Восьмая глава

Мне было совершенно нечем заняться на этой огромной и красивой вилле во Франции, хотя казалось, что такого просто не может быть. Не нужно было убираться или что-то чинить, интернет так тормозил, что я не мог подключиться к рабочему серверу Райан Медиа, чтобы узнать, как идут дела, и (возможно, самое странное из всего) мне казалось, что без Хлои мне не стоит заниматься некоторыми вещами.

Казалось, что нечестно было плавать в безразмерном бассейне в то время, как она застряла в Нью-Йорке. Мне не хотелось гулять по виноградникам, которые окружали дом, потому что это было тем, чем мы должны насладиться вместе. Домработница Макса принесла несколько бутылок вина для нас, но только самый конченый мудак мог выпить их в одиночку. Мне не хватало ее в этом доме. Я зашел только в одну спальню и спал только в ней, даже не посмотрев другие и оставив это дело до ее приезда. Вместе мы выберем, где будем проводить наши ночи.

Конечно, если я бы рассказал все это ей, то она подняла бы меня на смех за то, что я разыгрываю драму. Но именно поэтому мне хотелось видеть ее здесь. Что-то перевернулось во мне, когда я послал ей позывной, и чувство крайней необходимости никуда не пропало, и возможно не пропадет до тех пор, пока она не окажется здесь и не выслушает всего того, что мне нужно ей сказать.

Я прошел через сад, посмотрел на океан, а потом на телефон, чтобы снова прочитать в тысячный раз последнее сообщение от Хлои: «Похоже, у Эйр Франс есть свободное место».

Она отправила мне его 3 часа назад. Хотя оно и давало надежду, но предыдущие 3 ее сообщения были похожи на это: на те рейсы ей не удалось попасть. Даже если она и улетела 3 часа назад, то до Марселя, в лучшем случае, она доберется не раньше завтрашнего утра.

Краем глаза я увидел небольшой силуэт, который вышел из дома и поставил блюдо с едой на столик около бассейна. Еще раз посмотрев на часы в телефоне, я увидел, что у меня получилось убить еще несколько часов, и сейчас было время обеда. В доме была повар, женщина за 50 по имени Доминик, которая пекла хлеб каждое утро и вот теперь подала на обед рыбу, свежие овощи и инжир. На десерт были домашние макаруны или маленькие печеньки с прослойкой кремового джема. Если Хлои не поспеет вовремя, то Доминик придется выкатывать меня на коляске, чтобы я мог ее поприветствовать.

Около моей тарелки был большой бокал вина, и, когда я посмотрел на Доминик, она остановилась на пороге дома, показала пальцем на вино и сказала на французском: «Пейте: вам скучно и одиноко».

Да, блин, мне было скучно и было одиноко. Один бокал вина не помешал бы. Я же не праздновал что-то, я пытался справиться с ситуацией, верно? Я поблагодарил Доминик за обед и уселся за стол, пытаясь не замечать идеальный ветерок, идеальную погоду, звуки океана всего в полумили от меня, ощущение теплой плитки под моими босыми ногами. У меня не получится ничем насладиться, пока Хлои не будет здесь.

Беннетт, ты жалкий эгоист и нарцисс.

Как обычно, рыба была неописуемо вкусной, а салат с маринованным луком и пахучим белым сыром был настолько резким, что мой бокал вина был опустошен прежде, чем я это заметил, а Доминик была уже около меня, чтобы налить мне еще.

Я, было, начал останавливать ее, говоря ей на французском, что больше вина мне не нужно: «Все в порядке, мне больше не нужно»

Она подмигнула мне: «Тогда не обращайте на него внимание».

Спустя бутылку вина я начал думать, почему я еще не купил виллу во Франции. В конце концов, я жил прежде за городом, и хотя воспоминания и были с налетом горечи (время без семьи и друзей, изнурительная работа), мне казалось, что слишком мало времени я провел там. Я все еще был молод. Моя жизнь только начиналась. И, твою мать, слава Богам, что мы нашли с Хлои друг друга, и наша жизнь была впереди.

