцы — пого. Они были очень свирепые, помнишь? Группа на сцене, аудитория пытается впрыгнуть на сцену, музыканты сталкивают их вниз. Прыгали туда-сюда. А где-то на Севере, в Волверхэмптоне или где-то там, было уже несколько человек, которые торчали на «Pistols» — два или три уже с булавками. И девчонка одна, у нее на майке написано было «I wanna Be Ме», заглавие песни — мы и закончить-то ее не успели, как она уже известной стала. Некоторые специально ехали в Лондон заценить наши выступления, сотни миль проезжали. Жили они, скажем, в Лестере, а группа играла в Манчестере, и они ехали в Манчестер.

В: Мне говорили, что ты побился об заклад, что «Pistols» будут у тебя в «100 Club». Почему ты это сделал? РОН УОТТС: Впервые я увидел их раньше, чем многие другие. Запомни этот день — вторая неделя февраля, День святого Валентина, танцы в высшем колледже Уикомба. Я увидел их раньше любого другого промоутера. Они просто приехали и сыграли. Вопящий Лорд Сатч был там гвоздем программы, он и предоставил им аппаратуру. Думаю, без особого восторга. У них были свои заморочки с аппаратурой, не знаю какие, я не был с этим связан. Я заметил их и подумал: да, отлично. Они немного бешеные, в них много анархии, они ни на кого не похожи. Если дать им поиграть самостоятельно, они выйдут совсем на другой уровень. То-се, прошло две недели, я все пытался их заполучить, не знал только как — тут и возник Малькольм Макларен и сказал мне: «Слушай, ты Рон Уоттс?» — «Да». — «Как насчет того, чтобы взять к себе "Pistols"?» Я незамедлительно дал согласие, и тогда же мы и назначили, когда им играть. В: А что тебя особенно в них привлекло? РУ: Отношение Роттена к публике. Представь на секунду: он играл перед сборищем хиппи. А хиппи к тому времени, думаю, стали невыносимо скучными. Действительно скучными. Я пытался что-то искать, но пока стоял в стороне от того, что я называю прогрессивным роком. А они сильно завели меня, это было круто. Они крыли аудиторию на чем свет стоит, но когда надо, утихомиривались, отступали. Что бы они ни делали, ситуацию они держали под контролем. У них была четкая идея, каким должен быть концерт.

ГЛЕН МЭТЛОК: Никогда не забуду, что случилось однажды в «100 Club». Я первый раз там играл. Было всего человек пятьдесят. И мы со Стивом, Полом и Малькольмом пытались заставить Джона выйти на сцену — время уже подошло. А Джон сидел со своими приятелями — мол, группа меня обижает, и я буду делать то, что хочу. Вот он и торчал в баре и пил с приятелями. Пора уже на сцену — а он совершенно пьяный, лыка не вяжет, петь не может как надо, к тому же опоздал. Но получалось, что это мы раздолбай, потому что группа не вовремя вышла, хотя играли мы неплохо. И Джон еще все время смотрит на меня свирепо. И вдребезги разбил стакан об пол. И поет совершенно неправильно, лажа сплошная. Я говорю: «Что за фигня?» — мне приходится петь вместо него, а он все пялится злобно на меня и в середине песни говорит: «Ты что, драки хочешь?» Я говорю: «Ты не заметил, что я немножко занят — на басу играю». А он: «Ты сейчас получишь, козел». И приятели его: «Давай, Джон, давай». А потом, сам не знаю почему, он совсем свихнулся и убежал со сцены и вообще из клуба. А мы стоим на сцене и думаем: что ж, это конец сегодняшнему выступлению и, может быть, вообще конец группе. Потом Малькольм наорал на него: «Возвращайся на сцену или пожалеешь». И Джон вернулся, просил, чтобы мы всё повторили, но мы и знать ничего не хотели. А он сидит на ступеньке, смирный, как овечка. После этого мы не видели его несколько дней.

