Положение русских войск на фронте к началу 1916 год

Общая обстановка на фронтах Первой мировой войны к началу 1916 г. складывалась неблагоприятно для Германии и ее союзников. В течение первых двух кампаний Центральные державы затратили огромные усилия, чтобы сломить сопротивление Антанты. Значительно истощив свои материальные и людские ресурсы, они так и не смогли добиться этой цели. Перспектива длительной борьбы на два фронта продолжала занимать умы немецких стратегов. Экономическое положение Германии резко ухудшилось, так как в результате морской блокады подвоз в Германию всех видов сырья и продовольствия почти полностью прекратился.

Страны Антанты находились в более выгодном положении, чем Центральные державы. Период затишья на Западном фронте в 1915 г. Англия и Франция добились возрастания своей военной технической мощи. К началу 1916 г. Антанта уже имела перевес в числе дивизий (на 75–80 единиц). Армии Англии и Франции располагали должным количеством тяжелой артиллерии, имели значительные запасы снарядов и хорошо организованное плановое производство оружия. Но необходимого количества средств борьбы собственного производства всё ещё не было. Делались попытки добиться помощи от союзников. Так, в ноябре 1915 г. в Англию и Францию была направлена русская военная миссия во главе с адмиралом А.И. Русиным. Она имела задачу разместить за границей крупные военные заказы. России нужен был порох, толуол, колючая проволока, тракторы, автомобили, мотоциклы и другие предметы военного снабжения. Миссия не достигла в полной мере своей цели. Ей удалось разместить заказы лишь на часть нужного русской армии военного имущества.

Англия и Франция, которые получили в 1915 г. передышку и на полную мощность развернули свою военную промышленность, почти ничего не делали, чтобы оказать своему союзнику – России помощь оружием и боеприпасами. Это создавало трудности в укреплении русской армии, которая особенно нуждалась в тяжёлой артиллерии. «…Отечественное производство, – отмечал М.В. Алексеев 16 (29) апреля 1916 г., – не может нам дать не только орудий, но даже снарядов в достаточном количестве для выполнения одной хотя бы операции, длительностью не менее 20 дней. Попытка приобретения в Англии и Франции тяжёлых орудий, преимущественно 6–дм калибров, столь нам необходимых для борьбы с блиндажами и укрытиями, и 42–мм пушек потерпела полную неудачу. Нет надежды и на изготовление соответствующих снарядов»[4].

Русская армия также выходила из кризиса 1915 г. и готовилась в 1916 г. к активным действиям. К этому времени техническое и материальное положение армии улучшилось. В войска стали поступать в значительном количестве винтовки, хотя и разных систем, с большим запасом патронов. Прибавилось пулеметов. Появились ручные гранаты. Использовавшиеся орудия заменялись новыми. Всё больше и больше поступало артиллерийских снарядов. Людские ресурсы России ещё не позволяли увеличивать численный состав её вооружённых сил. За 1915 г. действующая армия получила 3,6 млн. человек. В 1916 г. было призвано ещё 3 млн. человек, из которых 2,5 млн. отправили непосредственно на фронт. Эти пополнения шли на замещение потерь (убитых, раненых, больных, пленных), на новые формирования строевых частей и тыловых учреждений. Перед верховным главнокомандованием встала задача борьбы за сохранение людских контингентов. Возникла опасность их истощения. Большим злом был чрезмерный рост тыловых учреждений и числа лиц, их обслуживающих. Но попытки сократить тылы успеха не имели. Война обострила социальные противоречия. Ширилось движение против войны. Сдача в плен, бегство с полей сражения, братание стали принимать всё более угрожающий характер. Усилились распри внутри правительственного лагеря. Аналогичная картина наблюдалась во всех воюющих державах.

