Нежелательный сюрприз

Известняковый карьер, Южная Англия

Поздний вечер 18 декабря 2000

Гарри чувствовал себя ужасно. Кроме физического дискомфорта (сказывались несколько дней, проведенных в сырой, холодной пещере без еды), он испытывал эмоции, которыми вряд ли можно было гордиться. И с каждой секундой положение стремительно ухудшалось. Гарри не знал, сколько он сможет продержаться, раз уж даже Риддл не смог сдержать своих чувств. Он бы тоже с легкостью мог выразить свой стресс рыданиями, криками и мольбами о пощаде. Гарри взглянул на своего компаньона и сразу отмел эти мысли. Такому плану можно было бы последовать, будь его сокамерником не Волдеморт. Но с другой стороны, раз уж Темный Лорд первым так открыто показал свою слабость, то это значит, что сам Гарри пока еще в относительно здравом уме. Или как еще объяснить то, что сейчас он сидит бок о бок с убийцей своих родителей, с тем, на чьей совести уничтожение невинных людей, с тем, кому было напророчено убить его или наоборот — и ничего не предпринимает? Они должны пытаться прикончить друг друга, а не разделять между собой эту почти единодушную тишину. И пока Гарри дожидался первых слов Темного Лорда, это казалось ему почти идеальным концом. Если он сойдет с ума, то точно не будет так страдать. Кроме того, сумасшествие откроет новые перспективы в его жизни. Например, ему не придется больше притворяться, что его ненависть к этому человеку и его последователям куда сильнее желания выжить.

Гарри привык к тому, что в мире существует очень простое деление на белое и черное – никаких серых пятен. Волдеморт заслуживал смерти, а он должен был убедиться, что все пойдет по правильному пути. Но сейчас все изменилось. Волдеморт нужен ему живым, и рано или поздно он попросит о помощи. Гарри и не думал раньше, что жизнь может быть настолько абсурдна.

— Ну? – подтолкнул он Волдеморта к разговору. Мысли путались в голове, и Гарри рассчитывал немного отвлечься разговором.

Волдеморт презрительно поморщился и продолжил молчать, обдирая обломанные ногти и отбрасывая их в сторону.

Тогда Гарри решил задавать вопросы.

— Ты сказал, что я мог уйти, оставив тебя здесь. Как такое возможно?

Раздался громкий вздох, прежде чем Волдеморт холодно ответил.

— Это просто, Поттер. Разве ты не маг? Разве ты не смог бы с помощью магии выбраться отсюда?

Гарри фыркнул и почесал свою заросшую щетиной щеку.

— Ага, и как бы я сделал это без палочки?

— Типичный вопрос, — проворчал Риддл и, к величайшему неудовольствию Гарри, снова замолчал. Прошла, наверное, минута, прежде чем Темный Лорд снова заговорил.

— Скажи мне, Поттер, тебя делает волшебником палочка?

— Конечно, нет! – зло ответил Гарри. – Но без нее я не могу пользоваться магией!

— Да неужели?

Юноша горько рассмеялся.

— Так ты думаешь, что могу! Интересная идея, Том, но в таком случае объясни мне, зачем все мы используем палочки, если – согласно твоим словам – они нам не нужны?

Волдеморт резко поднялся на ноги и издевательски усмехнулся Гарри с высоты своего приличного роста.

— Ты такой высокомерный и необразованный щенок, Поттер. Мы используем палочки, потому что они делают нас сильнее. Каждый человек или любое другое существо, обладающее магическими способностями, хочет получить палочку. Неужели ты никогда не слышал об этом, мальчик?

И прежде чем Гарри успел вставить хоть слово, Темный Лорд продолжил.

— Честное слово, я разочарован. После того, что ты продемонстрировал в Хогвартсе, я ожидал от тебя большего.

— Во-первых, я не мальчик! Во-вторых, я слышал об этом раньше. И в-третьих, ты до сих пор не сказал, как отсюда смог бы выбраться я, если у тебя этого не получилось, — резко заметил Гарри.

Волдеморт по-кошачьи прищурил свои алые глаза. Поттер не видел этого, но заметил, как вспыхнула в них ярость. До его ушей донеслось шипение.

— Несносный щенок! Теперь я понимаю, почему Снейп терпеть не мог заниматься твоим обучением.

