Автор: Кари Хестхамар

ЖУРНАЛИСТ: В доме, где живет Конрад, время обеда. Сестра и пациенты ищут очки, которые исчезли.

КОНРАД: Не беспокойтесь, уж мы точно их найдем. Мы тут поплясали с ними, пока их чинили. Мы поменяли в них стекла – и не было конца всяким чудесам. В конце концов, мы их сделали, и потом: «Ой! Они так чудесно выглядят!» - говорит она тогда. А потом раз, два, три – и они исчезли.

СЕСТРА: Вы, мне кажется, сейчас говорите об очках Ингьерд.

КОНРАД: Да.

СЕСТРА: А это Ингрид, понимаете.

КОНРАД: Ингьерд, у меня нет никого, кого...

СЕСТРА: Ингьерд - это ваша жена.

ИНГРИД: Это другая жена, так получается (смеется).

СЕСТРА: Да, почти что так.

КОНРАД: А Ингьерд?

СЕСТРА: Она дома.

КОНРАД: Сейчас?

СЕСТРА: Да.

КОНРАД: Это действительно странно...

СЕСТРА: А вот это Ингрид, которая живет рядом с вами.

КОНРАД: Ага, значит, она живет здесь?

СЕСТРА: И потом, кажется, они похожи друг на друга

КОНРАД: Да, да, по крайней мере, именами.

СЕСТРА: Но вы двое – близкие друзья.

КОНРАД: Да, да.

СЕСТРА: Ингрид, вы знаете Ингьерд?

ИНГРИД: Что?

СЕСТРА: Вы тоже знаете Ингьерд, жену Конрада?

ИНГРИД: Нет, не знаю...

СЕСТРА: Мне кажется, вы это говорили...

ИНГРИД: Я ей не говорила «здравствуйте».

СЕСТРА: Да, но когда вы ее увидите, тогда, мне кажется…

ИНГРИД: Да, вполне может быть.

КОНРАД: У меня есть жена?

СЕСТРА: Да.

КОНРАД: Это выше моего понимания.

СЕСТРА: Дома, понимаете?

КОНРАД: Да, дома?

СЕСТРА: На улице Нильса Кьера.

КОНРАД: Да, правильно, я там живу, но у меня нет жены.

ИНГРИД: У тебя нет жены?

КОНРАД: Нет, ты сидишь рядом со мной, так что ты и есть [жена], а как ты думаешь?..

ИНГРИД: Ты сказал, что я была твоей женой, ты так сказал (смеется). Ну- ну, разве так

не было бы уютно? Нет, ты не знал, у тебя была такая милая жена…

КОНРАД: Кто это была?

ИНГРИД: А потом вломилась я (смеется).

КОНРАД: Кто это был? Кто это был, кто был моей женой? Как ее звали?

ИНГРИД: Да я не знаю.

КОНРАД: Вот, нет, видишь?

ИНГРИД: Ты это знаешь лучше меня, ты, у кого много лет была жена.

КОНРАД: Нет, точно у меня ее не было.

ИНГРИД: Не было?

КОНРАД: Нет.

ИНГРИД: Так сколько лет уже она у тебя была тогда?

КОНРАД: Ну, я не знаю. Когда от меня уезжают, тогда у меня уже нет жены.

ИНГРИД: Она бросила тебя?

КОНРАД: Я об этом немного знаю. Ее не было дома в моей гостиной.

СЕСТРА: Конрад, вы сейчас в доме престарелых, вы понимаете?

КОНРАД: Правда? Здесь?

СЕСТРА: Да, и она тоже подала заявление на место здесь, Ингьерд, но пока что именно

вы находитесь здесь.

КОНРАД: Ингрид и Ингьерд, и ничего, и…

ИНГРИД: Да, да...

(гремят тарелки)

СЕСТРА: Конрад, вы тоже довольны?

КОНРАД: Да, спасибо.

ИНГРИД: Вот, я только хотела сказать спасибо за еду и должна пойти попробовать найти эти очки там, иначе я не вижу.

КОНРАД: Да, огромное спасибо за еду!

СЕСТРА: Пожалуйста!

ПАЦИЕНТ: Я тоже, я тоже...

КОНРАД И ИНГРИД: Марш вперед, марш вперед, марш вперед, пожарные на вахту! // Марш вперед субботней ночью, пожарные на вахту! // Девочки пусть сидят по домам,

А мальчики – марш вперед! // Траля-ляля ляля-ляля, траля-ляля ляля-ля...

ИНГРИД: Да, они ждут нас, чтобы мы просто поторопились

КОНРАД: Всё! (отодвигает свой стул)

ИНГРИД: Всё... Тогда пошли...

КОНРАД: «Соня, Соня, твои глаза горят во тьме...» (стихи)

ИНГРИД: О! горят, о, да, да…

КОНРАД: "Бе-е, бе-е, черная овечка, дай немного шерсти..." (детская песня)

ИНГРИД: Ты сказал «Аллилуйя», ты это сказал?

