ГЛАВА 9. Селена спала до полудня, потом, как и обещала, дважды вымылась

Селена спала до полудня, потом, как и обещала, дважды вымылась. Теперь можно было нанести визит Предводителю ассасинов.

Аробинн сидел, неторопливо попивая чай.

– Я думал, ты еще моешься, – сказал он.

Вчерашний откровенный рассказ Саэму о Красной пустыне, Немом Учителе и Молчаливых ассасинах всколыхнул в ней былое желание уйти от Аробинна. Хватит ей чувствовать себя маленькой девочкой, целиком зависящей от наставника. Она слишком повзрослела за это лето. Никакие его подарки не изгладят память о зверском избиении.

Не говоря ни слова, Селена вновь открыла дверь и не закрывала, пока слуги не внесли три тяжеленных сундука.

– Позволь узнать, что в этих сундуках? – невозмутимо спросил Аробинн, потирая виски.

Селена молча закрыла дверь за слугами и так же молча открыла крышки сундуков. Будь солнце поярче, сейчас весь кабинет купался бы в ослепительном блеске золота.

Она повернулась к Аробинну, вспоминая ощущения вчерашнего утра, когда она сидела на крыше своего дома и думала о будущей жизни. Лицо Аробинна оставалось непроницаемым.

– Думаю, это полностью покрывает мой долг, – сказала она, принуждая себя улыбаться. – Возможно, даже перекрывает.

Аробинн продолжал сидеть.

Селена несколько сникла. Блестящая затея, которую она столько раз мысленно репетировала, оказалась не столь уж блестящей. Надо знать Аробинна.

– Я бы хотела и дальше работать с вами, – тщательно подбирая слова, сказала Селена.

Аробинн вдруг поглядел на нее так, как в тот вечер, за несколько минут до избиения. Этого оказалось достаточно. Внутренняя робость исчезла, и Селена добавила:

– Но моя зависимость от вас закончилась.

Серо‑стальные глаза Аробинна скользнули по сундукам и вновь остановились на Селене. Потом он улыбнулся с оттенком грусти:

– Я надеялся, что этот день никогда не настанет. Будешь ли ты упрекать меня за мои наивные надежды?

Селена облегченно вздохнула:

– Я действительно хочу и дальше работать с вами.

Она почувствовала, что пока не может рассказать ему о купленном жилье и о переезде туда. Нет, не сейчас. Разумнее двигаться маленькими шагами. Сегодня достаточно слов об уплате долга. Возможно, через несколько недель она сообщит, что переезжает. А он, возможно, даже не спросит куда.

– Я тоже буду рад и дальше работать с тобой, – сказал Аробинн, прихлебывая чай. – Можно полюбопытствовать, откуда эти деньги?

Селена инстинктивно дотронулась до шрама на шее.

– Это деньги Немого Учителя. Плата за спасение его жизни.

Аробинн пододвинул к себе какой‑то свиток. Неторопливо развернул.

– Что ж, прими мои поздравления, – сказал он, принимаясь читать. – Ты теперь свободная женщина.

Селена с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться во весь рот. Она не чувствовала себя свободной в полном смысле слова. Но теперь на ней не висел долг перед Аробинном. И то громадное облегчение.

– Желаю тебе удачи. Завтра вечером она тебе особенно понадобится, – добавил Аробинн. – Если нужна помощь, обращайся.

– А потом вы вычтете ее стоимость из моего вознаграждения? – попробовала пошутить Селена.

Аробинн не улыбнулся.

– Мне не свойственна мелочность, – сказал он, откладывая свиток.

Ей показалось, что он даже слегка обиделся.

Подавив в себе желание извиниться за бестактность, Селена молча вышла из кабинета.

Она думала, что после выплаты долга помчится к себе, пританцовывая от радости. Но вместо этого она понуро брела по коридору, вспоминая взгляд Аробинна, и все золото в сундуках теперь казалось ей грудой позеленевших медяков.

Ничего не скажешь, славное начало ее новой жизни.

Вчера Селена клялась себе, что больше никогда не спустится в «кишки» сточных каналов. Клятвы не хватило и на половину суток. Сегодня она вновь была там, но уже не плыла, а шла по узкому проходу. Подземная река заметно обмелела после вчерашнего. Наверху лил дождь, однако проход оставался сухим.

Часом раньше Саэм зашел к ней в комнату, соответственно одетый и готовый к новой слежке за домом Донваля. Сейчас он молча шагал сзади. Так они добрались до памятной Селене железной двери. Слишком даже памятной. Селена пристроила факел и провела рукой по ржавому, выщербленному железу.

