(Алекс)
Так или иначе мы добрались до дома, без того чтобы я полностью развалилась на куски. Джессика передала мне молча телефон, и я сразу же стерла историю вызовов. Но я знаю, что очень скоро она придет ко мне с вопросами.
Вопросами, на которые у меня нет ответов. За эту поездку родители будут вполне невыносимы. Они всегда такие. Они хотят контролировать каждый момент моей жизни, начиная с классов, когда я выбирала с какими парнями встречаться, и им никогда не нравился Дилан. Хуже того, на протяжении средней школы, они подталкивали меня к парням из семей, которых они знали, с богатыми парнями, парнями с успешным будущим. Рэнди Брюер – один из таких парней, и когда мы вместе решили пойти в Колумбийский, они не раз намекали, что Рэнди был бы хорошим выбором для меня.
Если бы они только знали. Я уверена, что родители Рэнди, два самых амбициозных, самодовольных человека, каких я встречала в своей жизни, сделают все, что в их силах, чтобы опровергнуть обвинения, чтобы избежать огласки, очистить репутацию сына. Боже. Мой желудок снова сжался.
|
|
Дилан был сильным. Он был храбрым. Но было ли это слишком для него? Было ли это последняя вещь, которая, наконец, подтолкнет его к краю?
И я просто отвергла его вчера!
Не думаю, что возможно ненавидеть себя больше чем сейчас.
Конечно, просто попасть домой было важнее. Когда мы вышли из машины, Джессика и Сара, наконец, говорили друг с другом. Они начали ссориться из-за какой-то ерунды, и мама взволнованно пыталась заставить их прекратить это.
Наш дом четырехэтажный, в двух кварталах от Golden Gate Park, с видом на Сан-Франциско. На первом этаже наш гараж, затем гостиная, кухня и обеденная комната чуть выше. Моя спальня на четвертом этаже. Поднятие туда означало в первую очередь остановку в библиотеке, приветствие с отцом, который сидел перед компьютером, когда я вошла. Он высокий мужчина с худощавым лицом, акцентированной, аккуратно подстриженной бородой. Даже здесь, в доме он одет официально в галстук и свитер.
Он встал, протянул ко мне руки и обнял.
Джессика остановилась в дверях, когда я входила и сказала:
– Алекс не очень хорошо себя чувствует.
– Неужели, – говорит он, – тебе нужно к врачу?
Я качаю головой.
– Просто съела что-то. Я собираюсь прилечь ненадолго, я буду в порядке.
– Тогда хорошо. Иди, отдохни, увидим тебя за ужином.
– Спасибо, пап.
Я сбегаю без вопросов, затем тащу свои чемоданы на четвертый этаж.
Через тридцать секунд после того как я захожу в свою комнату, Кэрри присоединяется ко мне, закрывая за собой дверь.
– Расскажи мне, что случилось, – говорю я.
Она садится на кровать лицом ко мне.
|
|
– Кэлли позвонила мне. Она увидела репортаж о Рэнди... похоже, вчера он встретил девушку на 1050-ой улице, проследил за ней. И изнасиловал.
– Господи, – шепчу я. – Это моя вина. Если бы я сообщила об этом прошлой весной...
– Алекс, прекрати. Виновен Рэнди Брюер. А не ты.
Я обнимаю себя и наклоняюсь вперед, медленно и осторожно дышу, стараясь держать себя в руках. Затем я выпаливаю:
– Дилан говорил со мной вчера. Сказал, что передумал и попросил меня принять его обратно. Только вчера.
Она обнимает меня за плечи, и я шепчу:
– Я сказала ему «нет», Кэрри. Я сказала ему, что он должен... доказать. Что у него серьезные намеренья, и что он не уйдет снова.
Я начинаю дрожать от сильных спазмов в животе, хватая ртом воздух, когда рыдаю на ее плече.
– Боже, я облажалась Кэрри. Я сказала ему «нет» тогда, когда он нуждался во мне больше всего.
Она шепчет:
– Но ты знала, что такое случится, Алекс.
– Не важно, что я знаю или не знаю. Важно, что он один, а я застряла здесь. Я должна быть с ним, а я застряла в Сан-Франциско на десять дней.
Она шепчет:
– У тебя есть друзья, которые о тебе заботятся. Мы можем передать сообщение через Келли или Джоэля, хорошо? Просто не развались. Для тебя наступило тяжелое время, учитывая маму и отца, лезущих в твои дела.
– Да пошли они, – говорю я.
Затем дверь в мою спальню открывается. Без стука. Ничего.
Джессика.
– Можете прекратить шептаться, – говорит она. – Я все слышала.
Кэрри выпрямляется, на ее лице шок.
– Как ты смеешь? – требовательно спрашивает она, звуча также как моя мать.
– Я знаю, она солгала нам в машине. И затем я просмотрела историю звонков на ее телефоне… она звонила не Келли, а тебе.
– Поэтому ты просто пришла и подслушивала? Поэтому вы с Сарой готовы друг другу перегрызть глотки? Потому что ты потеряла чувство приличия?
– Джессика, – выдыхаю я. – Ты ничего из этого не можешь сказать маме и папе.
Она закрывает дверь и берет стул у моего стола, садится.