Армия, однако, испытывала недостаток в тяжелой (осадной) артиллерии, которая была необходима в наступательных операциях. Очень мало было самолетов и совсем не было танков. Русская армия нуждалась также в порохе, толуоле, колючей проволоке, тракторах, автомобилях, мотоциклах и т.д. Всё это было у союзников России, как и большое количество боеприпасов, но не поставлялось в Россию. Но, так или иначе, русская армия весной 1916 г. оказалась значительно лучше подготовленной к наступательным операциям, чем в 1914–1915 гг. Моральное состояние русских солдат и офицеров также повысилось. По словам А.А.Брусилова, войска находились «в блестящем состоянии и имели полное право рассчитывать сломить врага и вышвырнуть его вон из наших пределов»[5]. Таковы основные черты военно-политической обстановки, в которой военные руководители обеих враждующих коалиций приступили к планированию очередной кампании. Главной заботой было найти стратегическое решение, обеспечивающее достижение быстрой победы над противником.

Основы стратегического плана Антанты определились на союзнической конференции в Шантильи 6–9 декабря 1915 г. Там же 28 февраля 1916 г. была проведена еще одна конференция, на которой был принят документ, определявший способы действий каждой из армий коалиции и включающий следующие предложения:

1. Французская армия должна была, во что бы то ни стало защищать свою территорию, чтобы немецкое нападение разбилось об ее организованную оборону.

2. Английской армии надлежало сосредоточить наибольшую часть своих сил на франко–германском фронте и поэтому возможно скорее перевезти туда все те дивизии, которые не представляется крайне необходимым оставить в Англии и на других театрах военных действий.

3. Русской армии предлагалось:

– оказывать по возможности действенное давление на неприятеля, дабы не дать ему возможности вывести с русского фронта свои войска и связать свободу его действий;

– непременно начать приготовления к переходу в наступление[6].

В своих расчётах Ставка исходила из конкретного соотношения сил, сложившегося на восточноевропейском театре. Со стороны России там действовали три фронта: Северный, Западный, Юго–Западный. Северный фронт, которым командовал А.Н. Куропаткин, прикрывал направление на столицу империи – Петроград. Он состоял из 12–й, 5–й и 6–й армий. Им противостояла 8–я немецкая армия и часть сил армейской группы Шольца. Штаб фронта – Псков. Западный фронт во главе с А.Е. Эвертом оборонял направление на Москву. В него входили 1–я, 2–я, 4–я, 10–я и 3–я армии. Перед ними находилась часть армейской группы Линзингена. Штаб фронта – Минск. Юго–Западный фронт под командованием А.А. Брусилова имел в своём составе 8–ю, 11–ю, 7–ю и 9–ю армии, которые прикрывали направление на Киев. Против этих войск действовала армейская группа Линзингена, армейская группа Бем–Ермоли, Южная армия и 7–я армия. Штаб – Бердичев. В тот же день (28 февраля) в Шантильи состоялось военное совещание союзников, на котором было сообщено о намеченном русской Ставкой на март наступлении. Впоследствии проходили и другие совещания союзников – с целью выработать согласованные методы ведения военных действий. Времени на это ушло много, но поставленная цель в полной мере достигнута не была. Причины были разные. Так, англичане упорно уклонялись от вовлечения в операции крупных сил. Русская Ставка предложила план удара по наиболее уязвимому месту германской коалиции – по Австро–Венгрии, Болгарии и Турции – силами Юго–Западного русского фронта, а также Балканского и Итальянского фронтов, но этот план был отвергнут. Англия и Франция, вероятно, видели в нем стремление России закрепиться на Балканах, что не согласовывалось с интересами западных держав. Тем не менее, русские армии зимой 1915/1916 г. готовились к наступательным действиям – в соответствии с обще союзническим планом, причем эта подготовка проходила под нажимом Антанты, настаивавшей на быстрейшем выполнении Россией решений межсоюзнических конференций.

План операций 1916 г. было решено обсудить на военном совещании в Ставке. Совещание состоялось 1 (14) апреля в Могилеве. Председательствовал на нем Николай II – как верховный главнокомандующий. Генералы заслушали доклад Алексеева. Он предложил нанести главный удар войсками Западного фронта (там русские имели двойное превосходство над немцами). Северному и Юго–Западному фронтам отводилась вспомогательная роль.

