Лесной царевич нагнулся к земле. К его руке протянулась белоснежная ромашка с золотым солнышком. Он поцеловал цветок и бережно сорвал его

- Ты нужен принцессе. На твоём месте, из боковой почки вырастет другой цветок, - сказал он ромашке и протянул её мне. - Вот тебе цветок. Передай его принцессе. Если же тебе станет трудно, оторви один лепесток. Постарайся не срывать лепестки зря. Их всего семь, а сколько у тебя будет испытаний никто не знает.

Главное постарайся со всеми справляться сам, тогда и сил у тебя будет больше. Если они закончатся и будет совсем трудно, то вспомни про меня и я вам помогу. Вы только скажите «Лесной царевич - зари королевич, звёздочкой ясной нам путь освети».

- Но отчего ты сам не сделаешь воздушный шар и не полетишь за принцессой? - спросил я. - Вдруг я сделаю что-то не так и не смогу прилететь с ней к тебе?

- Заклятие герцогини не позволяет войти в царство принцессы ни одному царевичу или рыцарю. К тому же, мне нельзя оставить свой лес, - сказал царевич. - В нём каждый день должно свершатся чудо Радости и Любви во всём и во всех. Отсюда чудо Радости и Любви разлетается во все уголки земли, проникает в глубины океана, долетает до самой далёкой звёздочки.

Сейчас еще не все научились настраиваться на чудо и я должен помогать его создавать. Придёт время, когда чудо Радости заполнит весь мир. Вот и в тебе сейчас свершается чудо Радости. Запомни и сбереги его в себе. А еще запомни - радость сохраняется радостью. Даря радость, ты сохраняешь радость в себе.

Каждое утро я разрисовываю закат и слагаю новый гимн солнцу, чтобы жизнь начиналась сначала. Днём держу воздух, чтобы всё находилось в равновесии. Вечером помогаю всем завершить свои дела, а ночью золочу звёздочки. Сейчас мне очень не хватает смеха принцессы. Звонкий колокольчик её смеха рассеивал бы все чары ночных фей и все бы просыпались с улыбкой.

Последнее время она стала грустна и печальна, поэтому золотые нити, которыми принцесса вышивает шаль для королевы, тускнеют и становятся холодными. Шаль, вышитая с печалью, не сможет согреть холодное сердце королевы.

Скажи ей, чтобы она чаще смеялась. Когда она смеётся, лес наполняется счастьем и все звери становятся добрее. Пусть сходит на день рождения бельчонка. Весёлый праздник оживит принцессу и принесёт ей много радости. Когда грустно, нужно идти навстречу счастью.

Не о чём не беспокойся. Ты не заметишь в путешествии времени. Оно для тебя остановится. Все твои дела дома сделаются сами собой. Когда ты вернёшься домой, у тебя всё будет хорошо. Когда ты делаешь добро, тогда оно к тебе возвращается и счастье не покидает твой дом.

Взяв цветок, я растворился в сказочном лесу. В каждом бельчонке, медвежонке и зайчонке. В птицах, деревьях, цветах... Смотрел на солнце их глазами. С ними вдыхал воздух, наполненный неописуемый словами счастьем. Слушал радостные песни леса. Наслаждался вековечным покоем земли, неба и озёр.

Больше лесной царевич ничего не сказал. Утром я проснулся от чувства радости и желания приступить к созданию воздушного шара. Открыв глаза, с тайным сожалением понял, что спал и хотел заняться своими обычными делами. Однако увидев на письменном столе колечко с рубином и ромашку, сразу понял - предстоит необычное путешествие. Взял в руку колечко и оно, согрев мою ладонь горячим теплом, позвало меня в дорогу. От ромашки шёл сказочный аромат, наполнивший весь мой дом.

Сборы в путешествие

Воздушный шар строился быстро и как-то само собой. Корзину я сплёл из ивовых прутьев. Сам шар решил сшивать из старого брезента, лежащего у меня в сарае. Пеньковую верёвку для обвязки шара купил в хозяйственной лавке. Бабушкин примус превратился в горелку для разогрева воздуха в шаре. Всё получалось удивительно быстро и легко.

Мне показалось это подозрительным. Когда в начале пути всё складывается хорошо, то в середине можно с уверенностью ждать каких-то мелких и крупных неприятностей. Это тайное предчувствие, как и следовало ожидать, не обмануло и путешествие оказалось непростым. Почти на каждом шагу были разные трудности и всевозможные опасности.

Тогда же, в самом начале путешествия больше беспокоило другое. Куда лететь? Где искать принцессу и как возвратиться с ней к царевичу? От размышлений меня постоянно отвлекал пёс Барбосыч. С видом знатока он обнюхивал всё снаряжения и весело подпрыгивал у шара, приседая на передние лапы. Ближе к полудню он успокоился и мирно лежал рядом, выдирая из шерсти колючки и репейники.