В: Как ребята в зале на них реагировали? РOH УОТТС: О, здорово. Такой был героический культ. Всего несколько человек не врубались, что здесь происходит, так, торчали и все. Но в основном это была их компания, с самого начала. Началось все сразу, это точно, было ясно, что произошло событие. И без вопросов — я это видел, другие люди видели. Дела шли изумительно, потому что с каждой неделей они становились круче и круче. Смешно, но когда я стоял в баре, наблюдая за событиями, они все время подходили и спрашивали одно и то же: «Как: ты думаешь, должно что-то произойти?», «Сколько еще это продлится?», «О, я ничего не понимаю, думаю, все накроется к концу лета». Я ответил: «Да все уже есть. Уже есть все, что надо. А через год вы уже впишетесь в большие дела, если не раньше». Все это потом стало реальностью. Первое их выступление прошло 3 марта. Людей было не особенно много. Но большинство пришло именно ради них, случайных было мало. Это здорово было. Я тут же дал согласие предоставлять им помещение каждый вторник. И с мая пошло-поехало, они начали 11 мая. Мы договорились на трехнедельный срок. И они рубились. Всех на уши поднимали. Я думаю, именно тогда начались танцы пого: Сид Вишес начал прыгать вверх и вниз, разгоряченный, ударяясь о других, и это первый зафиксированный случай пого в Англии. С Сида началось пого, так же как с Джона эти булавки. Они были инициаторами этого. И много всякого невероятного народа стало к нам захаживать: Мик Джеггер, много журналистов разных терлись у нас, Крис Спеддинг бывал… Потом был небольшой перерыв, но все шло своим чередом. Они вернулись 29 июля, и все тогда покатило по новой. Потом они вернулись через неделю, 6 июля, тогда «Damned» с ними играли, это было их первое выступление. Тогда и случился своеобразный водораздел. Начали появляться группы того же направления. Затем опять перерыв, а потом они играли с «Vibrators», 10 августа. А 31 — го на поддержке были «The Clash» и «Suburban Studs» из Бирмингема. Вот это был сейшен! А потом состоялся панк-фестиваль, и они играли 20 сентября, в понедельник, вместе с «The Clash» и «Slaughter & The Dogs». В: И много было насилия? РУ: В течение панк-фестиваля, когда «Pistols» играли, было несколько драк, но не из-за мести, а просто разборки: я буду покруче панк, чем ты. Двое или трое парней приехали из Манчестера, и я вынужден был их постоянно выгонять. Каждый раз я выставлял их за дверь (я объяснил им, что мне здесь не нужны кулачные бои, потому что они для других как красная тряпка для быка), но они опять лезли в другую дверь, платили и возвращались. Я отдавал им назад деньги, выставлял их за дверь, но не проходило и десяти минут, как они опять стучались. Никак не мог от них избавиться. В: А почему «100 Club» больше не предоставляет сцены «Sex Pistols»? РУ: Потому что все пошло не лучшим образом. Я думаю, везде панк запрещали из-за похожих вещей. И не только здесь — в «Marquee», в «Nashville», в «Dinguall», везде были эти побоища, в «Nashville» даже кого-то покалечили. Нет, никакого соглашения между клубами не было, все делалось индивидуально каждым владельцем. Еще один такой инцидент (осколок стекла, попавший в глаз девушке во время панк-фестиваля. — Примеч. авт.) — и мы бы нарвались на крупные неприятности. Мы не могли допустить, чтобы и дальше продолжалось такое безобразие. А так две-три драки были перед этим. Ника Кента Сид ударил, да нет, просто пихнул. Сида я оттащил и вывел на свежий воздух, чтобы он остыл немного.
2

«ЕМI»

