2015-05-22
514
психоаналитических механизмов, привлекающих широкое внимание исследователей. В
литературе описаны буквально дюжины исследований по данной проблеме. Помимо
недавних экспериментов полные обзоры среди прочих представлены Рапапортом, Сирзом,
Целлером и Корнером. Обычно в ранних исследованиях, посвященных феномену
собственно вытеснения, реализовывались различные подходы к изучению воспоминаний о
приятных и неприятных событиях, о завершенных и незавершенных действиях и т.п.
Несоответствие этих исследований теоретической концепции уже подвергалось суровой
критике,
· 163-
и нет необходимости снова повторять ее здесь. Лучше попытаться прежде всего определить
критерии, которым должно отвечать операциональное определение вытеснения, и
приложить эти критерии к недавним, возможно, самым утонченным исследованиям.
Собственно вытеснение относится к выталкиванию в бессознательное болезненного
содержания, которое некогда осознавалось. “Болезненный материал” состоит из
эмоционально заряженных идей, связанных с базисными бессознательными побуждениями
(например, сексуальными, агрессивными). Сознательное выражение этих отягощенных
конфликтом идей представляет угрозу для эго в форме сильной тревоги или вины. Поэтому
сами идеи удерживаются в бессознательном за счет постоянного контрдавления. Несмотря
на удерживание от проникновения в сознание, они стремятся к выражению прямыми и
непрямыми путями. Когда болезненный аспект устраняется, как бывает в процессе
психотерапии, идеи могут получить доступ в сознание. Таким образом, операциональное
определение должно учитывать следующее: 1) тревожащие идеи относятся к
провоцирующим конфликт побуждениям: 2) бессознательные процессы, представленные
идеями, устраняются от осознания; 3) продолжающееся стремление к выражению идей
постоянно сдерживается: 4) при благоприятных условиях сознательное выражение может
быть восстановлено.
Одно из недавних исследований Кита вызывает наибольший интерес. Хотя
эксперимент был направлен на сопоставление эффективности объяснительной и
эмоциональной методик психотерапии, его суть сосредоточивалась вокруг концепции
вытеснения. Кит использовал тест “Словесных ассоциаций” Юнга, чтобы у каждого
испытуемого выявить слово, относящееся к сфере нарушений. Затем проводился
эксперимент по обучению, в процессе которого у испытуемого, естественно, возникали
трудности во вспоминании этого слова. В последующем испытуемые (всего 30 человек)
подвергались 25-минутному индивидуальному психотерапевтическому воздействию. К
одной половине группы применялась только эмоциональная методика, при работе с
остальными испытуемыми эмоциональная методика комбинировалась с объяснительной.
После психотерапии каждый испытуемый снова ставился в ситуацию обучающего
эксперимента, подобную изначальной, за исключением того, что он должен был на
“потерпевшее неудачу” слово-стимул реагировать другим словом. Вспоминание забытого
слова считалось критерием успешности психотерапии. Выяснилось устойчивое
преимущество комбинирования психотерапевтических методик.
Оценка подхода Кита к вытеснению с позиций указанных выше четырех критериев
операционального определения приводит к наибольшему впечатлению от реализации
четвертого критерия. Определенно экспериментальные условия восстановления утраченной
ассоциации тесно приближаются к теоретической модели. Воплощение второго критерия
также выглядит удовлетворительно. Некоторое доказательство относительно третьего
критерия может быть выведено из характерных отчетов испытуемых о напряжении и
раздраженности при неспособности вспомнить ключевые слова. Что касается первого
критерия, то содержание стимула является в большей мере соответствующим определению,
чем в ранних исследованиях, но оставляет желать лучшего. Согласно замыслу, чрезмерная
нагрузка ложится на эмоциональное значение единственного слова, что отражается в
необходимости исключить ряд испытуемых из эксперимента. Мнение об уклончивом
определении сущности задачи возникает из личной беседы с Китом, когда он утверждает,
что должен попрактиковаться на многих испытуемых в целях достижения достаточного
вытеснения. В силу этого, по крайней мере, две другие попытки - аспирантов-психологов
Мичиганского и Станфордского университетов - повторить предпосылки эксперимента
потерпели неудачу.