Однако, не зря говорится, что свято место пусто не бывает. Место Барбосыча заняла мышка Фимка, совавшая нос во все щели и приглядывающаяся нельзя ли чего-то втихаря погрызть. Не найдя ничего достойного, она с досады куснула Барбосычу хвост. За что была изгнана в свою нору под кухонной плитой. Загнав Фимку в нору, Барбосыч принюхался к воздуху и куда-то заспешил по своим делам.

Все эти прыганья, принюхивания и приглядывания не оставили равнодушным кота Котофеевича. Обычно он лежит - полёживает на подоконнике и спит. Нельзя сказать, что Котофеевич был слишком сонлив и ленив. Просто он был очень важным. И еще бы ему не быть важным. Ведь он был сибирских кровей. Осанка сановитая, мордашка родовитая. Весь такой большой-пребольшой. Положи на него ладонь и она целиком в шерсти утонет.

К тому же Котофеевич был рыжим, а значит и наглым. С белым воротничком и белыми башмачками. Глаза зелёные и хитрые-прехитрые. По простому он и шагу не делал, но был ужасно любопытным. Если что-то его заинтересует, то пока всё самолично не перенюхает, ни за что не успокоится.

Последнее время он откровенно скучал и на всё посматривал свысока. Дескать всё-то мы видали и ничем-то вы меня не удивите. Даже, когда с соседней деревни привезли большой дедушкин самовар и стали растапливать трубу в его позеленевшем пузе, он и глазом не повёл. Эка невидаль. Пыхтит, дымит, сыплет искрами какое-то чудище, а толку-то? Чтобы кипяток нагреть? Так и на плите согреть можно и даже быстрее получится. Одна бестолковщина, которая к тому же и спать мешает.

Надо сказать, что Котофеевич, любя понежиться, не переносил, когда его чем-то беспокоят. Стоило нарушить его покой и он становился вреднючим, царапучим и несносным. Ко всем придирался, привередничал и недовольно постукивал по полу хвостом.

Вся нелепая и странная суета во дворе мешала его сладкому подрёмыванию и вызывало любопытство. Он ничего не мог понять. С чего это вдруг Барбосыч, у которого Полкан вчера чуть ли не отнял любимую кость и надорвал правое ухо, прыгает во дворе со щенячьим восторгом? Для чего громадная корзина? Не пойдут же с ней на рынок...И зачем к ней мешок привязывают?

Разумеется, с Барбосыча спрос маленький. Большой пёс, а всё одно бестолковый. Только и умеет за палкой бегать да хвостом вертеть. А вот что там Фимка присматривала? Это уже интересно. Она хоть и маленькая, но очень даже себе на уме. Где попало крутиться не будет. Фимка проныра известная. Везде свой нос сунет. Так и норовит самый вкусный кусочек отхватить. За ней глаз да глаз нужен. Не успеешь глазом моргнуть, а она уже чего-то со стола себе под плиту тащит.

Естественно, Котофеевич любил вкусно поесть, но он никогда не жадничал и гоняться за Фимкой из-за куска колбасы счёл бы ниже своего достоинства. Однако, хоть и был он ленив, беспорядка не переносил. Разве мог он допустить, чтобы Фимка что-то промышляла без его ведома? Надо со всем обстоятельно разобраться, а то того глядишь распустишь всех и из-под самого подстилку выдернут да в корзину утащат.

Котофеевич сладко и долго позевал. Потянулся и, облизывая розовым языком лапку, неспеша умылся. Спрыгнул с подоконника к блюдцу с синей каёмочкой, обнюхал его вокруг. Не лакала ли молоко Фимка? Убедившись, что Фимка не посягала на его молоко, с лёгкой ленцой устроился у блюдца. Его розовый язычок, который давно притягивало вкуснющее молоко, стремительно замелькал к молочку, покрытому тонким слоем сливок. Напившись, кот снова потянулся. Поскрёб лапой пол, важно приподнял пушистый хвост и неторопливо вышел во двор.

Видя, что я мастерю корзину он равнодушно протянул нос к ивовым прутьям, втянул в себя их запах. Слегка куснув прут, кот поморщился. Ничего лучшего он и не ожидал. Не найдя ничего интересного, он потёрся о корзину спиной. Затем Котофеевич поцарапал брезент, попробовал на зуб верёвку. С опаской постучал лапой по железной пиле и лёг рядом с корзиной. Я сшивал шар и мне было не до кота. Котофеевич немного полежал и даже попытался слегка подремать.

Мирная умиротворённость рыжего увальня длилась недолго. То ли сон к нему не шёл, то ли его заело любопытство... Не знаю. Он стал, как бы между прочим, похаживать около шара и, в знак особого расположения, тереться у ноги и ласково мурлыкать. Я пару раз почесал ему за ухом и, по-дружески потрепав по спине, продолжал сшивать брезент.

Котофеевич сначала радостно и гордо взбодрился. Заходил гоголем. Затем стал выпытывать, что же такое это делается. Скажу честно, мне было не до него и я отмахнулся. Не мешай, мол. Разве не видишь, что занят?