– Не скажу. Конечно, не скажу. Я не могу говорить с Сарой, разумеется. Но я хочу знать, что случилось. Ты и Дилан снова вместе? И Рэнди Брюер кого-то изнасиловал? Что ты делала в колледже, Алекс?
Я начинаю смеяться и плакать одновременно и безудержно, а затем, не знаю как, я изливаю всю историю.
Мы втроем одновременно слышим скрип ступенек. Я быстро вытираю лицо, затем скольжу под покрывало. Кэрри и Джессика все еще приводят себя в порядок, когда раздается стук в дверь, и она открывается.
Это моя мама.
– Алекс, я принесла тебе немного супа... ох! – говорит она, удивившись при виде со мной моих сестер. Она быстро приходит в себя и ставит суп на мой стол. – Это должно помочь тебе почувствовать себя немного лучше. Вижу, твои сестры заботится о тебе?
Она выразилась вопросом, но на самом деле она имела в виду это: я вижу, что вы с сестрами сплетничаете, или что-то подобное?
Кэрри встает, одергивая блузку, и говорит:
– У нас есть все, чтобы позаботиться о ней, мама. Тебе не надо волноваться об этом.
– Что ж, – говорит мама, выглядя немного растерянно. – Я рада, что хоть некоторые из вас ладят. Думаешь, сможешь присоединиться к нам сегодня за ужином, Алекс? Ваша сестра Джулия и ее ужасный парень не будут в городе до завтрашнего вечера, так что нас будет всего шестеро. Не могу представить, почему они не ночуют здесь, у нас достаточно места.
Кэрри награждает ее ровным взглядом.
– Он ее муж, мама.
Моя мама быстро и неискренне улыбается, словно если бы отказывала Кэрри и говорит:
– Всегда можно надеяться.
Кэрри отвечает, фыркнув.
– Ты права, мама. Не понимаю, почему они не хотят оставаться здесь с нами.
Она напрягается и властно смотрит на Кэрри.
– Ты грубая. Если будешь продолжать говорить со мной в подобном тоне, я просто пойду вниз. Возможно, Саре нужна компания.
|
|
Джессика закатывает глаза и говорит.
– Как будто это произойдет. Удачи с ней, мама.
Мама уходит раздраженная.
Кэрри делает глубокий вдох, словно избавляясь от чего-то, после того как мама уходит. Затем она поворачивается к Джессике и говорит:
– Ладно, рассказывай. Что происходит между тобой и Сарой? Вы двое, как правило, не разлей вода.
Джессика хмурится.
– Она биполярная, я думаю. Или шизофреник. Постоянно носит черное как готка. И... Боже, я ненавижу ее! Она поцеловала Марка Уилсона, зная, что я хочу с ним погулять. Я слышала, она дала ему полапать себя. В школе! Я могла убить ее.
Челюсть Кэрри отвисла.
– Когда это случилось?
– Как только началась учеба.
– Ничего себе. Бьюсь об заклад, довольно напряженно с вами двумя, готовыми перегрызть друг другу глотки.
– Это не моя вина.
– Ну, чтобы не происходило между тобой и Сарой, ты ничего не можешь рассказать про Алекс и Дилана. Поняла? Это важно.
Джессика поворачивается ко мне.
– Ты любишь его? Дилана?
Я киваю.
– Конечно. Я... всегда любила.
Она выглядит серьезной.
– Тогда я сделаю все, чем смогу помочь. Это не так уж много, но я обещаю.
Я улыбаюсь ей и говорю:
– Спасибо.
***
– Так что дальше? – спрашиваю я.
Бен Кросс, мой адвокат, говорит:
– Что ж, идем туда. Окружной прокурор скажет судье, что они снимают обвинения и по какому поводу. Затем судья закроет дело.
– И это конец? Я получаю свои деньги от залога, и мы закончили?
– Возможно, займет пару дней, чтобы вернуть деньги.
– И больше никаких ограничений на поездки?
– Никаких, Дилан. Слушай… одно дело для них, обвинять тебя в нападении, когда не было свидетелей в сексуальном нападении на Алекс. Но после этого? Прокурор точно знает, что будет с ним, если он будет продолжать обвинять раненого ветерана, который остановил изнасилование, когда полиция дала насильнику уйти. В смысле, серьезно. Это самый плохой случай халатности, который я когда-либо видел. Они смотрели на твой внешний вид, сердитое лицо, шрамы и смотрели на Рэнди Брюера, избалованного богатого парня, и они дошли до абсолютно неверного заключения.
|
|
Я качаю головой.
– Хорошо. Меня это все не волнует. Я просто хочу убедиться, что могу свободно путешествовать, и что Алекс в безопасности. Остальное не важно.
Бен кивает.
– Как бы там ни было, Дилан... какими бы ужасными не были обстоятельства, я рад, что они поймали парня.
Слушание разрядило напряжение и заняло всего пятнадцать минут. К сожалению, похоже, что мой залог вернут через пару дней. Мои сбережения. Какая разница. У меня есть куда пойти и люди, с которыми можно увидеться. Если нужно время, чтобы заиметь счет с новенькой Visa, я получу ее по почте в любом случае.