Дэниел Гоулллан

бенка». Избиение до смерти бывает спровоцировано «на­рушениями», например, если ребенок мешает смотреть те­левизор, плачет или пачкает пеленки. • Юношу-немца судили за убийство пяти турецких женщин и девушек, погибших при пожаре, устроенном им, пока они спали. Он был членом неонацистской группы и на суде рас­сказал, что не сумел сохранить работу, пил и в своей жесто­кой судьбе винил иностранцев. Едва слышным голосом он объяснял в суде: «Я не перестаю глубоко сожалеть о соде­янном, и мне бесконечно стыдно».

Каждодневно обрушивающиеся на нас новости изобилуют подобными сообщениями об упадке цивилизованности и бе­зопасности — о стремительной атаке низменных побуждений, вызывающих безудержное желание убивать. Но для нас эти новости просто отражают в более широком масштабе закрады­вающееся ощущение выхода из-под контроля эмоций в нашей собственной жизни ив жизни окружающих нас людей. Никто не защищен от этой непредсказуемой волны беспорядков и рас­каяния; она так или иначе проникает в жизнь каждого из нас.

Последнее десятилетие прошло под аккомпанемент бара­банной дроби подобных сообщений, характеризующих рост нелепых выходок под влиянием эмоций, проявлений безрас­судства и безответственности в наших семьях, общинах и кол­лективах. Эти годы были свидетелями всплесков ярости и от­чаяния, происходящих в тихом одиночестве детей работающих родителей, оставленных на попечение телевизора вместо при­ходящей няни, в страдании заброшенных, оставшихся без вни­мания или подвергшихся жестокому обращению детей, или в безобразной интимности супружеского беспредела. О распро­странении душевного нездоровья можно судить по количе­ственным показателям, свидетельствующим о внезапном воз­растании случаев депрессии во всем мире, и по напоминаниям в виде нарастающей волны агрессивности: подростки с огне­стрельным оружием в школах, происшествия на автострадах, заканчивающиеся перестрелками, недовольные увольнением наемные работники, зверски убивающие своих бывших сотруд­ников. Злоупотребление эмоциями, стрельба из движущихся ав-

Эмоциональный интеллект 9

томобилей и посттравматический стресс — за прошедшее де­сятилетие все эти термины вошли в обычный лексикон, так же как и актуальный девиз изменился с ободряющего «Всего хо­рошего» на саркастический «Ну, давай-давай!».

Эта книга поможет вам найти смысл в бессмысленном. Как психолог и журналист газеты «Нью-Йорктайме», кем ваш по­корный слуга работает последние десять лет, я отчетливо заме­чаю прогресс в научном понимании сферы иррационального. Но более всего меня поражают две явно противоположные тен­денции: одна отражает растущее неблагополучие в эмоциональ­ной жизни нашего общества, другая свидетельствует о появле­нии некоторых эффективных средств оздоровления сложив­шейся обстановки.

Зачем понадобилось это исследование

В последние десять лет, несмотря на поступающую со всех сторон неутешительную информацию, представители учено­го мира всерьез занялись изучением эмоций. Среди наиболее впечатляющих следует отметить результаты исследования че­ловеческого мозга в процессе работы, ставшие возможными благодаря новейшим разработкам в области технологии оп­тических изображений отделов головного мозга. Впервые в истории человечества ученые сумели увидеть то, что веками оставалось для них тайной за семью печатями: как именно работает эта невообразимо сложная система из огромной мас­сы клеток, когда мы думаем и чувствуем, строим мысленные образы и мечтаем. Обилие данных в области нейробиологии помогает нам лучше понять, каким образом мозговые цент­ры, ответственные за наши эмоции, побуждают нас гневаться или плакать и как самые древние отделы мозга, побуждающие нас развязывать войны или пробуждающие в нас любовь, на­правляют энергию на совершение добра или зла. В ходе по­добных беспрецедентных изысканий, раскрывших механиз­мы бурного проявления эмоций и их ослабления, обнаружи­лись некоторые оригинальные средства выхода из нашего кол­лективного эмоционального кризиса.

Дэниел Гоулман

Кстати сказать, мне пришлось повременить с написанием этой книги до лучших времен, дожидаясь, пока созреет бога­тый урожай научных исследований. Причина столь длительной задержки коренилась главным образом в том, что чувствам в ментальной жизни человека исследователи отводили на удив­ление мало места, оставляя эмоции для научной психологии как некий почти не исследованный континент. В образовавшийся таким образом вакуум хлынул поток разного рода книг под руб­рикой «Помоги себе сам», напичканных полезными советами, разработанными в лучшем случае по результатам клинических исследований при отсутствии серьезной научной базы. Но те­перь наука наконец вправе со знанием дела вести разговор о решении неотложных и весьма запутанных проблем психики в ее наиболее иррациональном проявлении, чтобы с большей или меньшей точностью составить карту человеческих чувств.