Обиженный и, чуть ли не оскорблённый в лучших чувствах кот, опрокинул примус. Нагло схватив верёвку и потащил её в неизвестном направлении. Мне пришлось вскочить и побежать вдогонку за наглецом. Ведь если кот объявил вендетту, то верёвку можно и не найти. Так спрячет, что год будешь искать и не найдёшь. Отняв у него добьгчу, загнал его на чердак и закрыл чердачную дверь.

Получив временную передышку в боевых действиях, собрал всё необходимое для постройки шара поближе и позвал Барбосыча. На моё счастье, пёс бегал где-то неподалёку. Услышав мой голос, сразу же прибежал. Вскоре появился и Котофеевич. Его глаза блестели опасным задором. Увидев Барбосыча, он поостерегся от открытого нападения и где-то затихорился. Стал поджидать удобного для мести времени.

К вечеру шар был готов к полёту и я стал сносить в него вещи, необходимые для путешествия. Рюкзак с бутербродами, спичками, перочинным ножиком, магнитным компасом и другими мелкими вещами.

- Куда это ты хозяин собираешься? - заволновался Барбосыч. - Мы же завтра должны на рынок идти. Ты хотел мне новый ошейник купить, да и в мясной лавке мы уже три дня не были. Туда надо обязательно зайти, а то Полкан оттуда все кости вытаскает.

- На рынок сходишь без меня, - сказал я. - И вообще, что ты тут прибедняешься? В погребе еды навалом. Костей тебе в лавке всегда и без меня дадут. С голоду точно не умрешь, а будешь меньше по всяким репейникам лазать, то очень легко и поправиться сможешь.

- Да, что же ты хозяин такое-то говоришь? - обиделся Барбосыч. - Разве об еде речь? Я за тебя беспокоюсь, чтобы у тебя всё было хорошо.

- Ладно, Барбосыч, не обижайся, - сказал я примирительно. - Так и быть. Тебе, как другу, скажу. Лесной царевич попросил меня передать принцессе золотое колечко с рубином и пригласил её в своё сказочный лес.

- Возьми меня с собой, хозяин, - запросился пёс. - Я тебе обязательно пригожусь. Посторожить там чего... Вдвоем интересней будет.

- Ишь какой путешественник выискался, - промурлыкал Котофеевич, появившийся невесть откуда и сделавший вид, будто бы простил все обиды. - Больно ты пёс тяжёлый для воздушного шара. Бьюсь об заклад от тебя толку в сказочном королевстве никакого не будет.

Вот другое дело я. Куда бы мы не прилетели у меня везде родственники на хороших местах имеются. Я-то по-родственному любое дело уладить могу. Лев и тот мне дальним родственном приходится. Уж не говорю про уссурийского тигра и снежного барса. С ними и вовсе на короткой ноге буду.

- Знаешь, что Котофеевич, если тебя брать, то и Барбосыча надо брать с собой. Я не хочу, чтобы он обижался. Да и вместе конечно веселее, - сказал я, - но вот потянет ли нас всех шар?

- Потянет, - уверено махнул лапой кот, - спокойно потянет. - Правда если Барбосыч свою любимую кость дома оставит.

- То есть как это кость дома оставить, - искренне возмутился пёс. - Как у тебя только язык повернулся такое сказать? Полкан её и из будки вытащит. Я его знаю. Он давно на неё глаз положил и всё ходит вокруг да около. Всё поджидает, когда зазеваюсь.

- Брось ты, Барбосыч, - сказал я. - Не нужна ему твоя обглоданная кость. Он может с тобой поиграть хочет, а кость это так для игры.

- Знаем мы эти игры, - буркнул пёс. - Чуть отвернулся и кости нет, но раз такое дело, то так и быть, оставлю кость. Зарою её под крыльцом. Авось, Полкан её там не найдёт.

- Так и не найдёт, - усомнился кот. - Вот только взлетишь, а он тут как тут. Вмиг отроет. Сколько с шара ни лай, а он на твоих глазах её мигом обглодает. Ты хорошо подумай. Может тебе лучше остаться? Кость целее будет...

- Нет, уж. Дудки. Я тоже путешествовать хочу. Эх, пропадай моя радость... Дай хоть хрустну напоследок.

Барбосыч блаженно захрустел косточкой. Любовно облизал её со всех сторон и зарыл под крыльцом. А на всякий случай и привалил её камнем. Едва он подбежал к шару, во дворе появился Полкан.

- Эй, Барбосыч! Далёко ли собрался? - весело крикнул Полкан.

- Далёко, отсюда не видать, - недовольно отозвался Барбосыч, тревожно поглядывая в его сторону. - Тебя с собой не зовём.

- Очень надо хвост морозить и тощать на сухарях, - отшутился Полкан, повёл носом к воздушному шару и полюбопытствовал. - А мозговую косточку ты с собой берёшь? Чего-то в корзине косточкой и не пахнет.