Гарри после этих слов боролся с побуждением совершенно по-ребячески показать язык.

— Ты не видишь во всем этом главного, Поттер, — жестко произнес Темный Лорд после недолгого молчания. – Со временем маг и его волшебная палочка образуют симбиоз. Этот процесс делает обладателя палочки куда сильнее того, кто палочкой не пользуется. Во всем мире живет несколько сотен тысяч магов, но лишь сотни из них обладают палочками, Поттер. По большей части это распространено именно в Европе.

До Гарри вдруг дошло.

— Так вот почему ты пытался захватить контроль именно над Европой! Ты считаешь, что именно здесь встретишь самое сильное сопротивление!

Темный Лорд не обратил на комментарий никакого внимания.

— Но мы вынуждены платить за этот симбиоз, — холодно прошептал он. – Чем дольше ты пользуешься палочкой, тем сильнее от нее зависишь. И в какой-то момент полностью теряешь способность использовать любой другой канал для высвобождения своей магии. Такому ребенку как ты нужно несколько часов, чтобы найти подобный канал. Для меня же это вопрос дней… и это оказалось слишком долго…

Гарри медленно переваривал полученную информацию.

— Так… — начал он, но запнулся, чтобы прочистить горло, — так это значит, что я мог аппарировать отсюда уже через нескольких часов после… инцидента?

На бледных губах появилась акулья улыбка.

— Точно. Если твои способности развиты хотя бы до среднего уровня, то да, ты смог бы аппарировать. Правда, оценив твои возможности, я очень сомневаюсь, что у тебя получилось бы.

Гарри медленно поднялся на ноги и скрипнул зубами.

— Впервые мне удалось аппарировать в возрасте восьми лет!

Он наблюдал, как с лица Волдеморта мгновенно исчезает усмешка.

— За мной гналась шайка Дадли, и в попытке убежать от них я аппарировал на крышу школьной столовой.

Гарри с наслаждением наблюдал онемевшим Волдемортом.

— А ты умел аппарировать в детстве? – насмешливо спросил Поттер.

— Конечно, мог, — парировал Темный Лорд, восстановив хладнокровие. – Я использовал эту способность, чтобы досаждать приютским детям. Я прятал их вещи туда, откуда они не могли их достать. В то время меня это забавляло. Но ты первый маг, который был способен на то же самое.

Гарри покачал головой.

— Едва ли. Ты делал это по собственному желанию, у меня же это вышло случайно. В любом случае, нам нужно обсудить возможность аппарировать из этого чертового места…

На лицо Волдеморта тут же вернулась ожесточенная ухмылка.

— Вперед. Аппарируй. Не откажусь от удовольствия увидеть твое расщепленное тело.

Гарри прищурился.

— В чем проблема? – спросил он, не ожидая ответа. Но, к его удивлению, ему все же ответили.

— В чем проблема, мальчик? – усмехнулся Темный Лорд, снова усаживаясь на валун. Его голос был холоден и полон иронии. – Это зависит от того, что ты понимаешь под проблемой. Если тот факт, что нас нашли, судили и приговорили к смерти, соответствует твоим представлениям о проблемах, то да, у нас проблема.

Гарри округлил глаза.

— Чем ты так удивлен, Поттер? Ты же знал, что за мной постоянно следит армия авроров. Это было вопросом времени, когда они нас найдут. А теперь скажи мне, мальчик, каково это — знать, что не нашлось никого достаточно смелого, кто посмел бы спуститься сюда и вытащить тебя?

— Ты… ты лжешь... — пробормотал Гарри.

— Если ты не веришь мне, Поттер, почему не пытаешься аппарировать? Ты никогда не сможешь пересечь защиту, окружающую эту пещеру.

— ТЫ ЛЖЕШЬ! – неверяще закричал Гарри.

Волдеморт садистски рассмеялся.

— Ты такое наивное дитя! А что же твои распрекрасные друзья! Они решили оставить тебя умирать. Так заботливо с их стороны, да? Скажи мне, щенок, насколько это больно: быть преданным?

— Нет! – задыхаясь, ответил Гарри. Сжав кулаки, он всю свою силу воли сконцентрировал на аппарации. Ему удалось, все тело словно начали пропихивать через узкий шланг. Вот только другой конец этого шланга оказался закупорен – Гарри ударился о заслон всем телом, да так, что ощутил, как содрогнулась каждая кость в его теле, а потом его вышвырнуло обратно, задыхающегося, отчаянно нуждающегося в глотке воздуха.

