Котофеевич воинственно спину, зацарапал пол лапой и, приготовившись к прыжку, грозно затрубил глухим голосом из глубины утробы

- А я потом три часа масло со шкуры вылизывал! У, негодница!

- Фимка, крути педали, пока не дали! - поспешил посоветовать Барбосыч, - Спасайся в погребе!

Фимку не пришлось долго уговаривать. Она быстро прыгнула на спину псу, а с неё на плёчо к пасечнику. В минуты опасности в Фимке просыпалась необыкновенная шустрость и прыгучесть.

- Спасите, прекрасную даму! - пискнула она на ухо пасечнику. - Моя честь в ваших руках!

- Хороши, друзья... Нечего сказать, - единственное, что смог выговорить пасечник. - Пора вас кормить, а то вы всех зверей в лесу разгоните.

- Котофеевич, ты же добрый кот, - сказал я, стараясь утихомирить взъярённого кота.

- Я добрый, когда не голоден и когда меня из себя не выводят, - воинственно выпалил кот. - А вот когда меня из себя выведут, то любому бурому волку глазёнки повыцарапываю и орла— железноклюва как курицу общиплю!

- Вот теперь, верю, что вы с казначеем справитесь, - глядя на Котофеевича, сказал пасечник. - С таким котом можно смело в любое путешествие отравляться. У нашем царстве- государстве ни от кого таких слов не слышал.

- И я не из трусливого десятка, - примазался к коту Барбосыч. - Из сторожевых псов буду. Мой дедушка на границе служил. Шпионов ловил. У него, между прочим, медалей было больше, чем у пограничника. Весь ошейник в медалях.

- Вы все герои, - сказал я примирительно. - Мы непременно выпустим звёздочки на небо и подарим всему лесу чудо радости.

- Пошли, Котофеевич в погреб, - позвал пасечник. - Выберешь себе крынку молока и сметаны, а для тебя Фимка найдётся головка сыра. Здесь погрызть и в дорогу захватить.

Мы спустились в погреб и мои друзья утолили свои всегда быстро легчающие и столь же быстро тощающие желудки. Понятно, что обнюхиванием колбас Барбосыч не ограничился. На его долю досталась толстая, обвитая верёвкой, палка колбасы. Объевшись до икоты, друзья разлеглись в горнице на старых местах. Видя полное блаженство путешествующей братии, пасечник поставил медный самовар и мы стали пить липовый чай с цветочным мёдом.

- Непростое у вас путешествие, - сказал пасечник. - В нашем царстве вам придётся нелегко, но вы не унывайте. Конечно, у казначея много слуг и все они клыкастые, и зубастые, но друзей у вас здесь больше. Каждый из них поможет вам в своё время, но и вам придёться хорошо потрудиться.

Я вам дам бочонок мёда, угольков и ключик к тайне казначея, которую вы должны разгадать. Год назад стала затухать одна из звёздочек, которые казначей не выпускает на небо. Ей не хватало простора в казначейском хранилище. Однажды ночью, когда ей было совсем тяжело, звёздочка превратилась в прекрасный, нежно благоухающий цветок.

Когда казначей пришёл в кладовую, он увидел цветок и сначала хотел вырвать его с корнем. Едва он коснулся цветка, чудо радости, раньше находившиеся в звёздочке, на мгновение передалось ему. Впервые за долгие годы казначей улыбнулся. Свет звёздочки на мгновение осветил его тёмную душу, но злой смехун снова накинул на его сердце чёрное покрывало.

- А кто такой злой смехун? - поинтересовался я. - Первый раз о нём слышу.

- Все люди на земле рождаются добрыми и честными. Их рождению радуется весь мир. От незаметной травинки до самой яркой звезды, - стал пояснять пасечник. - Все стараются сделать его жизнь лучше и прекрасней, но не всегда им удаётся сохранить в нём чудо Радости и Любви. В мире семена добра смешиваются с недобрыми семенами сорняков.

Иногда недобрые семена вырастают быстрей добрых и они заглушают в человеке всё самое прекрасное и чистое. Когда сорняки становятся большим и человек совершает какой-то недобрый поступок, в него вселяется злой смехун. Он злобно посмеивается, когда человек делает что-то злое. Злое подсмеивание начинает ему нравиться и оно вытесняет из сердце чудо радости.