Предисловие к первому изданию

Д. Е. Новокшонов

Римские невозвращенцы: утешение дырой

Ἔ πος

Под редакцией В. В. Ребрика

Рецензенты А. Б. Егоров и В. П. Никоноров

Санкт-Петербург

Предисловие к первому изданию

Эта книга писалась легко. Однако вычитывалась и правилась трудно. Составитель поставил себе невыполнимую задачу: добиться безупречности написанного. Мало того, что он обнародовал многие части книги в мировой сети, он даже издал черновик в виде толстой тетрадки и раздал ее своим коллегам: филологам-классикам, востоковедам, некоторым из тех, любые замечания и дополнения которых имели в его глазах основательность.[1] Текст черновика также был доступен в мировой сети.[2]

Многие коллеги откликнулись на просьбу о помощи.

Первые замечания к рукописи были сделаны В. С. Дуровым. Его строгость заставила составителя почувствовать себя вновь студентом.

Студент признателен Валерию Семеновичу.

Увлеченность составителя Востоком никак не может закрыть пробелы в его образовании. Замечания К. В. Алексеева напомнили ему старую мудрость, что каждый сверчок должен знать свой шесток. К. В. указал составителю, что нечто подобное уже делалось ранее: «Похоже, вы создали еще одну урало-алтайскую теорию, в том смысле, что ее невозможно убедительно доказать ли опровергнуть за недостатком материала». Обращение к урало-алтайским штудиям принесло неожиданные находки и увеличило объем этой книжки.

Филолог-классик признателен Кириллу Всеволодовичу.

Неоценимую помощь в подборе изображений, добытых археологами в Центральной Азии и говорящих иногда красноречивее пространных текстов, оказал из Узбекистана А. В. Арапов.

Соотечественник признателен Алексею Валентиновичу.

Два десятилетия работы над книжкой оторвали составителя от действительности Российской Федерации. Первые наброски книги делал в Ленинграде гражданин СССР и член КПСС, а заканчивал ее изготовление преподаватель факультета журналистики Госуниверситета Санкт-Петербурга без научной степени и партийности. Времена изменились. Ценные правки и замечания А. Ю. Братухина вернули автора в РФ 2013 года.

Однокашник признателен Александру Юрьевичу.

Очень ценными были уточнения и наблюдения В. В. Усманова и А. Валентайна, русского и американского военных, которым пришлось некоторое время провести в Афганистане, в местах, откуда герои книги начали свой долгий путь в истории.

Младший сержант признателен Владимиру Викторовичу и Алексу.

Уважаемый мной Я. В. Васильков отверг мои построения в целом, доброжелательно написав, что одно перечисление ошибочного или фантастичного в них требуют написания еще одной немалой книги. Я понял, что безупречный текст у меня не получился.

Начинающий исследователь признателен Ярославу Владимировичу.

Редкое и меткое слово одобрения от понимающего ровесника и соратника иногда дает второе дыхание. «А кочерыжка-то хорошая», — сказал мне по-товарищески о прочитанном черновике В. В. Емельянов. Эта оценка заставила меня еще раз перелопатить рукопись.

Я признателен Владимиру Владимировичу.

Неоценимой оказалась переписка с С. А. Бурлак. Ее терпеливые пояснения и ответы на вопросы позволили мозаичисту сложить бисер в мозаике книги так, чтобы все достижения в изучении так называемых тохарских языков последних лет послужили доказательством истинности рассказанной истории.

Мозаичист признателен Светлане Анатольевне.

Несмотря на тяжелейшие бытовые условия В. В. Ребрик нашел в себе силы отредактировать эту книгу. Хочется верить, что она принесет моему старинному другу Виктору угол для жилья в родном со студенческой скамьи городе Петербурге и хоть как-то облегчит оставшиеся годы. Безработным и бездомным жить нерадостно.

Я признателен Виктору Васильевичу.

За участие в судьбе Виктора и помощь я благодарен К. И. У. Мирзакаримовой. Она приложила много сил и потратила немало времени на доведение этой рукописи до точки и публикации.

Я признателен Комилахон Иззатбиби Умаровне.

Настоящий вид книга обрела после замечаний и дополнений А. Б. Егорова и В. П. Никонорова, заботливо и благотворно остужавших нетерпеливую горячность увлеченного составителя. А. Б. и В. П. — наиболее уважаемые компилятором знатоки жизни Рима и Парфии среди живых. Они напомнили дисциплинированному, но забывчивому сочинителю современность старой максимы: поспешишь — людей насмешишь. Исток некоторой суетливости автора лежит в литературной поденщине, журналистике, коей он два десятка лет промышлял и к скоростям которой привык. Торможение борзописца в подзабытые основательность и неторопливость науки о древности было захватывающим и безболезненным.

Журналист благодарен за снисходительность и признателен Алексею Борисовичу и Валерию Павловичу за неоценимую помощь.

Многочисленные замечания Н. Н. Казанского заставили составителя полностью пересмотреть свое отношение к данному труду. Его вопрос, не собрался ли я поменять концепцию мировой истории, до предела усилил мою ответственность за каждое написанное слово. Ощущение на своем затылке беспристрастного взгляда Н. Н. не покидает меня даже сейчас. Проработка указанных им работ, особенно появившихся в последние двадцать лет, увеличили рукопись на добрых три сотни страниц. Особенно важным оказалось знакомство с указанными Н. Н. трудами Н. Хомски и С. Пинкера о детском языковом творчестве. Недавние находки заокеанских коллег позволили просто обосновать предположение о происхождении языков санскрита и пали.

Ученик благодарен за науку и признателен Николаю Николаевичу.