Турне «Анархия»

Дикарка-слава избегает тех, Кто следует за ней толпой послушной. Имеет мальчик у нее успех Или повеса, к славе равнодушный. Гордячка к тем влюбленным холодней, Кто без нее счастливым быть не хочет. Ей кажется: кто говорит о ней Иль ждет ее, — тот честь ее порочит! Она — цыганка. Нильская волна Ее лица видала отраженье. Поэт влюбленный! Заплати сполна Презреньем за ее пренебреженье. Раскланяйся учтиво — и рабой Она пойдет, быть может, за тобой. Джон Китс. «Слава» ^[4]

__________ В ЭТО ВРЕМЯ «PISTOLS» ВМЕСТЕ С «CLASH» И ДРУГИМИ ПАНК-КОМАНДАМИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ТУРНЕ «АНАРХИЯ». ИЗ-ЗА СЛУЧАЯ С ГРАНДИ СУДЕБНЫЕ ВЛАСТИ ОКРУГОВ ОТМЕНЯЮТ НАЗНАЧЕННЫЕ КОНЦЕРТЫ __________

6 декабря 1976 года …Медленный день, слоняюсь — собираю газетные вырезки. Сделала пару звонков. Пару раз ответила на звонки. Гадаю, что же происходит. Телефон больше не достает… Налоговый инспектор на очереди. В итоге звонит Малькольм с несколькими заданиями — поменять информацию о выступлениях, что-то передвинуть, что-то убрать совсем. Не очень дружелюбно.

ГЛЕН МЭТЛОК: Турне «Анархия» оказалось сплошным безумием. Ехали по стране на этом громадном автобусе. Все сидели и думали — состоится вечером у нас концерт или нет. И бронировали номера в этих пятизвездочных отелях, намереваясь заработать кучу денег, потому что на все концерты билеты были проданы заранее. Но за все турне мы сыграли всего три раза — торчали только в этих отелях и платили астрономические бабки.

ПЛОХИЕ И ОТВРАТИТЕЛЬНЫЕ «Сексуальные пистолеты» продолжают надоедать своим присутствием. Вчера панк-группа из четырех человек крушила вестибюль роскошного отеля, с корнем вырывая декоративные растения, швыряясь цветочными горшками и посыпая землей дорогие ковры. Вандализм в четырехзвездочном отеле «Драгонара» в Лидсе был лишь прелюдией к вечернему концерту панков в городе. Десять запланированных шоу в других городах были отменены испуганными властями и администрацией на прошлой неделе, когда группа своими грязными словами привела в ярость миллионы телезрителей. Наш сотрудник, который наблюдал бесчинства группы в отеле, сказал: «Когда они резвились, они кричали: „Мы не виноваты, вы сами этого хотели. Счет — компании «ЕМI»!" — это их компания звукозаписи. Сегодняшнее шоу должно состояться в Политехническом институте в Лидсе. Менеджер группы Малькольм Макларен заявил, что главным пунктом программы станет песня, которая начинается следующими словами: «Боже, храни королеву и ее фашистский режим». «Daily Mirror», 6 декабря 1976 года

МИССИС ЛАЙДОН: Эти бюрократы раздражают меня, потому что только и знают, что заседать. Они делают совсем не ту работу, какую положено. Они отстраняются от молодежи, которая хочет посмотреть им в глаза, они не переселяют людей в новые дома, бросают их на улицах, без крыши над головой, и сквоттеры — это результат… А потом опять заседают и говорят: «Эта группа имеет право выступать, а та группа не имеет права, потому что якобы пропагандирует насилие». А я думаю — гораздо больше насилия там, на улицах, где у людей нет крыши над головой.

СЕГОДНЯ ПАНК-РОК ОСУДИЛ ОДИН ИЗ СТАРЕЙШИХ ОСНОВАТЕЛЕЙ РОК-Н-РОЛЛА — БИЛЛ ХЕЙЛИ В аэропорту Хитроу, улетая в Нью-Йорк, Хейли сказал репортерам: «Я думаю, все зашло уже слишком далеко». Скандальный фильм Хейли «Рок круглые сутки» продемонстрировал нам стиляг, дергавшихся в проходах, и оторванные и изрезанные спинки стульев — в духе 1950-х. Некоторые неприятности имели место и в текущем турне музыканта. Но по крайней мере, он не приемлет грязной лексики панка. «Я за развлечения всякого рода, но у меня десятилетняя дочь, и я не хотел бы, чтобы она слышала выражения, которые используют эти парни», — подчеркнул он. «Evening Standard», 6 декабря 1976 года

7 декабря 1976 года …Странные и ядовитые заметки Тони Коллинза в «Evening Standard». В чем дело? М. просит меня попытаться что-то там урегулировать. Полная беспомощность. Как можно повлиять на людей, когда ты понятия не имеешь, кто они? Я сделаю все что смогу… Генеральное собрание на «ЕМI» продолжается. Джек и Нора меня информируют — сэр Джон (глава «ЕМI») касается нашего вопроса, но я не думаю, что контракт ставится под сомнение. В новостях очень милое замечание о людях, которые пытаются бороться с системой: «Конечно, мы согласны с тем, что надо что-то менять». В общем, если угрозы усилятся, «ЕМI» бросит группу ради всеобщего спокойствия. Пока они чувствуют: все не так страшно, и оказывают «Pistols» поддержку, я так думаю.

ЧТО ТЫ СКАЖЕШЬ ОБ ЭТИХ ПАНКАХ Мне одиннадцать лет, и когда я увидела этих людей в «Mirror» с булавками, продетыми через ноздри, меня чуть не стошнило. Если я встречу их когда-нибудь, я обязательно им скажу, как это опасно и как глупо это выглядит Джулия Хьюнс. Мэнсфилд-Ноттс. «Daily Mirror», 8 декабря 1976 года

13 декабря 1976 года …М. влетел около полпервого. Текущие разборки — деньги, то-се, пятое, десятое. Я раздражена, потому что не могу понять, что происходит. Малькольм обалдевший, голова его кишит идеями. Пришел Глен, дала ему немного денег. Между разговорами по телефону потрепались на тему, как выбраться из дерьма — турне накрылось, «ЕМI» настроена прохладно, и мне сложно представить себе, что они могут быть нашими союзниками. Все они дрожат от пяток до макушки. Играют в хороших мальчиков, боятся полететь с работы. М. сказал — Джон Бэгнел (человек с «ЕМI») снова надел клеш, вытащил булавки, и в пятницу с ним невозможно было разговаривать. Все говорят разом, и ни от кого не добиться прямого ответа — это тяжело, особенно если раньше все шло хорошо, а сейчас все только и говорят: «Лично я…»А меня интересуют общий курс, общая политика — но все как воды в рот набрали. Пришли Пол со Стивом — долгие дебаты, оставаться с «ЕМI» или порвать. Все совершенно обалдевшие, однако дискуссии в полном разгаре. Явились Корки с Майклом. Хаос. Как мне работать в комнате 10 на 10, где тусуются семь человек и непрерывно звонят два телефона? Кое-как все утряслось, кроме денег. М. идет в «ЕМI», надеясь получить от них что-то. В чем я глубоко сомневаюсь. Но по крайней мере, будет четкий критерий, по которому мы будем судить: оставаться с ними или нет. Нам нужна компания, которая могла бы давать нам деньги. Бернардо хочет, чтобы мы поднапряглись и схватили прессу за горло. Но газетам совсем не интересно, что у нас есть сказать на самом деле. И нам надо думать, думать — как быть дальше. Есть опасения, что «Sex Pistols» запросто могут накрыться, проложив дорогу другим командам, которые сейчас начинают.

14 декабря 1976 года … В офисе остается только трепаться. Моя работа маленькая. Серия звонков в «ЕМI». Кажется, они там поостыли, и все ОК. Утром М. сказал, что они готовы дать денег для турне…

15 декабря 1976 года М. пришел около пяти — задерганный. Звонки, звонки. Кажется Лиза Робинсон (она дает колонки для 127 газет США и Австралии) нас облажала. Я ни о чем не волнуюсь, в отличие от Джейми и Малькольма.