Черт, если у Макса получилось найти такое замечательное место, я смогу найти такое, которое будет еще красивее и роскошней.

Из-за вина мои руки и ноги согрелись, в моей голове мелькали самые разные мысли, которые казались совершенно бессмысленными. Каким бы сумасшествием было бы познакомиться с Хлои, когда мне было чуть за 20? Мы бы взорвали все вокруг, причем больше 2 дней мы бы не продержались. Здорово же встретить того, кто предназначен тебе, именно тогда, когда это должно произойти?

Я достал свой телефон и написал Хлои: «Я так рад, что встретил тебя именно тогда. Даже если бы ты была колом в моей заднице, ты все равно лучшее, что произошло со мной в этой жизни».

Я уставился на телефон, ожидая знака, что она пишет ответ, но нет. У нее батарея, может, села? Или она спала в отеле? А в самолете ей можно было писать смс? Я мысленно подсчитал, что у нее должно быть 6 утра? На 7 часов назад… Нет, это слишком сложно. Я улыбнулся Доминик, и она налила мне еще бокал вина. Я написал Хлои опять: «Попробовал не весь винный погреб, но что попробовал, то было просто восхитительно! Обещать, что оставлю тебе немного» (прим. намерено сделанные пьяные ошибки)

Я встал и легкой походкой наступил на… что-то. Я застыл, посмотрев на лужайку и думая, что наступил на какое-то маленькое животное. Отбросив эту мысль, я зашел в сад, потянул руки и вздохнул, долго и счастливо. Я был расслаблен впервые с тех пор, как трахал Хлои где-то миллиард лет назад. С полным желудком еды и вина я понял, что совсем не спланировал, как буду встречать Хлои. Есть вещи, которые нужно сделать в первую очередь. Нам нужно поговорить, кое-что спланировать.

Может, привести ее в сад, повалить на лужайку, лечь на нее и заставить ее выслушать? Или подождать до мирного ужина, а потом подойти к ней и подтянуть ее со стула к себе? Я знал, что я хотел сказать (все слова миллион раз уже прокрутились в моей голове, пока я летел сюда), но я не знал, когда все это нужно сказать.

Лучше дать ей побыть здесь несколько дней перед тем, как сбросить ей на голову бомбу.

Я закрыл глаза, размял шею и начал смотреть на небо. Я позволил себе на мгновение насладиться им. Погода была просто волшебной. Последний раз, когда я был на природе с Хлои, было в тот раз, когда мы были на барбекю у Генри на прошлых выходных, и тогда только начинало теплеть. После солнечного и ветреного дня мы уехали домой и тихо, спокойно занялись сексом.

Я открыл глаза и поднес руку к своему лицу, прикрываясь от яркого солнца: «Ой, бляяять».

Доминик появилась всего в нескольких метрах от меня и показала на ворота. «Идите», - сказала она мне на французском, - «Пройдитесь: вы опьянели».

Я засмеялся. Конечно, блин, я был пьян: она споила мне целую бутылку вина. «Я пьян, потому что вы дали мне целую бутылку», - кажется, это я ответил ей.

С улыбкой она подняла свой подбородок: «Пойдите и найдите цветов. Обратитесь к Матильде».

Хорошо, у меня было задание: найти цветы. У Матильды. Я зашнуровал свои ботинки и направился в город. Доминик оказалась коварной: напоила меня, а потом дала мне задание и отправила меня из дома, чтобы я не слонялся по нему. Она и Хлои быстро найдут общий язык.

Где-то через полмили показалась небольшая витрина, наполненная цветами во всех возможных емкостях: вазы, корзины, коробки и горшки. Над дверью была вывеска, и витиеватым шрифтом на ней было написано: «У Матильды».

Бинго.

Я зашел, раздался легкий звон, и молодая блондинка появилась в зале магазина.

