преимущественно подросткам

2.3.1. Реакция эмансипации. В основе реакции лежит ха­рактерная для подростков потребность в освобождении от контроля и опеки взрослых, протест против установленных правил и порядков, стремление к независимости, самостоя­тельности и самоутверждению себя как личности.

Указанные возрастные психологические особенности обычно проявляются непереносимостью возражений и кри­тики в свой адрес, нетерпимым отношением к опеке и покро­вительству, плохой адаптацией к существующим порядкам, законам и традициям.

В. В. Ковалев (1979,1995) рассматривает реакцию эманси­пации как подростковый вариант реакции протеста (оппози­ции) у детей. Факторами, способствующими ее возникнове­нию, могут быть гиперопека, постоянный мелочный контроль, полное лишение подростка самостоятельности, инициативы, отношение к нему как к маленькому ребенку, критика и постоянные насмешки, высказываемые в его адрес в грубой форме.

В зависимости от характера поведения мы выделяем реак­ции явной и скрытой эмансипации.

Реакция явной эмансипации характеризуется непослуша-! нием, грубостью, патологическим упрямством, прямым игно-|рированием мнений и распоряжений взрослых, существую­щих порядков и традиций. Нередко такого рода реакции проявляются в хронической алкоголизации, употреблении наркотиков и правонарушениях. Иногда подростки порывают с семьей, вопреки желанию семьи бросают учебу и поступают на работу, ведут подчеркнуто независимый образ жизни.

Психологические реакции явной эмансипации возникают обычно только в психотравмирующей ситуации, имеют кон­кретную направленность, относительно кратковременны и не склонны к фиксации.

Патологические реакции выходят за рамки психотравми-рующей ситуации и той микросоциальной среды, в которой они первоначально возникли, и нередко в последующем ста­новятся стереотипом поведения.

Реакция скрытой эмансипации чаще всего характеризует­ся бродяжничеством, половой свободой, созданием нефор­мальных асоциальных групп.

Одним из проявлений подобного рода реакций служит «подростковая субкультура», которая предусматривает спе­цифичные, отличные от принятых у взрослых вкусы, манеру поведения, моду, язык (молодежное арго) и т. п. Стремление быть «современным», не похожим на взрослых, есть не что иное, как борьба за самостоятельность, одна из форм самоут­верждения. Но нередко понятие «быть современным» пред­ставляет для подростка лишь сумму внешних признаков, а «борьба со старым» и самостоятельность ограничиваются «свержением» авторитетов, критиканством или игнорирова­нием существующих порядков.

2.3.2. Реакция группирования со сверстниками может быть отнесена к ситуационно-личностным реакциям лишь условно. Стремление детей и подростков к группированию имеет глубокие филогенетические корни и носит, по суще­ству, инстинктивный характер. Однако подростковая груп­па сама по себе играет важную роль в формировании лично­сти отдельных ее членов и, по меткому замечанию А. Е. Личко (1979), «может стать главным регулятором по­ведения подростка».

Для многих подростков объединение в неформальные группы и асоциальный образ жизни являются одной из форм протеста против привычного уклада жизни, опеки со стороны старших.

Группа сверстников для подростка служит, во-первых, важным каналом информации, которую он не может полу­чить от взрослых, во-вторых, новой формой межличностных отношений, где подростки глубже познают окружающих и са­мого себя. Наконец, подростковая группа представляет собой новый специфический вид эмоциональных контактов, не­возможных в семье. Речь здесь идет главным образом не об организованных коллективах, которые прямо или косвенно

находятся под «протекторатом» взрослых, а о неформальных, стихийно формирующихся группах.

Неформальные группы в большинстве своем немногочис­ленны, объединяют подростков различного возраста, пола и социальной принадлежности и функционируют, как правило, вне контроля взрослых. Структура их зависит от многих фак­торов, но главным образом от устойчивости (стабильности), функциональной направленности и взаимоотношений между членами.

Большинство неформальных групп стабильны по составу, отличаются преобладающим авторитетом лидера и жесткой субординацией внутригрупповых взаимоотношений (авто­кратическая группа). Такие группы обычно имеют свою «тер­риторию» (двор, улица, квартира, чердак), свои «законы», об­ряды, свой «моральный кодекс», свои, подчас непонятные для взрослых, понятия о чести, преданности, долге, мужественно­сти, взаимовыручке. Нередко члены такой группы отличают­ся своим «языком», особенностями внешнего вида.

Другой тип неформальных групп характеризуется неус­тойчивостью, отсутствием постоянного лидера и плохой внутренней организацией (анархическая группа). В таких объединениях нет выраженной взаимозависимости, каждый член группы существует как бы сам по себе. Влияние такой группы на подростка минимально.

Существуют также группы, в которых отношения отдель-jibix членов основаны на дружбе, взаимопонимании и взаимо-•юмощи (демократическая группа).

I По своей социальной направленности неформальные груп-ты делятся на просоциальные, асоциальные и антисоциальные. • Просоциальные группы способствуют развитию у своих иленов положительных нравственных качеств. Все вопросы В них чаще всего решаются коллективно, а деятельность на­травлена на социально полезные дела (тимуровское движе­ние и т. п.). По структуре такие группы чаще бывают демокра­тическими.

Асоциальные группы формируются на базе совместных развлечений (музыка, коллекционирование и т. п.) и стоят в стороне от острых социальных проблем. При определенных условиях они перерастают в антисоциальные.

Антисоциальные группы по структуре чаще всего автокра­тические. Интересы и деятельность их, как правило, направ­лены во вред обществу (правонарушения, пьянство и т. п.). Нередко такими группами руководят взрослые правонаруши­тели. Для многих подростков объединение в подобного рода группы и асоциальный образ жизни — это особая форма про­теста против уклада жизни и опеки старших, своеобразное проявление реакции эмансипации.

Степень влияния неформальной группы на поведение подростка обусловлена, с одной стороны, его индивидуальны­ми психологическими особенностями, с другой — структурой и социальной направленностью группы. Кроме свойств лич­ности и свойств группы определенную роль в этом плане иг­рает то место, та «ступенька», которую занимает подросток в сложной иерархии внутригрупповых взаимоотношений (лидер, «шестерка» и т. д.).