– Завтра это наш единственный вход в дом, – сказала она, перекрывая шум зловонной реки. – После моего визита дом стерегут со всех сторон.

Саэм присел на корточки и стал разглядывать дверь. Как и Селена вчера, он тщетно искал малейшую щель или выемку.

– Чтобы войти через эту дверь, нужно притащить сюда таран. Других способов нет, – сказал он.

– Почему же? Можно вежливо постучаться, – ехидно улыбаясь, предложила Селена.

Саэм тоже засмеялся:

– Караульные наверняка парни гостеприимные. Возможно, даже предложат выпить с ними кружечку эля. Но сначала будет закуска из стрел.

Саэм постучал себя по плоскому, мускулистому животу, сегодня и он надел чудо‑костюм. Она любовалась Саэмом, как всегда не желая признаваться себе в этом.

– Да, дверца такая, что только таранить, – согласилась она, ощупывая металл. – Или… узнать, в какое время слуги выносят мусор.

– Они же не караульные, чтобы подчиняться распорядку. Выносят, когда захотят или когда их заставят.

Селена выругалась сквозь зубы и оглядела место, где они стояли. Отвратительный уголок. Здесь даже умирать противно. Она не сомневалась, что завтра обязательно столкнется с Фалипом. Этот самоуверенный верзила с запахом перегара не увидит ее до самой последней своей минуты. Кстати, память у него ни к черту. Вчера она так боялась, что верзила узнает в ней благовоспитанную гостью Донваля. Ничего подобного! Даже не вспомнил.

Селена хищно улыбнулась. Она отблагодарит Фалипа за то, что он показал ей самый незаметный способ проникновения в особняк.

– Похоже, одному из нас нужно будет поскучать здесь несколько часов, – прошептала она, подмигивая Саэму. – Слуги выходят из железной двери, оставляя ее открытой, идут к воде и вываливают отбросы в канал. Ведро тяжелое, и с ним еще нужно спуститься на несколько ступенек. Думаю, слугам не до того, чтобы оглядываться назад.

Саэм уловил ход ее рассуждения:

– Скорее всего, это будет кто‑то один. Например, служанка. Пока она возится, опорожняя ведро, мы незаметно проскользнем внутрь и спрячемся в погребе, где и будем сидеть до половины восьмого.

– Представляю, как здесь удивятся, обнаружив дверь погреба незапертой.

– Это будет наименьший из всех завтрашних сюрпризов, – подхватил Саэм.

– Да. Наименьший, – согласилась Селена, беря факел.

Они спускались в канал в тихом сумрачном переулке, находящемся на приличном расстоянии от особняка Донваля. Решетка там поддавалась легко. Однако туда еще надо было добраться, шагая по узкому проходу.

– Я слышал, сегодня утром ты выплатила Аробинну свой долг, – глядя на черные камни под ногами, сказал Саэм. Даже здесь он старался говорить тихо. – Ты что‑нибудь почувствовала после этого?

– Совсем не то, что думала, – ответила Селена, не вдаваясь в подробности.

– Вот что странно: Аробинн даже не пытался отказаться.

Она ничего не сказала на это. Некоторое время они шли молча, сопровождаемые собственными тенями на стенах.

– Возможно, я уеду, – прошептал Саэм.

Селена чуть не споткнулась.

– Уедешь?

– Да. В Эйлуэ. Точнее, в Банджали.

Аробинн часто посылал своих ассасинов в разные уголки континента, и это Селену не удивляло. Ее удивила отрешенность в голосе Саэма.

– На задание?

– Навсегда, – сказал он.

– Почему? – резко хрипловатым голосом спросила Селена.

Он забежал вперед и остановился, глядя на нее.

– А что меня здесь держит? Аробинн не раз говорил, что нам не мешало бы закрепиться на юге.

– Аробинн. – Селена изо всех сил старалась говорить тихо. – Значит, ты уже сообщил ему?

– Нет. То есть да. В разговоре.

– Слушай, но ведь Банджали – это очень далеко. На другом краю континента.

– Ну и что? Рафтхол принадлежит вам с Аробинном. Здесь я всегда буду… на подхвате.

– Я бы лучше согласилась быть на подхвате в Рафтхоле, чем править ассасинами в Банджали.

Селене хотелось орать во весь голос. Хотелось размазать кого‑нибудь по стенке и голыми руками разворотить этот чертов вонючий канал.

– Я уеду в конце месяца, – с прежним спокойствием сказал Саэм.

– Это что же, через две недели тебя здесь не будет?