Поприветствовав меня на французском, она бегло осмотрела меня и спросила: «Вы из Америки?»

«Да, но я умею говорить по-французски», - ответил я на французском.

«Но я умею говорить по-английски», - сказала она, ее заметный акцент обволакивал каждое слово, - «И это мой магазин, так что давайте немного попрактикуемся».

Заигрывая, она подняла бровь, как будто бы бросала мне вызов. Она была красива, без сомнения, но ее изучающий взгляд на мне и соблазнительная улыбка немного сковывали меня.

И потом меня осенило: Доминик знала, что мне было скучно, я был один, но, скорее всего, она не догадывалась, что я жду Хлои. Она накачала меня вином, а потом послала меня к молодой красивой одинокой девушке в магазин.

Господи, Боже мой.

Матильда подошла немного ближе и наклонилась, чтобы расправить цветы в вазе: «Доминик сказала, что вы остановились на вилле у господина Стеллы».

«Вы знаете Макса?»

Она тихо засмеялась: «Да, знаю Макса».

«Ох», - сказал я, широко раскрыв глаза. Ну, конечно: «Имеете в виду, что вы прям знаете Макса?»

«Я не единственная такая», - ответила она, опять засмеявшись. Оторвав свой взгляд от цветов, она спросила: «Вы пришли за цветами? Или думаете, что Доминик прислала вас за чем-то еще?»

«У меня девушка прилетает завтра, она застряла в Нью-Йорке, а потом еще и забастовка, но сейчас она уже летит», - выпалил я всю фразу, как одно слово.

«Значит, вам все-таки нужны цветы», - Матильда замолчала и осмотрела магазин. «Как ей повезло: Вы очень привлекательны», - ее взгляд вернулся ко мне, - «Может быть, Вы уже протрезвеете к ее приезду?»

Я застыл. Придя в себя, я пробубнил: «Я не настолько пьян».

«Нет?» - она подняла бровь, и улыбка появилась на ее губах. Она начала ходить по магазину, собирая цветы в букет: «В любом случае, Вы очень очаровательны, Друг Макса. Из-за вина Вы, правда, немного заторможенный. Уверена, что обычно все пуговицы на вашей рубашке застегнуты, и Вас раздражают люди, которые тормозят перед Вами».

Я сконфузился еще больше. Это и правда было обо мне: «Я серьезный на работе, но не… все время».

Она улыбнулась и перевязала цветы лентой. Матильда отдала мне букет и подмигнула: «Вы здесь не на работе. Продолжайте носить рубашку расстегнутой сверху. И не трезвейте: в этом доме 9 спален».

Входная дверь была открыта. Доминик ушла и не закрыла ее? Мною овладела паника. Может, что-то случилось, пока я был в городе? Может, дом пытались ограбить? Несмотря на совет Матильды, я быстро протрезвел.

Но никакого ограбления не было. Дом был точно таким же, каким я его и оставил, когда уходил, только из-за открытой двери в нем гулял легкий ветерок. Хотя… я же не выходил через эту дверь: я вышел через заднюю дверь и ушел через сад.

Из коридора слышался звук бегущей воды, и я крикнул Доминик на французском: «Спасибо за идею, Доминик, но завтра прилетит моя девушка». Надеюсь, она поймет, о чем я говорю. Кто знает: может она уже начала приглашать сюда разных девушек? Может, она делала это для Макса? Господи, этот мужчина никогда не изменится.

Как только я подошел к ближайшей спальне, я понял, что это шумел душ. И за дверью оказались чемоданы.

Чемоданы Хлои.

Я мог потихоньку пробраться туда и напугать ее до чертиков. В конце концов, она глупо поступила, оставив дверь открытой, впустив внутрь ветер, а потом просто залезла в душ. Я сжал кулаки и зубы, представив, что могло бы случиться, если бы кто-то пробрался в дом.

