Творчетсво маяковского

Русскую революцию Маяковский встретил декларативным заявлением: "Моя революция. Пошел в Смольный. Работал. Все, что поручали". Позже Маяковский с гордостью вспоминал, что солдаты и матросы, брали штурмом Зимний дворец, говорили два его поэтические строки: "Ешь ананасы, рябчиков жуй, День твой последний приходит, буржуй!" Как отмечала позднее критика, понятия: "Маяковский" и "поэт революции" стали в это время синонимами. Эта аналогия утвердилась и за рубежом, где Маяковского начали воспринимать как своеобразный «поэтический эквивалент" Октября. В это время позицию футуристов в искусстве Маяковский утверждает как прямую параллель теории и практики большевиков и пролетариата в истории и политике. В 1918 году Маяковский организовал группу "Комфут" (коммунистический футуризм), сотрудничал с газетой "Искусство коммуны", в 1923 году создал "Левый фронт искусств" (ЛЕФ), в 1923-1925 годах издавал одноименный журнал. Пытаясь использовать все методы для оказания поддержки новому государству, пропаганды новых ценностей, Маяковский пишет злободневную сатиру, стихи и частушки для агитационных плакатов («Окна РОСТА", 1918-1921). Воплощением идейной позиции Маяковского этих лет становятся его драмы и поэмы.

Вскоре после революции Маяковский создал пьесу-миф о социалистическом миропорядок "Мистерия-буфф", в которой представители пролетариата и крестьянства - "семь пар нечистых" спасаются в ковчеге во время всемирного революционного потопа, проходят ад и рай и находят "землю обетованную" - коммунистический Эдем. В поэме "1500 000 000" (цифра тогдашнего населения Советской России) поэт выражает духовное единство с революционной стихией и народом, мечтает о том, как революционные крестьяне завоюют США и провозгласят там победу коммунизма. Воспеванию коммунистических мифов посвящены и известные поэмы Маяковского "Пятый Интернационал", "Владимир Ильич Ленин", "Хорошо!" Следствием многократных заграничных путешествий поэта становятся многочисленные стихотворения, в которых он выражает свои негативные впечатления от "капиталистического мира наживы". Поэт осуждает противоречия буржуазного мира, его явления, такие, как эксплуатацию, безработицы, расизм ("Небоскреб в разрез '", "Бродвей", "Блэк ено уайт" и др..). Недавно стало известно, что в последние годы жизни В. Маяковский начал осознавать принудительный, искусственный характер некоторых своих произведений. В черновиках было найдено горькое признание, что он "становился на горло собственным песням". В ответ на свою поэму "Хорошо!", Которая воспевала штурм Зимнего дворца и построение социалистического общества, Маяковский собирался писать новую поэму - "Плохо!"

С конца 20-х годов у Маяковского постепенно начинает расти ощущение поразительной несоответствия политических и социальных реалий социалистической действительности тем высоким идеалам, с которыми асоциаювалася для него революция. Чем дальше, тем более из-под пера поэта появляется произведений, в которых он прибегает к сокрушительной критике негативных явлений советского быта, админастративно-чиновничий системы, культуры и искусства. Вершиной "революционной" сатиры Маяковского стали две его пьесы, написанные в последние годы жизни - "Клоп" и "Баня". Первая из них является едкой сатирой на советское мещанство. Главный герой Присипкин, который маскируется пролетарским происхождением, чтобы устроить себе сытую и безбедную жизнь, в котором и следа не остается от тех ценностей, ради которых осуществлялась революция. Вторая пьеса - это сатира на бюрократические порядки в советских учреждениях. В центре изображения здесь конфликт между инженером Чудакова, что изобрел машину времени и бюрократом Победоносиковим, который пытается помешать научному открытию. Обе пьесы были признаны идеологически порочными, а поэту упрекали отсутствием в его произведениях партийности. Критики заявляют, что Маяковский сбился с революционного пути, стал "попутчиком", на что сам поэт горько заметил: "Смешно быть попутчиком, когда чувствуешь себя революцией".

Постепенно Маяковский попадает в литературную, а потом и идеологическую изоляцию. Его пьесы были сняты с постановок, ему было отказано в въездных визах в Париже (на свидание с любимой женщиной, русской эмигранткой Татьяной Яковлевой), его не признавали ни бывшие коллеги по Лефу, ни новые по РАПП, а его выставку " 20 лет работы "проигнорировали своим посещением и мощные партийные чины и влиятельные литераторы. Драматизм положения Маяковского еще больше осложнили его отношения с Вероникой Полонской, которая якобы и любила поэта, но отказывалась оставить ради него мужа. Все это привело глубокую душевную кризис, следствием которого стало самоубийство Маяковского. «Сделать жизнь» не удалось и Маяковскому. И ему, как раньше и Блока, как и Есенину, "не хватило воздуха", без которого "жизнь теряет смысл". Симптоматично, что в одном из стихотворений М.Цветаевой, написанном после смерти Маяковского, в стихотворении с горьким рефреном "Нехорошо Сергей! Нехорошо Володя!", Она объединяет Маяковского с Есениным и одинаково воспринимает не только их потерю, но и причины, которые заставили обоих поэтов свести счеты с жизнью. Еще через десять лет, очевидно, по тем же причинам - "нехватки воздуха", к самоубийству удастся и сама Цветаева, а в 1930 году, сразу после похорон Маяковского она, одна из немногих, сказала о поэте слова, на которые он действительно заслуживал и которые оказались пророческими для его посмертной судьбы: "Я боюсь, что, пропры всенародное захоронения, несмотря на всю уважение и весь плач по ним Москвы и России, Россия до конца так и не поняла, кто был подарен ей в лице Маяковского... Маяковский намного опередил нашу современность и где-то, за каким-то поворотом ждет нас. И оглядываться на Маяковского нам, а может и нашим внукам придется не назад, а вперед ".