Привратник

О жрец высокий! Приговор суровый

Вы вынесли ему! Он слишком юн,

Чтоб самого себя познать, и должен

Так поступать, как говорят ему

Жрецы и мисты, что пред ним рисуют

Душевного пути благие цели.

Жрец

Нет, не ему я вынес приговор,

А лишь деянью, что в местах святых

Средь нас сейчас произойти должно.

Все то, что мы в святилище свершаем,

Не только тут значения полно.

Струится становления поток

В обрядах и словах священнодействий.

Деянья символические здесь

Созиждят в Духе вечное бытье.

Теперь, привратник, исполняйте долг.

И сами вы увидите, как мне

В священнодействье сможете помочь.

(Привратник уходит налево.)

Жрец (один)

Нет, виноват не этот юный мист,

Что Посвященным ныне жаждет стать,

Коль от него неправедное чувство

Из сердца неизведанных глубин

Проникнет в наш обряд, как некий символ

Мистический, войдя и в Духа край.

Несчастье для земного становленья

Впоследствии сей символ принесет.

Вожди-жрецы виновны в этом будут,

Забывшие мистическую власть,

Что слово каждое и каждый знак

Тут одухотворяет и тогда,

Когда духовный смысл заложен в них,

Опасный для свершений мировых.

Не позволяют молодому мисту

В сознанье полном жить духовной жизнью,

А волокут его, как жертву, в Храм,

Чтоб бессознательно служил он Духу

Душой, которой бы распорядился

Иначе, если бы развил сознанье.

Из наших мистов только высший жрец

В действительности знает то, что в формах

И в жертвоприношениях живет.

Но он, как одиночество, молчит.

Так сан его молчать ему велит.

Не понимают прочие, насколько

Серьезна и важна такая жертва.

Сколь одинок я со своей заботой,

Что тяжко так гнетет меня, когда

Я чувствую святилища значенье!

Как глубоко я в Храме ощущаю

Тебя, о одиночество мое!

О, почему я в Храме одинок?

Так вопрошаю сердцем, но когда –

Когда же Дух душе моей ответит?

Занавес.

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Та же храмовая обстановка, как в седьмой картине. Справа Храм закрыт занавесом, перед которым видна египтянка – прежняя инкарнация Иоанна Томазия.