Сентябрь 1915 г

До сих пор для многих остается загадкой: как, почему могло совершиться такое внезапное перерождение герман­ских пролетариев из классовых борцов в послушное стадо, понуро идущее на верную смерть? Для многих и сейчас за­гадка, как это массы, именно широкие массы, не вожди, в тот момент, когда в Европе запахло порохом, не сделали ни одной попытки отстоять свои былые принципиальные позиции, без боя сдали свои рабочие форты и крепости клас­совым врагам? Пусть протест, пусть сопротивление были бы задушены в самом начале, но как могло произойти, что негодование не забурлило, не закипело в низах, не толкну­ло на стихийные волнения, на массовый отпор? Не руково­дила ли воспитанием рабочих в Германии политическая партия, которая по своей теоретической вышколенности служила образцом для пролетариата всего мира? Значит, социалистическое воспитание не дает тех плодов, которых мы вправе от него ожидать?

Так вопрошают скептики. Другие же, в том числе и некоторые русские социал-шовинисты, германофилы, го­товы и в этом факте усмотреть образец «политической со­знательности» германских рабочих: масса во-время поня-ла-де, что дело идет о дальнейшем, беспрепятственном развитии производительных сил Германии, с которым тес­но связаны успехи рабочего движения, и в «националь­ных» интересах решила не препятствовать доблестной ра­боте германского оружия.

Однако и те, кто с болью недоумения осуждают герман­ские рабочие массы, и те, кто с адвокатской поспешно­стью оправдывают их поведение, одинаково клевещут на массы. Считаясь лишь с видимым результатом, они упус­кают основную, внутреннюю причину, породившую мол­чание и бездеятельность масс в исторические июльско-ав-

густовские дни. Факт бездеятельности масс в этот крити­ческий момент может удивлять лишь тех, кто знает гер­манское рабочее движение по импозантным цифрам его годовых отчетов, по его «рабочим дворцам», по растущему числу рабочих представителей в коммунах и парламенте. Для тех, кто знавал и «будни» германского движения, та­кая безгласность и безактивность широких масс не явля­ется неожиданностью. Но вина за нее падает не на массы; причина ее кроется глубже — она лежит в характере, в духе германского рабочего движения последних лет.

Чтобы рабочие массы сумели не только разобраться в совершающихся политических событиях, но и активно на них реагировать, не дожидаясь пароля форштанда *, для этого требуется привычка пролетариата к открытым вы­ступлениям, вера в собственные силы, требуется то, что зовется «революционным опытом». Но именно этого опыта избегали в Германии. Партия уподоблялась педаго­гам старого закала: с одной стороны, развивала классо­вое мышление, но, с другой — всячески сдерживала, тор­мозила проявление революционной воли, массовой актив­ности. Рабочих учили «в теории» Признавать и познавать пользу и значение революционной борьбы, их головы обо­гащали историческими примерами, фактами... Но дать ра­бочим простор померяться силами с классовыми врагами, закалить свой дух, свою волю перипетиями, жертвами мас­совых выступлений, революционных схваток — этого «благоразумные» вожди-опекатели допускать не желали.

Возьмите область профессиональной борьбы. Голово­кружительные успехи германской промышленности за по­следние 20 лет создавали благоприятную атмосферу для укрепления компромиссной тактики. Предприниматели, чтобы избегнуть открытой борьбы, часто невыгодной для капиталиста и всегда чреватой последствиями, охотно бро­сали минимальные подачки рабочим, а союзные центры спешили подхватить их и столковаться с хозяином на «мирном компромиссе». Разве не характерно, что в то время, как повышается абсолютное число конфликтов, од­новременно относительно понижается число конфликтов со стачечным исходом **. Многие усматривают в этом

* Правление (нем.) — Ред. ** См. оба последних отчета Ин[тернационального] бюро про­фессиональных союзов, составленные Легином.

доказательство роста силы и значения профессиональных организаций. Массы могут бездействовать, массы могут доверчиво вручать свои интересы своим центрам — они сумеют найти исход из каждого конфликта, они знают, как Повлиять на хозяина!..

Но если принять во внимание, что большая часть кон­фликтов, разрешаемых без участия массы рабочих, без стачки, заканчивается компромиссом и притом компромис­сом чаще в пользу капитала, чем в пользу труда, то на это явление приходится посмотреть другими глазами.

Сколько столкновений происходило на этой почве меж­ду рабочими и их вождями! Достаточно вспомнить стачку гамбургских металлистов, сорванную собственными цент­рами.

Оценивая аналогичные явления в практике английских трэд-юнионов (особенно до полосы массовых стачек 1911—1912 гг.), революционные марксисты всегда указы­вали на ту опасность, какую подобная оппортунистиче­ская тактика представляет для революционно-классового рабочего движения. Но со стороны лишь немногие улав­ливали, что германские профессиональные союзы в своих методах улаживания конфликтов «мирным путем» пере­щеголяли даже своих английских учителей.

Однако не одни союзы «грешили» в смысле понижения активности широких рабочих масс. По тому же пути шла и политическая партия. Казалось, партия, строящая свою тактику на принципе революционного завоевания полити­ческой власти, должна стараться использовать все случаи политической борьбы, чтобы развить, закалить революци­онную энергию масс, воспитать привычку к широким вы­ступлениям.