Неодинаково и отношение отдельных подростков к «зако­нам» и нормам жизни асоциальных групп: одни воспринима­ют их сознательно, другие — в силу выраженной в этом воз­расте конформности. Опыт показывает, что большинство подростков, попадая в асоциальную группу, вследствие своей интеллектуальной и социальной незрелости быстро уступают психологическому влиянию ее лидеров и вскоре начинают вести асоциальный образ жизни только потому, что таковы «правила» группы и так ведет себя большинство ее членов. Нередко такая групповая солидарность воспринимается под­ростками как проявление товарищества, чему способствует упрощенное, а порой неверное представление о мужестве, ге­роизме, взаимовыручке.

С возрастом подростковая конформность снижается, авто­ритарное влияние группы уменьшается, и тогда уже выбор жизненного пути зависит от личностных качеств юноши и со­циальной среды за пределами группы.

Каждое из направлений подростковых группировок харак­теризуется отличным от других отношением к злоупотребле­нию различными веществами, своими особенностями поведе­ния. Принадлежность к некоторым из этих группировок (которые описываются далее) создает повышенный риск формирования девиантного поведения, хотя само по себе об

этом еще не свидетельствует. Поэтому сведения об особенно­стях различных типов группировок полезны для подростко­вого психиатра и нарколога. Средства массовой информации обычно дают о них одностороннюю информацию.

Приводимые ниже описания основных типов подростко­вых группировок, встречающихся в странах СНГ, даны по ма­териалам руководства А. Е. Личко и В. С. Битенского (1991) и на основании опыта авторов данного учебного пособия.

•«Хиппи»- как молодежное движение возникло в начале 1960-х годов в США и Англии среди подростков и молодежи белой расы (возраст — от 12 до 25 лет) из семей среднего дос­татка. Затем это движение распространилось на другие стра­ны. Приблизительно в конце 1960-х годов хиппи появились в СССР.

На Западе это движение в значительной мере явилось про­тестом против «грязной войны» во Вьетнаме. В противовес идеям старшего поколения о «защите западной цивилиза­ции» с оружием в руках, существовавшей тогда всеобщей во­инской повинности в США, антикоммунистической пропа­ганде, запугиванию атомной агрессией, насаждению «образа врага» движение хиппи провозгласило противоположные идеалы. Ими стали пацифизм и миролюбие в отношении ок­ружающих, отрицание агрессии, «естественный образ жиз­ни», нежелание кому-либо что-либо навязывать или застав­лять делать.

Протестом «процветающему обществу» стал весь образ жизни хиппи. Вместо дорогой модной одежды — рваные зано­шенные джинсы; вместо аккуратных причесок — длинные, не­мытые и плохо расчесанные волосы; вместо внешне благопо­лучной семьи, лицемерно прикрывающей внутренние раздоры, измены и обман, — жизнь коммуной, «свободная лю­бовь», общие дети; вместо эгоизма и частной собственности — общие вещи и деньги; вместо признанной и почитаемой стар­шим поколением музыки — «Битлз» и подражающие им ан­самбли; вместо узаконенного постоянного умеренного пьян­ства старшего поколения — марихуана, галлюциногены, героин — все, что отвергалось и преследовалось обществом.

Хиппи — группы свободные и открытые. Они благожела­тельно всех принимают и никого у себя не удерживают. У них

не принято ничего диктовать другим и ни в чем препятство­вать (т. е. опять же внутригрупповое поведение строится как противоположность тому, что принято в семье и в обществе). Распространены интересы к религии и восточной филосо­фии. Рассуждения на эти темы служат проявлением подрост­ковой метафизической интоксикации. Среди хиппи в нашей стране не меньший интерес проявляется к православному христианству.

Курение марихуаны было принято среди хиппи в запад­ных странах. Считается, что подражающие «Битлз» ансамбли разнесли марихуану (она же «анаша», «гашиш», «план», «травка» и т. д.) по всему миру. Однако в среде хиппи зло­употребляли и галлюциногенами, и героином.

Во второй половине 1970-х годов движение хиппи в запад­ных странах пошло на спад. Однако в СССР в середине 1980-х годов началось «возрождение хиппи» — «новая волна». Оно совпало с затянувшейся войной в Афганистане и с отрица­тельным отношением к этой войне многих подростков-допри­зывников. Однако «истинных хиппи», которые вели полно­стью асоциальный образ жизни, было немного. Зато появилась группа «вечерних хиппи». Такие подростки днем где-то учились или работали, носили обычную одежду, даже старались маскировать длинные волосы, заправляя их за во­ротник. «Доперестроечный» закон о преследовании за тунеяд­ство против них был бессилен. Зато вечерами, переодевшись в традиционные залатанные джинсы и распустив волосы, они проводили время на сборищах («тусовках») в определенных местах, иногда у кого-то на квартире («на флэте»). Среди них снова вспыхнул интерес к музыке «Битлз». Трагически погиб­ший вокалист этой музыкальной группы Джон Леннон почи­тался как кумир и образец для слепого подражания.

В современных группах хиппи, существующих в России и странах СНГ, по-прежнему курят гашиш, пробуют различные токсические вещества. С 1990-х годов отмечено злоупотреб­ление эфедроном. Все это охотно предлагается новичкам, но не навязывается. Поэтому в группах хиппи удерживаются и те подростки, которые никогда не прибегают ни к каким дур­манящим средствам, а увлекаются духовным самосовер­шенствованием, йогой, мистицизмом и т. п. Распространено,

однако, суждение, что курение гашиша позволяет лучше про­никнуть в сокровенный смысл постулатов восточной филосо­фии. В меньшей степени это относится к другим наркотикам и токсическим средствам.

«Панки» (от англ, punk — гнилушка, гадина) появились в конце 1970-х годов в Англии. В отличие от пассивного про­теста хиппи, панкам присущ активный, злой, агрессивный протест. Вызывающие поведение и внешность предназначены для того, чтобы вызвать у представителей старшего поколе­ния и благополучных сверстников крайнюю неприязнь, него­дование и, вместе с тем, страх.

Группа панков чаще всего жестко регламентирована, со своим вожаком, волчьими законами внутригрупповых взаи­моотношений. Их основная мораль: «Все люди — гадины! Будь таким же и ты и так же относись к людям!».

Одежда и прическа у панков рассчитаны на то, чтобы вы­звать у других отвращение, — яркий грим, даже изображен­ные на лице отвратительные язвы, причудливо зачесанные и постриженные волосы, к тому же еще покрашенные в разные цвета. Костюм похож на клоунский, собачий ошейник или це­почка от унитаза — как «украшение» на шее.