17 декабря 1976 года …Роджер Скотт по радио «Capitol» сказал: «У „Sex Pistols" с записью полная беда, им пришлось даже звать на помощь сессионных музыкантов. И на сингле (они его отказались сыграть) вовсе и не их запись». Из «достоверного» источника. Гнев. Суматошные действия. Отказываясь от своих слов, он сказал: «Через пять секунд, как я сделал это заявление, мне позвонил Малькольм Макларен и сказал, что это неверно. Глубоко извиняюсь, Малькольм. Можешь радоваться!». Что за дерьмо. М. раздражает меня своими приставаниями. Стив молодец, сказал ему: «Заканчивай к ней лезть». Но я в любом случае настроена на пиво. В остальном смысла нет. Что можно изменить? Приняла пинту в «Корабле» и с собой еще принесла. Заморочки с аппаратчиками, осветителями, все хотят денег. В итоге М. заплатил, пока я сидела в углу надутая, ничего не делая. Стив тоже сердится. В итоге я изрядно накачалась. Сделала кружок по Эрлз-Корт, встретила «Heartbreakers» в «King Kong», заняла у них пятерку. Там тоже все очень мрачно. Домой добралась в девять. Джейми говорит, что звонил Малькольм и извинялся. Он дома. Все ОК. Я правда его люблю.

20 декабря 1976 года …Ингам передал мне массу интересного из того, что ему сказал Сеймур, — они еще всем покажут, и это будет не массовая жвачка. Кажется, объявили, что они не поедут в турне с «The Ramones», потому что это будет турне «The Ramones» плюс кто-то еще. Взяточничество… …Мне очень хреново, совсем нет денег. Чувствую себя совершенно потерянной. Сны, полные кошмаров — как и вчера, шпионские истории, техника какая-то.

22 декабря 1976 года …Позвонила М. перед тем, как ехать (па концерт в Плимуте). Он советовал не ходить. Но я решила уже, что пойду. Пришла в офис. Кое-какие дела оставались, но уже пора было идти. В 11.30 села на поезд ив 15.30 была в Плимуте. В город меня подвезли — цивилизованные люди среднего класса, как мои родители. Очень приятные. Я не сказала им, что собираюсь в… Вудс к девяти. Только около десяти люди стали собираться. Умудрилась успокоить Энди (водитель автобуса) насчет его расходов, обманывая всех, что у меня нет ни пенса. Стало ясно, что больше никто не появится, и вышли «Clash» и отыграли изумительно. Потом «Heartbreakers». «Sex Pistols» играли хорошо, но со звуком полная засада. Дэйв (звукооператор), кажется, неслабо отъехал от своих колес. Нильс так разозлился, что взял на замену Кейта — еще хуже вышло. В отель ехали мрачные. Бэгнелл дал нам сандвичей. Все очень пьяные, тусуемся. У меня все закончилось серьезным разговором с Гленом.

23 декабря 1976 года …Около десяти. Сижу в вестибюле, легкая паранойя и депрессия. Глен вкатился смущенный. Я осторожно растолкала Мика. Фредди (ответственный за безопасность турне) пытается всех собрать. Заморочки. Комната осветителей слегка раздолбана. Плавательный бассейн. Похоже, ночью выходили поплавать. Микки (звукооператор «Clash») расшиб себе голову, нырнув на мелком месте. Один из осветителей выглядит явно побитым. Другой поранил ногу о битое стекло. Мик и Фредди улаживают все с администрацией. К счастью, М. не подписал чек на 500 фунтов.

24 декабря 1976 года …К десяти приехала в офис. Делать больше нечего. С банком договорено. Деньги — к Рождеству. Люди приходят и уходят. «ЕМI» прислала рождественскую подарочную корзинку. Пьянство начинается.

27 декабря 1976 года …Встала в девять и собралась к родителям. Никак не вспомнить — закрыла я офис в Сочельник или нет, поэтому сначала туда. Кто-то взломал дверь. Какое-никакое утешение. Звоню Джейми, потом М. Группа сегодня записывается. Мне нужно ждать полицейского — приятный парень. Очень интересуется «Pistols». Я в панике, боюсь, что украли доверенность на машину, но все на месте. Исчезло только самое очевидное — джинсы и ботинки Вив, радио и т. д. Позже ланч с папой и мамой в «Элизабет Нимс» на площади Монтегю.

29 декабря 1976 года …В офисе с самого утра, жду полицейских. Настоящий мороз. Никто не звонит. Занимаюсь бухгалтерией. В итоге пришел Малькольм. Долгие разговоры с Моббсом. Ни к чему не пришли. Голландское турне начинает оформляться. Майлс (Коупленд) наезжает на мозги с этим оборудованием и т. д. Это же минутная работа. М. обещал вернуться вечером и повидать Джейми, но не пришел. Джейми, Пит и я сидим в пабе. Влетели «Heartbreakers» и так же вылетели — встречаться с Ли (менеджер «Heartbreakers») на площади Луизы. У Джонни спазмы в животе, мы обращаемся с ним нежно, по-матерински. Горячительное поставит все на места.

4 января 1977 года.. Около семи выхожу в сумерки будить Стива и Пола — а также Шэрон, Трейси и Дебби, если они там. Наверху у них тепло и чудесно. Просыпаются они целую вечность. Болтаю с Шэрон, которая нравится мне больше всех. В итоге появляется Глен с машиной. Звоню Малькольму, который нервничает и мешает работать. Джон влез в старый «воксхолл» с друзьями, сам на взводе. Стив явно настроен беспощадно. Ничего удивительного, что позднее я услышала от Майлса, какой они устроили там скандал с этой рвотой. Снова газеты.

ЭТИ ВОЗМУТИТЕЛЬНЫЕ ПЕРСОНЫ!«СЕКСУАЛЬНЫЕ ПИСТОЛЕТЫ» В АЭРОПОРТУ Сегодня возмутительная панк-группа «Sex Pistols» устроила беспорядки в Хитроу. Во время полета в Амстердам они блевали и плевались в салоне, шокируя пассажиров и летный персонал и внушая всем отвращение. Девушка из билетной кассы сказала: «Более омерзительных людей, чем эта группа, мне видеть еще не доводилось. Они вели себя отвратительно, глупо и мерзко». Девушка, не назвавшая своего имени, добавила: «Группа обзывала нас грязными словами и всех оскорбляла. Одного из них стошнило на трапе, ведущем к самолету. Потом он повторил это в мусорное ведро. А остальные в это время плевались в потолок и друг в друга. Это было омерзительно». Одна из пассажирок, миссис Фреда ван Ройден из Роттердама, наблюдавшая «представление» группы в Хитроу, сказала: «До сих пор я ничего не слышала о „Sex Pistols", но после этого я забуду их не скоро. Это просто недоразвитые дети — больших дегенератов я еще в жизни своей не встречала. Кажется, все это время они выпивали. Кстати, вид у них был такой, будто им нужна хорошая ванна». «Evening News», 4 января 1977 года

ЛЕСЛИ ХИЛЛ («ЕМI»): …И рассказы эти в прессе, которые (смеется) не могут быть подтверждены фактами. Думаю, что для начала инцидент в Хитроу, что описывали как «блевали и плевали», — его просто не было. С ними каждую минуту был наш человек, и ничего такого не могло произойти. Вся эта история с девушкой в билетной кассе, ссора или что-то там такое — но они не подходили к билетной кассе, потому что опаздывали на самолет, и наш человек сам ходил в кассу и покупал им билеты.
5

«ЕМI» увольняет «Pistols»

НОВОСТИ КОМПАНИИ «ЕМI» 6 января 1977 «ЕМI» и «SEX PISTOLS» «ЕМI» и группа «Sex Pistols» пришли к обоюдному соглашению расторгнуть контракт по звукозаписи. «ЕМI» считает невозможным для себя устраивать записям этой группы международную рекламу в связи с неблагоприятной для группы прессой, которая имела место в последние два месяца, несмотря на то что недавние заявления в прессе о поведении «Sex Pistols» кажутся несколько преувеличенными. Разрыв контракта с «Sex Pistols» ни в коей мере не влияет на намерения компании «ЕМI» поддерживать свою активность во всех областях музыкального бизнеса.

6 января 1977 года Встала рано, купила новый свитер и поэтому в офис опоздала. Саймон (ассистент в офисе) зашел. Все очень спокойно, и я чувствую в себе конструктивный заряд сделать кучу дел. Саймон отправился снимать ксероксы всех газет, которых у нас нет. И тут звонит кто-то из «Evening News», спрашивает: какова ваша реакция на то, что «ЕМI» вас уволила? ЧТО?!! Впервые об этом слышим. Позвонила Стивену, говорит — глупости, просто ходят слухи. Я перезвонила в газету и опровергла. Потом Стив Хавос звонит — слышал новости по радио, потом Тони Роуз (бухгалтер «Pistols»). Затем начали звонить из газет. Я в восторге. Том Нолан (пресс-атташе «ЕМI») ничего не знает… Все успокоилось, но я немного зла, что М. мне даже не позвонил.

