Тренерский совет. Победа

Снег зарядил еще ночью, и к утру навалило с полмет­ра. Но Овчинников поднял всех на разминку, на расчист­ку лагеря, а снег все продолжал идти, гор не было видно, и Балинский все думал о том, что же делается там, на «Корее»? Но у них своя погода, наверное, а здесь своя. Пошли на завтрак, да так чуть ли не весь день в кают-компании и просидели, благо Николай Иванович по слу­чаю ненастья был щедр и на чай и на кофе, и только когда палатка вконец проседала под тяжестью снега, вы­гонял всех на авральные работы.

Планы у буревестниковцев, как всегда, намечались большие. Уже одно то, что для участия в первенстве СССР заявлено две группы, свидетельствовало о серьез­ности их намерений. Группа Валентина Иванова должна была совершить первовосхождение на пик 6744, а затем пройти траверс всего массива пика Победы с запада на восток. Не менее сложную задачу предстояло решить груп­пе Валентина Божукова — еще никем не хоженный тра­верс пиков Сланцевый — Хан-Тенгри. В случае успеха оба маршрута могли принести экспедиции медали всесоюзного чемпионата, и не было ничего удивительного в том, что этим группам и уделялось основное внимание.

Две другие группы принимали участие в первенстве «Буревестника». Группа Юрия Скурлатова готовилась к восхождению на Хан-Тенгри с ледника Семеновского по классическому маршруту, группа Володи Боброва — на Победу через пик Важа Пшавела. О каждом из этих вос­хождений можно было только мечтать, и, когда появилась возможность выбора, Толя не знал, на что и решиться. Все-таки он побаивался за себя, за спину, боялся подве­сти других. Кочетов был только за Победу. Стрельцов только за Победу. Но ведь и группы, отправлявшиеся на Хан-Тенгри, тоже рассчитывают подняться потом на Побе­ду; заманчивый вариант — испытать себя сначала на «Хане»!

И Балинский сказал:

— Методически правильней было бы сначала сходить на Хан-Тенгри.

— Видишь ли, видишь ли, видишь ли, — взволнован­но зачастил Володя Кочетов, — а ты уверен, а ты уверен, что Победа тебя будет ждать, ты уверен?

Но слово было сказано, и на тренерском совете Овчин­ников включил Балинского в группу идущих на Хан-Тенгри.

—К ханыгам, значит, — ревниво сказал Володя, — ну что ж, счастливо!

Балинский хмурился. Он уже жалел о своем решении. При чем тут Хан-Тенгри? Конечно, ему всегда хотелось побывать на этой красивейшей вершине Тянь-Шаня, но что Хан-Тенгри, если он весь этот год, сразу же после осен­него письма Гены Курочкина думал только о Победе! Черт дернул его за язык! Ему нужна Победа! И именно в этом году!

...О Победе Балинский знал все. Все то, что можно выудить из ежегодников и географической литературы. Так уж привык, если готовиться к чему-нибудь, то готовиться основательно, с минимальным допуском, как бы подчас ре­бята над такой старательностью ни посмеивались. Смот­рел, конечно, и отчеты. Те, что хранятся в Федерации альпинизма.

...Самый северный семитысячник на земном шаре. Вто­рая по высоте вершина советской земли. И... наверное, первая по числу разыгравшихся на ее склонах трагедий К лету 1967 года на ее вершине побывало всего лишь двадцать пять человек, а рассчиталось жизнью за поеди­нок с ней двадцать девять. И поэтому к тому грозному арсеналу оружия, которым Победа отстаивала свою непри­косновенность от посягательств человека, добавилось еще одно, самое, пожалуй, неприятное, — психологический шок.

Хан-Тенгри — это пик. А Победа — это даже не вер­шина, не гора, это целое горное поднятие, угрожающе-сви­репое и могучее, как туша мамонта. Вся в вихрях вздымае­мых ветром снегов, в лавинных застругах, в изорванных трещинами и сбросами ледовых наплывах, в припудренных морозным инеем скальных поясах, Победа достойно вен­чала высочайший хребет Центрального Тянь-Шаня, са­мый суровый и отдаленный от человеческих поселений, — хребет Кок-Шаал-Тоо. Она вздымалась над ним, как исполинский горб, и восходителям, поднявшимся на этот горб, всегда стоило труда отыскать среди хаоса скал са­мую верхнюю точку, а вместе с ней и вершинный тур. И потому у вершины было несколько туров, а восходите­ли не всегда снимали записки своих предшественников, и люди не всегда верили друг другу, что те и другие были на вершине и именно на одной и той же.

