Для функционирования крестьянской семьи, ведения ею хозяйства, наряду с жилыми, требовались и помещения для содержания животных, хранения инвентаря, продуктов питания. "Мертвый не без могилы, а живой не без подворья", - говорили сибиряки.
Клеть, погреб, огород - таков был минимальный набор подсобных служб у сельских жителей Европейской России в XVIII в. В течение столетия наблюдалась тенденция роста состава построек на крестьянских дворах, что обуславливалось общим прогрессом в развитии хозяйства России, ее культуры1. Рассмотрим, как складывалась в это время ситуация на территории осваиваемого в этот период западносибирского региона.
В начале XVIII в. (1720 г.) на 40 крестьянских усадьбах Тюменского уезда отмечены такие виды строений: для хранения продуктов, зерна, имущества, инвентаря ("отдельностоящих клетей" - 9, амбаров - 4, напогребников - 2, сараев - 1); для содержания животных ("скотских дворов - 4, "клеть скотская" - 1, "изба скотская - 1); кроме того - две бани, один овин. Причем у трех земледельцев хозяйственных построек не зафиксировано, у 12 -отсутствовали помещения для скота, 16 усадеб были обнесены заплотом2. В целом, обеспеченность службами рассмотренных дворов была очень низкой - примерно 0,6 единицы на каждый. Причиной этого могла служить неразвитость хозяйств представленной группы крестьян. Встречались в указанном районе и более обустроенные усадьбы. У пашенного крестьянина Якова Суворова из д. Гусельниковой Тюменского уезда (1717 г.), например, находились: "сарай рубленный, на том сарае две клети, двор, ан-бар, в том анбаре хлеб"3.
Преобладающим видом хозяйственных построек, по приведенным материалам, являлась клеть, которая предназначалась для хранения наиболее ценного имущества крестьян. Ее чаще всего ставили напротив избы. В качестве отдельного сооружения, амбар, куда ссыпали зерно, имелся у состоятельных крестьян. "Клеть скотская", "изба скотская" представляли собой рубленые мшеные помещения для содержания скота в зимнее время. В северных областях, губерниях Верхнего, Среднего Поволжья и Урала такие постройки встречались только в достаточно благоустроенных дворах. Это же было характерно и для Западной Сибири. "Заплот" - забор из бревен, положенных горизонтально одно на другое, с концом, заведенным в вертикальные столбы. Подобными изгородями обносились дома с принадлежащими к ним постройками в лесных районах Европейской России. Данная традиция сохранилась и в западносибирском регионе4.
Относительно плана крестьянской усадьбы с момента освоения лесо-таежной полосы Ф. Бузолин в Географическое общество сообщал следующее: внутри двора, обведенного деревянными заборами или частоколом (у богатых) и плетнем (у "не достаточных" и бедных), находились жилые покои, "в смежности" с которыми располагались пристройки для домашнего скота, хранения земледельческих вещей, хлеба, сена и прочего. Овины или гумна стояли недалеко от избы6. Распространение такого типа двора с "сомкнутой" или "слитной" застройкой, было обусловлено суровым климатом, длинными снежными зимами, вынуждавшими объединять хозяйственные постройки в одно целое. Такие крытые дворы имелись в северных, центральных нечерноземных губерниях Европейской России, местах выхода крестьян в Сибирь.
В середине XVIII в. в Самарской волости Тобольского округа обычной принадлежностью крестьянских дворов являлись погреба, иногда с "напогребницей" (небольшая рубленая клеть с крышей), амбары хлебные, стаи скотские, бани. В среднем приходилось по 2 постройки на хозяйство. Приведем одно из наиболее подробных свидетельств. В 1743 г. ямщик Иван Поромов приобрел в Самаровском двор со следующими постройками: "...в сенях погреб, да погреб же обсыпной, против горницы огород, в огороде банное место..., стая конская без места, которая стоит в логу над речкою, а мерою земли под тем дворовым строением длиннику 15 саженей, поперешнику 5 саженей"6. Как видно, усадьба имела "свободную" планировку, с открытым двором. Существование в этой местности специальных "выносных" построек для содержания лошадей не случайно. Ямской промысел являлся основным у жителей с. Самарово.
На южной окраине тайги, в лесной полосе, Тобольском, Тюменском, Туринском, Верхотурском, Кузнецком уездах крестьянское хозяйство имело земледельческо-скотоводческое направление. Соответствующие ему набор и организация служебных помещений определились в полной мере ко второй половине XVIII в.
"...Скотские два двора, два пригона, во дворе клеть, подле жилой избы ветхая скотская избушка; против двора баня, хлебный один двойной анбар, во двери внутряной замок, два анбара особливых, вокруг всего строения ограда" (Кузнецкий у., 1762). "...Под тою горницей подвал, а в том подвале погреб; промежду тех изб и горницы сени, у тех сеней двои двери; у горницы скот-ский двор ветхий, позади него - баня черная... А оное все строение крыто драньем" (Тюменский у., 1757 г.)7. Приведенные описания фиксируют бытование у крестьян в зоне первоначального освоения Западной Сибири замкнутых, крытых дворов с разнообразными постройками. Во втором случае можно говорить о формировании системы двухчастной усадьбы. В избе со связью сени-связь имели два выхода - в сторону улицы и в сторону двора.