__________ НАЧАЛИСЬ ПЕРЕГОВОРЫ «PISTOLS» С КОМПАНИЕЙ «ЕМI» ПО ИНИЦИАТИВЕ ПОСЛЕДНИХ __________

В: Скажите, почему вы подписали контракт с группой? ТЕРРИ СЛЕЙТЕР («EMI Music»): Я услышал группу в «100 Club» на Оксфорд-стрит и подумал, что ни разу мне еще не случалось видеть таких заводных ребят. И один из ключевых моментов, почему я ими заинтересовался, состоит в том, что они заполнили собой некий промежуток, вакуум. Рок-индустрия создала такую обстановку, что молодым парням сложно стало попасть на концерты: билеты очень дорогие. И если, к примеру, ты сам мечтаешь стать музыкантом, сидишь в зале, смотришь на сцену и видишь всю эту немыслимую аппаратуру, навороченные осветительные системы и т. д., и т. п., ты просто плюнешь на все это. Даже если ты потенциальная поп-звезда, ты просто не впишешься в такой формат — слишком дорого, слишком экстравагантно. И они, «Pistols» — они действительно заставили меня вспомнить те годы, когда я сам начинал, когда ребята играли на гитаре за 30 фунтов, аппарат за тридцатник и много кайфа, настоящая музыка и люди прямо перед глазами, билет 20–30 пенсов, и все очень в кайф. Поэтому, когда я увидел «Pistols» и реакцию публики на них, я сразу все вспомнил, а затем подумал, что из этого может что-то получиться и надо попытаться заполнить этот вакуум в нашей индустрии. В: А почему компании звукозаписи не дают денег группам? Мне кажется, есть много групп, которые не прочь записаться прямо сейчас. Почему компании пока воздерживаются? ТС: Что, весь этот материал новой волны? Нет, компании следят за вкусами людей, но люди есть люди и многие не признают пока такую музыку — очень многие. Я как раз один из тех, кто признает, к счастью. Знаешь, когда я договаривался с Малькольмом Маклареном, мне показалось, что он был удивлен, что кто-то может быть таким прозорливым. Уверен, он тебе это говорил. Я сказал: «Малькольм, я действительно верю в то, что вы делаете. Верю в группу, верю, что у вас большое будущее». Вот почему мы подписали контракт. Они нигде не записывались, но я был совершенно уверен, что они запишутся как следует и вызовут большой резонанс. Думаю, Малькольм говорил тебе, что все было именно так. В: А почему именно «Pistols», а не другая группа? ТС: Да их немного было в то время. Поговорили бы мы на год раньше, когда никто и не слышал о «новой волне» и никакого бизнеса у них не было. Так, несколько групп, и «Pistols», по моему мнению, были самыми энергичными. Из них исходила сырая энергия, чистый рок-н-ролл, который снова вернул меня во времена молодости, когда я сам был исполнителем и только присматривался к музыкальному бизнесу. Я снова все вспомнил, и это очень важно: Вот ответ на твой вопрос: «Почему "Pistols"?» — они были самой энергичной группой из всех ребят, игравших на сцене, которых я когда-либо видел. В: А какова была реакция внутри компании, когда они стали записываться? ТС: Когда начались записи, реакция была смешанной, потому что некоторые ребята, со мной работавшие, подумали, что я слегка спятил. Зато другие, когда я рассказал, что и как, согласились со мной и загорелись. А в конце концов, после этих рецензий, каждый все понял и полностью их поддерживал. И я все еще не изменил своего мнения: по сей день у меня хорошие отношения с ребятами, особенно с Малькольмом, с которым я поддерживаю контакт и остаюсь полностью на его стороне. Он через многое прошел, и тот успех, который у них сейчас налицо и который, надеюсь, еще продлится, они заслужили. Я поражаюсь нашей индустрии, которая вечно чего-то ждет и приговаривает: «Мы хотим нового», «Когда же начнется новое», треп-треп, сплошная трепотня. Годами компании записывают то, перезаписывают это, разрывают контракты, возобновляют контракты, но когда реально появляется что-то новое, их нигде нет, этих компаний, я знаю это, я в бизнесе уже двадцать лет; очень немного компаний, которые способны заметить что-то новое. Это действительно так. Само собой, когда группа «выскакивает», все тут как тут. Но я немного горжусь, что первый их заметил, дал понять, кто они, и довел дело до контракта с «Pistols».

__________ КОНТРАКТ С «ЕМI» ПОДПИСАН 8 ОКТЯБРЯ 1976 ГОДА __________

«SEX PISTOLS» ВПИСЫВАЮТСЯ В «ИСТЕБЛИШМЕНТ.»«ЕМI» ПРИБИРАЕТ К РУКАМ «SEX PISTOLS» Компания «ЕМI» прибрала к рукам «Sex Pistols», группу молодых британских музыкантов, известную в различных кварталах города как самая зажигательная группа «новой волны» и в последние месяцы возбуждающую интерес печати и общественности. За рекордно короткий срок в истории компания подписала с ними контракт. Стремясь обогнать другие фирмы звукозаписи, «ЕМI» в лице одного из своих директоров, Ника Моббса, утром в прошлую пятницу провела переговоры с менеджером «Sex Pistols» Малькольмом Маклареном. Контракт был составлен, проверен и подписан вечером того же дня. «Music Week»,23 октября 1976 года