КОНРАД: Бе-е, бе-е, черная овечка, дай немного шерсти...

КОНРАД И ИНГРИД: Воскресное платье для мамы, // Воскресное платье для папы,

Две пары чулок для братика, крошки-младенца.

ИНГРИД: Это мы тоже знаем.

(Дверь захлопывается)

К.Хестхамар: Эта сцена почти не монтированная: по продолжительности она такая же, какой была в действительности. Конрад и Ингрид сидели друг возле друга, я тоже рядом, и у меня в руках был микрофон — огромный! Я испытывала затруднение этического свойства, потому что должна была записывать человека с диагнозом «слабоумие», но в то же время у меня было разрешение сына, жены – в общем, формальности были соблюдены. Конраду очень понравился микрофон. Он пел, наслаждался, как только мог. В конце концов, я подумала: «Ну да, вот такая жизнь. Тем более нужно, чтобы его жена получила место в доме престарелых».

В принципе, каждая минута нашей жизни наполнена событиями. Человек встает, умывается, чистит зубы, куда-то идет... И мы, люди, рассказывающие истории радиослушателям, можем следовать за ними, фиксируя события их жизни, их собственные действия. Ситуации, в которых оказывается человек, очень часто могут рассказать гораздо больше, чем интервью. И такой подход позволяет нам рассказывать истории в настоящем времени. Нередко, вспоминая какие-то события, мы смотрим на них по-другому, чем в тот момент, когда они происходили. И, кроме того, интервью очень похоже на экзамен. В принципе, это довольно неестественная форма общения.

Из зала: А можно узнать, чем закончилась история?

К.Хестхамар: Через две недели после того, как эта программа вышла в эфир, жена Конрада получила место (в этот момент в аудитории раздались аплодисменты: присутствующие явно сочли, что программа К.Хестхамар сыграла в таком повороте событий не последнюю роль).

Из зала: Вы говорите, что микрофон нужно держать близко. Как быстро ваши собеседники привыкают к микрофону и начинают вести себя естественно?

К.Хестхамар: Это, конечно, зависит от человека, но, в принципе, довольно быстро. У меня длинный направленный микрофон, но я считаю, что громоздкое оборудование не препятствует установлению доверительных отношений с интервьюируемым.

Если хотите, чтобы человек держался естественно, нужно все время «играть» журналиста. Не снимайте наушники, не откладывайте микрофон в сторону – человек быстрее привыкнет к тому, что вы радиожурналист. И очень важно показать людям, что у них будет шанс взять свои слова обратно, если они пожалеют о чем-то сказанном.

Из зала: Вы сказали, что записывали голос, близко держа микрофон, а потом отдельно записали шумы, атмосферу. Как проходил этот процесс?

К.Хестхамар: Я повсюдуходила за Марианной с микрофоном. Вот она пошла на кухню делать чай — я за ней, записываю; она открывает жалюзи – я рядом и тоже записываю.

Из зала: Скажите, а как вы находите истории? Или они сами находят вас: может, люди знают, что есть радиожурналист Кари, и обращаются к вам?

К.Хестхамар: По-разному. Бывает, что и сами приходят, бывает, что я ищу их. В случае с Марианной толчком стало мое любопытство: мне было интересно, что с этой женщиной случилось.

Из зала: Легко ли выходят на контакт?

К.Хестхамар: Как правило, да. Что касается Марианны, то я послала ей образцы предыдущих работ, чтобы она понимала, в каком ключе я работаю.

Из зала: А вот потом герои слушают программы со своим участием?

К.Хестхамар: Да. Марианне передача понравилась, Леонарду Коэну тоже. Я поехала к Леонарду Коэну домой и в его гостиной дала ему послушать всю программу о Марианне. И я также сделала еще одну программу такого же формата о самом Коэне..

Из зала: А что касается второй программы — «Пока мэр не разлучит нас»?

К.Хестхамар: Я об этой коллизии узнала из местной газеты, позвонила сыну Конрада, Лейфу, и уже дальше по ходу работы стали выясняться новые подробности, в частности, появилась новая женщина. Словом, ситуация развивалась.

И героям программа тоже понравилась. Из интереса Карри к этой истории они, конечно, извлекли и для себя пользу.

Из зала: Скажите, пожалуйста, как долго делаются подобные сюжеты и сколько времени уходит лично у вас?

К.Хестхамар: В общей сложности работа над такой программой занимает два - три месяца, но, понятно, что одновременно я занята и чем-то другим. В частности, провожу тренинги, обучаю других журналистов. Я нахожусь в счастливой ситуации – за такие передачи я получаю деньги. Можно сказать, что радиоэксперименты со звуком — моя прямая профессиональная обязанность.

Из зала: Скажите, пожалуйста, а вы используете постановочные записи в своих программах? Допустим, вы не успели записать звук, или же человек скован, никак не удается его разговорить. Можете ли вы попросить его: «Скажите это вот так»?

