Один мозг на двоих

В операционной сирийско-ливанской больницы пациент перестал реагировать. Давление постоянно держалось на низкой отметке, в один момент произошло и резкое падение гемоглобина, который отвечает за распределение кислорода в крови. Врачи не могли понять, что происходит, картина была чрезвычайно тяжелой. Пока они будут искать причину, сердце Рейналдо Джанекини остановится.

После шести часов операции в три утра, когда Элоиза уже была в панике, раздался телефонный звонок. Это была актриса Клаудиа Райа, одна из лучших друзей ее сына, она спросила закончили ли наконец установку катетера. Элоиза ответила, что новостей до сих пор нет, и она уже не знает, что делать.

Клаудиа позвонила в больницу и попросила позвать доктора Рауля Кутаита, гастроэнтеролога, который оперировал паховую грыжу Джаникини и теперь проводил операцию по установке катетера. Ей сообщили, что врач не может подойти к телефону.

- Но мне надо поговорить с ним в любом случае. Позовите его, я буду ждать, - предупредила актриса, прыгнула в машину и помчалась в больницу. На операционном столе с Джаникини произошел серьезный инцидент. При установки катетера - трубки, через которую химиотерапия будет поступать в организм, сам катетер пронзил полую вену - крупный грудной сосуд, который питает сердце. Когда проблема была найдена, сильное кровотечение уже распространилось между сердцем и легкими.

После реанимационных маневров и сдерживания разлива крови полой вены, пациенту поставили в грудь трубку. Чтобы сохранить жизненно важные функции, нужно было скорейшими путями остановить кровотечение пораженного участка. И это удалось сделать.

Когда Рауль Кутаит ответил на звонок Клаудии Райа, Джани уже был вне опасности.

На рассвете 18 августа 2011 года, команда врачей, которая оперировала актера встретилась с Элоизой и Клаудией на 9 этаже госпиталя. Их не стали посвящать в подробности спасательной операции. Разъяснили только, что произошел инцидент и как следствие – кровотечение, что было необычным случаем для такого рода операций. В пять часов утра Джаникини вывезли из операционной.

Наконец, врачи сообщили, что клиническая картина Джаникини находится под контролем. Но ему придется провести ближайшие несколько часов в отделении интенсивной терапии, куда его сейчас и повезли. Клаудиа Райа и Элоиза сделали заявление, нетерпящее возражений: они тоже намерены туда пойти.

Стало очевидным, что ничто не сможет помешать им, поэтому на них одели защитную одежду, которая имела некоторое сходство с костюмом астронавта, и провели в комнату, где находился Джани. Взглянув на сына, у Элоизы возникла мысль, что их привели не в ту палату. Умирающий пациент, который был там не был похож на ее сына.

У человека, лежащего перед ними было круглое лицо, отекшее и желтоватое, почти без шеи, без четко очерченной челюсти, с очень толстыми губами, лицо казалось странным и неестественным. Но это был Джани. Изуродованный.

Он был в сознании, но для посетителей это не имело значения: он не мог говорить даже глазами, которые казалось затонули в общем отеке лица. К нему подсоединили аппарат, который дышал за него, потому что кровотечение достигло легких. Джаникини находился в больнице из-за рака, а казалось, что его привезли в реанимацию после удара грузовиком. Это было несправедливо.

Шокирующая сцена заставила сердце матери кровоточить, а кровь итальянской подруги закипла.

Следующей ночью Джаникини вернули на операционный стол. Необходимо было заменить неисправный катетер и устранить вред, который он причинил, особенно завершить дренаж крови в грудной клетке. Опять же, он провел более шести часов в операционной. Он все еще был в тяжелом состоянии, с низким давлением и слабым дыханием. Тем не менее, все чрезвычайные ситуации были преодолены.

Клаудиа Райа пришла дежурить в больницу. Она хотела знать все, что знали врачи, а не только тезисы. Она потребовала рассказать то, что врачи скрывали от них. В своем бесконечном марафоне между 9-м этажом 3-м, где находилась реанимация, Клаудиа услышала часть разговора команды, которая проводила операцию по установке катетера. Он услышала, как один из них говорил о "бюллетене" и пригласил остальных для беседы. Что еще за «бюллетень»? – спросила она. Это было медицинское заключение для прессы, как отчет о состоянии здоровья актера. В считанные секунды Клаудиа забыла свой вопрос, но зато у нее был готов твердый ответ:

- Не будет никакого бюллетеня.

Теперь пришла очередь врачей задать вопрос: кто принял это решение?

Актриса объяснила, с терпением, на которое только была способна в сложившейся ситуации:

- Это решение принял Рейналдо Джаникини. Он не хочет никаких заявлений для прессы. И я сейчас здесь говорю от его имени.

Клаудиа была в курсе о ряде утечек информации и была полна решимости оградить своего друга от всеобщего любопытства. Она решила обсудить с врачами все, что касалось Джани, даже счета, представленные для оплаты. Ей показалось, что счет, выставленный за операцию по постановке катетера очень высок. Она начала выяснять все обстоятельства более подробно и обнаружила, что среди самых затратных статей был выплата пульмонологу.

Вывод напрашивался сам собой: услуги пульмонолога были необходимы для решения проблемы, вызванной операцией, которая, кстати, подвергла жизнь Джаникини огромному риску. Она решила, что этот счет не будет оплачен.