ЛЕСЛИ ХИЛЛ: Давайте я попытаюсь вам объяснить — некоторые вещи достаточно трудно понять, — как все именно так получилось. Когда появились все эти статьи, мы надеялись, что от этого и следа не останется, да и от группы будет меньше провокаций. Они же не успокоились. С Малькольмом Маклареном мы сидели в офисе бессчетное количество раз, и я о многом с ним говорил. Я думаю… люди из «ЕМI», и не только из «ЕМI», протестовали по разным причинам. Были протесты из-за употребления мата по телевидению; протесты из-за элемента насилия в целом; протесты из-за слова «антихрист» в песне, То есть где-то пять-шесть пунктов, по которым люди протестовали. И… мы не могли прокатывать их сингл в такой ситуации. Предположим, к примеру, у них проходит турне, и мы делаем то, что обычно делаем в таких случаях, — то есть под конец турне устраиваем что-то вроде пресс-конференции. И вы представляете, что могло бы произойти? Настоящий бунт мог начаться. Понимаете, появились бы люди со стороны с протестами, везде были бы фотографы, пресса. Это не тот контингент, с которым можно вести себя как подобает. Вот я и говорил им: «Смотрите, вы разве не понимаете, что, если вы будете собирать такую прессу, ваши записи будет трудно прокатывать, мы просто не сможем делать то, что нужно. Как мы, к примеру, будем вас выставлять за границей, если все, что мы имеем, — газетные вырезки, а там ваши непристойности и ярость „Daily Mirror". Понимаете, при таком положении трудно прокатывать ваши записи». И это все, что у нас имелось (смеется), все, к чему мы пришли… Что я пытался сделать, так это сесть с ними и постараться объяснить им — мы хотим распространять и продавать музыку, а не вот это все. Чтобы выйти из сложившейся ситуации, им надо было действительно с нами сотрудничать, им надо было перейти на более мягкий профиль. В общем, мы хотели от них хорошего паблисити, а не всей этой шумихи. И реально ответ был такой — после десятка дискуссий, не с ними, конечно, а с людьми на фирме, — ответ был такой: они не могут с нами сотрудничать, мы им в этом смысле не помощники. В общем, всем дошло до крайней точки, и я персонально половину своего времени проводил, разбираясь с этим, — понимаете, скандал был, пресса висела у меня на телефоне. Я не могу проводить по полдня, разговаривая с прессой обо всей этой ерунде. Это сказывалось на моей работе. Знаете, у нас есть сотни групп и сотни других проблем. И все шло к тому, что начнутся крупные неприятности. Они звонили нам и говорили: «Если вы не можете прокатывать наши записи, дайте нам что-ни-будь другое». И я однажды позвонил им и сказал: «Слушайте, ситуация с каждым днем все хуже, не лучше. Вы предлагаете разорвать контракт? Мы сделаем то, что в наших интересах». И я сказал им: «Идите в маленькую звукозаписывающую компанию, — правда, так и сказал, сам предложил им: — Идите на „Virgin", туда или в другое место, не в такой солидный лейбл, как у нас, потому что маленькой компании с вами легче справиться — с тем, что вы делаете и кем хотите быть». Именно «Virgin», не «А & М», я даже отвел их туда и сам представил. Все заняло около шести или семи недель. Главный пункт был в том — и здесь мы возвращаемся к слову «консенсус», — что, укажи я им на дверь на день позже, мы имели бы массу заявлений об отставках, потому что на втором этаже у нас много людей, которые проявляли большой энтузиазм относительно этой музыки и этой группы, желали им успеха. Я считаю, что сопоставил все точки зрения в нашей организации: точки зрения людей с «ЕМI Records», людей, работавших в других подразделениях «ЕМI»… В: А что это за другие подразделения? ЛХ: Ну, просто все остальные. Я хотел собрать точки зрения всех людей. Хотел знать, что все они думают об этом. К примеру, одна из вспомогательных компаний на «ЕМI» — по крайней мере, один или два ее главных менеджера — держались очень строгой линии по этому вопросу. Они говорили: «Мы действительно не знали, с кем мы связались, и никогда не думали, что придется работать с такими людьми». Из-за газетной шумихи у нас на фабрике некоторые работницы заявили: «Мы не хотим иметь никакого отношения к этим записям». И они отказывались проводить упаковочные работы. Вот почему записи некоторое время не распространялись. А с такими вещами, как этот сингл, никогда не знаешь, как он будет продаваться, поэтому нужно быстро реагировать на изменение ситуации. А поскольку дамы забастовали, начались трудности с доставкой, и магазины вовремя не получили сингл. У них на фабрике было свое собрание, и в итоге они решили дать обратный ход и сделать обложки к записям. Другими словами, это хороший пример: эти дамы сами пребывали в неуверенности — они что-то прочитали в газетах, были этим недовольны, вот они сели и обсудили ситуацию, и решили, что, может, дальше все будет не так плохо. И они дали задний ход и упаковали сингл. Это типичные настроения, которые царили внутри «ЕМI». Однажды группа людей написала письмо в «EMI News» — жаловались, что «ЕМI» связалась с «Sex Pistols». С другой стороны, многие люди на «ЕМI» отлично знали и понимали шоу-бизнес, они говорили: «Между ними и „Rolling Stones" середины 60-х нет особенной разницы». Итак, у нас был тотальный раскол… Но по-настоящему суть не в этом. Мы расторгли контракт — это важно понять, между нами была взаимная договоренность, что бы ни говорил впоследствии Малькольм Макларен. Я звонил в Амстердам, и Ларри Холл был со мной, и я сказал ему: «Я хочу, чтобы ты повторил то же самое, что я сейчас скажу, мне нужен свидетель — того, что я сейчас скажу по телефону». И Ларри Холл сделал это. А Малькольм Макларен впоследствии изменил свое мнение… Чего мы хотели от Малькольма (смеется), так это немного охладить их. Мы сказали: «Просто немного успокой их. Сбавь обороты. Вся эта накипь сойдет, а мы тем временем сосредоточимся на раскрутке группы и ее музыки». Но так не получилось. Я не знаю, но у меня не было впечатления, что он недоволен ходом событий. Он примерно вот что говорил: «Я не управляю их жизнями. Они сами себе агенты, и я не собираюсь их контролировать, не хочу и не могу, и все такое, они должны делать то, что должны. И быть на том месте, где они есть, потому что все уже зашло достаточно далеко». В: А вы довольны своим решением? ЛХ (пауза): Знаете, мне трудно сказать вам «да»… Фактически ответ «да». Я думаю, мы не приняли бы такое решение, не будь мы уверены, что оно единственно верное. И если по-честному, когда я увидел, что случилось впоследствии, м-м-м, я был еще больше рад, потому что мы обходились с ними очень мягко, мы дали им время, мы не паниковали. Да, я думаю, что крайне доволен тем, как все повернулось, потому что никто в нашей компании не подал в отставку — из тех, кто был очень резко настроен. И я думаю, знаете, что у нас все стало нормализовываться… Понимаете, мы не могли — я не мог — просто тратить время, занимаясь такими вещами. В самом начале — и здесь немало иронии, — перед тем как мы начали записывать «Sex Pistols», Малькольм Макларен позвонил мне и сказал, что хочет зайти и встретиться со мной. Я ответил: «Извини, Малькольм, но я не могу». Он говорит: «Почему?» Я отвечаю: «Потому что это большая компания, и я не решаю ничего по вопросам звукозаписи. Я с удовольствием как-нибудь повидаюсь с тобой, но сейчас извини, я не могу устраивать частную встречу». Я не мог проводить с ним половину своего времени. Я не мог ехать в Амстердам на ДВА ДНЯ, я не мог полвечера ждать, когда он придет и соизволит повидаться со мной. Знаете (смеется), выгода тут небольшая. В: Сыграл ли какую-то роль в разрыве контракта тот факт, что следующим их синглом должна была стать песня «Боже, храни королеву»? ЛХ: Нет, никакой роли, никакой. В: Потому что люди задают такой вопрос. Ведь шел юбилейный год, и, когда появилась запись, это был единственный голос, выражавший какое-то негодование. Думаю, в юбилейный год подобного негодования просто не допустили бы — я говорю о прессе. ЛХ: Я честно вам скажу, что в течение двух-трех недель перед разрывом контракта такие разговоры даже не велись. В: Один из моментов, как мне представляется, из-за которого контракт был расторгнут, заключался в том, что «ЕМI» — солидный концерн со множеством инстанций, а Малькольм Макларен как менеджер — он немного анархист, необычный человек; можно сказать, индивидуалист. Может быть, имел место конфликт между творцами-новаторами и консервативными людьми? ЛХ: Я полностью отвергаю мысль, что мы использовали власть большой фирмы «ЕМI», чтобы задавить маленького Малькольма Макларена. Такого просто не было. С нами работает множество менеджеров и представителей групп того же разряда, что и Макларен, и ни с кем не было таких проблем. И это, несомненно, наша работа — искать связь с теми, кого называют новаторами. Полагаю, это что-то объясняет. Мы в музыкальном бизнесе. «Sex Pistols» — просто такая особая ситуация, когда обе стороны пришли к тому, что далее сотрудничать решительно невозможно. В: А было ли какое-то давление со стороны других артистов, работавших с «ЕМI»? Явилось ли это серьезным фактором? ЛХ (пауза): Мне следует ответить «нет», не было давления, хотя, конечно, многие артисты могли выражать свое неудовольствие, но никто из них не был настроен непримиримо. И были такие артисты, которые считали, что нам надо отбить все атаки прессы и остаться с группой. В: А кто был «за», а кто «против»? Какой-то определенный тип артистов? ЛХ: Ну, это слишком сильно сказано — «за» или «против». Если вы их хорошенько расспросите — а у них у всех обязательно есть свое мнение, — я так себе примерно представляю: поп-артисты в основном были «за», а классическая сторона «против». В: Я говорила с Джонни Роттеном, и он считает, что поведение музыкантов не должно контролироваться со стороны компаний, он считает, что работа компаний — выпускать пластинки. Можете ли вы это прокомментировать? ЛХ: Все правильно. В любом случае это не наша работа — цензура, попытки контролировать их поведение, говорить группам, что они должны делать, а что не должны, нет и нет, в период нашей работы с «Sex Pistols» мы это не практиковали. То, чем они занимаются в свободное от записей на нашей компании время, — это их личные заботы. Но к сожалению, хорошо это или нет, когда они нарывались на прессу, пресса их блокировала, раздувала или искажала факты. «ЕМI» как их компания несла определенную ответственность в этом случае — но и целом мы не контролируем эту сторону и не хотим контролировать.