__________ 27 НОЯБРЯ СОФИЯ, СЕКРЕТАРЬ «SEX PISTOLS», НАЧАЛА СВОЙ ДНЕВНИК С НЕСКОЛЬКИХ ВОСПОМИНАНИЙ __________

Жизнь с «Sex Pistols» трудно записывать… Так что начнем сначала. Не важно что, просто несколько впечатлений. Началось все во вторник, перед 13 сентября. Тогда еще жарко было. Сидела в кафе на Молтон-стрит, снаружи, пока Малькольм бегал по студиям — «Polydor», «Chrysalis» и т. д. Сложно разложить все по полочкам, многого не знаю, стесняюсь Малькольма, мало в чем уверена. Две или три недели работали на квартире в Балхеме. Ссоры между Малькольмом и Вив уже стали ритуалом. Бесконечные телефонные звонки. Группа на гастролях по стране, а Малькольм работает с фирмами на предмет контракта… …Вечером печатала и расклеивала плакаты для «100 Club»… 19 сентября. Мы поняли, что со статьями Рона мы пролетели. М. сказал мне: «Давай вместе заниматься художественной частью», но я сама отлично справляюсь, а он своим вмешательством только все портит. Несмотря ни на что, все вышло здорово. Джейми слегка раздражен: печатать плакаты полностью в цвете — страшная канитель. В итоге все сделали, нашли ведро, клей, и вперед. С клеем закончили около двух. Я еду, мне нравится наблюдать за Малькольмом: усталый взгляд, кожаные брюки в обтяжку, не видит ничего вокруг себя… Две недели полного сумасшествия. Продукция для турне, миллион организационных мелочей, автобус, афиши, свет, аппарат. Вышел журнал для фанов — посидели в прошлый уикенд и заметно его улучшили. Среда с Вив и Малькольмом… …Кажется, я повсюду таскаю с собой эти тысячи фунтов. Как-то я заметила Нильсу (первый тур-менеджер «Pistols». — Примеч. авт.), что немного странно иметь столько денег и пытаться прожить на 25 фунтов. М. поднимает невинные глазки и говорит: «Правда?» …«Polydor» давит — хочет контракта. Малькольм оттягивает сроки и явно настроен на «ЕМI». Тогда я думала, что он неправ. Сейчас понимаю, что прав. Поначалу «ЕМI» не интересовалась ими совсем, но в итоге кто-то увидел их в Дерби, и контракт, я думаю, они подпишут в течение недели.

__________ В ПЯТНИЦУ 26 НОЯБРЯ 1976 ГОДА ВЫПУЩЕНА «АНАРХИЯ В СОЕДИНЕННОМ КОРОЛЕВСТВЕ» __________

Он не сомневался более в том, что сие есть смертный грех, и был переполнен каким-то мрачным весельем и гордостью. Он казался себе человеком в расцвете сил, тем, по ком плачут ангелы. Грэм Грин. «Брайтонский леденец»

Пн, 29 ноября 1976 года … 19 ноября, в пятницу, едем в Лэдброк-хаус на благотворительный концерт для сквоттеров, играют «Jam Today» и «The Derelicts». Вижу Элен, миллионы старых лиц, постаревших еще больше. Они выглядят потерянным поколением — они (мы) слишком долго отказывались от благополучия. Какой-то Вечный Мальчик тенью витает сейчас среди этих андеграундных людей. …Малькольм ясно дал понять Джейми прошлой ночью, что он собирается делать. По мне все было нормально — конечно, не без оговорок. Он ясно сказал: рок-группе нужны политические ограничения. Если они продались, забирай деньги и беги, сказал он. Но пока чувства свежи, хотя и туманны, монстрам вроде «Stones» и «Who» придется держать оборону. Меня беспокоит только фашизм. Такого рода бунтарская поза в наше беспокойное время может увести и влево, и вправо. Здесь важна определенность, но я сомневаюсь, что она бывает в рок-н-ролле. Но, возможно, идея группы не так важна, как практика, т. е. выступления, фестивали, дружба в группе, контакт с аудиторией? Вопросов множество. Все оказывается палкой о двух концах. Но по крайней мере, это не та мертвечина, которую представляют собой политические партии. По меньшей мере, есть контакт, я надеюсь.

Чт, 30 ноября 1976 года …Малькольм начинает беспокоиться, что «ЕМI» нарочно устраивает провал с распространением записи… М. решает, что мы должны забрать у них все деньги для поддержки турне и напрячь их с этим распространением. Трудность в том, что «ЕМI» — не та организация, с которой можно работать на обещаниях. Эти ребята скажут, что верят тебе, а потом окажется, что это совсем другое ведомство… …Малькольм… ведет бесконечные путаные, мучительные разговоры и выглядит усталым.

АНАРХИЯ В СОЕДИНЕННОМ КОРОЛЕВСТВЕ Я антихристианин, Я анархист. Я не знаю, чего хочу, Но я знаю, как это взять. Я хочу подраться с прохожим, Потому что я… Я хочу быть анархией — долой дохлых собак! Я хочу быть анархией — ты понял меня? Я хочу быть анархистом, бухать — крушить!
3

Гранди

__________ ИНЦИДЕНТ С ГРАНДИ 1 ДЕКАБРЯ 1976 ГОДА __________

He надо притворяться, лицемер. Джон Китс. «Отто Великий»