Составление такой карты оспаривает мнение тех, кто при­держивается узкого представления об интеллекте, доказывая, что коэффициент умственного развития задается нам генети­чески, а посему не может изменяться под влиянием жизненно­го опыта и что наша судьба в значительной степени определя­ется умственными способностями, которыми мы наделены от природы. Подобный аргумент, однако, не учитывает по-преж­нему спорный вопрос: Что способны мы изменить, чтобы это помогло нашим детям прожить свою жизнь лучше? Какие фак­торы срабатывают, например, когда люди с высоким коэффи­циентом умственного развития терпят неудачу, а имеющие скромные коэффициенты оказываются на удивление успешны­ми? Я лично твердо настроен доказать, что подобное различие чаще всего коренится в способностях, которые я называю «эмо­циональным интеллектом», включающим самоконтроль, рве­ние и настойчивость, а также умение мотивировать свои дей­ствия. Всему этому, как мы увидим в дальнейшем, детей мож­но научить, предоставляя им тем самым благоприятную воз­можность наилучшим образом использовать тот умственный потенциал, который выпал им в генетической лотерее.

За этой возможностью вырисовывается требующий немед­ленных действий моральный долг. Теперь настали такие вре­мена, когда структура общества, видимо, расползается все бы-

Эмоциональный интеллект

стрее, когда эгоизм, насилие и убожество духа, похоже, разру­шают благополучие нашей общественной жизни. В такой об­становке аргументация в защиту важности эмоционального интеллекта строится на связи между чувством, характером и внутренними нравственными стимулами. Становится все бо­лее очевидным, что фундаментальные этические установки в жизни происходят от лежащих в основе эмоциональных спо­собностей. Порыв, например, есть средство выражения эмоций; источником всех порывов является чувство, прорывающееся, чтобы выразить себя в действии. Для тех, кто пребывает во вла­сти порывов, то есть для людей с недостаточным самоконтро­лем, характерно отступление от строгих принципов морали, ведь способность контролировать порывы составляет основу воли и характера. К тому же альтруизм проистекает из эмпа­тии, способности улавливать и расшифровывать эмоции дру­гих людей; если нет понимания нужд или отчаяния другого че­ловека, то и беспокоиться не о чем. И если в наше время и тре­буются какие-либо моральные позиции, так именно эти две: сдержанность и сострадание.

Наше путешествие

В настоящей книге я выступаю в роли гида в научной экс­педиции в глубь территории эмоций, в путешествие, которое должно помочь достижению большего понимания некоторых самых сложных моментов в наших собственных жизнях и в ок­ружающем нас мире. Цель этого путешествия заключается в том, чтобы узнать, что же это значит — привнести ум в эмоции и как это осуществить. Такое понимание само по себе может до известной степени оказаться полезным, ведь проникновение в царство чувств приводит к результату, чем-то напоминающему попадание наблюдателя на квантовый уровень в физике, изме­няющее наблюдаемую картину.

Наше путешествие начинается в Части 1 с новых открытий, касающихся эмоциональной архитектуры мозга, объясняющих те самые обескураживающие моменты нашей жизни, когда чув­ство подавляет всяческую рациональность. Понимание взаи-

Дэниел Гоулман

модействия структур мозга, которые управляют приступами ярости и страха или страстью и радостью, многое проясняет относительно того, как мы усваиваем эмоциональные привыч­ки, которые подрывают наши лучшие намерения, а также от­носительно того, что мы можем сделать, чтобы подавить свои наиболее разрушительные или наносящие вред нам самим эмо­циональные порывы. И что важнее всего, так это то, что дан­ные неврологии говорят о существовании «окон возможности» формирования эмоциональных привычек наших детей.

Следующую крупную остановку в нашем путешествии мы сделаем в Части 2, где поговорим о том, как особенности нервной системы каждого человека развиваются в основополагающую интуицию в отношении проживания жизни, называемую эмо­циональным интеллектом, который, к примеру, позволяет сдер­живать эмоциональный порыв, угадывать сокровенные чувства другого человека и налаживать взаимоотношения — в общем, как говорил Аристотель, приобретать редкостное умение «гневаться на того, кто этого заслуживает, причем до известных пределов, в надлежащее время, с надлежащей целью и надлежащим образом». (Читатели, у которых нет желания вдаваться в неврологические подробности, могут сразу переходить к этому разделу.)

В расширенной модели понятия «быть разумным» эмоци­ям отводится главное место среди специальных способностей человека к проживанию жизни. В Части 3 рассматриваются некоторые главные различия, которые определяются такой «ра­зумностью», и в частности, как эта способность помогает со­хранить наиболее значимые для нас взаимоотношения, а ее от­сутствие приводит к их разрушению; как рыночные силы, из­меняющие форму нашей трудовой жизни, в небывалом масш­табе поощряют эмоциональный интеллект на достижение успеха на рабочем месте и почему «ядовитые» эмоции подвер­гают опасности наше физическое здоровье ничуть не меньше, чем выкуривание по пачке сигарет в день, тогда как эмоцио­нальное равновесие служит защитой нашего здоровья и благо­получия.

Согласно законам генетики, мы получаем в наследство не­кий набор эмоциональных установок, определяющих наш тем­перамент. Однако связанные с эмоциями цепи сетчатой фор-