8 января 1977 года Вытащила себя из постели в 10.30 и отправилась в прачечную. Там тихо и спокойно, Джейми ходит по магазинам. Поговорила с Патом о реорганизации нашего быта. Надо успеть разменяться с ним квартирами, пока М. не позвонил с тысячью вещей — аэропорт, транспорт, пресса. Итак, конец тихого дня дома. Разобрать то, что произошло, — все равно что пытаться остановить только что пронесшийся автобус. По Найтсбридж ехала полчаса, Оксфорд-стрит перекрыта, как на Рождество. Откуда взять деньги? В офисе я делаю то, что в моих силах. (Странные сны прошлой ночью, как будто я краду что-то из магазина одежды — множество каких-то ключей, перекладываю их на другие места. Какие-то странные люди или друзья оказывались где-то совсем не там, где надо. В конце концов занималась любовью на полу, на деревянных досках, с Джерри. С чего бы это?)

9 января 1977 года Джейми будит меня. Вылезаю из кровати, как раз приходят Уолтер и Джерри («Heartbreakers»). Треплемся за завтраком. Они берут снотворное Элен и идут спать, а мы в паб. Появляется сама Элен. Пьем у нее кофе — очень мило. Чувства и мысли сдвинуты, словно в тумане. Все приуныли, поэтому тащу всех на «Стратегию паука» Бертолуччи. Кажется, дома было менее скучно. Прекрасные кадры — не самая хорошая идея. Мы выдержали минут двадцать, а казалось, что все два часа. Дом. Паб. Кровать.

10 января 1977 года Еле встала. В офисе около пол-одиннадцатого. Пришел Тэд, денег просит. Потом Вив с М., я пошла в банк. Все утро вела разговоры с музыкальной прессой; Малькольм подцепил грипп, и это сказывается на наших отношениях.

11 января 1977 года …Все думаю об этой строчке, ситуационист, наверное, какой-то сказал: «Большинство мужчин и женщин живут в тихом отчаянии», — моя жизнь, «Sex Pistols» и, может быть, особенно «Heartbreakers» — это громкое отчаяние. Мы кричим, выставляем наши раны, тычем ими людям в лицо. В итоге Джейми вернулся. Джерри позвонил — я должна разбудить Уолтера, который не в лучшей форме из-за кашля. Нашла ему таблетки с витамином С. Джейми и Уолтер вышли около шести. Я слоняюсь, наслаждаюсь одиночеством, читаю, не стесняюсь в выборе музыки и громкости.

16 января 1977 года …Еду в офис, должен позвонить Берни. Оба мы немного на нервах. Он едет в «ICA» искать одного из своих друзей, Майка, которого только что выгнали оттуда из-за политики, он заведовал там театрами. «IСА» — отвратительное место; правильно, что Майк больше там не работает, едем к нему в Ноттинг-хилл… Майк, вот кто мне нравится — марксист без партии, без членства, но упорно изучающий все это, и при этом не либерал.

17 января 1977 года Опять поздно встала. Такси до работы. Малькольм наконец позвонил из магазина. Сегодня не могу никого видеть и ни с кем говорить. Саймон получил 125 копий сингла от «ЕМI» — здорово. Я начинаю присматривать другой офис и квартиры для мальчиков. Настоящая обуза. Джейми названивает. Ребята пришли с видеозаписью Гранди — наконец-то. Ли с Джулианом появились, наконец-то у меня есть бренди. С ними умрешь от смеха. Между собой мы решаем, что Финляндия должна пройти на ура назло М. и всем вместе взятым. Потом в студию. Джона еще нет, а так все хорошо. Джон расстроен из-за Малькольма, тот сказал, что он не собирается жить в Эдмонтоне, где Джон что-то себе подыскал. Погано.

20 января 1977 года Доехала до офиса быстро. Малькольма нет, он осматривает с остальными «А & М Records». Одно сплошное Ватерлоо. Теперь, когда он хочет с кем-то поговорить, он тащит его с собой в кафе, а все остальные просто болтаются без дела. Разобрала кое-что, сначала записи Дэйва, затем взяла ему билеты на самолет на МИДЕМ в Канны ^[5]. Вив нанесла визит, ребята из группы, Ли и т. д., и т. п., я глубоко надеюсь, что М. завтра уедет и я смогу хоть немного поработать. Найти кого-нибудь из офиса занимает уйму времени.

24 января 1977 года …Большую часть дня провела, разбираясь со счетами и сходя с ума. Утром позвонил М., слегка злой, но бодрый. У нас состоялся долгий бесцельный разговор, какие всегда у нас случаются, когда он за границей, обстоятельный и бессвязный… Он говорил о происходящих мелочах. Очень мило, со счетами, естественно, все запутано, но не так уж плохо. Думаю, все будет ОК. Я в постоянном беспокойстве. Наконец отложила дела в студии, чтобы разобраться с деньгами, потому что этот парень записи не отдаст, пока с деньгами не будет порядок. Очень нервный парень. Он сделал операцию на глазах, похоже, пластическую — синяки под глазами, усталый вид. Сама записи еще не слышала, но Стив и Пол довольны. Шесть дорожек полностью. Как нельзя лучше.

25 января 1977 года Все сражаюсь со счетами. Буги ошивается неподалеку. Большую часть времени он проводит в офисе, в тревогах. Часто с ним трудновато говорить. Турне медленно оформляется — организационные дела, перевозки, переговоры с компаниями и т. д. Малькольм вернулся около трех. Говорит, турне накрылось. Никак не договориться с «Секундой» (компания). Думаю, действительно надо развязаться с «Heartbreakers», хотя это и тяжело (лично для меня, дело не в бизнесе). Встретила Джейми и Малькольма… пошли есть, они болтают. Я прислушиваюсь. М. считает, что может выйти по-настоящему большое дело, можно попасть в кино и т. д. Думаю, Джону это не очень понравится. М. определенно с головой ушел в творчески-созидательный менеджмент.