На деле, однако, особенно за последние годы, центры партийного движения заботились как раз об обратном... На эти факты с достаточной категоричностью указывали левые оппозиционные элементы в партии. Но голоса их заглуша­лись признанными авторитетами, представителями верхов. Шла ли борьба с дороговизной, шел ли вопрос о завоева­нии нрава для рабочих в прусском ландтаге — партия вы­искивала возможно более легальные, узаконенные пути борьбы. Если возникал вопрос о возможности вынесения борьбы за пределы закрытых собраний, о придании борь­бе более активного, более революционного характера, цен­тры испуганно махали руками.

«Эксперимент? — Боже избави!.. Мы еще не довольно окрепли. Наши кадры еще недостаточно многочисленны. Поражение нанесет громадный ущерб при следующих вы­борах».

«Nur immer langsam voran!» * И настроение масс раз­бивалось, массы приучались к пассивности, в массах за­стаивалась революционная воля, в массах не укреплялась инициатива, не нарастали навыки активно, не дожидаясь пароля форштанда, отзываться на события.

Что же мудреного, если, воспитанный в почитании лишь «мирных», законных и легальных путей борьбы, гер­манский пролетариат в июле 1914 года, в тот момент, когда история потребовала от него непримиримости и револю­ционной активности, не сумел самостоятельно и активно отозваться на события? Массы с выжидательной верой ждали пароля «сверху», а верхи, ссылаясь на безактив-ность масс, беспомощно разводили руками и делали пос­пешный вывод, что массы, очевидно, за войну!

Этот вывод они не попытались проверить ни референ­думом (мерой, вовсе не неосуществимой при хваленой ор­ганизованности партии), ни призывом дать решительный революционный отпор намерениям классовой власти. Вер­хи, центры, не апеллировали к активности рабочих, не ис­кали в решении партийной демократии опоры для опреде­ления своей тактики в вопросе о жизни и смерти не толь­ко сотен тысяч, миллионов своих товарищей, но и вопросе жизненной важности для всего рабочего Интернацио­нала.

Верхи, предоставив массы своей собственной судьбе, без сопротивления и боя попросту свернули революционное знамя... Скольких сознательных рабочих поведение верхов сбило с толку! Привыкшие без критики, послушно следо­вать за своими центрами, рабочие отбрасывали, заглушали мучившие их сомнения.

«Наши избранники голосуют за войну, «Vorwarts» ⁵¹ со­ветует не поддаваться настроению и не делать необдуман­ных, легкомысленных шагов, чтобы дать повод к эксцес­сам... Очевидно, они, наши избранники, видят и знают то, что ускользает от нашего понимания?» И рабочие, массо­вики, шли на позиции, шли на верную смерть с убежде-

«Вперед потише!» (нем.)

нием, что их вожди знают, за что им надо жертвовать жизнью...

Было ли бы такое ненормальное, вредное явление воз­можным, если б массы были приучены самостоятельно и активно отзываться на события, если б партия тщательно не тушила всякий стихийный протест, всякое проявление массовой непримиримости? Если массы оставались безглас­ными в минуту глубочайшей исторической важности, то вина за их молчание всецело падает на тех, кто в своем по­клонении мирным средствам, узаконенным, легальным пу­тям борьбы, в своей ненависти ко всему революционному и принципиально-бескомпромиссному годами воспитывали рабочих в духе «мирного врастания», годами убаюкивали в них живые, творческие порывы классовой строптивости. Нелегальные воззвания, манифесты, митинги, созываемые явочным порядком в мастерских, на перекрестках, площа­дях, революционный клич: на улицу в борьбе с войной! Все эти методы самозащиты, все эти средства, рождаемые тут же, на месте, в порыве революционного вдохновения,— их не сумел применить, использовать рабочий класс, вос­питанный в рамках строгой легальности и бесконтрольного подчинения собственным верхам за июльские дни. Не при­вычными демонстрациями, охраняемыми полицейскими, не теоретическими рассуждениями о причинах и значении войны возможно было предотвратить надвигающуюся опасность мирной бойни. «Бог войны» мог отступить лишь перед лицом воспрянувшего и энергично выступившего «красного призрака»...

Но привычка пользоваться только узаконенными путями, только «допущенными», мирными средствами самозащиты, связала по рукам и ногам пролетариат Германии и в связанном виде бросила под колесницу бога-войны.

Этот урок не пройдет даром для пролетариата всего мира. Настоящая кровавая эпоха, эпоха обнаружения всех скрытых язв внутри отдельных национальных, социали­стических партий, с полной очевидностью показывает, что теория «приспособления» рабочего движения к капитали­стическому укладу собственной страны, теория «мирной борьбы» за классовое господство, является величайшей опасностью для интернационального, революционно-клас­сового освободительного движения рабочих.

Пусть запомнят и те, кто осуждает германских рабочих за недостаток активности, и те, кто видят в этом свидетель­ство их «политической зрелости», что отрешиться от без­молвия в нужную историческую минуту массы, смогут лишь тогда, когда сам авангард пролетариата — социалистиче­ские партии всех стран, сбросив путы мертвящего социал-реформизма, смело выдвинет все средства, все пути, все методы борьбы, какие подскажет ему революционное твор­чество...

«Коммунист», 1915, №№ 1 — 2, стр. 159-161.