Излюбленная музыка (панк-рок) отличается не только не­ритмичностью и диссонансами, но и неприятными для слуха звуками — скрежетом, визгом и т. п. Тексты песен изобилуют нецензурной бранью. Популярные ансамбли носили назва­ния вроде «Секс пистолз». Часто встречающейся формой сек­суального поведения является промискуитет (беспорядочные половые контакты).

В СССР «панки» появились в 1980-х годах. Внешняя ат­рибутика частично заимствована у западных образцов: высо­ко выбритые виски, причудливая прическа («гребенка»), ино­гда зауженные короткие брючки, узкий галстук или шнурок на шее. Особенно важными считаются серьга в одном левом ухе (серьгу в мочке правого уха носят «голубые», т. е. гомо­сексуалисты) или крестик, вделанный в его мочку, а также лезвие бритвы, висящее на цепочке на шее, и крупная англий­ская булавка на груди.

«Панки» проповедуют насилие во всех его формах. Многие «панки» учатся приемам карате и других «боевых

искусств», с единственной целью — жестоко избивать против­ников в драках. Часть «панков» заявляют о своей привержен­ности фашизму, носят соответствующую атрибутику, но, в от­личие от «неонацистов», идеологическая сторона фашизма их мало интересует. Среди «панков» встречаются также «панки-самозванцы» — внешне подражающие им, но в группы не вхо­дящие или изгнанные из них.

Аддиктивное поведение среди панков чаще всего сводится к злоупотреблению алкоголем. Но эпизодически они могут прибегать к самым различным токсическим веществам, даже к ингалянтам. В последнее время проявляют наибольший ин­терес к стимуляторам типа эфедрона и «ширки».

«Металлисты» объединяются в группы, мотивируя это увлечением музыкой в стиле «тяжелый металлический рок» (heavy metal rock). Эта музыка отличается громкостью и уси­ленным ударным ритмом. Под нее не танцуют, а слушают ее сидя, ритмично раскачиваясь, постепенно возбуждаясь, при­ходя в состояние неистовства. Эти действия напоминают ре­лигиозную секту «хлыстов» в прошлом. В подобном состоя­нии неистовства «металлисты» способны совершать бессмысленные разрушительные действия. По словам подро­стков, под звуки металл-рока они начинают «кайфовать» — испытывают необычные сильные и приятные эмоциональные переживания.

Наиболее популярные ансамбли нередко носят в завуали­рованной форме отталкивающие названия. «Блэк Саббат» («Black Sabbath»), т. е. дословно «Черная суббота», может по­ниматься как служение дьяволу. Широко известный «Ай-си-ди-си» (AC DC) как будто взял официальный приня­тый в электротехнике термин, означающий возможность дви­жения тока в цепи в обоих направлениях. Но на американ­ском подростковом сленге это слово символизирует бисексуала, склонного как к нормальным, так и к гомосексу­альным сношениям, а иногда и просто гомосексуала, но гото­вого играть как активную, так и пассивную роль.

Другой неотъемлемой частью стиля «металлистов» явля­ется внешняя атрибутика. Называются они так потому, что носят множество металлических украшений вплоть до ры­царских доспехов. Особенно важны среди этих украшений

«клепанки» — металлические браслеты с шипами и клепками. Массивные железные, стальные и медные украшения также символизируют протест, адресованный старшему поколению, предпочитающему миниатюрные украшения из драгоценных металлов.

«Металлисты» приветствуют друг друга условным зна­ком — «козой»: поднятой правой рукой с оттопыренными указательным пальцем и мизинцем и словами «Хэви метал!» («тяжелый металл»). Принадлежность к «металлистам» тре­бует от подростков немалых денег, поскольку металлические украшения на одежде и записи металл-рока стоят недешево. В этих группах часто оказываются подростки из состоятель­ных и легко сорящих деньгами семейств либо те, кто добыва­ет эти деньги различными незаконными путями.

Обычно «металлисты» употребляют алкоголь, но в срав­нительно небольших дозах. К другим дурманящим средст­вам они особого тяготения не испытывают. Вероятно, очень громкая ритмическая музыка доставляет им наслаждение, аналогичное опьянению. Если же группа «металлистов» на­чинает прибегать к наркотикам, то она вскоре превращается в группу наркоманов; атрибутика, диски и кассеты быстро распродаются для денег на наркотики, интерес к металл-ро­ку исчезает.

Наиболее ненавистной для «металлистов» группировкой подростков оказались те, кого они называют «попперами»,— собирающиеся около дискотек и предпочитающие более доходчивую поп-музыку. Но за внешними различиями в му­зыкальных вкусах причина вражды кроется, видимо, более глубоко. «Металлисты» презирают «попперов» как «просто­людинов», и те служат им объектом для разрядки агрессии.

«Попперы» (от поп-музыки, сокр. от «popular music» — по­пулярная музыка), они же «диско» — названия, данные подро­сткам, группировавшимся около дискотек. Сами себя они так не называли. В середине 1980-х годов их кумирами чаще всего были знаменитости итальянской эстрады (Адриано Челента­но и др.). Со временем музыкальные вкусы и кумиры меняют­ся. Но никакие «идеи», кроме желания развлечься, завести знакомства, в том числе сексуальные контакты, пообщаться на примитивном уровне (информативно-коммуникативное

«хобби» по А. Е. Личко, 1973), да еще покрасоваться перед сверстниками в импортной одежде, подобные компании не объединяли.

Группы «попперов» — свободные, с меняющимся соста­вом, разнополые, без постоянного лидера. Броская модная одежда является предметом чрезвычайной озабоченности. В 1980-х годах был моден стиль «диско» — блестящий, яркий, туго обтягивающий все тело («выразительный») костюм. За­тем мода менялась. Но попперы всегда стараются быть одеты­ми в импортную одежду производства известных фирм. Но­сить одежду отечественного производства («ходить во флаге») считается унизительным, это вызывает насмешки. Наряды требуется постоянно менять, изображая их изобилие. Поэтому между членами групп идет непрерывный обмен оде­ждой, одалживание и перепродажа.

«Попперами» эти группы прозвали «металлисты». С их стороны, а также со стороны других агрессивных групп, поп­перы часто подвергаются нападениям. Лишь тогда они дейст­вительно объединяются для отпора.

Членам групп попперов нередко свойственно аддиктивное поведение — алкоголь, курение гашиша, глотание каких-либо таблеток без особого разбора — от транквилизаторов до холи-нолитических галлюциногенов (циклодол и т. п.). Однако внутривенных вливаний они обычно остерегаются. Ингалян-ты также мало распространены, так как дискотеки посещают в основном подростки старшего возраста.

