Урок, преподанный сыном

Мой сын Даниэль увлекся серфингом в возрасте тринадцати лет. Каждый день перед школой и после нее он надевал костюм для подводного плавания, заплывал за линию буйков и ждал, когда ему бросят вызов приятели от трех до шести футов роста. И вот в один роковой день любовь Даниэля к серфингу подверглась суровому испытанию.

— С вашим сыном произошел несчастный случай, — сообщил спасатель по телефону моему мужу Майку.

— Что-то серьезное?

— Очень серьезное: когда он вынырнул на поверхность, углом доски ему повредило глаз.

Майк доставил сына в комнату скорой помощи, оттуда его направили в отделение пластической хирургии. Мальчику зашили лицо возле глаза и переносицы в двадцати шести местах.

Я летела на самолете после лекций по договору, когда зашивали рану Дэна. Майк приехал встречать меня в аэропорт прямо из операционной. Поприветствовав меня у входа в зал, он сказал, что Дэн ожидает в машине.

— Что с ним? — спросила я. Помню, в тот день с утра я думала о том, что на море очень противные волны.

— С ним произошел несчастный случай, но сейчас он чувствует себя хорошо.

Наихудшие опасения пребывающей в постоянных разъездах матери сбылись. Я побежала к машине с такой резвостью, что у моей туфли отлетел каблук. Я распахнула дверцу машины, и мой младшенький сынок с залепленным глазом обхватил меня руками, восклицая:

— Ой, мама, я так рад, что ты вернулась домой!

Я разрыдалась в его объятиях и стала говорить, как это ужасно, что меня не было дома, когда позвонил спасатель.

— Все в порядке, мам, — успокаивал меня сын. — Ты ведь все равно не разбираешься в серфинге.

— Что? — спросила я, смущенная его логикой.

— Я скоро поправлюсь. Доктор говорит, что я смогу вернуться в воду уже через восемь дней.

Уж не сошел ли сын с ума? Я хотела было сказать, что ему не будет позволено подходить снова к воде по крайней мере лет до тридцати пяти, но вовремя прикусила язык. И мысленно вознесла молитву, чтобы он забыл о своем серфинге на веки вечные.

В течение последующих семи дней сын осаждал меня просьбами разрешить ему вернуться к занятиям серфингом. Когда я в сотый раз энергично ответила "нет", он сразил меня моим же оружием.

— Мам, ты учила нас не бросать то, что мы любим.

Затем он преподнес мне "взятку" — заключенное в рамку стихотворение Лэнгстона Хьюза, которое он купил, "потому что оно напоминало мне о тебе".

Мать — своему сыну

Так вот, скажу тебе, сын мой,

Я в жизни шла не по хрустальной лестнице.

Немало было на моем пути

Гвоздей торчащих ржавых и обломков,

И развороченных корявых досок,

И мест, не устланных коврами.

Но все время

Я вверх карабкалась.

Достигнув же площадки,

Сворачивала, шла по переходу,

Куда не проникал и лучик света.

Так не сворачивай назад и ты, мой сын,

И не садись безвольно на ступени, Решив, что дальше будет слишком трудно. Ты не сдавайся и не падай духом. Я и сейчас еще стремлюсь вперед, Иду, карабкаюсь, хоть и теперь Не по хрустальной лестнице иду я.

Я сдалась.

Тогда Даниэль был всего лишь мальчиком, который увлекался серфингом. Сейчас он мужчина, сознающий свою ответственность. Он входит в список двадцати пяти лучших мастеров серфинга в мире.

Я была испытана на верность по важнейшему принципу, которому учу своих слушателей в разных городах: "Увлеченные люди становятся приверженцами того, что они любят, и никогда любимого дела не бросают".

Даниэла Кеннеди

КРАХ? НЕТ! ЛИШЬ ВРЕМЕННОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

Увидеть суть вещей в зародыше — вот что такое гений.

Лао-Цзы

Если вы придете ко мне с визитом в мой офис в Калифорнии, вы увидите на одной стене комнаты красивые старомодные испанские изразцы, автомат для газированной воды и девять покрытых кожей стульев из красного дерева. Необычно? Да. Но если бы эти стулья могли говорить, они рассказали бы о том, как я однажды едва не потеряла всякую надежду и готова была капитулировать.

Это был период окончания Второй мировой войны, и с работой было очень напряженно. Боб, мой муж, занял денег и купил небольшую химчистку. У нас, родителей двух милых младенцев, типовой дом, и мы должны были вовремя платить все необходимые взносы. Затем наступил черный день. Не было денег ни на уплату взносов за дом, ни на что другое.

Я не обладала какими-то особенными талантами, не имела практики и не получала образования в колледже. Я была не слишком высокого мнения о себе. Но я вспомнила, что когда-то в прошлом одна учительница в школе находила у меня кое-какие способности. Она вдохновила меня на занятия журналистикой и назвала меня менеджером по рекламе и редактором очерков в школьной газете. Я подумала: "Если мне удастся написать заметку в "Колонку покупателя" для небольшой еженедельной газетенки в нашем провинциальном городке, то, возможно, я смогу заработать на денежный взнос за дом".