Джани только позже узнал обо всем. Когда удушье начало потихоньку проходить, и он смог разговаривать, Клаудиа была рядом с ним, в качестве гомеопатического лекарства. Первое, о чем она сообщила ему: это то, что она взяла на себя роль его адвоката и говорила с врачами от его имени - естественно, без его разрешения. Он только попросил, чтобы она не смешила его, потому что у него болело все тело.

Но эту просьбу было очень сложно выполнить. Смех был неуправляемым побочным эффектом любого разговора этой парочки.

С тех пор, как они встретились в красивом романе Сильвио де Абреу (2005), где они играли механика и мадам, которые занимались сексом в мастерской в любое время суток, общение Клаудии Райа и Джани всегда было построено на фарсе. После первой же встречи у них возникло ощущение, что они знали друг друга всю свою жизнь.

Оба приехали из глубинки – она из Кампинаса - и имела ту же смесь сильных корней, ценностей и стального духа, способного испортить корни и ценности, если возникнет необходимость. Они были, прежде всего, дисциплинированными - безоговорочно одержимо. Двое солдат. И смеялись они также.

Клаудиа большую часть времени была занята в репетициях мюзикла «Кабаре», играя в главной роли саму себя. Но сейчас она ни за что не оставит друга в этой больнице. Видя, что Клаудиа сможет справиться с этими двумя навязчивыми идеями только в том случае, если в сутках будет 48 часов, Джани предупредил ее:

- Дорогая, ты же знаешь, что если ты будешь проводить все время здесь, то у тебя будут проблемы с «Кабаре», не так ли?

Но она уже все спланировала. И объяснила ему:

- Не беспокойся. Не возникнет никаких проблем, я сделала разделение в моем мозгу: половина предназначена для общего дела, а половина для тебя.

Ему ничего не оставалось, как только принять это, потому что ему никогда не приходилось еще сомневаться в ее словах.

Один из вопросов, который половина мозга "Джани" - Клаудиа хотела решить, после того, как ее друг снова заговорил – это случай с катетером. Он стал жертвой серьезного инцидента во время операции, и она хотела, чтобы врачи понесли ответственность за это, иначе, она поднимет на уши весь мир. Во всяком случае, она собиралась это сделать. Но он не хотел ничего:

- Проехали, Клаудиа. Это был несчастный случай, врачи не виноваты. Я здесь, и я выжил, давайте будем двигаться дальше.

Она снова была поражена спокойствием своего друга: проблемы с дыханием и лицо, которым он зарабатывал себе на жизнь, теперь полностью деформировано, разве это можно спустить с рук. Когда медсестра подошла к нему с серебряным подносом, и он впервые увидел огромный размер, который приняли его губы. Он не смог скрыть испуг:

- Боже мой!

Это было самое подходящее время для эмоционального взрыва. Клаудиа Райа заметила это и попыталась сделать вид, что все нормально:

- Что такое?

- Мой рот! Аллина Мораес умерла бы от зависти!

Он тут же пожалел о сказанном, потому что они оба рассмеялись, и он чуть не умер от боли, до того ужасным стало его состояние.

При мочеиспускании он обнаружил, что опухоль распространилась даже на его пенис, размер которого стал супер большим. "До этого инцидента он не был так плох..." - смеялся он, на этот раз уже в одиночку.

Только оправившись от неожиданного удара, как его уже ждал новый - плановый удар: пришло время химиотерапии.

Перед этим необходимо провести в операционной еще несколько часов. В конце концов, после диких приключений, необходимый катетер был установлен правильно. После пережитого ужаса, Элоиза, которая до этого имела представление о медицине толь по средством наименований лекарственных средств, теперь хотела точно знать на сколько компетентные врачи будут ставить катетер ее сыну. И не отстала до тех пор, пока ей не разрешили присутствовать при выборе команды врачей.

Чтобы проститься с Джани, когда его на носилках в очередной раз повезут в операционную, Элоиза попыталась взять себя в руки. Клаудиа Райа, которая была рядом с ней, обняла ее. Для женщины, которая видела, как ее изуродованный ребенок лежал в реанимации и остался тверд, подобная ситуация не может не тронуть.

Когда Джанн увозили на носилках, Элоиза держалась за актрису, чтоб не упасть. Несколько слов вышли со слезами. Пока Элоиза говорила Джани лежал со спокойной улыбкой, готовый к новому испытанию. Элоизу растрогало мужество ребенка.

Менее чем через неделю после того, как его жизнь была на волоске, Джаникини везут на 8 этаж, в блок «С» сирийско-ливанской больницы, для первого курса химиотерапии. В этот момент он получает смс от Каролины Дикманн - привет от "Камилы", давая понять, что со временем с ним тоже все будет в порядке.

Кэрол уже предупредила небеса, что если что-нибудь случится с этим человеком, таким жизнерадостным и полным жизни, после всего того, что они сделали для борьбы с раком, это отрицательно скажется на учебной программе Бога.

В преддверии первого раунда поединка с лимфомой Джани был более чем позитивно настроен. Он был взволнован. Как будто он бросал вызов смерти. И перспектива убить или быть убитым, звучащая, как приглашение для дебюта прямо в эфире в прайм-тайм на ТВ, привлекала его. Быть может, это было что-то вроде камикадзе, возможно, что-то связанное с его знаком скорпиона – символом преобразования разрушения.

Вновь его внутренняя алхимия превращала страх в мужество. И в этот раз ему потребуется много мужества.