– А разве у меня есть причина, чтобы остаться?

– Да! – крикнула Селена, хотя и не слишком громко. – Да, у тебя есть причина.

Саэм молчал.

– Ты не можешь вот так просто взять и уехать, – продолжила она.

– Это почему же?

– Да потому, что я буду по тебе скучать, идиот ты непонятливый! – прошипела Селена, размахивая факелом. – Если ты навсегда исчезнешь, какой тогда был смысл во всем этом?

– Какой смысл, Селена? И в чем?

Паршивец! Как он мог сохранять спокойствие, когда у нее внутри все бурлило?

– Зачем тогда ты помогал мне в Бухте Черепов? Зачем ноты доставал? Зачем… зачем ты говорил Аробинну, что простишь его, только если он больше никогда меня пальцем не тронет?

– Совсем недавно ты говорила, что тебе, в общем‑то, наплевать и на мои мысли, и на мои поступки. Если не ошибаюсь, тебе было даже все равно, если бы я умер или погиб.

– Я тебе наврала. И ты, мерзкий придурок, знал, что я вру!

Он тихо рассмеялся и сказал:

– А хочешь знать, как я провел лето?

Селена сжалась. Саэм привычно теребил себе волосы.

– Каждый день я противостоял сильному желанию перерезать Аробинну глотку. И он знал, что я хочу его убить.

Селене сразу вспомнилось, как в тот страшный вечер Саэм кричал Аробинну: «Я убью тебя!»

– Едва я очнулся после его бойни, я понял: мне надо убираться из Рафтхола, и подальше. Но я не мог. Я не мог уехать, пока ты не вернешься и я не увижу, что с тобой все в порядке.

Они остановились. Саэм тяжело дышал. Совсем как вчера, когда он пытался поднять решетку.

– Аробинн это тоже знал, – продолжил Саэм. – И решил сыграть на этом. Он не поручал мне никаких заданий. Он заставил меня помогать Лисандре и Кариссе. Я сопровождал их повсюду: таскался на балы, званые вечера, загородные прогулки. Мы с Аробинном играли: кто кого. Его занимало, сколько его дерьма я сумею проглотить, прежде чем сорвусь. Но мы оба знали, что ему всегда везет. Ты всегда будешь на его стороне. Я каждый день надеялся, что ты вернешься живой и невредимой. Более того, я надеялся, что ты отомстишь ему за все унижения и издевательства.

А она вернулась, живая и невредимая, и позволила Аробинну осыпать ее подарками.

– С тобой теперь все замечательно. Ты даже выплатила ему весь долг. Уж не знаю, простила ли ты Аробинна, но вы с ним снова поладили. Так зачем мне оставаться в Рафтхоле? Особенно после того, что Аробинн с нами сделал.

Селена знала: она поступает отвратительно, думая больше о себе, чем о Саэме. И все же она прошептала:

– Прошу тебя, не уезжай.

Он выдохнул. Звук был странный, похожий на всхлипывание.

– Тебе будет хорошо без меня. И всегда было хорошо.

«Может, раньше и было, но не теперь», – подумала Селена, а вслух сказала:

– И как мне убедить тебя остаться?

– Никак.

Селена со злостью швырнула факел в канал. Тот мгновенно погас.

– Хочешь, чтобы я умоляла тебя? Мне на колени встать?

– Ни в коем случае.

– Тогда скажи мне…

– Что еще я могу тебе сказать? – не выдержал Саэм. – Я только что тебе все рассказал. Больше мне нечего добавить. Если я останусь в Рафтхоле, мне придется жить бок о бок с Аробинном, а значит, в один прекрасный день я сверну его поганую шею.

– Но почему? Сколько еще можно распаляться?

Саэм схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

– Почему? Потому что я тебя люблю!

Селена застыла с разинутым ртом.

– Я тебя люблю, – повторил Саэм и снова встряхнул ее за плечи. – Уже много лет. А он посмел тебя избивать да еще заставил меня смотреть, поскольку знал, каково мне будет. Но если я попрошу тебя сделать выбор, ты выберешь Аробинна, а это мне не‑вы‑но‑си‑мо.

Они оба прерывисто дышали, и звук их дыхания смешивался с шумом подземной реки.

– Какой же ты безнадежный идиот, – наконец сказала Селена, хватая Саэма за камзол. – Неисправимый идиот, паршивец и вообще настоящий глупец.

Саэм подумал, что сейчас она его ударит. Но она вдруг зажала его лицо в своих ладонях:

– Так знай: я выбираю тебя.

И она поцеловала Саэма.