К Победе ведут два пути. По леднику Дикий — к За­падной вершине. По леднику Звездочка — к Главной и Восточной. Высота Главной 7439 метров; Западной, назван­ной грузинскими альпинистами пиком Важа Пшавела, — 6918 метров, Восточной — 7079 метров. Восточную вер­шину называют еще пиком Достук, что в переводе с кир­гизского означает «дружба». Еще одно характерное возвы­шение массива, расположенное между пиком Достук и Главной вершиной, получило название пика Советской Армии. Весь этот массив обрывается к Звездочке и к Дикому трехкилометровой по высоте стеной, и единствен­ным путем подъема на Главную вершину отсюда является северный гребень. Да и тот как гребень отчетливо выражен лишь в средней части. Ниже 5900 расходящиеся в стороны ветви гребня охватывают обширный треугольник ледовой мульды, мощной ступенью вздымающейся над Звездочкой. Ступень служит Победе могучим пьедесталом, а ее крутые склоны дают человеку очень немного возмож­ностей для выбора мало-мальски безопасного пути: все перегружено снегом, все дышит предчувствием лавин.

Таков самый прямой, самый, казалось бы, логичный маршрут на Главную вершину Победы. Ну а погода, она одинакова для всех маршрутов, хотя, конечно, замкнутый характер Звездочки, ограниченной со всех сторон высо­чайшими вершинами района и огромными массами льда, создает свой, особенный микроклимат. Самый теплый ме­сяц — июль. Но именно в июле выпадает максимальное количество снега, а морозы наверху доходят до минус 40 градусов, подчас при сильных ветрах. С набором вы­соты увеличивается и скорость ветра. С 5500 воздействие западного воздушного течения сказывается постоянно, до­стигая ураганной силы. Можно идти в самый солнечный день, а дня не видеть, так пуржит по склону сдуваемый снег, не давая дышать, смотреть, покрывая лица ледовой маской. Конечно, бывает и нормальная погода. Нормальная для Победы. С утра ясно. С обеда снегопад, ветер, туман. Это в лучшем случае. В худшем многосту­пенчатые циклы затяжной непогоды, что при отсутствии легких путей спуска делает любое восхождение на Победу предприятием особым, а для большинства отважившихся на него и единственным на всю жизнь.

Для тех, кто впервые, 19 сентября 1938 года, оказал­ся на вершине Победы, такой горы просто не существо­вало. Было твердо известно, что высочайшая отметка Тянь-Шаня — это Хан-Тенгри, а все прочие вершины должны быть и ниже и проще. А поскольку Хан-Тенгри и тот уступил людям, должна была уступить и эта безымянная гора, облюбованная молодыми альпинистами из экспедиции профессора Августа Андреевича Летавета в верховьях ледника Звездочка. Правда, она оказалась довольно строптивой, но, поскольку ее предполагалось на­звать пиком XX лет ВЛКСМ, а восходители были ком­сомольцы, не взойти они сочли для себя делом совершен­но немыслимым. В начале восхождения один альпинист провалился в трещину и получил травмы, двое заболели и четверым пришлось сопровождать их вниз. Но трое все-таки продолжали подъем, и, несмотря на непривычно обильный снег и непогоду, одиннадцатый день штурма оказался для них победным; Их старенький альтиметр по­казал высоту 6930 метров, и никто в этих показаниях не усомнился. Не могла же их вершина быть выше Хан-Тенгри!