•«Брейкеры» являются фанатическими поклонниками и постоянными исполнителями танца «брейк-данс» (brake-dance). Он распространился в середине 1980-х годов и пред­ставляет собой соединение элементов художественной гимна­стики, акробатики, дзюдо, карате и пантомимы. От исполнителя требуются как хорошая спортивная подготовка (притом не просто грубая сила, а выносливость к большим и длительным физическим нагрузкам), так и грациозность, изя­щество движений и выразительная мимика.

Этот танец для брейкеров является увлечением (хобби). Брейку нередко отдают все свободное время. Устраиваются состязания, фестивали, на которые съезжаются участники из разных городов, имеются свои чемпионы. При этом брейкеры

обычно продолжают учебу или работу, хотя чрезмерное увле­чение брейком нередко отрицательно сказывается на успевае­мости и продуктивности.

Брейкеры не употребляют ни алкоголя, ни наркотиков, ни других токсических средств, так как все они немедленно от­рицательно скажутся на результатах любимого занятия. Не используются и анаболические стероиды, так как брейк вовсе не требует наращивания мышечной массы. Некоторые из брейкеров в качестве допинга используют крепкий кофе, но не в чрезмерных токсических дозах, которые могут нарушить тонкую координацию движений.

Таким образом, увлечение брейком в определенной мере создает психологический иммунитет к аддиктивному поведе­нию, хотя, по данным последних лет, определенную опас­ность для таких подростков представляют препараты из груп­пы амфетаминов - «экстази», позволяющие безудержно танцевать до утра.

•«Рокеры» как группировка подростков и молодежи поя­вились на Западе еще в 1970-х годах. Тогда в англоязычных странах их чаще называли «байкерами» из-за их пристрастия к мотоциклу (motobike — «мотоцикл»). Идейные взгляды многих из этих группировок были близки к «неонацистам». Но, в отличие от последних, они скорее придерживались ор­тодоксальных фашистских убеждений, среди них процветал культ Гитлера. Их атрибутами были мотоцикл и черная кожа­ная куртка. Подобные группировки иногда представляли со­бой настоящие банды. На мотоциклах неожиданно и стреми­тельно они врывались в небольшие населенные пункты, громили и крушили все, что попадалось на глаза, и столь же быстро исчезали. В 1980-х годах подобные группы в западных странах стали исчезать.

В СССР рокеры появились в 1980-х годах. Главным моти­вом их группирования также стали мотоциклы, совместные поездки и гонки на бешеной скорости. Культировалась отча­янная лихость. Одним из испытаний была езда на мчавшихся навстречу друг другу мотоциклах. (Кто первый свернет в сто­рону? У кого не выдержат нервы?)

Рокерам свойствен протест в отношении старшего поко­ления и установленных им порядков. Этот протест также

проявляется с помощью мотоцикла. В ночное время компа­ниями они ездят на мотоциклах по жилым кварталам без глу­шителей, чтобы бешеным ревом моторов перебудить всех. Другая форма протеста состоит в том, что в часы пик на маги­стралях с интенсивным движением рокеры блокируют это движение шеренгой в ряд едущих мотоциклов на очень мед­ленной скорости и не оставляя места для обгона, тем самым создавая позади себя транспортные пробки.

Девушки среди рокеров составляют большую редкость. В группу допускается обычно лишь сожительница лидера. В отличие от рокеров на Западе, в нашей стране не приходи­лось слышать что-либо о «маме» — имевшей сексуальные контакты со всеми членами группы по своему усмотрению и пользовавшейся среди них определенным авторитетом.

В связи с тем, что искусное вождение мотоцикла ни под «кайфом», ни в состоянии сильного алкогольного опьяне­ния невозможно, аддиктивное поведение в среде рокеров большого распространения не получило. Однако злоупот­ребление алкоголем и курение гашиша полностью не ис­ключены.

Среди -«неонацистов» культивируются взгляды об «ис­тинном фашизме», который якобы «опошлили» Гитлер и Муссолини. Расовая теория нередко полностью отвергается. По представлению подобных «неонацистов», «истинным арийцем», «сверхчеловеком» не рождаются, а становятся, вы­травив из себя всякую жалость к «недочеловекам», поборов трусость и воспитав в себе выносливость, беспощадность и ненависть к врагам. Образы врагов в разных случаях выбира­ются различными. Иногда ими служат подростки, недавно приехавшие в данную местность. Иногда ненависть проявля­ется в отношении лиц старшего поколения, особенно пожи­лых людей, которых считают «паразитами, отнимающими у молодежи место в жизни». Наконец, «образ врага» может выбираться по национальному признаку.

Группы «неонацистов» обычно жестко регламентирова­ны. Увлечения составляют, как правило, силовые виды спорта и каратэ.

Злоупотребление алкоголем, а тем более наркотиками и дру­гими дурманящими средствами, отвергается как недостойное

«сверхчеловека» и сурово преследуется — провинившихся наказывают или изгоняют из компании.

«Фанаты», или «фенсы», представляют собой страстных почитателей какой-либо спортивной команды (чаще фут­больной или хоккейной) или какого-либо эстрадного ансамб­ля. Они нередко сопровождают их во время поездок в другие города на соревнования или гастроли. Посещают все матчи или концерты, группируются друг с другом, стараются завес­ти знакомства со своими кумирами.

Некоторые из спортивных «фанатов» являются действи­тельными поклонниками своих кумиров: они жаждут их ус­пеха, приветствуют шумными овациями, ищут знакомства с ними, собирают автографы, фотографии и т. п. Других боль­ше привлекают драки с «фанатами» соперничающей коман­ды. При отсутствии такой возможности они готовы затеять ее с другими «фанатами» своей же команды. «Правыми» и «ле­выми» «фанаты» называются в зависимости от стороны три­бун стадиона, где обычно рассаживаются.

Среди «фанатов» нередко оказываются подростки, уже знакомые с действием дурманящих веществ и склонные к вы­пивке. Они могут подавать отрицательный пример другим, даже всей группе в целом. Поэтому данные компании можно рассматривать как группы высокого риска в отношении ад-диктивного поведения. Если групповое злоупотребление ста­новится регулярным, то обычно прежний страстный интерес к спортивной команде или ансамблю ослабевает, а с развити­ем зависимости пропадает вовсе.