Блять. Я не видел ее уже несколько дней, и я уже хотел задушить ее, а потом зацеловать до смерти. Улыбка растеклась по моему лицу. Это были мы. Это была такая знакомая битва между любовью и неожиданностью, желанием и невыносимостью. Она бы нажала на все мои точки, а потом нашла бы новые, о которых я даже не знал. И нажала бы уже на них.

Ее тихое пение разливалось по спальне, в которой я первый раз переночевал. Я подошел ближе и начал рассматривать дверь душевой кабины: я наслаждался видом ее длинных мокрых волос, которые прилипали к ее мокрой спине. А потом она наклонилась и начала брить ноги так, что ее задница приподнялась. Петь она не прекращала.

С одной стороны, мне хотелось залезть к ней, отнять бритву и завершить этот процесс за нее, покрывая поцелуями каждый сантиметр тела. С другой стороны, мне хотелось залезть к ней и взять ее сзади, медленно и осторожно. Но мне нравилось наблюдать за ней вот так. Она до сих пор не знала, что я здесь и смотрю на нее: думает, что одна, поет и, может быть, даже думает обо мне. Это было, как глоток прохладной воды в жаркий день. Мне никогда бы не надоело смотреть на нее. А уж, тем более, когда она была голой, мокрой и в душе.

Она ополоснула свои ноги, приготовилась смыть кондиционер со своих волос, развернулась и увидела меня. Улыбка растеклась на ее лице, соски затвердели, и в этот момент я был готов разбить стекло душа, чтобы быть с ней.

«Сколько ты уже здесь стоишь?»

Я вздрогнул, осматривая ее всю.

«Такой маньяк»

«Ты имела в виду, до сих пор маньяк?» - я подошел ближе, скрестил руки на груди и выпрямился около стеклянной стенки душа, - «Когда ты приехала, тихоня?»

«Полчаса назад, наверное»

«Я думал, что ты только садишься на самолет в Штатах. Ты все-таки добралась на лодке?»

Она засмеялась, откинула голову назад, чтобы сполоснуться последний раз и выключила воду: «На один самолет, про который тебе сказала, я и правда села. Мне казалось, что будет весело запутать и удивить тебя». Она взяла свои мокрые волосы, скрутила их в тугой хвост, перекинула на одну сторону плеча и выжала из них воду: смотрела она на меня, а в глазах был нарастающий голод: «Думаю, что надеялась, что ты придешь домой и застанешь меня голой в душе. Поэтому, наверное, в него и залезла».

«Признаю, что это очень удобно, блять, потому что я готов уже раздеться сам».

«Хлои открыла дверь душа и вышла ко мне: «Мне сразу захотелось прикоснуться к твоим губам, как только я услышала, что ты заигрывал с цветочницей».

Я оскалился. «Не надо…», - а потом замолчал, - «Как ты об этом узнала?»

Она улыбнулась: «Доминик очень хорошо говорит по-английски. Сказала, что устала от тебя угрюмого, и отослала тебя туда, потому что ты очень милый, когда тебя достают. Я согласилась с ней».

«Она, что?!»

«Я, кстати, рада, что ты не притащил с собой Матильду. Было бы неловко».

«Или бы очень круто», - подтрунил я, притянув ее к себе, и завернул ее в полотенце, которое висело за ее спиной. Я почувствовал, как намокла моя одежда.

Она здесь. Она здесь. Она здесь.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее: «Привет, милая»

«Привет», - прошептала она, обнимая меня. «У тебя когда-нибудь было с 2 женщинами одновременно?» - спросила она, запустив свои руки по моему телу, пока я пытался протереть ее тело полотенцем, - «Не могу поверить, что раньше тебя не спрашивала об этом».

«Я скучал по тебе»

«Я скучала тоже. Ответь на вопрос»

Я вздрогнул: «Да»

Руки ее были холодные, а ногти острые, когда она пощекотала ими мой живот: «А больше?»