1 декабря 1976 года Встала рано, афиши должны были подвезти к девяти. Явились около одиннадцати. Кажется, М. весь день в бегах между «ЕМI» и Стивеном Фишером (адвокат «Pistols»). Звонок из телекомпании «Thames». Хотят видеть «Pistols» на ТВ. Репетиция накрывается, но мы согласны. Дальнейшее, как говорится, история. Стив ругается на Билла Гранди (Билл Гранди скончался в феврале 1993 года. Джон Лайдон сказал в интервью «NME»: «Он, как и мы, принадлежит панк-движению. Без него ничего бы не было». — Примеч. авт.), их вырубают из эфира. В тот момент никто не думал, что это так важно. Я больше беспокоилась о репетиции и о встрече с Джонни Тандерсом. Едем с Нильсом на новой машине в «Рокси». М. шатается где-то с Бернардо, обсуждают политику. В итоге нашла его и запихнула в лимузин — «ЕМI» выделила нам на вечер. Ждем в аэропорту. Водитель кажется столпом силы и спокойствия в этот тревожный период. У Малькольма легкая истерика, у меня горло схватило, глотать не могу, шеей двигать тоже. После препирательств их пропустили, у меня продолжаются спазмы. Кажется, только четыре часа. М. и Ли берут такси, остальные набиваются в лимузин. У меня в горле комок. Разговаривать не могу. Боюсь, оно совсем закроется, и я задохнусь. Появляются Нильс с Джоном, Полом, Стивом и довозят меня до госпиталя. Естественно, они говорят, что ничего в этом не понимают. Я звоню домой, и Вив забирает меня. Ложусь в кровать, обезболивающие, виски, молоко, прикладываю бутылку с горячей водой — и утром я как новенькая. НЕРВЫ.

БИЛЛ ГРАНДИ: Мне сказали, что группа получила сорок тысяч фунтов от компании звукозаписи. Не кажется ли вам, что это слегка противоречит вашим (глубокий вздох) антиматериалистическим взглядам на жизнь? ГЛЕН МЭТЛОК: Нет. Хорошая оттяжка. БГ: Правда? ГМ: О да. БГ: Хорошо, немного поподробнее. СТИВ ДЖОНС: Мы их просрали. БГ: Не понимаю, что вы? ГМ: Да все спустили. БГ: Правда? ГМ: Прямо в помойку. БГ: Правда? Великий Боже! Хорошо, я хочу узнать еще одну вещь… ГМ: Какую? БГ: Вы это серьезно или просто дурачите меня, пытаетесь рассмешить? ГМ: Да нет, все спустили, все. БГ: Правда? ГМ: Да. БГ: Нет, я имел в виду, что вы с ними сделали… ГМ: Да-да. БГ: Вы серьезно? ГМ: М-м-м. БГ: Хорошо. По вашему мнению, Бетховен, Моцарт, Бах и Брамс мертвы… ДЖОННИ РОТТЕН (выпаливает): Все это наши герои! БГ: Правда? Что? Что вы сказали, сэр? ДР: Они ПРЕКРАСНЫЕ люди. БГ: Неужели? ДР: О да-а-а! Они нас всех перепахали. ГМ: Да, они очень, очень… БГ: Хорошо, вы полагаете, что и других они перепахали? ДР (бормочет): Я не копаюсь в чужом говне. БГ: Что-что? ДР: Ничего. Грубое слово. Следующий вопрос. БГ: Нет, а что за грубое слово? ДР: Говно. БГ: Ну вот тебе. Святые небеса. Вы до смерти меня перепугали. ГМ: О, все в порядке, Зигфрид… БГ: А что ваши девочки на это скажут?.. ГМ: Он твой папаша, кажись, этот чувак. Или дедушка твой… БГ: …они чем-то недовольны или получают от этого удовольствие? ДЕВУШКА-ФАНАТКА (СУЗИ СЬЮ): Получаю удовольствие. БГ: В самом деле? СС: Да. БГ: О, я так и думал, что это твое призвание. СС: Всегда к твоим услугам. БГ: Ты правду говоришь? СС: Да. БГ: Мы встретимся позже, ладно? (Смеется.) СТИВ ДЖОНС: О, да ты грязный пидор. Грязный старикашка. БГ: Отлично, продолжай, начальник, продолжай. (Пауза.) Скорее. У тебя есть еще пять секунд. Скажи еще какую-нибудь гадость. СД: Ты грязный ублюдок. БГ: Давай-давай. СД: Ты грязный ебарь. БГ: Что за умный мальчик. СД: Что за ебаный козел. (Смех.) БГ (поворачиваясь к камере): На сегодня все. Другой рок-исполнитель, Эммон, выступит у нас завтра. До новых встреч. Надеюсь, этих (показывая на группу) мы больше не увидим. У меня все, до завтра. (Звучит бойкая музыкальная заставка.)

ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ ПАНК-ПРЕДСТАВЛЕНИЕПАНКИ ПОСЛАЛИ БИЛЛА ГРАНДИ НА ТРИ БУКВЫЯРОСТЬ ТЕЛЕЗРИТЕЛЕЙ Сегодня вечером поп-группа обескуражила миллионы телезрителей своей грязной речью, какой еще не слыхивало британское ТВ. «Sex Pistols», лидеры нового рок-культа под названием «панк-рок», швырнули в лицо интервьюера Билла Гранди набор непристойнейших ругательств в программе для вечернего семейного просмотра «Сегодня» компании «Thames». Весь день коммутатор «Thames» атаковали резкими протестами. Около двухсот взбешенных зрителей звонили в «Mirror». Один мужчина пришел в такую ярость, что разбил свой цветной телевизор за 380 фунтов. Водитель грузовика Джеймс Холмс, 47 лет, возмущенный, что его 8-летний сын слышит эти ругательства, разбил экран своего телевизора. «Все это показывали по телевизору, и я был совершенно ошеломлен, — заявил он нам. — Я пришел в ярость, мне стало так противно от этой грязи, что я швырнул в экран свой ботинок. Я не позволю, чтобы такой навоз попадал в мой дом во время вечернего чая».