В работах А. А. Вдовиченко (1976), А. Е. Личко (1983) и др. показано, что сам характер реакции группирования и распре­деления ролей внутри группы находится в определенной зави­симости от характерологических особенностей подростка. Ча­ще других объединяются в неформальные группы подростки с гипертимными и конформными чертами характера. Истеро-идные подростки отличаются неустойчивостью интересов и нередко меняют группы. Подростки с эпилептоидными черта­ми часто становятся формальными и неформальными лидера­ми (особенно в группах, образующихся в условиях специнтер­натов). Шизоиды даже в автократической группе относительно самостоятельны (подробнее см. главу 3).

2.3.3. Реакции увлечения (хобби-реакции). Увлечение — это выраженный стойкий интерес к чему-либо, сопровождаю­щийся чаще всего такими сложными чувствами, как одухо­творенность, восторженность, влюбленность и т. д.

Увлечения имеют такое же важное значение в познава­тельной деятельности подростка, как игры у детей, и оказы­вают большое влияние на формирование личности. Для многих подростков увлечения — это средство самовыраже­ния, коммуникации с себе подобными, идентификации, и, наконец, средство достижения престижного статуса в своей среде. И то, что взрослым в увлечениях подростков подчас кажется странным и ненужным, для самих подростков пред­ставляется важным и интересным.

Нередко в ответ на сложную для подростка психотравми-рующую ситуацию увлечения приобретают утрированную форму, захватывают все стороны жизни, поглощают все сво­бодное время. Тогда интересы подростка становятся односто­ронними. Увлеченный чем-либо одним, он забрасывает дру­гие дела, запускает учебу, заводит сомнительные знакомства. Нередко для реализации своего увлечения подростки начина­ют заниматься обманом, мошенничеством, спекуляцией, мел­ким воровством.

Подросток словно бы укрывается за забором своих ув­лечений от травмирующей его действительности, кон­фликтных межличностных отношений в семье и школе. По меткому выражению Ю. А. Скроцкого (1981), подрос­ток «стремится к своим увлечениям как к психологиче­ской защите».

Ю. А. Скроцкий (1973), А. Е. Личко (1999) выделяют сле­дующие типы увлечений:

1) интеллектуально-эстетические (музыка, рисование, техника, какая-либо отрасль науки и т. п.);

2) телесно-мануальные (спорт, рукоделие, вождение транспорта);

3) лидерские (поиски ситуаций, где можно предводитель­ствовать, руководить);

4) накопительские (коллекционирование);

5) эгоцентрические (художественная самодеятельность, экстравагантная одежда, модная область знаний);

6) информационно-коммуникативные (потребность в лег­ко усваивающейся информации и поверхностных контактах, проявляющихся в совместном «глазении» любых фильмов, «балдении» от громкой музыки);

7) азартные увлечения (карты, пари, ставки, компьютер­ные игры и т. п.).

Предложенная классификация не исчерпывает всего мно­гообразия увлечений и, по утверждению самих же авторов, является лишь «попыткой разобраться в мотивах, толкающих на то или иное увлечение».

Делались интересные попытки систематизировать увлече­ния с позиции степени их выраженности и аффективной на­сыщенности. Ю. А. Скроцкий (1973) выделил следующие ва­рианты «интенсивности» увлечений: 1) заполнение свободного времени; 2) постоянное занятие определенным делом в целях развлечения; 3) выраженное увлечение, погло­щающее большое количество времени; 4) неудержимое, не поддающееся коррекции увлечение. Однако и эта классифи­кация в силу своей односторонности и недостаточной разра­ботанности не нашла широкого распространения.

Опыт показывает, что не все подростки в одинаковой сте­пени склонны к увлечениям. Ю. А. Скроцкий (1981), обсле­довав 289 практически здоровых подростков в возрасте 16-18 лет, нашел, что примерно у половины из них (56 %) ув­лечения проявляются в виде разнообразных поверхностных интересов познавательно-развлекательного характера и не влияют на поведение, у 8 % — в виде примитивных склонно­стей к объединению в группы со сверстниками и неспособно­сти занять себя чем-либо конкретным (группа риска в асоци­альном отношении) и у 36 % — в виде отчетливого увлечения.

А. Е. Личко (1983) и др. отмечают определенную зависи­мость между типом увлечения и особенностями характера. Для подростков с неустойчивыми чертами характера пред­почтителен информационно-коммуникативный тип увлече­ния, для истероидов — эгоцентрический, для эпилептоидов — накопительский и азартный, для гипертимов — лидерский, для шизоидов и психастеников — интеллектуально-эстетиче­ский. Делались попытки использовать выявленную зависи­мость с реабилитационной и психотерапевтической целями

(Б. 3. Драпкин и соавт., 1973). В то же время другие исследо­ватели показали, что прямой зависимости типа увлечений от формы психопатии или акцентуации характера не существу­ет. Более того, выяснилось, что одни и те же увлечения свой­ственны подросткам с разными типами психопатии и акцен­туации (Ю. А. Скроцкий, 1981).

2.3.4. Реакции, обусловленные сексуальным влечением. Ведущая роль в формировании этих реакций принадлежит повышенному, но в то же время недостаточно дифференциро­ванному половому влечению.

Пробуждение полового влечения возможно даже у детей дошкольного возраста. Оно проявляется в выборе игр и игру­шек, в обостренном половом любопытстве, ранней мастурба­ции, сексуально окрашенном поведении в присутствии взрос­лых. У детей более старшего возраста раннее половое влечение может проявляться самообнажением и подглядыва­нием за обнаженными, повышенным интересом к актам дефе­кации и уринации, совместным онанизмом и т. п.

Для подросткового возраста характерны сексуальные фан­тазии, сопровождающиеся мастурбацией, рассуждения на те­мы секса, увлечение литературой, в которой описываются эротические сцены, и кинофильмами «про любовь». Стано­вятся более выраженными проявления сексуальной активно­сти — ранние половые связи, петтинг, промискуитет, эксгиби­ционистские игры, гомо- и гетеросексуальные контакты, которые носят обычно транзиторный характер (А. Е. Личко, 1983; Д. Н. Исаев, В. Е. Каган, 1986).

Следует иметь в виду, что в этом возрасте у детей половое возбуждение, в отличие от взрослых, может вызываться таки­ми, казалось бы, неадекватными раздражителями, как мы­шечное напряжение, езда в транспорте, внезапное ощущение боли, страх. Неоднократное повторение подобных сочетаний способствует образованию условно-рефлекторных связей и, как следствие, сексуальных девиаций.

