Стиль и тематика

Одной из наиболее ярких отличительных черт платоновского творчества является его оригинальный, не имеющий аналогов в русской литературе язык, который часто называют «первобытным», «нескладным», «самодельным» и т. п. Платонов активно использует приём остранения, его проза изобилует лексическими и грамматическими «неправильностями», характерными для, например, детской речи. Ю. И. Левин выделяет такие характерные для Платонова приёмы, как избыточность («Вощев… отворил дверь в пространство», «его тело отощало внутри одежды»), использование (синтаксически неправильных) конструкций типа «глагол +обстоятельство места» («думаешь в голову», «ответил… из своего высохшего рта», «узнал желанье жить в эту разгороженную даль»), употребление предельно обобщённой лексики («природа», «пространство», «погода») вместо конкретных пейзажных описаний («Прушевский осмотрел пустой район близлежащей природы», «старое дерево росло… среди светлой погоды»), активное использование придаточных причины («наступила пора питаться для дневного труда») и цели («Настя… топталась около мчавшихся мужиков, потому что ей хотелось»), по смыслу часто излишних или логически немотивированных. По мысли исследователя, с помощью этих оборотов Платонов формирует «пантелеологическое» пространство текста, где «всё связано со всем», а все события разворачиваются среди единой «природы». Отмечается также активное употребление типично советских бюрократизмов, часто в ироническом ключе («конфисковать её ласки»), но далеко не всегда. В творчестве Андрея Платонова форма и содержание составляют единое, неразрывное целое, то есть сам язык платоновских произведений является их содержанием.

К числу ключевых мотивов в творчестве Платонова относится тема смерти и её преодоления. Анатолий Рясин пишет о платоновской «метафизике смерти». Попавший в молодости под влияние идей Николая Фёдорова, Платонов неоднократно обращается к идее воскрешения мёртвых, которая в сознании его героев связывается с грядущим приходом коммунизма («Прушевский! Сумеют или нет успехи высшей науки воскресить назад сопревших людей? — Нет… — Врешь! (…) Марксизм все сумеет. Отчего ж тогда Ленин в Москве целым лежит?») Один из повторяющихся мотивов в его творчестве — смерть ребёнка: в «Котловане» соответствующая сцена становится ключевой — после смерти своей воспитанницы Насти работники, копающие котлован, теряют веру во всесилие коммунизма и надежду на победу над смертью («Я теперь ни во что не верю!»). Левин называет Платонова экзистенциалистом.