ЭТО ЕСТЕСТВЕННО М-р Холмс, аббатство Уоллфем, графство Эссекс, добавляет: «Я не сторонник насилия, но я бы рассчитал этого Билла Гранда. Он должен быть уволен за поощрение подобного грязного поведения». Зато поклонница этой группы, певичка Сузи Сью, принимавшая участие в интервью, говорит: «Я не понимаю, почему люди возмущаются тем, что вполне естественно. Мальчики слышат такие слова каждый день». «Daily Mirror», 2 декабря 1976 года

ГЛЕН МЭТЛОК (о Билле Гранди): О, он себе на уме. Я не думаю, что он просто такой старый мудак. В общем, это было неплохо. Кто до этого слышал о Билле Гранди? Он сам все понимал. Не важно, что он потом там говорил в газетах.

МАТЕРНЫЙ ПАНК-РОК: СКАНДАЛ НА БРИТАНСКОМ ТЕЛЕВИДЕНИИ Взбешенные телезрители требуют увольнения Билла Гранди, ведущего программы «Сегодня», за те матерные слова, что прозвучали в его программе. Они обвиняют Гранди в поощрении панк-группы, которая употребила «самые грязные слова, каких еще не слыхивало телевидение». Коммутатор «Thames» в Лондоне сотрясается от тысяч звонков. Сотни звонков раздались в редакциях «Daily Mail» и других газет. Один человек пригрозил, что свяжется с лондонской полицией, другие — что будут жаловаться властям. Еще один заявил, что устроит официальную акцию протеста против телекомпании, рок-группы и лично 52-летнего Билла Гранди. Позже дежурный служащий компании заявил: «Мистер Гранди был крайне растерян. Эти люди просто пытались шокировать зрителей. Все были обескуражены». Впоследствии Билла Гранди спросили, что он думает о прозвучавших в его программе ругательствах. В ответ он заявил: «Вы не услышите от меня того, что хотите услышать. Все, я ничего не скажу». «Daily Mail», 2 декабря 1976 года

РУГАТЕЛЬСТВА ДОМА ЗАПРЕЩЕНЫ, СКАЗАЛА МИССИС ГРАНДИ Никки Гранди, мать шестерых детей, вчера в гостиной своего импозантного загородного дома защищала своего мужа, Билла Гранди, замешанного в панк-скандале. Миссис Гранди, чьим детям нет еще 12, отметила: «Не похоже на Билла, чтобы он поощрял сквернословие, особенно если дети могут это услышать. Я знаю, что с ребятами в пабе он может хорошенько выругаться пару раз, но он не позволяет выражаться в своем доме, потому что ненавидит сквернословие, и во всей семье запрещены подобные выражения». «Daily Mail», 2 декабря 1976 года

В: Что ты думаешь о людях, работающих на телевидении? СТИВ ДЖОНС: Пресмыкающиеся. Они там сидят только ради бабок и каждый раз тешат свое самолюбие, когда но телику выставляются.

ЭПАТАЖНЫЙ СТИЛЬ Когда группа появилась в студии — они были разодеты в своем эпатажном стиле, — обозреватель Билл Гранди, которого нелегко вывести из себя, просто предложил им высказаться на их вкус. Один из телезрителей, мистер Лесли Блант, сказал: «Наши дети ждали „Перекресток", а прослушали весь набор нецензурных ругательств. Только дубинкой нужно останавливать этот грязный язык». «Daily Telegraph», 2 декабря 1976 года

В: Что вы думаете об интервью с Гранди? МИССИС КУК: Думаю, это было замечательно. Я только сказала себе: «О, да это мой Пол». Глазам своим не верила. «Это же та самая рубашка, которую я выстирала ему на прошлой неделе».