Целлер провел два родственных эксперимента по собственно вытеснению. В
экспериментах от испытуемых требовалось запоминать и воспроизводить отстукиванием
полубессмысленные звуки. Экспериментальные группы отличались от контрольных
условиями в промежутках обучения. Между запоминанием первой и второй серий члены
экспериментальных групп претерпевали неудачу; между запоминанием второй и третьей
серий испытывали успех. Контрольные группы оба раза выполняли задачи в нейтральных
условиях. Эксперименты 1 и 2 различались главным образом разработкой способов
контроля. Результаты
· 165-
показывают, что неудача уменьшает способность к вспоминанию заученного
предварительно материала, тогда как успех увеличивает эту способность. С точки зрения
наших критериев исследования менее удовлетворительны, чем работы Кита. Принимались в
расчет второй и четвертый, но не учитывались первый и третий критерии операционального
определения. Наиболее серьезной критики заслуживает изначальная бессмысленность
содержания, которой придает значение разве что связь с безотносительной ситуацией
неудачи.
Еще одно исследование недавно провел Корнер, использовавший новый подход к
концепции вытеснения. Он предоставил нескольким группам испытуемых 18 предложений
и попросил дописать каждое из них тремя-четырьмя фразами, потом озаглавить рассказ
тремя словами. На индивидуальных собеседованиях испытуемым внушалось, что шесть из
18 заглавий свидетельствуют о недостатке сбалансированности их личностей, шесть
указывают на благоприятную сбалансированность и оставшиеся шесть ни о чем не говорят.
Затем они должны были в совершенстве заучить заглавия. Четырьмя днями позднее
выяснялось, сколько заглавий они способны вспомнить. Заглавия, приобретшие негативную
эмоциональную окраску, забывались значительно чаще по сравнению с позитивно
окрашенными и нейтральными заглавиями (соотношение 117:81:90). В контрольных
группах с отсутствием предполагаемой угрозы безопасности личности различий в
забывании не наблюдалось. Работа Корнера, однако, не отвечает первому, третьему и
четвертому критериям нашего определения. Содержание стимула снова носит характер
искусственной угрозы; не имеется возможности проследить непрерывное стремление
бессознательных побуждений к выражению; не предпринимается попыток восстановить в
сознании вытесненный материал.
Белмонт и Берч делают очень убедительное замечание о тенденции в изучении
проблемы вытеснения игнорировать факт возможного присутствия нескольких защитных
механизмов, которые человек использует в защите эго от угроз (см. прим. 13, эксперимент
Гоулдстайна). Если, например, изоляция более характерный для индивида механизм
защиты, он, вероятно, окажется в пустопорожней корзине негативных случаев. Авторы
предполагают, что небольшие абсолютные различия, хотя и статистически значимые, как в
исследовании Корнера, может быть, отражают неудачу “реиндивидуализировать гипотезу
вытеснения”. В их собственном исследовании 55 испытуемых обучались перечню 15
бессмысленных звуков. Пять из 15 звуков в период обучения ассоциировались с
болезненным ударом. Затем, 24 часами позднее, проверялось удержание материала с
помощью контроля оставшихся воспоминаний, повторного обучения, узнавания. Результаты
показали более быстрое обучение группы в целом под воздействием болевого раздражителя,
чем в нейтральных условиях, но приблизительно одна треть группы обучалась под
воздействием болевого раздражителя медленнее. Изучение выделенных подгрупп раскрыло
значимые различия между ними и по распределению других данных. Белмонт и Берч
приходят к заключению, что результаты подтверждают их изначальное утверждение. С
точки зрения операциональных критериев эксперимент, подобно исследованию Корнера,
имеет недостатки по первому, третьему и четвертому критериям.