К.Хестхамар: Людей раздражает, когда вы их прерываете очень часто. Поэтому, разговаривая с человеком, я беру на заметку, какие места в беседе следует развить, еще раз к ним вернуться. И в какой-то момент, когда удобно и мне, и собеседнику, делаю это Но, в принципе, не нужно прерывать человека достаточно часто.

Что касается возможности постановок. Да, если какой-то звук не удался, я прошу людей повторить его, иногда специально прошу пошуметь чем-нибудь на той же кухне, например. Иногда я могу попросить человека что-то сделать, если знаю, что он обычно это делает. Например, я знала, что сын Конрада и его мать очень часто, оставаясь наедине, говорят об этой новой женщине. И я в какой-то момент попросила их поговорить на эту тему. Если бы я знала, что они не разговаривают о новой женщине своего мужа и отца, я бы просить не стала. Они согласились, но, конечно же, я не подсказывала, что именно им следует говорить.

Из зала: С первого ли раза было записано интервью с Марианной, или вы до этого приходили к ней? Каким образом вообще все происходило?

К.Хестхамар: Нет, не было предварительных бесед.Мы мило поговорили по телефону, а потом я пришла и стала ее записывать. Я настоятельно рекомендую поступать именно так. Интервью будет звучать совершенно по- другому, если вы сначала обсудите с героем то, о чем собираетесь беседовать.

Из зала: Мы уже третий год слушаем фичеры: и голландские слушали, и немецкие, сегодня слушаем норвежские фичеры. И во всех программах в речи героев слышна практически одна и та же интонация: везде те же вздохи, тот же темп речи. И вот мне стало интересно: это что, общая европейская тенденция — записывать и показывать одинаковых людей?

К.Хестхамар: Ну, есть скандинавский стиль. Я думаю, что я вполне вписываюсь в эту традицию. Она такая спокойная и интимная. Но, конечно, автору нужно искать свой собственный стиль и голос. Вот мое место, как мне кажется, в таком меланхолическом пространстве.

Из зала: Это модно? Это традиция?

К.Хестхамар: Нет. Много очень быстрого, динамичного радио.

Из зала: Слушатели любят это?

К.Хестхамар: Да, и рейтинги растут.

Из зала: А в какое время они выходят в эфир?

К.Хестхамар: В субботу утром и еще раз повторяются воскресным вечером.

Из зала: Аудитория какая?

К.Хестхамар: Аудитория примерно сто тысяч человек, в основном это образованные люди, жители городов. Не уверена, но, наверное, среднего возраста.

Из зала: Кари, уже прозвучала мысль, что слушать скучно, в программах одно и то же. А не пробовали ли вы провести такой эксперимент: использовать в качестве фона не бытовые звуки, а, скажем, музыку, добиваясь тем самым большей драматичности?

К.Хестхамар: Я использую музыку. В сцене, где двое пожилых людей слушают музыку в машине, она реальная, то есть они действительно ее слушали в тот момент. Иногда музыка в передачах используется, иногда нет. Все зависит от замысла.

Из зала: Я думаю, девяносто процентов людей, работающих на коммерческой радиостанции, интересует тот же вопрос, что и меня: сколько нужно сделать программ за месяц и сколько вы за них получаете?

Из зала: Ваша радиостанция — коммерческая или общественная?

К.Хестхамар: Это общественное радио. Но многие приемы могут быть использованы и на других радиостанциях, и в других типах радиопередач. Например, я раньше работала в новостях, делала репортажи каждый день. Когда я уходила оттуда, то, честно говоря, была очень разочарована, потому что никто мне там не рассказывал, как можно делать интервью.

Из зала: Есть ли смысл журналисту пробовать себя в этом жанре, в смысле — можно ли зарабатывать этим на жизнь?

К.Хестхамар: Я не знаю российских реалий.Лично я работаю и получаю зарплату, причем такую же, что и обычные журналисты, не больше и не меньше. Но если бы я была фрилансером, то прожить на гонорары не смогла бы. Обычно фрилансеры, делающие такие программы, еще где-то работают.

Из зала: После того, как программа сделана, продолжаете ли вы общаться со своими героями? Следили ли вы за событиями в жизни вот этой супружеской пары? В принципе, может ли программа иметь продолжение?

К.Хестхамар: Поддерживаю, конечно, контакт с людьми после того, как программа сделана, но я не на дружеской ноге с ними. Что касается Марианны, то как раз сейчас я записываю вторую программу про нее. К сожалению, Конрад и его жена умерли некоторое время назад, так что у их истории продолжения не будет.

Из зала: С режиссерами документальных фильмов вы как-нибудь сотрудничаете? Дарите им свои истории?

К.Хестхамар: Мы вместе работаем, в одном отделе. В основном, я занята на радио, но в телевизионных проектах участвую тоже. И конечно, мы всегда вместе обсуждаем и оцениваем работы.