В ряде случаев, особенно при неправильном половом вос­питании, сексуальные переживания и половая активность подростков становятся настолько интенсивными, что погло­щают все остальные интересы и служат одной из причин на­рушений поведения.

Ситуационно-личностные реакции подобного рода в подростковом возрасте могут возникать в ответ на причи­ны, внешне, казалось бы, не имеющие сексуальной окраски, но тем не менее тесно связанные с периодом полового со­зревания.

Нередко позднее появление вторичных половых призна­ков или, наоборот, слишком раннее половое созревание вызы­вают чувство тревоги, напряженности, что делает подростков крайне раздражительными, замкнутыми, усиливает склон­ность к депрессивным реакциям и необдуманным поступкам.

Случаи из практики. Дима Т., 15 лет, решив, что его поло­вые органы меньше, чем у сверстников, совершил попытку суицида.

Толя Л., 14 лет, перестал посещать школу, конфликтовал с родителями, порезал себе вены на предплечье. В беседе с врачом признался, что «занимается онанизмом и поэтому никогда уже не будет мужчиной».

Рациональная психотерапия и в первом, и во втором слу­чае привела к стойкой нормализации поведения.

Дуализм во взглядах на проблемы любви и секса в сочета­нии с возникающей гиперсексуальностью способствует тому, что подростки рано вступают в половые связи, не испытывая подчас к своему партнеру никакого чувства, кроме полового любопытства. Нередко же объект эротических переживаний вызывает у полового партнера чувство раздражения, злобы, неудовлетворенности, а в последующем служит предметом уличных насмешек и издевательств, так как не совпадает в его сознании с объектом «чистой, настоящей любви». У мальчи­ков подобного рода реакции встречаются чаще, чем у девочек, и нередко сопровождаются агрессивностью, жестокостью, правонарушениями.

Реакции, обусловленные формированием самосознания. Важным этапом развития психики, который приходится на подростковый возраст, является осознание своей индивиду­альности, становление устойчивого образа собственного «я», т. е. формирование самосознания.

Л. С. Выготский (1960) подчеркивал, что формирование самосознания «составляет квинтэссенцию и главный итог пе­реходного возраста».

С ростом самостоятельности подростку все больше необ­ходима информация о самом себе. Поэтому раньше или позже у каждого из них возникают вопросы: «что я?», «кто я?». Во­просы эти в первую очередь они адресуют своему внешнему облику и внутреннему миру. Осознание своей особенности, несхожести с другими небезразлично для любого подростка, но нередко в условиях психотравмирующей ситуации внима­ние на этих вопросах заостряется, а поиски ответа сопровож­даются эмоциональным напряжением, чувством растерянно­сти, тревогой и нарушением поведения.

2.3.5. Реакции, связанные с повышенным вниманием к своей внешности (дисморфореакции). Подростков рано начинают волновать особенности внешности и физического развития. Они болезненно относятся к любым отклонениям от «нормы», тем более что за эталон принимаются кинозвез­ды, выдающиеся спортсмены и т. п. Сравнивая себя с ними, подростки находят «недостатки» в своей внешности, а это, в свою очередь, вызывает чувство беспокойства, неуверенно­сти в себе, доходящее иногда до навязчивого страха (дисмор-фофобия) или сверхценной идеи физического недостатка (дисморфомания). Но чаще всего (в 80 % случаев) дело огра­ничивается ситуационно-личностными реакциями, носящи­ми преходящий характер.

У мальчиков обычно вызывают беспокойство невысокий рост, слаборазвитая мускулатура, отсутствие волос на теле, недостаточные, по их мнению, размеры половых органов.

Для девочек источником тревоги чаще бывают излишняя полнота, высокий рост, «неправильные» черты лица, угрева­тость кожи, оволосение отдельных участков тела.

Эти «дисморфические» переживания характерны для того периода развития, когда физическое «несовершенство» под­ростков наиболее заметно, если сравнивать их со взрослыми. Они становятся неуклюжими, конечности непропорциональ­но удлиняются, черты лица заостряются. У некоторых подро­стков в начальной стадии полового созревания образуются жировые накопления. У мальчиков заметно увеличиваются грудные железы по женскому типу. У девочек, наоборот, уси­ливаются признаки маскулинности, голос грубеет, движения становятся быстрыми и угловатыми.

Объективные признаки «физического несовершенства», наряду с завышенными претензиями к своей внешности, де­лают подростков особенно чувствительными к насмешкам, прозвищам или нетактичным замечаниям.

В поисках «эталонности» своей внешности подростки мо­гут часами стоять у зеркала, нерационально много времени уделять нарядам. Для них становится особенно важным, ка­кое впечатление они производят на окружающих. Это гипер­трофированное чувство, в свою очередь, сопровождается эго­центризмом, экзальтацией, развязностью или, наоборот, чрезмерной застенчивостью, интровертированностью, что сказывается на характере поведения.

Подростки с нечистой («угреватой») кожей избегают ком­паний, особенно если там есть сверстники противоположного пола. Считающие себя чрезмерно полными (или худыми) стесняются ходить на пляжи, избегают занятий физкульту­рой или, наоборот, изматывают себя физическими упражне­ниями, аэробикой, отдавая этим занятиям все свободное вре­мя. И делают это подростки не потому, что очень увлечены спортом или танцами («хобби»-реакции), а из-за желания «похудеть», стать «стройными», «красивыми».

Реакции подобного рода давно привлекали внимание ис­следователей. Г. Е. Сухарева (1959) расценивала их как раз­новидность «затяжных патологических реакций пубертат­ного периода», К. А. Новоявленская (1960) — как «специфический возрастной синдром», Videbech (1966) — как «состояние декомпенсации у предрасположенных лиц», С. В. Немировская (1974) — как одну из форм реактивного состояния, А. Е. Личко (1979) — как «транзиторные реак­тивные подростковые дисморфофобии», М. В. Коркина (1984) — как «синдром дисморфомании в рамках погранич­ных состояний».

Все авторы сходятся во мнении, что возникающие реакции не достигают степени психопатологического синдрома, а представляют собой своего рода «преддисморфофобиче-ские» состояния.

На тот факт, что синдром дисморфофобии как преходящее состояние может встречаться у психически здоровых подро­стков, указывают К. А. Новоявленская (1960), М. В. Коркина

(1968), А. Е. Личко (1979), Б. В. Нечипуров (1982) и др. Tomkiewicz et al. (1971) в этих случаях пользуется термином «физиологическая дисморфофобия».