26 января 1977 года … М. пришел около двух. Вроде вчера с «Warner Bros» все прошло неважно. Тянется проблема с Гленом. Между тем Майлс (он хочет отсрочить турне) продолжает надоедать до такой степени, что это становится смешно. Пришел Стив и долго разговаривал с М. и Джоном по телефону. Я решительно настроена немного отдохнуть. М. погрузился в телефонную беседу с Мэйлом Бушем (промоутер). Кто он такой? Берни подписал контракт с «CBS». Бедный старик «Polydor» — опять в пролете. Малькольм считает, что дела с Майлсом нас укрепят. Это верно, что я плаваю в таких вещах: даже если мне не нравится человек, я не могу не чувствовать к нему жалости. Это моя очевидная слабость, я всегда встаю на сторону тех, кого забивают, пытаюсь облегчить им жизнь — потому что сама всегда жду, что и со мной такое когда-то случится. Я пытаюсь пройти в студию, но тщетно. Встретила М. в офисе в семь, немного поговорили о перспективах. Он поправляется. Как-то он сказал, будто главный его недостаток в том, что он не умеет как следует объяснить людям, что творится в его голове. Возможно, он понял наконец, что никакой он не «король булавок» и что власть уходит у него из рук.

27–28 января 1977 года Четверг вышел пустым. В группе ситуация тяжелая — останется Глен или нет? Позиция Джона ясна, дело в других, которым нужно определиться. Четверг и пятницу провела, отгоняя от себя Майлса и устроив обструкцию Нильсу и Ли. М. мудро исчез, не объяснив, что происходит, Я провела кучу времени, корпя над счетами, которые все-таки не в полном хаосе. К тому же это хорошая отговорка, чтобы избавиться от их назойливой компании. В четверг в середине дня зашел Джон с «Карлсбергом», посидели-потрепались. Он попросил меня прийти к нему завтра на вечеринку, для него это будет реальная поддержка. Договорились встретиться с М. в «Кембридже» в 20.30. Я очень мило провела время, закусывая и выпивая с Джоном, который становился все лучше и лучше. Около девяти разошлись, разозлившись, что М. не проявился. Потом — курс на «Корабль», где я нашла Джейми (с Нильсом, Ли, Сузи и Стивом) совершенно убитым после переговоров с «Секундой», которая предложила ему сдельную работу плюс процент с каждой сделанной афиши. Я держусь дипломатически, все сглаживаю.

1 февраля 1977 года Я ищу офисы, Саймон — квартиры. После нескольких неудачных попыток (по трущобам Грик-стрит) нашла один подходящий на Риджент-стрит, пятый этаж, мансарда. У Саймона ничего хорошего. Уже слишком поздно. Вернулся М., потом Джон. Сидели, беседовали о проблемах. В основном о Глене, который сегодня купил «санбим-альпин» (дерьмо машина), о контрактах, записях. Роджер Бейн, продюсировавший «Black Sabbath», пришел поговорить о записи. Работы ни на полпенни. Пошли поели, встретили Джейми и Грея. Ужас. Грей, похоже, в страшной депрессии. Музыкальный проигрыватель изрыгал сопливые ирландские мелодии, Джон веселился и был очень мил, М. чувствовал, что надо уходить, и говорил с Саймоном, Джейми был молчалив, а я раздражительна и просто хотела, чтобы кто-нибудь что-нибудь придумал, да побыстрее. В конце концов ушла в офис, немного попечатала в пьяном виде, но все вышло ОК.

3 февраля 1977 года Медленный день, думаю, многого уже не вспомнить. Уоббл и Джон зашли днем и устроили бардак — кто бы ни звонил, брали трубку и орали туда «отъебись». Пол со Стивом наконец выбрали себе время для каникул. Они уезжают в субботу. Глен разбирается со страховкой своего перламутрового «санбим-альпина» перед отъездом на уикенд с X. Малькольма днем не было, он встречался со Стивеном; Саймон был в студии, ждал водопроводчика. Я сижу в офисе и думаю над счетами. Позвонил Эл поговорить о майках, но тут я как раз заметила: над Централ-пойнт взошла прекрасная радуга — яркая, хватит даже на целых две радуги. Потрясающе. Она меня отвлекала и мешала разговаривать.

4 февраля 1977 года …Пришел Берни, дал немного денег для турне, не очень охотно. Но деньги есть, и мы вручили их Корки. Остаток дня провела в мыслях об этой чепухе, пытаясь сообразить, правильно ли поступила. Я думаю, денег я дала им чересчур много. Я вспомнила, как вчера набросилась на Стива с Полом, которые истратили «черную кассу» безо всякой расписки — они увернулись от разговора, перешли на шуточки, сказали, что я дура, потому что не люблю телевидение. Малькольм вернулся около 17.30 — повидать группу и поговорить о Глене. Я встретила их в Централе около 18.30. Серьезно обсуждалась кандидатура Сида.

__________ ГЛЕН ПОКИДАЕТ ГРУППУ, СИД ВСТУПАЕТ В НЕЕ __________

В: Когда Глен и Джон стали нападать друг на друга? С самого начала? ПОЛ КУК: М-м-м (пауза), нет. Вначале с ними было все в порядке. Но затем — не знаю точно когда — Глен начал отрываться от группы. Он же совсем из другой среды. Знаешь, его родители и наши — большая разница… да и ходил он сначала в среднюю школу, потом в художественную, в общем он был не таким, как мы трое, с самого начала. И разрыв только увеличивался. И он начал расти, становился все больше и больше, пока все не обломалось.

В: Ты говоришь, вы с Джоном не поладили. Ты можешь вспомнить какой-нибудь инцидент? ГЛЕН МЭТЛОК: Это было что-то вроде постоянной битвы. Я терпеть не мог, как он с людьми разговаривал. Как он говорил, например: «По фигу». Он это не говорил прямо, но каждая его фраза подразумевала: «По фигу». И это надоедает, когда репетируешь с человеком, но все, что он может сказать, это «по фигу», а как он поет, его мало беспокоит. На репетициях он вел себя как на сцене. Он мог прийти со своими приятелями, приятелями не из группы, это чистая правда. Мог прийти пьяным, и с ним нужно было ладить. А в остальное время он постоянно откалывал номера. Это было как игра какая-то, и он набирал очки таким образом. Вел войну против нас, чтобы доказать, что он лучше всех. А я не люблю такие соревнования. Это нонсенс какой-то, я считаю. Просто трата времени. Поэтому я и знать обо всем не хотел. Но он постоянно этим занимался, и мне это просто надоело. Зачем все это было нужно — я не понимаю. Думаю, по большому счету на него нельзя положиться. И вечно он кому-то что-то доказывал. Не знаю почему. Знаешь, говорят, из-за своего происхождения, ему и правда тяжело было. Возможно, материальные причины. Может, из-за своих родителей — он же был маменькин любимчик на самом деле. Она чистила ему каждое перышко: «Посмотрите, какой он славный», и все такое. И он на самом деле был немного «тряпкой». Он очень избалованный парень. Всегда хотел все по-своему, очень эгоистично вел себя, а если это кому-то не нравилось… Знаешь, если я с чем-то не согласен, я скажу: «Отлично, у каждой медали есть две стороны». Он же всегда хотел только побеждать, а если нет, то по-настоящему обижался, приходил в ярость.

В: Я знаю, что вы с Гленом не особенно ладили, он сам говорил мне об этом, и, раз уж он мне разъяснил свою позицию, я хотела бы спросить тебя — в чем ты с ним не согласен? Потому что, мне кажется, он не подходил группе в целом… ДЖОННИ РОТТЕН: Он никогда не вписывался, с самого начала. Потому что Пол и Стив спокойные люди, которые никуда не лезли. Просто двигались рука об руку. А если что им не нравилось, они стояли на своем. А Глен был такой самовлюбленный наблюдатель, очень неприятный. Всегда во все совался. Плюс еще Малькольм слишком его любил. Когда нужно было привести нормальный довод, он всегда говорил: «Нет-нет, это его стиль. Ты должен понять». (Пауза.) Глену по-настоящему я никогда не нравился. Из-за песен, которые я писал, из-за моих мыслей… Его идея группы была — такой попсовый бэнд с невинными песенками, которые везде были и до нас. Я же всегда хотел делать что-то принципиально другое. То, что я реально думаю. И что думают Пол и Стив. Ему не нравилось все это. «Анархию», к примеру, он презирал, слова ненавидел. Говорил, что они ужасны. Не хотел с ними работать. «Боже, храни королеву» он вообще бы вживую никогда не стал играть. ПРИЯТЕЛЬ: И помнишь еще на телевидении, на интервью с Биллом Гранди. Сидел просто там, на этом интервью, сам не свой и морщился от того, что происходит: качал головой все время… ДР: С Гленом тут классовая штука. Все очень понятно. Из-за мамочки его. Оборвала мне телефон — мол, я совращаю ее дорогого мальчика. Спаси-помилуй, это же настоящие штучки среднего класса. Что бы мы ни устраивали, вечно он стонал, потому что не мог пройти по улице без того, чтобы не стыдиться своих соседей. В: Скажи, а твоя мать, например, она не испытывает никакой неловкости? ДР: Никогда в жизни. Ей насрать на всех соседей вместе взятых.

