Терцовость структуры классической аккордики (см. пример 11) есть основной ее принцип. Немногочисленные отступления от него могут быть поняты как некоторая его модификация. Но, как видно из вышесказанного, не менее существен и другой принцип — консонантно-трезвучной основы с различными добавлениями и другими видоизменениями. Эти два принципа не тождественны, и их надо соотнести друг с другом.
П. И. Чайковский, комментируя учебник гармонии Н. А. Римского-Корсакова, пишет (на полях книги): «Терцеобразное строение аккорда есть только признак аккорда, а не сущность. Например, нельзя сказать, что поп есть человек, носящий рясу, а моряк — человек, носящий кортик, придворные певчие — мундир» (Чайковский П. ПСС. Т. III-А. 1957. С. 227). Чайковский тем самым говорит, что терцовость — это следствие глубинной сущностной причины, внешнее проявление сущности. Если иметь в виду основную для классико-романтической гармонии трактовку аккорда, то сущностью аккорда (не исключая и диссонирующие) следует признать не его терцовость, а его консонантно-трезвучную природу (в диссонирующих — природу их функциональной основы).
|
|
Став на такую точку зрения, мы получим принцип, не имеющий отступлений и противоположных трактовок. Принцип состоит (упрощенно говоря) не в терцовости, а в трезвучности. Всякий аккорд есть либо трезвучие (консонирующее), либо модифицированное трезвучие — с прибавленными септимой или секстой, с пропуском или консонантным замещением тонов (см. пример 12), причем модификация делается также с помощью средств, почерпнутых в самом трезвучии (добавлением сексты как мягкого консонанса к основному тону — см. пример 12А; добавлением сексты вместо квинты — см. пример 12В; добавлением интервала, энгармоничного мягкому диссонансу, — см. пример 12Б).
Но прибавление к трезвучию септимы, сексты, другие модификации трезвучности дают терцовый ряд. Поэтому почти все аккорды можно представить в виде терцовых наслоений (не только сверху, но также и снизу). Отсюда и закономерная живучесть теории терцового принципа. (Тем не менее абсолютизация его и механическое применение приводят к ошибочным результатам.)
Историческое развитие категории аккорда также предрасполагает к выдвижению идеи терцовости. Полифоническая, старая трактовка аккорда как суммы интервалов при условии свободы консонанса и подчиненности ему диссонанса дает в многоголосии постоянные сочетания несовершенных и совершенных консонансов, практически — только располагающиеся по терциям созвучия. Полифоническая трактовка аккорда примерно соответствует первой стороне аккорда — линейности тонов (см. § 5). Уступив затем главенство консонантно-трезвучной трактовке аккорда (см. § 5), полифоническая не исчезает, а «в снятом виде», то есть в некоторых своих сущностных чертах, остается в рамках другого принципа. Эта диалектика развития и вызывает постоянное примешивание терцового принципа к консонантно-трезвучному, тем более что оба принципа сходны между собой, объединимы исторической стадией музыкального мышления, когда оптимальным звукосочетанием были мягкие консонансы (см. гл. 2, § 10).