Еще в двух исследованиях использовался главным образом подход к вытеснению,
основанный на изучении восприятия (перцепции). Розеншток высвечивал на экране с разной
интенсивностью восемь предложений, и испытуемых просили записать, что они увидели.
Четыре предложения были связаны с вытесненным материалом: сексуальными и
агрессивными побуждениями, направленными на родителей, содержание остальных
четырех предложений являлось нейтральным, они предназначались в эксперименте для
контроля. Розеншток обнаружил большие трудности в зрительном восприятии аффективно
насыщенных предложений, чем нейтральных; кроме того, первые чаще искажались. У
женщин имелась тенденция вытеснять материал, относящийся к агрессии, тогда как у
мужчин наблюдалась склонность к вытеснению материала, связанного с сексуальными
побуждениями. Приведенный эксперимент удовлетворяет нашему определению по первому
критерию (значимости содержания), учитывается также второй критерий, третий остается
вне наблюдения и четвертый оказывается пропущенным.
Исследование на основе механизма восприятия проведено Клаппом, первоначально
поставившим задачу проверки гипотезы, насколько сдвигается реакция в
-167-
зависимости от удаленности восприятия от сознательного уровня. Однако вытеснение было
одним из ключевых построений в определении проблемы. Клапп попытался в своем
замысле использовать результаты экспериментов по восприятию, проведенных с позиций
психоаналитической теории. Это работы Брунера и Постмана, Макгиннеса, Хауза и
Соломона, Макклири и Лазаруса и др. От первой группы исследователей он позаимствовал
концепции “избирательной бдительности” и “перцептивной защиты”, от второй - понятия
“вытесненных побуждений” и “защиты эго”. Соответственно Клапп предсказал, что, когда
более или менее эмоционально насыщенные стимулы представляются парами перед двумя
уровнями бессознательного восприятия, происходит относительный сдвиг в ясности
суждений о воспринятом. Так как продемонстрирована способность человеческого
организма к перцептивному различению на уровнях значительно ниже сознательного,
предполагалось, что травмирующий материал, который продолжает стремиться к
выражению, будет с большей активностью проявлять себя на отдаленном от сознательного
уровне. С другой стороны, при близости к сознательному восприятию угрожающие стимулы
могут восприниматься эго и, следовательно, оттесняться от выражения.
В проведенном эксперименте Клапп отобрал три пары картин из теста “Картинки
Черныша”. Две пары содержали более или менее травмирующие ситуации: в первой паре
мастурбационная вина противопоставлялась оральному садизму; в третьей паре
интенсивность эдиповых влечений противопоставлялась детской ревности. Вторая -
контрольная пара - не содержала явных различий между картинами в аффективной
напряженности: идентификация противопоставлялась идеалу эго. Три пары показывались
группам испытуемых с помощью тахистоскопа на трех очень быстрых скоростях и трех
более медленных скоростях, на которых, однако, стимулы не узнавались вполне
сознательно. Испытуемых просили просто отчитываться, какая из картин (показываемых
друг за другом) в каждой паре кажется “понятнее” или “ближе к обозначению чего-то”. У
испытуемых экспериментальной группы был выявлен значительный “сдвиг” в выборе
картин первой пары. “Мастурбационная вина” яснее различалась на уровнях, отдаленных от
сознания (время экспозиции около 1/20 сек) по сравнению с “оральным садизмом”,
видимому значительно лучше на уровнях, близких к осознанному узнаванию (время
экспозиции около 1/6 сек). У контрольной группы при экспозиции первой пары “сдвига” не
выявлялось. При предъявлении второй - контрольной пары - экспериментальной группе
“сдвига”, как и предсказывалось, не наблюдалось, но он имел место у контрольной группы.
Результаты предъявления третьей пары оказались двойственными и выявили сходные
“сдвиги” у экспериментальной и контрольных групп. В работе Клаппа, вероятно,
наилучшим образом выполнены первые три требования операционального определения, но
четвертое требование игнорируется.
