Физический труд

Насколько мне известно, в прессе никогда детально не рассказывалось, как физически работал Лев Толстой. Ромен Ролан в своей очень хорошей книге о Мыслителе умолчал об этой стороне его жизни. Деликатнейшему европейскому литератору с белыми руками и его читателям был чужд напряженный физический труд; жнивьё, грязная, пропитанная потом рубаха. Как многие переводчики Великого Мыслителя, он боялся напугать своих салонных читателей. Но именно ему, отвечая на его вопрос, Толстой на-

писал длинную статью о базовых моральных ценностях общественного участия в самой напряжённой работе, которая крайне необходима для человеческой жизни. Это обязательное участие является основным правилом в учении Толстого. А раньше, когда ему ещё не было шестидесяти пяти, Великий писатель серьёзно и старательно выполнял самую обычную, самую тяжёлую крестьянскую работу. Рабочий день начинался для него с рассветом, и до завтрака, который начинался несколько позже, чем это принято, он работал в поле. Затем начинался обычный распорядок дня писателя. Часы его нынешних прогулок были тогда посвящены напряженнейшей крестьянской работе для бедных семей в деревне. Он пилил в лесу осины и дубы, привозил огромные брёвна, строил бревенчатые избы, клал печи и т.п. Совершенно особым специалистом по кладке печей был ближайший друг Льва Николаевича известный художник Н.Н. Гё, который подолгу оставался в Ясной Поляне. Он очень хорошо и рационально проиллюстрировал всю евангелическую драму. Каждую весну Толстой с двумя своими дочерьми вывозил на поля удобрения, пахал сохой, засевал поля сельским вдовам. Он косил рожь и пшеницу и обмолачивал осенью. Каждое лето с ватагой косарей Толстой заготавливал сено на своих полях, как это описано в "Анне Карениной". Он всё это делал на тех же самых условиях, как и крестьяне: две части -- хозяину имения, т.е. графине Софье и её сыновьям и одну часть себе. Свою часть сена он отвозил в деревню самым бедным селянам. Как сказано в Коране: "Подаяние твоё с потом твоим да будет дано из рук твоих".

Во время наших бесед Мария Шмидт часто вспоминала эти полевые работы, в которых она всегда охотно принимала участие.

-- Особенно тяжело было пилить растущие в лесу огромные дубы для строительства крестьянских избушек. А во время работ Лев Николаевич был требователен. Он

просто загорался и был полностью поглощен работой. Однако мы мало-помалу привыкли также и к этой работе. Однажды, дорогой мальчик, так долго не было дождя, и наступила такая ужасная засуха, что я не могла добыть и клочка сена для своей коровы. Я совсем потеряла надежду. Сено стоило очень дорого, а денег в ту осень у меня совсем не было. Я старалась не занимать. Потом так тяжело отдавать...

И вот однажды, после полудня, ближе к вечеру, я увидела, как две добротные телеги, нагруженные сеном, въехали в мой двор. Я подбежала. Это был Лев Николаевич. Он был с головы до ног покрыт пылью, в рубахе мокрой от пота настолько, что её можно было выжимать! Я никогда не произнесла и словечка о сене! Но он догадался о моём положении.

Я много раз слышала от селян о том, как раньше работал Толстой. "О, Лев Николаевич! Он умел работать. Он, действительно, великолепно работал!" -- таков был всегда ответ. Подобную оценку нечасто можно было услышать от работников о труде интеллигента.

Тяжёлый ручной труд был единственным занятием, которое казалось этому мыслителю подлинно приносящим удовлетворение. Всё остальное, в том числе и писательскую помощь порабощенным народам, он считал сомнительной и неэффективной.