В: Почему ты решил покинуть «Pistols»? ГЛЕН МЭТЛОК: Я с шестнадцати лет работал с Малькольмом и продолжаю с ним работать, и ничего кроме этого. С Джоном я совсем не могу ужиться. А Стив и Пол просто стали похожи на таких трудяг, они будто на работе. Просто пришло время что-то менять. Я почувствовал, что все установилось, идея отработана. С ней больше нечего делать. Все куда-то двигалось, но для меня это уже было неинтересно. Интерес был в том, чтобы поставить все на ноги, создать все целиком. Мне больше интересны сами идеи, чем их продажа. А я думаю — сейчас идет именно продажа. Чисто коммерческие вещи пошли. В: А были конкретно какие-то события, заставившие тебя покинуть группу? ГМ: Не знаю. Просто так все вышло. Думаю, Джон уйдет из группы еще раз. Я уже уходил из группы. Пол уходил. Где-то раз в три месяца такое случалось. И довольно много раз. Когда мы были в Голландии, я совсем не мог поладить с Джоном. Понимаешь, если торчишь в номере гостиницы, в чужой стране, и единственные люди, с кем ты общаешься, — это люди из группы, и ты с ними еще и не ладишь, становится очень хреново. Да, так оно и есть. Просто подумал: хватит так хватит. Потерял всякий интерес. Все оказалось немного не в наших руках. Даже Малькольм понимал лучше нас, что происходит. Пресса возводила все в такую степень, что дальше держать ситуацию под контролем стало невозможно. Идея устоялась, и, что ни скажи сверх того, ее это никак не могло изменить. Я думаю, после шоу с Гранди уже не важно было, что ты там говорил в газетах на следующий день, ты уже превратился в матерного грубияна, который что-то там изрыгает, и все в этом духе. И все равно, говоришь ты что-то интересное, по существу или нет, — все уже схвачено и изменить что-то невозможно. Думаю, идея была вот в чем: мы — это нечто дикое. Все, образ устоялся, и зачем тогда тянуть эту канитель. Делай что-то другое. В: А как ты думаешь, Сид — для группы это то, что нужно? ГМ: Да. Не вижу, почему бы и нет Не важно, кто есть в группе, кроме Джона. Любой подойдет, если он не полный идиот. А Сид, думаю, не идиот. С ним все в порядке. Но, знаешь, все это одна видимость. Потому что практически не важно, кто и что. И это еще одна причина, почему я откололся. Идея оформилась так: Джон и больше никого. А я всегда так думал, что группа — это четверо ребят, работающих вместе.

В: Хочу спросить тебя — ты ведь пришел в группу достаточно поздно, — с твоим приходом что-то изменилось в группе? СИД ВИШЕС: Что, в группе? Да, все круто изменилось. В: В какую сторону? СВ: Группа стала еще прекраснее, для начала. В (смеется). СВ: Да, это факт. И мы начали играть быстрее. Я же по-другому играю, не так, как Глен. Последнее время я мало играл, пока не пришел в группу, а сейчас, думаю, буду играть больше. И то, что я теперь играю вместо Глена, заставляет всех остальных немного перестраиваться. Им нужно адаптироваться ко мне, привыкнуть немного, понимаешь, что я имею в виду? Поэтому, да, я думаю, всегда что-то меняется, перемены есть перемены.

7 февраля 1977 года …Малькольм слегка в мрачном настроении. Слишком много думает о компаниях. Я продолжаю возиться с пустяковыми расходами, пока он сидит и беспорядочно звонит — один важный звонок Питеру Куку (автор комедий и сценарист), несколько Стивену (адвокат «Pistols»). Все качается между «CBS» и «А & М». Дистрибуция «А & М» по Европе идет через «CBS», поэтому больше вероятности, что все-таки «CBS»… Малькольм рассказывает мне об этих компаниях. Президент «CBS» — Киссинджер, это очень большая фирма и очень «правильная». «А & М» — крепкий семейный концерн, находится в Лос-Анджелесе, прелести западного побережья. Ныо-йоркские евреи. Выбор мрачный. Я просто хочу домой, но нужно сидеть и ждать звонка из Лос-Анджелеса.

8 февраля 1977 года В воскресную ночь — прекрасные сны, застрявшие во мне на весь день: Калифорния, я на мопеде, учусь его водить; ночь, но светло. Медленно выезжаю на открытый холм и катаюсь кругами; слишком много людей, ищу другое свободное место — а там сплошные деревья. Я езжу там и вдруг понимаю, что это не что иное, как бассейн — прекрасный, но неподходящий для того, чтобы учиться ездить на мопеде… Позвонила Барбара и предложила совместный ланч. Очень мило. Мы идем в «Корабль» и болтаем о панке, о женщинах в музыке, семьях, связях, будущем, потом перемещаемся в «Звезду» и говорим о политике, пока Барбаре не приходит в голову, что это не очень-то хорошо — говорить так много и так громко. Но было и правда очень мило. До 16.30 в офисе не показывалась, и плевать. Чувствую себя очень счастливой. М. все что-то решает насчет компаний. Кажется, все-таки «CBS» — по крайней мере, я так думала, когда начала писать это предложение, — а сейчас кажется, что «А & М». Слоняюсь в ожидании Джона. Мы должны что-то решить с Сидом, прежде чем двигаться дальше. Они пошли есть и встречаться с Сидом. Я — домой.

10 февраля 1977 года Дела с компанией сейчас зависят только от Моббса. Джон за «CBS», если они на это пойдут. Возможно, дела «CBS» по распространению в Европе будут вестись вместе с «ЕМI». Напряжение растет. Джон и М. пошли на встречу с Питером Куком — удачи им!

11 февраля 1977 года …М. приехал в неуверенности — ехать ему в Лос-Анджелес или нет. Я получила деньги и разбираюсь со счетами. Саймон сидит и смеется над нами.

13 февраля 1977 года Оторвала себя от постели, чтобы узнать, что происходит с М. Ничего. Снова легла. Прошло десять минут, он собирается, и мне нужно ехать на Денмарк-стрит — сказать Полу, чтобы он позвонил.

15 февраля 1977 года …Пришел Глен и тут же исчез с Буги. Джон пришел за деньгами, потом Нора появилась, бормотала что-то, потом опять Буги с Гленом зашли, большой напряг, все в смущении. Конечно, нелегко. Ничего толком не ясно. Думаю, все перемелется. Чувствую себя где-то в стороне, словно занята чем-то другим. Почему? Ничему я так и не научилась. Чувствую изоляцию, бесполезность всего, бессмысленность. Пришла домой, не знаю, что с собой делать. Ничего не пишется, чувства на нуле, съезжаю в никуда. Двадцать пять лет и сплошные неудовлетворенные амбиции. Депрессия, так это называется? Пришел Джейми, напустил холоду. Разговаривать не могу. Ненавижу это место, всех ненавижу. Не могу решить, куда двигаться. He могу смотреть на пары. Снова в одиночестве. Не могу уехать из Лондона. Не верю, что буду жить в спальном районе. Детей не хочу. Будущего нет.

16 февраля 1977 года …Саймон вернулся с музыкальными газетами. Скука. Все ушли, не знаю, что с собой делать. Много читаю Джеймса Джойса. Гораздо легче большими кусками. Текст такой фрагментарный, что, если читаешь на автобусных остановках, все нити теряются… Пытаюсь представить свое будущее. Чувствую, что очень избалована, до сего времени от жизни я была защищена, даже когда все было плохо, я знала, что есть тот, кто мне поможет, что всегда есть смутная надежда. Сейчас, кроме как на себя, мне не на кого опереться, мое будущее в моих руках, я напугана и одинока. Я забыла уже чувство, когда все в порядке; я каждый раз просыпаюсь, чтобы напомнить себе, как все ужасно. Ближе к утру я немного расслабилась, и появились хорошие сны — шикарный дом, мы с Джейми на кухне, Элен где-то наверху. Многоцветные, пестрые птицы — мы с Джейми думаем, выпускать их из клетки или нет, ведь вокруг коты. Мы выпускаем их, они летят, кружатся. В итоге они летят мне прямо в лицо и… пф-ф! — исчезли. Приятная неожиданность.