БИЛЛ ГРАНДИ ОТСТРАНЕН ОТ РАБОТЫ НА ДВЕ НЕДЕЛИВЫПИВАЛИ ЛИ «PISTOLS»?«ПЬЯНЫЕ В СТЕЛЬКУ» Телеобозреватель Билл Гранди вчера отстранен от работы на две недели в связи с начавшимся расследованием по поводу употребления матерных слов в его передаче. Вчера же поднялась волна протестов, когда стало известно, что члены панк-группы «Sex Pistols», замешанной в скандале, были пьяны во время эфира. «Sun», 3 декабря 1976 года

В: Хотелось бы услышать твою версию — что там случилось с Гранди? ПОЛ КУК: Что, как это произошло? В: Да. ПК: Сначала мы не знали даже, что нас пригласят, даже точный день не знали. Мы готовились к турне, потому что как раз вышел наш сингл, репетировали у себя в Харлсдене. Ну и раздался звонок. Малькольм говорит: «Это здорово, идите на телевидение». Знаешь, так и сказал: «Это будет здорово. Сходите туда, поговорите о том о сем, о сингле, о предстоящем турне». Итак, машина подкатила, нас загрузили и повезли к этой башне, это на Уэст-Энд, Юстон-роуд. Ну, вошли мы туда. Понятия не имели, что там к чему. Расселись в этой студии. Там уже было несколько наших друзей — как бы поддержка наша, мы поболтали с ними, выпили немного. Нет, мы не были пьяны, чуть-чуть только. В: А сколько вы выпили — ведь все уверяют, что вы были пьяные? ПК: Стив больше всех. Он сам говорит, что больше всех (смеется). Я-то не был в стельку. Помню только, что очень нервничал из-за этого телика. Все время нервничал, я хорошо помню. Ну, зашли мы в эту студию, я думал, что она гораздо больше, по телику ведь кажется, что студии большие, а это была просто комнатка, да еще свет этот везде. Перед началом шоу они выстроили нас в одну линию перед стеной. Одна тетка еще выдала пару избитых шуток по типу: «Хотели бы вы видеть свою дочь с одним из них?» Это было как раз начало, они сказали: «Ладно, позже на них посмотрим, когда очередь до них дойдет». Потом пошла запись. Глен начал первый говорить. Мы думали, что он (Гранди) спросит о сингле, о нашем турне, а он начал прямо со своих шуточек: «Вот вы, мол, получили деньги, а как это вяжется с вашими антиматериалистическими взглядами?» Сразу хотел обломать нас, вместо того чтобы нормально вести интервью… (Пересказывает интервью.) Так все и было. За несколько минут все получилось. А мы просто трепались, просто оторвались и хорошо поржали, вот как на лимузине этом ехали и все было заебись. А на следующий день я глазам своим не поверил. Мы со Стивом торчим у себя на Денмарк-стрит, и вдруг появляется куча репортеров и все в нашу дверь стучат: бам, бам, бам. Что за дела? Поднялись. «Что там еще? Что за еб твою мать?» А они: «Вы что, газет не читали сегодня?» И продолжают в этом духе: «Выходите. Что вы там делаете? Вы еще спрашиваете, что случилось?» И мы смотрим в газеты и глазам не верим. Заголовки. Мы заполонили всю прессу. Три дня все это шло. Нон-стоп. В: Да, невероятно. Об этом все говорили. ПК: Мы и не думали, что так все повернется. Да я бы на следующий день все забыл. По мне, так ну и что. Но люди после этого случая уже не оставят нас в покое. Так вот.

ЗА ДЕНЬГИ ПОКАЗЫВАЮТ НЕ ТОЛЬКО ЛИЦОТУРНЕ ЗАПРЕЩЕНО И ГРАНДИ УВОЛЕНПАНК? НАЗОВЕМ ЭТО ПРЕЗРЕННЫЙ МЕТАЛЛ Концерты «Sex Pistols» отменены, и интервьюер Билл Гранди уволен прошлой ночью в связи с волной возмущений против грязных высказывании панк-группы на ТВ. Но настоящее слово из трех букв, стоящее за инцидентом, — КУШ. «ЕМI», ведущая британская компания звукозаписи, имеет немалый финансовый интерес в этих самых панках. Один из глав фирмы, мистер Лесли Хилл, полагает, что роковые три буквы были спровоцированы предложением самого Гранди «сказать какую-нибудь гадость». И — добавляет он — о расторжении контракта не может быть и речи. Другое официальное лицо допускает, что «когда шумиха утихнет, каждый воочию убедится, как группа поднимется». Может быть, это отрицает тот факт, что инцидент был искусным публичным розыгрышем? А куш будет о-го-го какой! Если в результате поведения группы их сингл поднимется в «горячую десятку», он будет продаваться в количестве 10 000 копий в день и приносить компании 30 000 фунтов в неделю, а группе по два процента за каждый проданный экземпляр. Стараниями Ника Моббса группа записалась на фирме «ЕМI» еще в сентябре. Стоимость контракта — 40 000 фунтов; первая их запись вышла на прошлой неделе… В наше тревожное время влияние рекламы и маркетинга корпорации «ЕМI» гарантирует серию успешных появлений совершенно новых групп — на лондонской программе «Уикенд» на «ВВС», на радио «ВВС» и «Newsbeat» и, конечно, в телепрограмме «Thames», где у фирмы «ЕМI» половинная доля. «Daily Telegraph», 3 декабря 1976 года