Выступившие затем командующий Северным фронтом, престарелый генерал Куропаткин (тот самый, который командовал русскими войсками в русско–японскую войну), и командующий Западным фронтом, генерал Эверт, были против наступательных действий, считая что «прорвать фронт немцев совершенно невероятно, ибо их укрепленные полосы настолько развиты и сильно укреплены, что трудно предположить удачу»[7]. Диссонансом прозвучало выступление генерала Брусилова. Он в категорической форме не согласился с мнением Алексеева о вспомогательной роли его фронта и выразил твердое убеждение, что его войска не только могут, но и должны наступать. Далее генерал сказал, что главным недостатком ведения боевых действий на Восточном фронте является разобщенность усилий фронтов. Брусилов попросил разрешения начать наступление. Возражений не последовало.

По возвращении из Могилева Брусилов сразу же собрал командующих армиями и изложил им свой план наступления войск Юго–Западного фронта. Прежде чем переходить к изложению плана, отметим, какие силы находились в распоряжении командующего Юго–Западным фронтом.

Фронт Брусилова располагал четырьмя армиями: 8–я армия (командующий генерал А.М. Каледин); 11–я армия (командующий генерал В.В.Сахаров); 7–я армия (командующий генерал Д.Г.Щербачев); 9–я армия (командующий генерал П.А. Лечицкий).

Последнего, ввиду болезни, временно заменил генерал A.M. Крылов. В войсках фронта насчитывалось 573 тысячи штыков и 60 тысяч сабель, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Русские войска превосходили противника в живой силе и легкой артиллерии в 1,3 раза; в тяжелой уступали в 3,2 раза.

При таком соотношении сил и средств, считал Брусилов, наступать можно. Требовалось только найти нестандартный ход. Отказавшись от применявшихся в то время способов прорыва (на узком участке фронта при сосредоточении на выбранном направлении превосходящих сил), главнокомандующий Юго–Западным фронтом А.А.Брусилов выдвинул новую идею – прорыв укрепленных позиций противника благодаря нанесению одновременных ударов всеми армиями данного фронта. При этом на главном направлении следовало сосредоточить, возможно, большее количество сил и средств. Такая форма прорыва лишала противника возможности определить место нанесения главного удара; неприятель, следовательно, не мог свободно маневрировать своими резервами. Поэтому наступающая сторона получала возможность полностью применить принцип внезапности и сковывать силы врага на всем фронте и на всё время операции.

Командующие армиями к наступательным планам Брусилова отнеслись без особого энтузиазма. Первоначально их одобрили только Сахаров и Крылов, несколько позже Щербачев. Дольше всех упорствовал Каледин, армии которого предстояло действовать на острие главного удара. И все–таки Брусилов сумел убедить и этого генерала.

Вскоре после совещания (6 апреля 1916 г.) Брусилов разослал в армии «Указания», в которых подробно излагал характер и способы подготовки к наступлению. «Указания» четко выражали основную идею наступления.

1. «Атака должна вестись по возможности на всем фронте, независимо от сил, располагаемых для сего. Только настойчивая атака всеми силами, на возможно более широком фронте, способна действительно сковать противника, не дать ему возможности перебрасывать свои резервы».

2. «Ведение атаки на всем фронте должно выразиться в том, чтобы в каждой армии, в каждом корпусе наметить, подготовить и организовать широчайшую атаку определенного участка неприятельской укрепленной позиции»[8].

Основная роль в наступлении Юго-Западного фронта отводилась Брусиловым 8й армии, ближе всего стоявшей к Западному фронту и, следовательно, способной оказать Эверту наиболее действенную помощь. Другие армии должны были максимально облегчить эту задачу, оттянув на себя значительную часть сил неприятеля. Разработку планов отдельных операций Брусилов возложил на командующих армиями, предоставив им возможность проявить инициативу. Вместе с тем командующий фронтом дал подчиненным и конкретные указания, которыми следовало руководствоваться при составлении планов армейских операций. За собой Брусилов оставил координацию действий.

Подготовка к наступлению началась.