17 февраля 1977 года …Прочла журнал «Private Eye» от корки до корки. Саймон пришел и ушел. Позвонила Берни, спросила, как там с 1000 ф. Вместо денег он прочел мне лекцию, с которой в целом я согласна, но Малькольму не стоит это пересказывать — о том, как все бессвязно и глупо, что бизнесом никто так и не овладел, поворота не случилось, дела на нуле, компании звукозаписи — просто сборища мудаков, потом о шизофрении Малькольма, который хочет быть одновременно бунтарем-анархистом (?) и при этом крутым бизнесменом, о том, сколько пропадает энергии и энтузиазма, обо всех торговцах слухами. Я-то согласна, но Малькольму соглашаться не стоит.

20 февраля 1977 года Встала поздно. Саймон пришел сразу. Поэтому почитать газеты времени нет. Позвонил Джон, сказал, что Малькольм вернулся. Музыкальная пресса подтверждает слухи о Сиде. Я все отрицаю.

23 февраля 1977 года …Вив появилась, требуя денег, что мы ей должны, мне нужно идти в банк, она рвет и мечет. Вот напасть. У меня депрессия, все валится из рук, с ума схожу от скуки, сидя в офисе. Депрессия, между прочим, из-за Глена, с которым полностью разобрались. Дерек Грин и еще один из «А & М» тут как тут — люблю их, но не очень. Грин с прилизанной круглой бородкой, похож на орех, хихикает над гадкими штучками, которые наши отмачивают. Парень-промоутер — такой крутлолицый крепыш-бизнесмен. Ненавижу их манеру говорить, поэтому сижу с каменным лицом.

1–8 марта 1977 года Прошла долгая неделя, ничего не случилось. Сид репетирует, но, исключая вторник, никто его не видел уже четыре дня, небольшая паника. Кажется, он схватил грипп. Четверг и пятница, группа, вероятно, в своей бардачной студии, все ненавидят Криса Томаса (продюсер). Стив взял бас, дублирует гитару, поддерживает вокал — на все руки! В офисе тяжелые дни — дела с «А & М», вероятно, обломаются, но сейчас я думаю, что они пойдут на компромисс. В субботу Малькольм устроил фотосессию, но не было фотографа. Наконец они с Джейми наняли человека из «Реntax» — все вышло плохо. Сид и Джон выдрючиваются, всех достали.
6

«А & М»

__________ 9 МАРТА 1977 ГОДА ВОЗЛЕ БУКИНГЕМСКОГО ДВОРЦА «PISTOLS» ПОДПИСЫВАЮТ КОНТРАКТ С «А & М» __________

15 марта 1977 года …Неприятности с нашей королевой — кажется, это фотография Сесиль Беатон? Нужно идти домой и проверять источник. Заморочки. Джейми в совершенной панике.

Управляющий компании «А & М» Дерек Грин сказал на этой неделе: «„Sex Pistols" становятся для нас полезными в качестве уникальной возможности для бизнеса — войти в контакт с новыми силами в музыке, которые возглавляет эта группа. Дурная слава, которую уже завоевали „Пистолеты", ни в коей мере не является разубеждающим фактором для нас — тех, кто находится на пике рок-музыки и ее моды в течение пятнадцати последних лет. Я верю, что „Sex Pistols" вызовут значительные изменения в рок-музыке, и мы, компания „А & М" заинтересованы в группе и их музыке и хотим распространять их записи по всему миру». «Sounds», 19 марта 1977 года

__________ 16 МАРТА 1977 ГОДА «А & М» УВОЛЬНЯЕТ «PISTOLS» __________

Отныне все связи между «Sex Pistols» и «А & М Records» теряют свою силу. Изготовление их сингла «Боже, храни королеву», который планировалось выпустить в экспериментальном порядке не позднее этого месяца, приостановлено. Пресс-релиз компании «А & М»

16 марта 1977 года Утром наскоро разобралась с прессой — и в офис. Малькольма нет, днем у него важная встреча с «А & М». Снова пришел Тони и закончил с отчетом. Джейми посидел немного, пока я не отослала его обсудить журнальные дела со Стивеном Лаверсом (свободный журналист). Итак, один Тони был рядом, когда позвонил М. и сказал, что дела с «А & М» прекращены. Шок. Я никому пока не говорю, уверена, что ребят надо подготовить к сообщению. Говорят, все из-за общественного поведения группы. Бред. Скорее всего давление внутри самой индустрии, они просто обалдели от слов песни… Что же дальше?

Панк-рокеров под названием «Сексуальные пистолеты» снова уволили — через семь дней после того, как был подписан их контракт с новой компанией звукозаписи. Сегодня утром менеджер группы Малькольм Макларен вышел из офиса «А & М Records» в Челси с расторгнутым контактом в одной руке и чеком на 25 тыс. фунтов в другой. За запись на прошлой неделе ему уже было заплачено 50 тыс. фунтов… На прошлой неделе «А & М» заключила контракт с этой скандальной группой, и в следующем месяце планировался выпуск их сингла «Боже, храни королеву». 20 тыс. копий уже изготовлено, и группе нужно искать альтернативный вариант для их распространения. Когда в январе компания «ЕМI» бросила «Sex Pistols» из-за их общественного поведения, расторжение контракта обошлось им в 50 тыс. фунтов. Сегодня Макларен заявил: «Я просто в шоке. Четыре недели назад я летал в Лос-Анджелес на встречу с Хербом Альпертом и Джерри Моссом, главами „А & М", и неделю назад контракт был подписан. Они прекрасно знали, на что они идут, и управляющий директор Дерек Грин заявил, что его не интересует поведение музыкантов и он думает, что эта группа свежая и напористая. И вот прошлой ночью в полдвенадцатого я получаю телекс, где сообщается, что все кончено. „Sex Pistols" — будто какие-то заразные больные, неприкасаемые. Я вошел в офис и вышел из него, имея на руках чек. Когда я состарюсь и меня спросят, чем я занимался в жизни, я отвечу: „Я просто входил в двери и выходил оттуда, и мне за это платили". Это бред». «Evening Standard», 17 марта 1977 года