М. В. Коркина (1984), длительное время наблюдавшая 128 подростков с синдромом дисморфомании в рамках погра­ничных состояний, выделила три основные диагностические группы: 1) личностные реакции (при акцентуации характе­ра); 2) психопатические реакции (на фоне патологического склада характера) и 3) реактивную подростковую (юноше­скую) дисморфоманию. Подчеркивая известное своеобразие синдрома дисморфомании (дисморфофобии) в пубертатном периоде, автор отмечает, что в этих случаях бывает очень трудно «выявить четкие различия между болезненной убеж­денностью в наличии физического недостатка и обычным че­ловеческим реагированием на свою внешность».

Психологические реакции, связанные с повышенным вни­манием к своей внешности, по мнению М. В. Коркиной (1984), отличаются от патологических прежде всего тем, что у здоровых мысли о своей внешности:

1) не занимают доминирующего положения в иерархии ценностей,

2) не определяют всего поведения подростка, его жизнен­ный уклад,

3) не препятствуют социальной адаптации.

При дисморфореакциях, в отличие от синдрома дисмор­фофобии, во-первых, отсутствует навязчивый страх (фобии), ибо, по меткому замечанию А. Е. Личко (1979), подростков в этих случаях «тяготит не сама навязчивость, а преувеличен­ный по значению недостаток внешности»; во-вторых, подро­стки не осознают свои переживания, связанные с внешно­стью, как нелепые, бессмысленные; в-третьих, нарушения поведения, связанные с заботой о своей внешности, более вы­ражены и, наконец, в-четвертых, дисморфореакции, в отличие от дисморфофобии психогенного (реактивного) происхожде­ния, носят более выраженный преходящий характер и при из­менении жизненной ситуации исчезают.

Навязчивые идеи «недержания газов», «дурного запаха», идеи отношения, стойкие депрессивные состояния не ха­рактерны для дисморфореакции и чаще встречаются при

реактивных систояниях и дисморфоманиях иного происхо­ждения.

В литературе имеются указания на особенности клиниче­ского проявления дисморфофобии и дисморфомании у под­ростков с различными формами патологии характера (А. Е. Личко, 1979; М. В. Коркина, 1984).

По нашим наблюдениям, дисморфореакции чаще всего ха­рактерны для сенситивного, психастенического и истероидного типа особенностей характера.

Сенситивные подростки чрезвычайно чувствительны к любому критическому замечанию, касающемуся их внешно­сти. При развитии дисморфореакции они становятся замкну­тыми, подозрительными, депрессивными. Поскольку такие подростки склонны к реакциям гиперкомпенсации, действия их могут быть решительными и недостаточно адекватными. Они могут активно обратиться за помощью к врачу с прось­бой сделать «косметическую операцию» и, получив отказ, со­вершить попытку суицида.

Подростки с психастеническими чертами характера в та­ких же условиях больше склонны к рассуждениям о своей внешности, построению сложных планов по ее улучшению, но вместе с тем малоинициативны, застенчивы, бездеятельны.

Истероидные подростки демонстративны, эксцентричны, театральны. Они образно описывают свои «страдания», умо­ляют «спасти» их, «сделать счастливыми». Не получив под­держки, высказывают суицидальные угрозы, но редко реали­зуют их.

2.3.6. Реакции, связанные с повышенным вниманием к своему внутреннему миру (рефлексиореакции). В стар­шем подростковом возрасте озабоченность своей внешностью ослабевает и на первый план выступают повышенный инте­рес к своему внутреннему миру, самоанализ, оценка своих ум­ственных способностей и моральных качеств. Этот период са­мосознания связан с выработкой собственных взглядов на окружающий мир, построением реальных планов на будущее, поисками своего места в мире взрослых людей.

Формирование абстрактного мышления сопровождается у подростка потребностью в отвлеченных рассуждениях о се­бе, о своем месте среди людей, в «теоретизировании» о смысле

жизни, которые так же необходимы для этого возраста, как бесконечные «почему» для ребенка.

Перед подростком открывается богатство его внутреннего мира, что сопровождается целой гаммой не известных ранее переживаний. Вместе с чувством наслаждения появляется смутное беспокойство, тревога. Неразделенность новых чувств сопровождается потребностью в общении, желании поделиться своими переживаниями (младший подростковый возраст). Позднее вместе с познанием своей неповторимости, уникальности приходит чувство одиночества и потребность в уединении.

Период формирования самосознания занимает важное ме­сто в процессе психического созревания, и через него прохо­дят практически все подростки. В связи с этим некоторые ис­следователи (В. Е. Смирнов, 1929; Tramer, 1964; и др.) весь период психического созревания делят на две «критические фазы»: фазу «отрицания», «упрямства» (младший подростко­вый возраст) и фазу «философствования», «интеллектуаль­ного возбуждения» (старший подростковый возраст).

Вторая фаза характеризуется ускоренным развитием функций познания и проявлением интересов в области абст­рактных проблем, осознанием новых связей собственного «я» с окружающим миром. «Переоценка представления» идет во всех областях, но особенно часто — в философской и религи­озной («метафизическая интоксикация»).

По образному замечанию классика английской психиат­рии Генри Модели (Maudsley, 1871), юношество проходит «через приступы метафизики, как дитя через приступы ко­ри». Schule (1886) подчеркивал, что для «периода возмужало­сти» типичен контраст между стремлением соприкоснуться с зенитом человеческих чувствований и формальной ограни­ченностью детского «кругозора». Этот контраст, «стремление к необъятному, голова титана на туловище ребенка» состав­ляет, по мнению Schule, основную духовную сущность всего периода созревания (цит. по Л. Б. Дубницкому, 1976).

Нередко переживания, связанные с повышенным внима­нием к своему внутреннему миру, занимают доминирующее место в жизни подростков и существенно влияют на их пове­дение. Они могут часами рассуждать о «смысле жизни»,

«предназначении человечества», много времени уделять по­строению собственных философских систем и планов соци­ального переустройства общества. Ради этого подростки час­то меняют жизненный уклад, отказывают себе в развлечениях и отдыхе. Некоторые из них усиленно штудируют философ­ские книги Гегеля, Канта, изучают психоанализ, теологию, проявляя подчас в этих вопросах незаурядные знания.

В основе всех этих «метафизических исканий», как прави­ло, лежит повышенный интерес к своему «я», усиленная реф­лексия.