Погиб, сгорел в танке в боях под Ленинградом руко­водитель группы Леонид Гутман. Воевал на Кавказе, сни­мал фашистский флаг с Эльбруса Александр Сидоренко. Партизанил в тылу врага минер и разведчик, о храбро­сти и мужестве которого писал стихи Маршак, мастер спорта по лыжам и альпинизму Евгений Иванов. А в это время, в трудном 1943 году, на Иныльчеке работала экспе­диция военных топографов, которая в верховьях Звездочки сделала выдающееся географическое открытие, отмечен­ное впоследствии Большой золотой медалью Семенова-Тян-Шанского, — топографы обнаружили вершину высо­той в 7439,3 метра, то есть вторую после пика Коммуниз­ма вершину советской земли. Так появился на картах Тянь-Шаня пик Победы. Однако понадобились годы, уси­лия многих экспедиций, тщательные сопоставления дан­ных инструментальных съемок, фотографий, воспоминаний участников, чтобы наконец прийти к единодушному Мне­нию, что пик XX лет ВЛКСМ и пик Победы — это одна и та же вершина.

1955 год. На штурм Победы выходят две соперничаю­щие команды. Команда В. Рацека выбирает путь Гутмана. Команда В. Шипилова — восточный гребень, от перевала Чон-Терен. Блеск вершины в глазах! Обе команды спешат, они так боятся, что Победа достанется кому-то другому! Всесоюзная секция альпинизма устанавливает очередность, узбекские альпинисты имеют право выйти на маршрут только после спуска алмаатинцев. Но ташкентцы это ука­зание нарушают.

Теперь, когда альпинистами накоплен обширнейший опыт высотных восхождений, обреченность обеих экспеди­ций на неуспех особенно очевидна Ни одного акклимати­зационного выхода. Не побывав на 6000, люди рискуют идти сразу на 7000. 12 августа в базовый лагерь на 4200 поднялась последняя группа казахских горовосходи­телей, а уже 14 числа команда выходит на штурм вер­шины.

В ночь на 20 августа в районе Иныльчека резко ухуд­шилась погода. Собственно, это был обычный для условий Победы буран, но из 12 человек группы В. Шипилова, достигшей к этому времени высоты 6930, в живых остался только один Урал Усенов, провалившийся в трещину при попытке спуститься с гребня и совершенно случайно обна­руженный там спасательным отрядом. Обычный победовский буран. Но у людей, не прошедших акклиматизации и до предела вымотанных высотой, не было сил, которые они могли бы этому бурану противопоставить... Узбекские
альпинисты были отозваны с маршрута 25 августа, с 6400. Они должны были принять участие в оказании помощи алмаатинцам. Но и они спустились в таком состоянии, что за десять дней спасательных работ ни один человек из
экспедиции В. Рацека не смог подняться даже на Чон-Терен.

1956 год. Объединенная экспедиция московского «Спартака» и казахских альпинистов под руководством Виталия Абалакова. В группе восходителей и Урал Усе­нов, единственный свидетель трагедии на Восточной Побе­де. Восхождение готовится с характерной для Абалакова обстоятельностью, с забросками, с рытьем пещер на каж­дом биваке, с челночными выходами на более высокие от­метки и отдыхом в более низких промежуточных лагерях. Упорная, кропотливая работа. В итоге успех. Путь Гут­мана пройден, все одиннадцать восходителей достигают высшей точки Тянь-Шаня — Главной Победы

1958 год. Экспедиция альпинистов Высшего техниче­ского училища имени Баумана и МГУ под руководством Игоря Ерохина. Вновь очень серьезная работа по акклима­тизации, заброске промежуточных лагерей и как резуль­тат уверенная победа. Да еще какая! Сорок четыре альпи­ниста, из них три женщины, поднялись на Восточную Победу, семеро продолжили маршрут до Главной Победы со спуском по северному ребру маршрутом групп Гутмана и Абалакова. Первый траверс Победы! Кажется, с про­блемой покорения самого северного семитысячника нако­нец покончено.

1959 год. На Победу собираются узбекские альпини­сты под руководством Рацека, и вновь по северному ребру. Не претерпела изменения и их тактика — подъем с ходу, с постепенно замедляющимся набором высоты. Впрочем, небольшая особенность. С основной группой идут и вспомогатели, они принимают участие в обработке маршрута, в доставке на верхние отметки снаряжения и продуктов питания, а затем, когда их физическая и техническая под­готовка не позволит идти дальше, должны вернуться вниз.

Итог — трое погибших. Замерзли, скончались от фи­зического истощения. Да и положение штурмовой группы, спустившейся на 6600 на помощь своим вспомогателям, тоже катастрофично — начался буран, пришлось отсижи­ваться, теряя с каждым часом остатки сил и воли. Кто знает, кого еще недосчиталась бы экспедиция В. Рацека, если бы не помощь альпинистов Витольда Цверкунова и Алексея Вододохова, вдвоем пробившихся сквозь буран на помощь к потерявшим всякую надежду людям.

