Вопрос 53: тогда почему христиан считают фанатиками

СМИ называют этих людей «Religious Right» (религиозными правовыми) и навешивают на них массу негативных представлений. Но достаточно одного непредвзятого взгляда на факты, чтобы все обвинения развалились. В 1992 году Джордж Гэллап опубликовал данные одного из самых замечательных исследований, когда-либо проводившихся среди христиан. Исследование назвалось Святые среди нас. Оно показало, что глубоко верующие христиане счастливее, щедрее, и, что самое поразительное, терпимее неверующих.

На вопрос анкеты: «Возражали бы вы, если бы рядом с вами поселился человек другой национальности?», 84% верующих ответили отрицательно, тогда как только 63% неверующей аудитории ответили так же. Верующие проявили более высокую готовность к состраданию и прощению.

Неужели этого недостаточно, чтобы рухнул стереотип нетерпимых религиозных человеконенавистников?

Если факты противоречат сложившемуся мнению, то почему же оно продолжает так широко распространяться? Во-первых, данные Гэллапа связаны только с глубоко верующими христианами, составляющими около 10% населения. Обычные же посетители церквей ничем не отличаются от остальной массы, и поэтому когда нехристиане заглядывают в приоткрытую дверь храма, они видят там людей, очень далеких от истинной веры, не познавших преобразующую силу Божьей благодати. Они получают ложное впечатление о христианах; они не имеют понятия о позитивной стороне жизни тех, кто действительно живет в согласии со своей верой.

Общество осуждает христиан за нетерпимость и по другой причине: в американской культуре сложилось искаженное представление о том, что такое терпимость. Американцы рассматривают терпимость как нравственный нейтралитет, отказываясь судить о нравственной стороне того или иного поступка и называть его хорошим или дурным. Классическое же понимание терпимости базируется на следующем определении: под терпимостью подразумевается умение примириться с поведением, которое считается заведомо неправильным, уважение к другим мнениям, основанное не на замалчивании, а на смелом обсуждении острых вопросов, не в пример структурам, широко пропагандирующим политкорректность.

Классическое определение терпимости исходит от христианского понимания греха и зла. Поскольку ошибаются все, мы готовы терпимо относиться к проступкам других до тех пор, пока они не представляют серьезной угрозы для общества, — мы готовы с любовью убеждать других встать на путь поисков истины.

Подлинная терпимость — одна из важнейших христианских добродетелей, и факты доказывают, что христиане более других обладают ею.

Я хотел бы сейчас рассказать об одной своей встрече. Это значительно поможет прояснить нашу дискуссию о моральном осуждении и терпимости. Мне кажется, что в этом эпизоде четко отразились общепринятые мнения о христианах и видна реальная пропасть между теми, кто верит в объективный нравственный закон, и теми, кто его не признает. Мы убедимся, как нелегко людям с мирским сознанием, включая наших детей-подростков, втянутых в сферу светской культуры, понять христианскую позицию.

Я был участником телеэфира Nightline, посвященного 20-й годовщине Уотергейтского дела (я понимаю, что ваши дети, скорее всего, вообще ничего об этом не знают). Примерно полчаса я и ведущий Тед Коппел беседовали об этом, а потом разговор неожиданно коснулся абсолютных ценностей. Мы рассуждали о том, что происходит с Америкой, с нашим сознанием, напичканным телевизионными банальностями, и нашим разумом, потерявшим способность трезво мыслить.

По окончании передачи Коппел сказал: «Я хотел бы продолжить этот разговор. Это действительно очень интересно».

Мы перешли в Зеленую комнату, где продолжили беседу. Коппел сказал: «Я не понимаю вас, верующих фундаменталистов. Я просто не понимаю. Вы так нетерпимы ко всему». Затем он продолжил свою мысль: «У вас есть свои ценности, и вы хотите навязать их. Люди противятся и, естественно, злятся на вас».

«Это говорит о нашей неспособности разъяснить вам то, во что мы верим», — ответил я.

Я напомнил ему о речи, которую он произнес в Университете Дьюка, в которой он сказал следующее: «Заметьте, что Десять заповедей фактически представляют собой Десять команд, а не Десять предложений».

«Да, — сказал он. — Но я имею в виду нечто другое». Он заговорил об аристотелевой теории золотой середины, о том, что каждый из нас в своей жизни стремится к своей цели.

Я попытался объяснить ему, почему мы верим в абсолютные истины, производные от главной истины, и старался раскрыть смысл этой истины, однако я чувствовал, что пробиться к сознанию этого очень умного человека мне не удается. Я убеждал Коппела сорок пять минут. Мы не хотим никому ничего навязывать, говорил я, но мы имеем право отстаивать свои взгляды. Почему я не могу делать это без того, чтобы меня называли фанатиком?

Коппел, как и многие другие, считал, что, признавая реальность моральных абсолютов, ты тотчас присваиваешь себе привилегии, которых лишены другие.

Однако суть дела была в ответе на вопрос: существует ли такая привилегия, то есть существуют ли абсолютные моральные критерии вообще.

Наконец, я решил прибегнуть к последнему средству, чтобы доказать ему существование нравственных абсолютов. «Тед, — сказал я, — ты ведь был моряком, да?». Он кивнул. «А ты когда-нибудь был в море ночью?». «Разумеется», — сказал он. «Скажи, — продолжал я, — как происходит ночная навигация?».

«Астрономическая навигация. По звездам», — ответил он и начал объяснять мне приемы ночной навигации.

«А что было бы с тобой на море ночью, если бы звезды произвольно меняли свое положение? Ведь астрономическая навигация возможна только потому, что ты знаешь точное положение звезд — их неизменное положение, ведь так?» — продолжал я.

«А-а, — произнес он, — теперь я понимаю, что ты имеешь в виду».

«Звезды всегда там, на своих местах, — сказал я. — Видишь, какой порядок во вселенной. Но если есть порядок во вселенной, значит есть порядок и законы в нашей жизни. В самом начале цивилизация — заметь, не библейские христиане, а сама цивилизация на заре развития — знала, что в основание бытия положен нравственный закон жизни — закон абсолютных нравственных ценностей. Итак, закон существует, но никто не может заставить тебя исполнять его. Если ты бороздишь ночное море, не глядя на звезды, это твое дело. Никто не может заставить тебя, но независимо от того, смотришь ты на них или нет, они пребывают на своем месте».

Такая аналогия поможет вам объяснить детям сущность моральных абсолютов, донести это до них так, чтобы они поняли, как важно давать разумный ответ на любые обвинения христиан в нетерпимости.

К началу страницы