Я потряс головой и наклонился, чтобы уткнуться своим носом ей в щеку. Она пахла домом, она пахла моей Хлои: легкий цитрусовый аромат и запах ее кожи. «Ты там что-то говорила про мои губы и тебя»

«Желательно между моих ног», - проинструктировала она меня.

«Я догадался», - я наклонился, взял ее на руки и понес к кровати.

Когда я опустил ее на край кровати, она села, оперлась на свои руки, подняв одну ногу на край кровати… раздвинув тем самым их. Она посмотрела на меня и прошептала: «Снимай свою одежду».

Святой Иисус, эта женщина убьет меня своими выходками. Я сбросил свои ботинки, стянул носки и потянулся, чтобы снять свою рубашку через голову. Дав ей пару секунд, чтобы посмотреть на мою грудь, я почесал живот и улыбнулся ей: «Увидела что-то знакомое?»

«Кто-то захотел повыступать?» - ее рука скользнула по бедру и остановилась между ее ног, - «Я тоже могу»

«Шутишь что ль, твою мать?» - я сделал большой вдох, стянул ремень и расстегнул пуговицу своих джинсов одни движением. Я почти упал, когда стягивал их с себя. Она убрала свою руку и потянулась ко мне. «Сверху», - сказала она тихо, видимо, передумав насчет моих губ, - «Хочу почувствовать тебя на себе».

Это было идеально, без всякого притворства. Мы оба хотели заняться любовью, прежде, чем заняться всем остальным: осмотреться, поесть, поболтать.

Ее кожа была холодной, а моя до сих пор теплой от солнца и от того, что она так неожиданно объявилась. Разница была удивительной. Подо мной я чувствовал ее мягкую кожу и ее маленькие тихие вздохи. Ее ногти впились в мою спину, зубы в мои губы, шею, плечи.

«Войди в меня», - прошептала она сквозь поцелуй.

«Не сейчас»

Хотя она и осталась недовольной, она позволила мне продолжить просто целовать ее. Мне нравилось то, какими на вкус были ее губы, и то, как она проводила своими языком по моим губам. Я чувствовал контакт между нами во всем: моя грудь прижата к ее груди, ее руки на моей спине, внутренняя сторона бедер прижата к моим бокам. Когда она прижала меня к себе своими ногами, они, казалось, горели. Я потянулся и своей рукой взял ее за заднюю часть колени, поднимая ее ногу к своему бедру до тех пор, пока не почувствовал, как мой член касается ее влажной кожи.

Она выгнулась и начала раскачиваться подо мной, постоянно касаясь меня всем телом настолько, насколько могла без меня внутри нее. Поцелуи могли быть нерешительными, возможно, игривыми, но затем они стали глубокими, ненасытными, голодными, прежде чем замедлили свой ритм, и мы пробовали друг друга на вкус. Она дала мне зажать её руки у неё над головой, дала мне обсасывать и покусывать даже до боли её соски. Мне было приятно, когда она спросила, что я хотел в первую очередь: её тело или рот. Когда мы были обнажены, ее изначальным желанием всегда было удовлетворить меня.

Эта женщина поражала меня. Я утратил образ, кем она была вне наших отношений. Со мной она могла быть кем угодно. Смелость и страх не были противоположны. Она могла быть резкой и нежной, коварной и невинной. Я хотел быть для неё таким же, быть наравне с ней.

«Мне нравится то, как мы целуемся», - прошептала она в мои губы во время поцелуя.

«Что ты имеешь в виду?» - я знал, что она имела в виду. Я точно знал, что она имела в виду: я просто хотел услышать от нее, как чертовски приятно это было.

«Мне просто нравится, как мы целуемся: как будто ты всегда знаешь, как я хочу, чтобы это было».

«Я хочу быть женатым», - выпалил я., - «Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж».

Бляяяяяяяяяять.