— О, добро пожаловать назад, — издевательски произнес холодный голос где-то над ним. – Понравилось это короткое путешествие?

Гарри открыл глаза, ощущая слабость и холод. Он понял, что лежит на земле, а Волдеморт с удовлетворенным выражением лица склонился над ним.

— До сих пор целый, какая жалость, — разочарованно добавил он.

Гарри очень многое мог бы на это ответить, но зачем развлекать Темного Лорда за свой счет? Поэтому он промолчал, но его зеленые глаза оказались куда красноречивее. Обдумывая сложившуюся ситуацию, он отказывался признавать, что Риддл был прав. Этому конечно есть другое объяснение, но сейчас ему не оставалось ничего другого, кроме как принять факты.

— Ладно, — прорычал Гарри, принимая, наконец, сидячее положение. – Это не работает. Каков план Б?

Веселье с Волдеморта как ветром сдуло.

— Плана Б нет, мальчик, — его голос стал пуст и бесстрастен. Гарри поднял голову, пытаясь рассмотреть выражение лица Темного Лорда, и тот заметно облегчил ему задачу, неожиданно рухнув на колени рядом с ним.

— Мы ничего не сможем сделать.

А вот здесь присутствовал намек на страх. Гарри явственно его услышал и практически ощутил, как он исходит от Риддла. И в этом было что-то неправильное. Ему совсем не хотелось видеть, как Волдеморт показывает такую жалкую эмоцию, доказывая, что он вовсе не так чудовищен, каким являет себя миру. В чем Гарри всегда был уверен, так это в том, что он никогда не сможет убить человека. Именно поэтому ему так не понравилось проявление Темным Лордом самых обычных человеческих чувств. Ему никогда не следовало этого видеть.

К счастью, Волдеморт тут же отвернулся, стараясь взять себя в руки.

Гарри шумно дышал через нос.

— Так значит, у тебя закончились идеи, да? – спросил он, снова встречаясь взглядом с глазами Волдеморта. Теперь он понял причину отчаяния Риддла. Тот просто утратил всякую надежду, но сам Гарри — нет. Он смотрел в кроваво-красные глаза и не испытывал желания отвести взгляд. Кроме того, у него был для этого стимул – Волдеморт стоял на коленях – именно в такой позе так жаждал увидеть его Поттер. Его губы дрогнули и сложились в маленькую улыбку.

— Тогда теперь моя очередь.

Лондон, Министерство Магии

19 декабря 2000, немного за полночь

Свеча. Атласное постельное белье. Золотая фурнитура. Мягкое потрескивание, раздающееся из камина, и удивленно осматривающийся Рон. Никогда раньше он не видел такой невероятной комнаты.

— Быстрее, Рон! У нас нет времени.

Рыжеволосый юноша сморгнул и тряхнул головой, когда Гермиона дернула его за руку.

— Гермиона, ты только посмотри на это! Это просто фантастика, — выдохнул он в благоговейном восторге, следуя за своей девушкой. – Невероятно. Держу пари, что даже Амбридж не живет в столь роскошных условиях. Трудно поверить, что Департамент Магического Правоприменения скрывает в себе такие тайны. Странно, я-то думал, что знаю их все.

— Не стоит так удивляться, Рон, — прошептала девушка, подходя к столу из красного дерева и изучая лежащие на нем рассортированные стопки писем. — Уверена, что раньше этой комнаты здесь не было. Новый владелец этих апартаментов въехал сюда всего неделю назад.

Она внимательно изучала сразу несколько писем одновременно.

— Интересно, — прошептала Гермиона, изучая еще один пергамент. – Все на французском, нет… нет… думаю, на румынском.

Рон тем временем изучал обстановку и, остановившись у роскошной кровати с пурпурным покрывалом, не смог удержаться, упав на атласные простыни.

— Так ты думаешь, что все это принадлежит тому странному типу, которого все называют Лидером? – пробормотал он, потирая материал между пальцами, чтобы проверить качество.

Девушка оторвалась от изучения строк и хмуро посмотрела на него.

— Тебе лучше постоять у дверей. Предпочитаю, чтобы нас не поймали.