1960 год. Объединенная экспедиция ВЦСПС и узбек­ских альпинистов под общим руководством К. Кузьмина. Задача — снять с северного гребня тела погибших в 1959 году и, разумеется, совершить восхождение. Экспе­диция прекрасно оснащена, из 50 участников больше по­ловины имеют опыт высотных восхождений. Кирилл Кузь­мин руководил спасательными работами на Восточной Победе в 1955 году. Хорошо знают северное ребро узбек­ские альпинисты... В первый же выход при подъеме на плато 5200 команда попадает в лавину, десять человек погибают. Такого мгновенного жестокого удара Победа людям еще не наносила.

1961 год. Экспедиция грузинского альпинистского клу­ба имени Алеши Джапаридзе. Задача — подъем с перева­ла Дикий на пик 6918 и траверс всего массива Победы, до Чон-Терена. В составе команды сильнейшие грузинские
альпинисты, в том числе и Миша Хергиани. Как знаток района и опытный высотник, на траверс приглашен Ки­рилл Кузьмин, чудом оставшийся в живых на северном ребре Победы в 1960 году... И снова третья подряд ка­тастрофа на Победе, которую, казалось бы, абсолютно ни­что не предвещало... Впрочем, сразу за пиком Важа Пшавела почувствовал слабость Миша Хергиани — младший двоюродный брат Хергиани-старшего. Однако группа продолжает подъем, пока на 7350 Хергиани-младший не останавливается совсем, не в силах сделать вперед ни ша­гу. Но и тогда группа не отказывается от замысла взойти на Главную Победу. Хергиани-старший один начинает спускать своего брата вниз, один на семитысячной высоте! А четверка продолжает подъем. Очень уж близка вер­шина, как отказаться от нее! И они взошли. И на обрат­ном пути в начавшейся непогоде теряют друг друга. И од­на из двоек проводит ночь без палатки и спальных меш­ков. Заболел и умер Илико Габлиани. Сорвался вместе с плохо закрепленной веревкой Теймураз Кухианидзе. Лишившись вместе с товарищем последней веревки, Кузьмин и Джумбер Медзмариашвили вынуждены идти без стра­ховки, и Джумбер срывается. К людям Кирилл Кузьмин спускается один.

1967 год. Экспедиция челябинцев под руководством Александра Рябухина. Надо было обладать немалым му­жеством, чтобы после целого ряда жестоких неудач, по­стигнувших предшественников, решиться не просто на вос­хождение, а более того, на полный траверс всего массива, от пика Важа Пшавела до перевала Чон-Терен. Растяже­ние плечевого сустава, полученное при подъеме на запад­ную, заставляет Рябухина сойти с маршрута, его вынуж­дены сопровождать трое. Но оставшаяся четверка про­должает борьбу. Двадцать дней длится траверс. Победа Виктор Рязанов, Борис Гаврилов, Георгий Корепанов и Сергей Сорокин впервые проходят весь массив грозной горы, еще раз доказав, что на Победу можно ходить и по самым сложным маршрутам.

1969 год. Вновь под склонами Победы узбекские альпи­нисты. Свою экспедицию они считают делом спортивного престижа и долга перед памятью тех, кто погиб на этом маршруте. Маршрут тот же, но тактика другая. И это приносит свои плоды. Под руководством Вадима Эльчибекова десять узбекских горовосходителей наконец одер­живают победу в многолетнем поединке с северным ребром.

Успешно проходят также восхождения на Победу команд донецких и казахских альпинистов. Все уверенней чувствуют себя люди в единоборстве с могучей горой, счет в пользу человека.

И вот год 1970-й. Кажется, люди решили за один раз осуществить все то, что пытались, что сделали и что еще не успели сделать за все почти четыре десятилетия своих взаимоотношений с великой вершиной. Как-то все сложит­ся? Ведь Победа есть Победа! Очень много народа, очень много случайностей может возникнуть на завьюженных кручах тянь-шаньского семитысячника; научились чему-ни­будь люди на опыте своих предшественников или не на­учились?