Синтаксис. В этой части работыдаётся характеристика синтаксической разговорности и особенностям её представления в журналистском тексте – в частности

В этой части работыдаётся характеристика синтаксической разговорности и особенностям её представления в журналистском тексте – в частности, в публикациях Л.Горалик.

На синтаксическом уровне языка наиболее полно отражается связанная с устной формой общения спонтанность, и там возникают словосочетания более свободные, чем в кодифицированной книжной речи. То же самое происходит и с предложением (как простым, так и сложным); хорошо иллюстрирует разговорность подобный «рваный» синтаксис: «Например, с писателем Л. случился очередной умеренной яркости нервный срыв, на какой почве — бог весть, певучая душа, «нервы как сопли», любила говорить бабушка писателя Л. о своем муже и всех его порождениях» («...Например, сожаления»).

В синтаксисе для устно-разговорной речи характерны также разного рода повторы (как экспрессивное средство и как прием актуализации тех или иных элементов высказывания). В следующем примере помимо повтора мы наблюдаем также прием парцелляции, состоящий в том, что предложение интонационно делится на самостоятельные отрезки, выделенные графически как отдельные предложения: «И так каждый. Божий. День. Каждый. Божий. День. Каждый. Божий. День. Каждый. Божий. День» («Ехидная Россия»).

Парцелляции, так же как и номинативные цепочки («Пять дней, знаменитые виноградники, коллекционные вина, прекрасные города, все дела»), и вставные слова, конструкции и предложения – это наиболее часто встречающиеся средства экспрессивного синтаксиса. В прозе Л.Горалик особенно употребительны последние: вводные слова («приме хотелось бы, чтобы молодость, ясное дело, знала, а старость, соответственно, могла»); конструкции («он хотел огромный, как в американских фильмах, холодильник, который, среди прочего, сам изготавливает лед»; «Афроафриканец (по имени, скажем, Уно) учился в каком-то из московских институтов еще в советское время (не в Лумумбе), стал инженером, решил остаться здесь...»; «профессор математики Н. выслушивает (раз примерно в трехтысячный) возмущенные нотации жены»); и предложения («Нельзя, чтобы слово «поэт» для этого человека было диагнозом само по себе («А слово “шизофреник” — можно?» — ласково интересовались черствые друзья поэта К.)»).

Очень многочисленны синтаксические конструкции с разговорным порядком слов, который в устно-обиходной речи обладает высокой вариативностью. При инверсивности позиция начала высказывания является самой весомой, позиция конца высказывания – ослабленной: «Может, постоянными тренировками он заглушает в себе щемящее чувство одиночества!»

Важно отметить, что не все устно-разговорные построения могут быть сохранены на письме; в то же время «слабые» (т.е. структурно-обусловленные) конструкции устной речи, попадая в художественный текст в качестве заимствований, становятся сильными элементами письменной речи – они несут на себе печать стилистической тональности. Их функционально-стилистическое значение которых проявляется только при определённых условиях в иной коммуникативной ситуации (например, при стилизации в художественном тексте). В прозе Горалик это:

· Синтаксическая компрессия: при этом то, что не получает вербальное выражение, задаётся контекстом: «А ты, Катенька, не...?» («...Например, праздники»); «Вам с лимонником, с ромашкой, с лавандой, с вербеной?..» («...Например, цинизм»).

· Неполные и эллиптические конструкции, в которых отсутствует или пропущен компонент высказывания, легко восстанавливаемый из контекста: «У него лапки не сходятся. Очень короткие то есть лапки. Вдобавок ко всему» («Ехидная Россия»); «А с точки зрения церкви оно как?...» («...Например, смирение»).

· Структурно незавершённые конструкции: «... молодая бизнес-леди рассказывает подруге, что вчера, когда этот негодяй... И прямо в офисе... А она рыдала... А Митрохина ее увела в туалет...» («...Например, смирение»).

· Бессоюзные конструкции с подчинительными смысловыми отношениями между компонентами: «Нам же завтра на работу идти. Детей, там, воспитывать. Кота кормить. Несмотря на выборы. Спасите нас» («Ехидная Россия»).

Обращает на себя внимание то, что практически все рассматриваемые структурно-обусловленные конструкции разговорного типа отражают тенденцию к экономии речевых средств. Являясь своеобразными «сигналами» разговорности, они представляют собой резерв экспрессивного синтаксиса.

Также автор активно употребляет самостоятельные синтаксические конструкции – средства стилизации «сильных» элементов разговорного синтаксиса, обусловленных неофициальностью общения. Это:

· Конструкции с лексическими элементами, придающими экспрессивность всей синтаксической структуре: с междометиями: «Интеллигентный доцент яростно машет головой: нет, нет, он не может, он интеллигентный»; с частицами: «если даже человек найдет такой CD на помойке...»; с разговорными обращениями: «Слушай, ну не может же стоматолог купить себе желтый мотоцикл!».

· Конструкции с повторами, обусловленные синтаксическим параллелизмом, синтаксической однородностью ряда словоформ и позиционно-лексическим повтором, также являются проявлением языковой избыточности. Например: «Предложение самого Гельмана: усилить художественное воздействие, запечатлев его голым. Встречное предложение автора проекта: усилить художественное воздействие, запечатлев Гельмана в рубище» («...Например, цинизм»).

· Использование несобственно-вопросительных, восклицательных и побудительных конструкций, которые привлекают особое внимание к сообщаемому и служат передачи особого эмоционального тона: «Ну ладно, но почему белый?! Почему при всем этом он должен быть еще и белый?» («...Например, чужие»).

· Инфинитивные конструкции, составляющие основной фонд разговорного синтаксиса: «Найти себе самку в Новой Гвинее и свалить туда к чертовой матери» («Ехидная Россия»).

Говоря о синтаксисе, нельзя не упомянуть об анафорических строфах – это прием, используемый Л.Горалик в каждом анализируемом материале из журнала «Сноб». В классическом виде это разновидность параллельных прозаических строф, в которых параллелизм предложений усиливается анафорой. Предложения имеют одинаковую (или сходную) структуру и одинаково выраженное начало. В данном случае мы наблюдаем скорее исключительно лексический параллелизм: каждый из микротекстов целой колонки, объединенных одной темой, начинается так: «Например…» Это задает ритм и служит смысловой объединяющей единицей всех небольших по объему текстов в одно целостное произведение. При этом нам представляется верным называть эти микротексты именно «прозаическими строфами».

Вывод:

Своеобразие имитации разговорной речи в публицистических произведениях Л.Горалик: оно заключается в особом взаимодействии лексических и синтаксических средств создания разговорности. В качестве стилеобразующих характеристик языка текстов писательницы можно выделить использование разговорной и просторечной лексики, частого лексического повтора, видоизменённых фразеологизмов разговорного характера, а также приема парцелляции. Индивидуально-авторский стиль Л. Горалик характеризует и использование сказа как способа повествования.

Таким образом, в произведениях писательницы и журналистки Л.Горалик разговорность является стилеобразующим признаком и имитируется на письме с помощью средств различных языковых уровней, которые обладают рядом лингвистических характеристик, обусловленных спецификой функционирования разговорной речи как особой разновидности языка.