Рон ухмыльнулся.

— О, не стоит беспокоиться. Джордж и Перси за дверью отлично справляются с этой обязанностью.

Она вздохнула.

— Уверена, что так и есть, но… мне здесь не по себе. Мне все это не нравится.

— Насколько я помню, именно сюда ты хотела попасть в первую очередь, — насмешливо напомнил Рон. – Это была твоя идея фикс, что в этой частной комнате кроется ключ к спасению Гарри.

Гермиона издала какой-то непонятный звук и поспешно открыла следующий конверт.

— Бог мой...

Рон тут же вскочил на ноги и подошел к ней.

— Что-то нашла? – горячо поинтересовался он.

— Не знаю… возможно. Посмотри. Это текст на румынском языке, но здесь написано имя Гарри, а здесь посмотри — Д. Малфой. Это, должно быть, Драко Малфой. Это… по-моему, это написано кровью…

— Гм, похоже, что Амбридж вернулась к своим старым привычкам, — пробормотал Рон и потянул девушку к кровати, на которую они сели и начали просматривать страницы.

— Что там? – внезапно спросила Гермиона, и Уизли, проследив за ее взглядом, понял, что сейчас она смотрит не на уверенный, аккуратный почерк, а на большую пурпурного цвета подушку, частично прикрытую покрывалом. Девушка наклонилась ближе и зажгла конец палочки. И теперь Рон понял, что именно привлекло ее внимание. На шелковом материале четко выделялось большое черное пятно, да и несколько капель чего-то странного блестело на простыне.

— Чернила? – предположил он, но Гермиона покачала головой и вдруг резко побледнела.

— Нет, я так не думаю. Я… нам пора уходить.

Но Рон был слишком любопытен для того, что бы оставлять загадку неразгаданной. Он подался вперед и схватил подушку. Она до сих пор была влажной. Уизли выругался и вытер руки о свои брюки, оставляя на ткани длинные кроваво-красные разводы.

— Твою мать… — выдавил он. – Что… он что, больной?

— Посмотри, — прошептала Гермиона, указывая на то место, где лежала подушка, но не подходя ближе. Рон, поколебавшись мгновение, собрал в кулак все свое мужество и наклонился ближе. Между складками шелкового одеяла аккуратно лежал длинный, белый предмет в виде трубки. Уизли аккуратно достал его и открыл крышку.

— Там что-то внутри, — прошептал он.

— Рон…

— Все нормально. Похоже на пергамент – нет, подожди минутку, это какая-то ткань.

Он достал ее, не обращая внимания на возражения Гермионы, и начал аккуратно разворачивать и чуть не рассмеялся, когда понял, что именно держит в руках.

— Это всего лишь картина, Гермиона, — весело сказал он, смотря в ее ошеломленное, болезненного цвета лицо. – Возможно, портрет? Посмотри.

Дрожащая рука Гермионы со светящейся палочкой зависла над картиной, и Рон, рассмотрев, что именно на ней изображено, с изумленным криком отскочил от кровати.

— Твою мать... твою мать, — несколько раз повторил он, отказываясь верить своим глазам.

Мужчина, изображенный на картине, был невероятно бледен, особенно на фоне черных как смоль волос и темном заднем плане. Его изображение, без сомнения, весьма красивое, было запачкано чем-то словно восковым. Очень светлые глаза источали невообразимую кровожадность, придавая лицу злобное выражение. В том, кем был этот человек, сомнений не возникало.

Рон издал булькающий звук, изумленно разглядывая картину.

— Какой больной на всю голову извращенец может спать на залитой кровью подушке, под которой лежит портрет… Сама-Знаешь-Кого?

Волдеморт на картине раздраженно ухмыльнулся.

А Гермионе пришлось опереться о стену, чтобы не упасть в обморок; колени совершенно не хотели держать ее в вертикальном положении.

— Пошли отсюда, Рон, прошу тебя, пошли отсюда. Согласна, это была очень плохая идея. Я со всем согласна. Но пожалуйста, пошли!

Она схватила его за руку, а Уизли сумел лишь тихо произнести:

— Да, — он схватил картину, свернул ее (не обращая внимания на хмурого Темного Лорда) и, положив обратно в тубу, сунул под подушку и выбежал вместе девушкой за дверь, словно за ними пикси гнались.