В итоге, вся моя тщательно продуманная речь пошла насмарку. Старинное кольцо моей бабушки было в коробочке в шкафу (даже не рядом со мной), и мои планы встать на колено и сделать все, как надо, просто испарились.

В моих объятиях Хлои застыла: «Что ты только что сказал?»

Я облажался, но теперь было уже слишком поздно, чтобы отступать.

«Я знаю, что мы вместе чуть больше года», - быстро начал разъяснять я, - «Может быть, это слишком рано? Я пойму, если это слишком рано. Но то, что ты испытываешь, когда мы целуемся… Я испытываю то же самое, чем бы ни занимались. Мне нравится это. Мне нравится быть в тебе, мне нравится работать с тобой, мне нравится наблюдать, как ты работаешь, мне нравится спорить с тобой, и мне нравится просто сидеть на диване и смеяться с тобой. Я чувствую себя растерянным без тебя, Хлои. Нет ничего и никого важнее тебя. И в моей голове поэтому мы уже, типа, женаты. Я хотел сделать это как-то официально. Может, я похож на идиота?» Я просмотрел на нее, чувствуя, как мое сердце пытается выпрыгнуть из меня подобно отбойному молотку: «Я никогда не думал, что буду испытывать такие чувства к кому-то».

Она уставилась на меня, глаза и губы широко открыты, как будто она не могла поверить тому, что сейчас слышала. Я встал и подбежал к шкафу, вытащил коробочку из ящика и принес ей. Как только я открыл коробочку и дал ей увидеть старинное кольцо с сапфиром и бриллиантом моей бабушки, она закрыла рот своими ладонями.

«Я хочу быть женатым», - повторил я. Ее молчание выводило меня и, твою мать, я вконец испортил все своим бессвязным бредом: «Я имею в виду, хочу жениться на тебе».

Ее глаза наполнились слезами, она не моргала: «Ты. Такой. Засранец!»

Да уж, это было неожиданно. Я знал, что, может быть, это было слишком рано, но засранец? В самом деле? Я прищурился: «Простого «это слишком рано», было бы достаточно, Хлои. Господи, я раскрываю тебе свое сердце…»

Она спрыгнула с кровати и побежала к одной из своих сумок, порылась в ней и вытащила маленький синий мешочек ткани. Она принесла его мне с бантиком, которым она держала его на указательном пальце, и начала крутить им у моего носа.

Я прошу её выйти за меня замуж, а она привозит мне подарок из Нью-Йорка? Что это за херня? «Что за херня?» - спросил я.

«Ты мне скажи, умник».

«Не умничай, Миллз. Это мешочек. Кто знает: может, у тебя там батончик мюсли или тампоны».

«Это кольцо, дурачок. Для тебя».

Мое сердце колотилось так сильно, так быстро, что мне на секунду показалось, что меня сейчас у меня случится инфаркт: «Кольцо для меня?»

Она вытащила маленькую коробочку из мешочка и показала мне. Она была гладкой и платиновой с шероховатой вставкой титанового цвета.

«Ты хотела сделать мне предложение?» - спросил я, все еще в полной растерянности, - «Женщины тоже это делают?»

Она сильно ударила меня по руке: «Да, шовинист. И ты украл у меня мой сюрпрз!»

«Так, это «да»?» - спросил я, находясь в еще более сильном замешательстве, - «Ты выйдешь за меня?»

«Ты мне скажи!» - выкрикнула она, улыбаясь при этом.

«Теоретически, ты еще не предложила»

«Черт, Беннетт! Ты тоже еще не предложил!»

«Ты выйдешь за меня?» - спросил я, смеясь.

«Ты женишься на мне?»

Я рыкнул, взял коробочку, бросил на ее пол и повалил Хлои на спину.

«Ты всегда будешь такой невыносимой?»

Она кивнула, широко раскрыв глаза и прикусив губу. Блять. С этим мы можем разобраться позже

«Возьми мой член», - я наклонился, прижался в поцелуе к ее шее и застонал, когда она протянула руку между нами, чтобы зажать меня своей рукой, - «Дай мне войти в тебя».

