Глава XIV

Марья Кириловна сидела в своей комнате, вышивая в пяльцах, перед открытым окошком. Она не путалась шелками, подобно любовнице Конрада, которая в любовной рассеянности вышила розу зеленым шелком. Под ее иглой канва повторяла безошибочно узоры подлинника, не смотря на то ее мысли не следовали за работой, они были далеко.

Вдруг в окошко тихонько протянулась рука -- кто-то положил на пяльцы письмо и скрылся, прежде чем Марья Кириловна успела образумиться. В это самое время слуга к ней вошел и позвал ее к Кирилу Петровичу. Она с трепетом спрятала письмо за косынку, и поспешила к отцу -- в кабинет.

Кирила Петрович был не один. Кн<язь> Верейский сидел у него. При появлении Марьи Кириловны кн<язь> встал и молча поклонился ей с замешательством для него необыкновенным. -- Подойди сюда, Маша, -- сказал Кирила Петрович, -- скажу тебе новость, которая, надеюсь, тебя обрадует. Вот тебе жених, князь тебя сватает.

Маша остолбенела, смертная бледность покрыла ее лицо. Она молчала. Князь к ней подошел, взял ее руку и с видом тронутым спросил: согласна ли она сделать его счастие. Маша молчала.

-- Согласна, конечно, согласна, -- сказал Кирила Петрович, -- но знаешь, князь: девушке трудно выговорить это слово. Ну, дети, поцалуйтесь и будьте счастливы.

Маша стояла неподвижно, старый князь поцаловал ее руку, вдруг слезы побежали по ее бледному лицу. Кн<язь> слегка нахмурился.

-- Пошла, пошла, пошла, -- сказал Кирила Петрович, -- осуши свои слезы, и воротись к нам веселешенька. Они все плачут при помолвке, -- продолжал он, обратясь к Верейскому, -- это у них уж так заведено... Теперь, кн<язь>, поговорим о деле -- т. е. о приданом.

Марья Кириловна жадно воспользовалась позволением удалиться. Она побежала в свою комнату, заперлась и дала волю своим слезам, воображая себя женою старого кн<язя>; он вдруг показался ей отвратительным и ненавистным -- -- брак пугал ее как плаха, как могила... "Нет, нет, -- повторяла она в отчаянии, -- лучше умереть, лучше в монастырь, лучше пойду за Дубровского". Тут она вспомнила о письме, и жадно бросилась его читать, предчувствуя, что оно было от него. В самом деле оно было писано им -- и заключало только следующие слова:

"Вечером в 10 час. на прежнем месте".