В имеющихся в нашем распоряжении материалах о 6 крестьянских хозяйствах Тюменского уезда в конце XVIII в. встретилось "стай" - 5, "пригонов" - 4, "хлевов" - 4, "бань" - 2, "конюшни" -2, "напогребников" - 2, "овин" - 1, "анбар" - 1, "сарай с клетушкой" - 1, "малая изба, крытая драньем" - 1. Всего - 30 нежилых построек. В государственной деревне даже такие крестьяне-бедняки, как Данила Картагулов (д. Щелконогова, Фоминской волости) имели довольно развитые открытые дворы: "на отставе погреб и скотская избушка, конюшня и два хлева, на пригоне две стаи"8.
При обращении же к источнику, дающему представление о быте крепостных крестьян (1791 г.), - Степану Угримову (д. Черная речка, Тюменский уезд) - выясняется, что в среднем на двор у них приходилось по 1,4 хозяйственных постройки. 18 семей располагали 26 службами, в т.ч.: 9 - для хранения имущества, продуктов, инвентаря; "анбаров с погребами" - 4, "анбаров" - 2, "погребов с напогребницей" - 2, "клеть" - 1, а также 7 - "скотскими стаями", 7 - "дворами со стаями", 1 - "конюшней", 1 - "хлевом" скотским и "одним пригоном со скотскими стаями". Последняя постройка представляла собой навес из жердей, крытых соломой и сеном9. При сравнении можно заметить, что у данной категории крестьян обеспеченность хозяйственными помещениями была ниже, чем у государственных, даже в предшествующий период, не говоря уже о конце века, когда на их усадьбах, как правило, насчитывалось не менее 5 построек. Такая ситуация объясняется ограниченностью собственного хозяйства личнозависимых сельских жителей, отставанием их от остальных хлебопашцев по экономико-демографическим показателям. Л.М. Русакова проанализировала способы связи двора и дома у вышеназванной группы крестьян, проживающих на притоке р. Туры. Она определила, что здесь имелись: старинный тип закрытого дома-двора, однорядная связь, двух- и трехрядные закрытые дворы. Часть дворов могли быть открытыми или полузакрытыми10.
При освоении лесостепной полосы юга Западной Сибири крестьяне первоначально возводили минимум хозяйственных служб. В качестве иллюстрации можно привести данные об устройстве на новом месте тобольских крестьян Ивана и Алексея Соколовых и крестьянина Секисова на речке Калманка (в ведомстве Бийской крепости, 1740 г.). За 9 месяцев они успели сделать один амбар, "погреб без погребицы", хлев для скота11. В более сложном положении оказывались переселенцы из европейских губерний в Барабинской лесостепи. В течение первых трех лет, отведенных правительством на домообзаводство, они не успевали полностью обеспечить себя даже жилыми и тем более хозяйственными постройками. Так, 256 семей, образовавших в 1767 г. деревни Нижнеомская, Верхнеомская, Усть-Тарка и Бланка, через два года имели только 136 изб (53%), 21 клеть (8,2%) и 123 стайки для скота (48%)12.
Представить, как "обрастали" постройками крестьянские дворы за несколько десятков лет жизни, помогают сохранившиеся сведения о 13 хозяйствах чаусских приписных крестьян (1756 - 1760 гг.), занимающихся преимущественно земледелием. Всего в них было отмечено 40 подсобных помещений, в том числе: "клетей" - 3, "амбаров" - 8, "амбаров с напогребшщей" - 1, "изба малая" - 3, "погреб" - 1, "напогребница с клетушкой" - 1, "двор" скотский в заплоте" - 10, "изба скотская с сенями" - 1, "хлевов" - 6, "бань" - 6. Таким образом, почти в каждом дворе (11 из 13) имелись помещения для скота, в 2/3 хозяйств - амбары. В среднем на хозяйство приходилось по 3 постройки. Судя по формулировкам, приведенным в четырех случаях: "позади избы двор, баня", "позади избы хлев", "против (дома - О.Ш.) двор скотский в заплоте", "на отставе изба скотская"13 - можно говорить о наличии у крестьян двух однорядных и одного двухрядного крытых дворов с постройками для скота.
В конце XVIII в. в лесостепной зоне Колывано-Воскресенско-го горного округа, где крестьяне вели комплексное земледель-ческо-скотоводческое хозяйство с преобладанием роли земледелия, дворы отличались высокой обеспеченностью службами. В Бердской волости, например, на 533 усадьбы деревенских жителей (1786 г.) приходилось 3598 построек, то есть в среднем по 6,75 на каждую14. Материалы по этой территории также дают наиболее полное представление о влиянии процесса имущественного расслоения на количество и состав хозяйственных помещений у разных групп земледельцев (см. таблицу). Для крестьян, имеющих однокамерные жилища и самые низкие экономические показатели, характерна полная или почти полная обеспеченность только конюшнями и хлевами. Немногим более, чем в половине хозяйств, имелись стаи для крупного рогатого скота.
Таблица