ИНТЕРВЬЮ С ДЕРЕКОМ ГРИНОМ 23 СЕНТЯБРЯ 1977 ГОДА — ЕГО ПЕРВОЕ ПУБЛИЧНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ СЛУЧАЯ С «PISTOLS» В: Кто был инициатором контракта с «Pistols»? ДЕРЕК ГРИН: Я. В: А откуда вы про них узнали? ДГ: Через Малькольма Макларена. В: И это было ваше личное решение — подписать контракт с «Pistols»? ДГ: Да. В: О'кей. Затем последовало решение расторгнуть контракт — чье оно было? ДГ: Мое. В: Можете ли вы мне сказать, что за этим стояло? ДГ: М-м-м (пауза), просто я передумал. Я думаю, все нужно рассмотреть… иметь… короче, я пытаюсь всегда занимать такую позицию, при которой нет противоречий между моими собственными взглядами и желаниями и моим бизнесом, и в этом особом случае, прежде чем что-то предлагать компании, я просто передумал и за один день сбросил с себя этот груз. В: Все произошло очень быстро, не правда ли? ДГ: Нет, почему же, заключение контракта не было столь уж быстрым. Это были самые долгие переговоры, в которых я когда-либо принимал участие. И с самого начала они были крайне затруднительными. В: Но период между заключением контракта и его расторжением… ДГ: Был очень короткий. В: Вот именно, короткий. ДГ: Четыре дня, я полагаю. В: Четыре дня. Кажется, это не очень большой промежуток времени. ДГ: Да, и поэтому крайне трудно объяснить всем, в чем тут дело. Возможно, что… нет, это практически невозможно… Потому что каждый, кто стоит в стороне от конкретики, склонен ожидать каких-то интриг, множества каких-то макиавеллиевских заговоров, которые происходили за кулисами, а всего этого просто не было. И люди могут либо принять мои слова на веру либо нет. Я думаю, сначала людям нужно объяснить, что такое «А & М Records» (раз уж мы стали причиной каких-то неприятностей), они должны понять саму природу нашей компании, а потом уже понять, почему правильнее всего для «А & М» было повести себя не так, как обычные компании звукозаписи, и, следовательно, почему их исполнительный директор в Англии Дерек Грин повел себя именно так. Да, может быть в самой природе «А & М» заключена причина, по которой мне нужен человек понимающий, чтобы донести до него нашу точку зрения. «А & М» — очень особая компания. Во-первых, это компания звукозаписи, и поэтому очень важно, что такого рода решение могло быть принято и исполнено (пауза) в столь короткий срок, и почему оно является решением одного человека. Знаете, большую роль сыграл здесь чисто человеческий момент. Это просто изменение взглядов и мнений одного человека. В: И оно вызвано поведением группы, которым вы были обеспокоены? ДГ: Нет-нет… (Долгая пауза.) Важно было не их поведение, а то, что оно могло повлечь за собой. Реакция на их поведение. Вот чем я был озабочен, да-да. То, как другие люди могли отреагировать на поведение «Пистолетов», беспокоило меня куда больше, чем собственно их поведение. Сами они меня не особенно беспокоили. В: А среди этих других людей был кто-нибудь из артистов «А & М»? ДГ: Нет. В: Малькольм Макларен рассказывал мне историю о том… ДГ (смеясь): Все это совсем не так было. В: Но вы, без сомнения, о ней слышали. ДГ: Я читал о ней. В: Он уверяет, что видел телекс от одного из ваших артистов, где… ДГ: Хорошо, только… Одна из причин, почему я не разговаривал с прессой все это время, заключалась в том, что в такой обстановке очень трудно что-то беспристрастно сообщить. Все, что появлялось, толковалось односторонне и подавалось с точки зрения «Sex Pistols», а их рупором был, конечно, Малькольм Макларен. А я не был расположен опровергать слова Макларена, потому что каждый день он говорил по-новому. Единственное, по крайней мере, что журналисты принимали за чистую монету, — это мысль Макларена о том, что другие артисты «А & М» оказали на нас давление. И я в свою очередь опровергаю это как абсолютную чепуху (смеется). Просто чушь. Телекс, упоминаемый Малькольмом Маклареном — а тот факт, что он использовал такой маневр, является одной из причин, почему я вполне доволен, что я уже вне ситуации в целом, — с ним история была следующая. Макларен был у меня в офисе, в тот день, когда я получил телекс, где упоминалось о контракте с «Sex Pistols». Мы с Маклареном встречались бессчетное количество раз, и в тот день на моем столе лежал телекс от Рика Уэйкмана, который является моим близким другом. Надо сказать, что к «Sex Pistols» другие артисты относились с долей юмора, в самом невинном смысле. Не думаю, что кто-то из артистов на самом деле представлял себе, кто они такие. Музыки их они не слышали, и они слишком высокие профессионалы, чтобы комментировать какую-то музыку, если они ее не слышали. Им в высшей степени наплевать. Они сами выпускают миллионную продукцию, и им не нужно беспокоиться о каких-то «Sex Pistols». И Уэйкман в шутливой манере — а он в этих делах большой мастер — прислал мне из Монтерея очень смешной телекс, он касался персонально меня, но это было очень смешно; думаю, если я покажу его кому-нибудь, он не сможет не улыбнуться. И кажется, телекс заканчивался в таком ключе: «Скоро все мы будем носить булавки», как-то так, и это было и правда смешно, вот и все, собственно. Малькольм же — и в этом его суть — прочитал телекс, который лежал на моем столе перевернутый. Это достаточно интересно: он потрудился запомнить телекс слово в слово — куда уж интереснее. Нет, чтобы не быть неверно истолкованным (смеется) — я с большим юмором к этому отношусь. Я действительно восхищен им как менеджером — во-первых, он прочитал то, что лежало на столе в перевернутом виде, и, во-вторых, запомнил все как нельзя более аккуратно. В: Итак, вас беспокоили беспорядки в связи с поведением «Sex Pistols»? Или то, что другие люди вдохновлялись ими? Или же… ДГ: Я просто не понимал, когда подписывал с ними контракт, как мне лично к этому относиться. Знаете, я не хотел всего этого видеть — уличные драки, я не любитель всего этого… В: Думаю, для людей это немного странно выглядит, потому что был уже пример с «ЕМI». Даже при их лояльности они были шокированы, и это о чем-то говорит. И странным кажется, что… ДГ: Нет, совсем не странным. Это моя профессиональная ошибка. Знаете, я думал так: то, что шокировало «ЕМI», меня не шокирует (смех), я более независимый и достаточно молодой человек, если угодно; я жил уличной жизнью, сам я родился и вырос в Ист-Энде, я сам из пригорода, был футбольным фанатом, местным футболистом — я все еще играю в футбол в Южном Лондоне, в местной районной лиге, и сам участвовал в драках на поле. Знаете, я думаю, что живу вполне нормальной жизнью, я жил рядом с рабочими, с безработными, вот я и подумал, что могу себе представить то, что шокировало «ЕМI». Я думал, что они, как их Джордж Харрисон назвал, такие закоренелые подонки с Манчестер-сквер, и выступают они как самые настоящие подонки. И я думал, что это не будет неприемлемым для Дерека Грина и его уличного сознания. Ошибка. В: И еще один факт, приводимый прессой, — случай с ковром в день подписания контракта. Кажется, кого-то вырвало прямо на ковер, и из-за этого, как предполагается, «А & М» разорвала контракт с «Pistols». Это правда? ДГ: Какой еще ковер? И кого там еще вырвало? (Смеется.) Никакой рвоты не было. В: О, просто ходит такая история. ДГ: Никакой рвоты не было. Да, они пришли очень пьяные, но у нас бывали артисты, которые приходили пьяные. Они вели себя беспардонно, но и такие случаи у нас бывали. Это не новость для тех, кто здесь работает. Ну, разве что «Pistols» вели себя чуть беспардоннее. Знаете, одна из девушек, секретарша в отделе рекламы, сказала, что ей жалко Сида Вишеса, потому что нога у него была стерта в кровь, он слишком долго ходил без носков, и она перевязала ему ногу бинтом, понимаете, и пожалела его. Правда, девушка из отдела продажи не очень пожалела его, обнаружив, что он умывался в их туалете. Так что чувства были разнообразны… В: А чья это была идея — подписывать контракт у Букингемского дворца? ДГ: Это была идея Малькольма Макларена. В: И какие у вас мысли по этому поводу? ДГ: О, я думаю, это был очень практичный шаг в общей игре с массмедиа, вы понимаете, о чем я? Крупный ход для привлечения прессы. Вот и все. Почему мне нравится Малькольм, так это потому, как он умеет манипулировать прессой. Я в этих делах тоже знаю толк. Я думаю, это очень тонко. Я дал согласие. Мы договорились. Единственное ограничение было в том, что меня лично там не будет. Мой резон был такой: я не могу использовать свою контору в качестве марионетки для публичных розыгрышей. В: Я говорила как-то с Джонни Роттеном, и он утверждал, что компании звукозаписи не должны быть цензорами, не должны контролировать поведение музыкантов. Он говорил, что дело компаний — выпускать пластинки. Что вы на это скажете? ДГ: Я полностью с ним согласен. В: А как вы думаете, вы действовали в качестве цензора? ДГ: Нет, с моей стороны по отношению к нему никакой цензуры не было. Нет, ни в малейшей степени. Для меня он был человеком, который может, наряду с другими музыкантами, выпускать пластинки. В: Итак, возвращаясь к вашим словам — это было ваше чисто человеческое решение… ДГ: Да. В: …в любом случае — правильное оно или неправильное? ДГ: Именно так. В каком бы свете это меня ни выставляло — хорошем или плохом. Я думаю, вы знаете, как это бывает — когда приходишь вечером домой, садишься и начинаешь соображать. Пытаешься вызвать в воображении то, что случится: в словах, в образах. И соображаешь, хорошо это для тебя или плохо, для твоей собственной кишки. Вот я сидел с женой и двумя детьми, и я сказал ей, что… (вздыхает) будь мне двадцать один, я чувствовал бы в себе достаточно злости, чтобы стать частью движения. Но сейчас поезд ушел, мне тридцать один, я не могу пойти на то, чтобы стать частью этого чертового движения. Пришло время назвать вещи своими именами. Во мне больше нет злости, понимаете, и я уже не впишусь туда. Понимаете, что я имею в виду? Я не хочу ходить с ними по улицам и митинговать. Я ни разу не был на концерте панков до сего дня. Если бы я их не записывал, я бы сам никогда с ними не повстречался, это был чисто целевой подход, я хотел общаться с ними только в смысле бизнеса, потому что у меня было чувство — встреть я их сам по себе, я бы не стал их записывать. В: А что вы можете сказать о себе персонально? Вы были огорчены? Трудно для вас было на это пойти? ДГ: О да. Я был очень, очень… расстроен. Лично я был очень расстроен, потому что я беспокоился о том, вел ли я себя (пауза) в достаточной степени профессионально, правильно ли я все с