Она приподняла свои бедра так, что я почувствовал себя у ее вагины. Я медленно проник в нее, несмотря на то, что каждой клеточкой своего тела я хотел сделать это жестко и грубо. Я стонал и дрожал, чувствуя, как я тону в ней.

Двигая своим бедрами вперед-назад, я почувствовал, как ее руки обвились вокруг моей шеи, как она прижалась к ней своим лицом, отвечая на все мои движения. Достаточно было всего два толчка моих бедер, прежде чем мы начали делать это громче и безумнее.

«Дай мне это», - прошептал я ей в рот, выпрашивая ее поцелуй. Я поднял ее ногу к ее животу, погружаясь в нее глубже. Я закатил свои глаза, закрыл их на секунду, это было похоже, что я сейчас взорвусь.

Она прижала голову к подушке, приоткрыла губы, жадно ловя воздух, и я воспользовался возможностью проникнуть своим языком в её рот, слегка его посасывая. «Так хорошо?» - прошептал я, впиваясь своими пальцами в ее бедра. Она любила быть на грани боли и удовольствия, на грани острой, как лезвие бритвы, на грани, которую мы нашли в самом начале наших отношений. Она кивнула, и я стал двигаться быстрее, ее запах заполнил мою голову. Я целовал ее ключицы, ее шею, а затем укусил ее плечо, оставив там след своих зубов.

«Вот тут», - выдохнула она, притягивая меня к своему лицу, - «Поцелуй меня».

И я поцеловал. Снова и снова, пока она не начала задыхаться и извиваться подо мной, прося двигаться еще быстрее. Я почувствовал, как напрягся её живот, а затем ее ноги сильнее прижали меня к ней, ее крики пронзили мой слух.

Сжав зубы, я пытался удержать себя, желая как можно дольше и больше чувствовать, как она кончает, прежде чем позволить себе погрузиться в свой собственный оргазм.

Ее крики становились все громче, и вот она вскрикнула, а затем глубоко вздохнула и попыталась выскользнуть, но я знал, она могла кончить еще раз. Я знал, что она была чувствительной, но она была способна на большее.

«Не отстраняйся. Я еще не закончил с тобой. Блять, и еще долго не закончу. Давай еще раз».

Ее бедра расслабились в моих руках: она снова сильно потянула меня за волосы.

«Ох». Это был просто звук ее вдоха. Но в этом единственном и тихом вдохе было столько всего.

Я прижался ближе, держа ее за бедра и раздвигая их своими толчками: «Вот так».

«Кончаю», - выдохнула она с трудом, - «Я не могу… не могу…»

Ее бедра задрожали, и я сжал ее так сильно, насколько только мог: «Не смей останавливаться, твою мать».

«Прикоснись ко мне... там», - выдохнула она, и я понял, чего именно она хотела. Я поцеловал ее шею, прежде чем облизать свои пальцы и засунуть их ей сзади, проникая в нее там и надавливая.

С пронзительным криком она кончила снова, мышцы внутри нее сжимались вокруг моего члена. Глубоко вздохнув, я дал своему оргазму прокатиться по всему моему телу: мои глаза были закрыты, но я видел вспышки света. Кровь прилила к ушам, и я еле слышал ее прерывистое дыхание.

“Да, да, да, да…” - выкрикивала она словно в бреду, прежде чем рухнула на подушку.

Было такое чувство, что стены затрещали в тишине, которая последовала за нашими оргазмами. Мои мозги дрожали от того, насколько сильно она была мне нужна - это сбивало с толку.

«Да», - выдохнула она в последний раз.

Я не двигался очень долго, прежде чем до меня дошло: «Да?»

Ее ноги все еще прижимали меня к ней и дрожали, дыхание было сбивчивым и учащенным, но она широко улыбнулась мне: «Да... Я хочу выйти замуж».