В: Мне хотелось бы вас расспросить о том факте, что «ЕМI» как компания связана с «Thames Television». У нее там значительная процентная доля, и одна газета в частном порядке поместила заметку о том, что выступление «Sex Pistols» в шоу Билла Гранди совсем не противоречило интересам компании, разве что потом все зашло слишком далеко. То есть за все было заранее заплачено. Может быть, действительно им были предоставлены широкая аудитория, которую они не имели и не могли иметь в то время, и обширная реклама, которую выступления на сцене им вряд ли обеспечили бы? Я имею в виду, что у компании был свой маленький финансовый интерес. ЛАРРИ ХОЛЛ (бизнес-менеджер «ЕМI»): Да, я должен сказать, что «Thames Television» является дочерней компанией «EMI ltd.», она же компаньон «EMI Records», но то, что случилось на «Thames Television», не было ни подстроено, ни спланировано «ЕМI», и в действительности компании «ЕМI» совершенно не касается, что происходит на «Thames Television». Просто так вышло. И плана здесь нет никакого. В: А были какие-то предварительные контакты? Связывались вы с программой «Сегодня», предлагали ли им рассмотреть участие «Sex Pistols» в их передаче? ЛХ: Я точно не знаю. Но без сомнения, это наша работа — обеспечивать рекламу новой группе и рекламировать ее в прессе и на телевидении, насколько это возможно. Я думаю, если бы любой из наших групп представилась возможность появиться в программе «Сегодня», мы были бы только «за». Конечно, мы и знать не знали в тот момент, что там произойдет. Да, я склонен считать, что в любом случае мы должны пользоваться тем или иным инструментарием, с помощью которого наши группы могут появляться на ТВ, — любая реклама в нашу пользу.

МАЙКЛ ХАУСЕГО (режиссер программы «Сегодня»): Темой этих статей должен был стать поиск причин, по которым ребята протыкают себе носы этими булавками. Как и двадцать лет назад — почему тогда носили брюки-«дудочки» и прически под Тони Кертиса или почему позднее моды и рокеры избивали друг друга на Брайтонском пляже… (Касается расследования по этому делу.) Ничего страшного в тот вечер не случилось, разве что мы имели разговор с Джоном и Джереми (начальники). А потом все эти звонки целую ночь и шумиха в прессе. На следующий день — нет, на следующий вечер меня вызвали, я поехал вместе с Лью Гарднером, он наш профсоюзный защитник, и мне был сделан официальный выговор, но не за сингл, и то же самое Тому Стилу… Думаю, если ты заглянешь в мое персональное дело, ты не скажешь: «А ты вообще „Sex Pistols" слышал?.. Должен был знать заранее, плохо провел исследование…» Но у меня даже пластинки не было! К этому дню (смеется) «Sex Pistols» не успели подарить мне свой диск. В общем, я был немного смущен. Я не тот человек, который любит появляться на первых полосах. Мне нравится писать первые полосы, но не попадать в них. ТОННИ БАЛЛИ (директор программы «Сегодня»): И особенно в такие пустые и неуместные статейки. ДЖОН ПИЛ: Я, честно скажу, был действительно напуган (из-за случая с Гранди), потому что, набери ты с улицы четверо-пятеро парней лет 17–20, дай им почувствовать свою силу, накачай их пивком, а потом отправь на телевидение и предложи им: «Скажите какую-нибудь гадость», — они тебе еще и не такую гадость скажут. И я, как представитель среднего класса, 38 лет, я подозреваю, что, если бы они меня послали, я ответил бы тем же. А пожать такому человеку руку с отвращением пожать, а потом добавить: «Молодец, это действительно гадость», — это неприкрытое лицемерие, как мне кажется, и это меня возмущает. Вот это и впрямь гадость.

2 декабря 1976 года Пришла в офис, ищу Джеймса Джонсона (корреспондент газеты «Evening Standard»), на телефоне висят миллионы репортеров. Телеинтервью — на первых полосах. Как реагировать? Все так нелепо. Раздражает, что многие всерьез считают, что все было заранее спланировано… М. ошеломлен. Пришлось затащить его в кафе — написать заявление в прессу. Назад ехали в автобусе с одним из ребят из «Observer», который удивился, что панки такие милые ребята. Я сказала ему, чтобы он не верил всему, что пишется в газетах.

3 декабря 1976 года Я расстроена из-за X. Он сказал, что его мальчики смотрели программу, и он очень огорчен. Глупость и лицемерие. В нем самом полдюжины старых теть.
4