Такие подростки отличаются эгоцентризмом, односторон­ностью суждений, легкой ранимостью при ироническом отно­шении к сфере их интересов. Свободно оперируя сложными абстрактными категориями, они легко теряются в банальных жизненных ситуациях. Для подростков такого типа характер­на интровертированность. Обществу сверстников они пред­почитают чтение книг. Однако под внешним безразличием к окружающему обычно кроется повышенная впечатлитель­ность и чувствительность. Большинство из них болезненно переживает собственную малоактивность, некоммуникабель­ность, пытаясь иногда изменить характер и образ жизни. Замкнутые, они «оживают» лишь в кругу «единомышленни­ков» и тех подростков, которые хотя бы частично разделяют их точку зрения. В обществе таких сверстников они становят­ся многословными, одухотворенными, стеничными. Речь их обычно наполнена монологами, цитатами «великих», ссылка­ми на первоисточники. Однако достаточно насмешки или не­согласия, как они снова уходят в себя.

Толчками к возникновению рефлексиореакции могут по­служить переход к самостоятельному образу жизни, разоча­рования в поступках взрослых или даже несвоевременно про-| читанная книга.

Если подросток воспитывается в «тепличных» условиях, ' на принципах высокой морали, а во взаимоотношениях окру­жающих его взрослых людей внезапно для себя «открывает» фальшь, безразличие, жестокость, тягу к стяжательству, это нередко заставляет его задуматься над такими, казалось бы, уже знакомыми понятиями, как гражданский долг, честь, са­мопожертвование и т. п., s,v ~, ' t i

Формирование самосознания всегда тесно связано с раз­витием представления о времени. Если ребенок живет только настоящим, то у подростка уже формируется представление о прошлом и будущем. Новое представление о времени при­водит к открытию конечности существования, что, в свою очередь, вызывает у некоторых подростков страх, заставляет еще больше задуматься о смысле жизни, а иногда подталкива­ет к мысли о самоубийстве.

Практически любая реальная жизненная трудность, впер­вые встретившаяся на пути подростка, может сыграть роль психотравмирующего фактора, способствующего акцентуа­ции внимания на своем внутреннем мире. Кроме того, свойст­венные подростковому возрасту самоуверенность и безапел­ляционность суждений, с одной стороны, и легкая ранимость, неуверенность в себе — с другой, могут существенно менять оценку значимости того или иного психогенного фактора.

Возникающие рефлексиореакции носят временный, пре­ходящий характер. С окончанием пубертатного периода они исчезают или, в более редких случаях, трансформируются в патохарактерологическое развитие.

Реакции, сходные по своей клинической картине с выде­ленными рефлексиореакциями, были описаны в разное время Г. Е. Сухаревой (1959) в рамках «затяжных патологических реакций пубертатного периода» как «болезненное мудрство­вание». Л. Б. Дубницкий (1976) расценивает их как «пубер­татную декомпенсацию в клинике шизоидной психопатии», А. Е. Личко (1979) — как «транзиторную подростковую мета­физическую интоксикацию».

От синдрома метафизической интоксикации, описанного Ziehen в рамках шизофрении еще в 1924 году, рефлексиореак-ция у подростков отличается прежде всего тем, что послед­няя — явление преходящее, «не препятствует удовлетвори­тельной социальной адаптации и характеризуется благоприятным прогнозом» (А. Е. Личко, 1979).

Кроме того, метафизическая интоксикация при вялотеку­щей неврозоподобной шизофрении характеризуется:

1) «вычурностью», противоречивостью, а то и нелепостью высказываемых идей;

2) непродуктивностью интеллектуальной деятельности;

3) особым интересом к «модным» мистическим пробле­мам (телепатия, оккультизм, парапсихология и т. п.);

4) наличием признаков нарушения мышления («наплы­вы» мыслей, «обрывы» мыслей — шперрунги), явлений на­вязчивости и деперсонализации;

5) возникновением негативных дефицитарных симпто­мов при длительном течении заболевания.

Большинство авторов, изучавших этот вопрос, указывают, что подобного типа реакции (рефлексиореакции) встречают­ся преимущественно у подростков с шизоидной и психасте­нической акцентуацией характера (Л. Б. Дубницкий, 1976; А. Е. Личко, 1979).

Итак, отличительными особенностями ситуационно-лич­ностных реакций является, во-первых, то, что они психоген-ны по своей природе, во-вторых — преходящи и, в-третьих,— проявляются в основном нарушениями поведения.

Ситуационно-личностные реакции могут представлять со­бой психологические особенности (психологические реак­ции) или быть формой выражения патологии характера (па­тологические реакции).

Перечисленные типы реакций далеко не полно отражают все их многообразие. В клинике чаще встречаются смешанные типы реакций, что еще раз подчеркивает многогранность лич­ности и сложность взаимоотношений ее с внешней средой.

Нередко ситуационно-личностные реакции служат осно­ванием для формирования более устойчивых по своей приро­де девиантных форм поведения.

Исследования В.В.Ковалева (1981), В. Т. Кондрашенко (1988), А. Е. Личко (1983), Michaux (1950) и др. показывают, что реакции протеста чаще всего проявляются в недисципли­нированности, хулиганских выходках, агрессивных действи­ях, бродяжничестве, суицидальном поведении; реакции отка­за—в нежелании учиться, участвовать в полезных трудовых процессах; реакции имитации — в грубости по отношению ко взрослым, вызывающем тоне, нецензурных выражениях, пьянстве, употреблении наркотиков и других одурманиваю­щих веществ, сексуальных девиациях; реакция гиперкомпенсации у детей с чувством неполноценности — в различных по­ступках антидисциплинарного и асоциального характера.

При подростковых ситуационно-личностных реакциях та­кая зависимость становится более дифференцированной. Ре­акция эмансипации у подростков чаще всего сопровождается побегами из дому, бродяжничеством, пьянством, употребле­нием наркотиков, половой свободой. Нередко стремление к независимости выражается в особой манере поведения, сво­боде вкусов, моды, молодежном жаргоне и т. п.

Реакции группирования нередко проявляются хулиган­скими действиями, правонарушениями, пьянством; реакции увлечения — кражами, мошенничеством, спекуляцией, уго­ном автомашин; реакции, обусловленные формированием сексуальных влечений,— ранними половыми связями, транзиторными сексуальными девиациями; реакции, обусловлен­ные формированием самосознания,— созданием подростко­вых кружков «инакомыслящих», суицидальным поведением и т. д.