У меня не было машины, не было няни, которая могла бы посидеть с детьми. Поэтому я посадила детей в скрипучую детскую прогулочную коляску, привязав сзади большую подушку. Колесо у коляски то и дело отваливалось, но я ставила его на место каблуком башмака и продолжала толкать ее перед собой. Я решительно настроилась на то, что дети не потеряют свой дом, как это не раз случалось со мной в детстве.

Однако в редакции газеты мне сказали, что работы нет. У меня родилась идея. Я спросила, могу ли я купить место для рекламы оптом и продавать его в розницу в качестве "Колонки покупателя". Они согласились, позже признавшись, что мысленно давали мне недельный срок, после чего я устану возить тяжело нагруженную коляску по деревенским дорогам и откажусь от своей затеи. Однако они ошиблись.

Идея с "Колонкой покупателя" сработала. Я заработала достаточно денег для уплаты взноса за дом и для покупки подержанной машины, которую Боб нашел для меня. Затем я наняла ученицу средней школы, которая смотрела за детьми с трех до пяти вечера каждый день. Когда часы отбивали три, я хватала образцы газет и вылетала за дверь, чтобы мчаться по нужным адресам.

Однако в один печальный день я получила отказ, когда пришла, чтобы забрать рекламное объявление.

— Почему? — спросила я.

Мне объяснили, что Рубен Алман, владелец аптеки, не рекламирует свои товары у меня. Его заведение было очень популярным в городе, с мнением Алмана очень считались.

— Что-то не в порядке с вашей рекламой, — объяснили мне.

У меня упало сердце. Эти четыре несостоявшиеся объявления дали бы мне сумму, достаточную для выплаты очередного взноса за дом. Подумав, я решила еще раз переговорить с мистером Алманом. Все его любят и уважают, он долг жен выслушать меня. До этого всякий раз, когда я пыталась связаться с ним, он оказывался недоступным: его либо не было, либо он бывал занят. Я понимала, что, если он станет помещать рекламу у меня, другие торговцы тоже последуют его примеру.

На сей раз, когда я вошла в аптеку, мистер Алман находился в рецептурном отделе в глубине помещения. Я очаровательно улыбнулась ему и протянула "Колонку покупателя", аккуратно отмеченную детским зеленым мелком. Я сказала:

— Все уважают ваше мнение, мистер Алман, вы не взглянете на мою работу?

Он скривил рот и энергично затряс головой:

— Нет!

Сердце мое оборвалось и, казалось, с такой силой стукнулось об пол, что это услышали все вокруг.

Весь мой энтузиазм куда-то мгновенно испарился. Я подошла к красивому старому автомату с газированной водой перед аптекой, чувствуя, что у меня нет сил ехать домой, достала из кармана последние десять центов и взяла кока-колу с вишней. Я лихорадочно пыталась сообразить, что мне делать дальше. Неужели мои дети лишатся дома, как это бывало со мной во времена моего детства? Неужели моя учительница ошибалась и талант, о котором она говорила, всего лишь вымысел? Глаза мои наполнились слезами.

— В чем дело, дорогая? — услышала я негромкий голос. Я подняла глаза и увидела сочувственное лицо приятной седовласой леди, сидевшей на стуле рядом с автоматом. От отчаяния я рассказала ей свою историю, закончив словами:

— Но мистер Алман, которого все так уважают, не захотел взглянуть на мою работу.

— Покажите мне вашу "Колонку покупателя", — попросила леди. Взяв газету, она внимательно прочитала отмеченный текст. Затем повернулась на стуле, встала, повернула голову в сторону рецептурного отдела и командным голосом, который был слышен за квартал, крикнула: — Рубен Алман, поди-ка сюда!

Эта леди оказалась миссис Алман!

Она велела Рубену дать объявление в мою газету. На сей раз его рот растянулся в широкой улыбке. Затем миссис Алман попросила меня назвать имена четырех торговцев, которые отвергли мои услуги. Подойдя к телефону, она позвонила каждому из них. Затем обняла меня и сказала, что они готовы дать в моей газете рекламные объявления.

Рубен и Вивьен Алман стали нашими близкими друзьями и постоянными клиентами по рекламе. Я узнала, что Рубен очень милый человек. Раньше он размешал рекламные объявления у других, теперь пообещал Вивьен больше этого не делать. Если бы я раньше спросила людей в городе, я бы сразу могла выяснить, что мне с самого начала следовало поговорить с миссис Алман. Наша беседа с ней возле старого автомата стала поворотным моментом. Мой рекламный бизнес расширился до четырех офисов с 285 служащими, которые обслуживают по контрактам 4000 рекламодателей.

Позже, когда мистер Алман модернизировал старую аптеку и убрал автомат с газированной водой, мой славный муж Боб купил его и установил в моем офисе. Если вы будете в Калифорнии, мы с вами вместе посидим на стульях возле него. Я налью вам кока-колы с вишней и напомню, что никогда нельзя сдаваться, следует помнить, что помощь всегда ближе, чем мы думаем.

А затем я скажу вам, что если вы не можете найти нужного человека, способного вам помочь, наведите дополнительные справки. Попробуйте обходной путь. И закончу замечательными словами Билла Марриотта:

— Крах? Никогда с этим не сталкивался. Я имел дело лишь с временными отступлениями.

Дотти Уолтерc