Песни-послания (песни-переклички) 4 страница

 

Когда это будет,

И день тот настанет,

Чтоб стали моим изголовьем колени

Того человека, что любит и знает

Звук песни?

И в ответ ей сказал я:

Пусть ты всего лишь

Безгласное дерево,

Стать должно ты отныне

Излюбленным кото—

И всегда находиться возле милого друга!

 

 

И девушка- кото, отвечая, сказала мне: “С почтением выслушала я ваши добрые слова и очень, очень счастлива”. Тут я проснулся, тронутый ее словами, услышанными в сновидении, глубоко взволнованный, не могу хранить молчания, поэтому через посла, едущего в столицу, подношу вам этот скромный дар и почтительно докладываю обо всем. Простите за неискусность.

Седьмой день десятого месяца первого года Тэмпё [729 г.]

Подношу почтительно через посла. С уважением сообщаю об этом его превосходительству начальнику охраны двора.

Опускаю дальнейшие выражения почтения.

 

[Послание и песня Фудзивара Фусасаки в ответ на письмо и подарок от Отомо Табито]

 

Преклонив колени, внемлю благоуханной вести. Восторги и радости, сменяя друг друга, наполняют глубину моего сердца. Итак, я все понял.

Милости из ворот дракона велики для меня, ничтожного. Чувства любви и приязни, всегда переполняющие сердце, возросли в сотни раз.

С почтением отвечаю на поэзию белых облаков и подношу грубую неумелую песню.

С почтением заканчивает письмо Фусасаки.

 

Пусть дерево раньше и было безгласно,

Но нынче — пред нами —

Прекрасное кото,

Любимое другом моим неизменно,

Смогу ли его положить я на землю?

 

Восьмой день одиннадцатого месяца [первого года Тэмпё (729)]. Вручаю отъезжающему домой посланцу—старшему инспектору судебного ведомства.

С почтением передаю в канцелярию почтенных ворот.

[Предание о чудодейственных камнях, связанное с походом императрицы Дзинго в Сираги]

 

Вам хочу поведать я:

Беззаветно чтили все Тарасихимэ,

Что богинею была

На земле у нас.

Раз корейскую страну

Собираясь покорить

И желая успокоить

Дух светлейший свой,

Освященные молитвой

Повезла в поход с собой

Камня два, что красотой

Яшме дорогой равны.

И потом их завещала

Бренным людям на земле,

И чтоб шел из века в век

Сказ о силе тех камней,

Положила их она

Царственной своей рукой

В месте Кофунохара,

Где селенье Фукаэ,

Возле берегов морских,

Что лежали на пути,

Где далека глубина

У долин на дне морском.

И божественными стали,

Божество в себе тая,

Эти камни с дивным даром,

Камни, что богов веленья

Навсегда в себе хранят.

И теперь, и в наши дни

Почитаются они!

 

Каэси-ута

 

Верно, для того чтоб вечно

Вместе с небом и землей

Шел в веках рассказ такой,

Эти камни с дивным даром

И поныне там лежат!

 

 

815-846

Тридцать две песни о цветах сливы

{Песня Ки, первого заместителя генерал-губернатора Дадзайфу}

 

Когда настанет первый месяц

И снова к нам придет весна,

Все будет так же, как и ныне:

Срывая белых слив цветы,

Мы будем наслаждаться ими!

 

{Песня Оно Ою, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу}

 

Душистых слив прекрасные цветы,

Ах, так же пышно, как цветете ныне,

Не опадая,

Вы красуйтесь вечно

У дома моего в моем саду!

 

 

{Песня Авата, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу}

 

А из ветвей зеленой ивы

В саду, где расцветают

Сливы,

Нельзя сплести венок красивый,

Чтоб им украситься могли?

 

 

{Песня Яманоэ [Окура], губернатора провинции Тикудзэн}

 

Придет весна,

И первыми цветут у дома моего

Цветы душистой сливы…

Ужель совсем один, любуясь ими,

Я буду проводить весною дни?

 

{Песня Отомо [Миёри], губернатора провинции Бунго }

 

О бренный мир!

Как много в нем тоски!

И чем томиться мне, влача удел печальный,

Хотел бы лучше стать простым цветком

Душистой белоснежной сливы!

 

{Песня Фудзии [Онари], губернатора провинции Тикуго}

 

У сливовых цветов теперь расцвет!

Любимые друзья, украсимся же ими,

Цветами нежными и молодыми.

У сливовых цветов

Теперь расцвет!

 

Песня Каса Сами

 

Зеленой ивой

И цветами сливы

Украсимся, сорвав цветы с ветвей,

И будем пить вино, а после пира —

Пусть осыпаются цветы, — мне все равно!

 

{Песня хозяина—[Отомо Табито]}

 

Не в моем саду ли

Ныне опадают

Белые цветы душистой сливы?

Или с высоты извечной неба

Снег струится, падая на землю?

 

{Песня Отомо Момоё, старшего инспектора Дадзайфу}

 

Где это сливы белоснежные цветы

На землю ныне опадают?

Но нет, не то:

На склоне гор Кинояма

Снежинки белые по воздуху летают…

 

{Песня А[бэ] Окисима, младшего инспектора Дадзайфу}

 

Жалея цветы распустившейся сливы,

Что наземь потом, отцветя, опадут,

Средь бамбуковой чащи

В саду моем ныне

Соловей свои песни поет!

 

{Песня Хани[си] Момамура, младшего инспектора Дадзайфу}

 

Из веток молодых зеленой ивы

В саду, где расцветали

Слив цветы,

Мы сделаем венки и веселиться будем,

Хочу в веселье время проводить!

 

{Песня Фухито[бэ] Охара, главного секретаря Дадзайфу}

 

То ива ль, что цветет весной,

Окутанной всегда туманной дымкой,

Иль слив цветы у дома моего?

Как мне понять,

Что здесь красивее всего?

 

{Песня Яма[гути] Вакамаро, помощника главного секретаря Дадзайфу}

 

Пришла весна, — и вот в тени ветвей

Листвой зеленою от взоров скрытый,

Смотрите, соловей

Пел песни и уснул

На нижних ветках белой сливы!

 

{Песня Фунэ Маро, главного судьи Дадзайфу}

 

Каждый человек

Цветы срывает сливы

И венки сплетает, веселясь.

Все же всякий раз цветы душистой сливы

Кажутся прекрасней и милей!

 

{ Песня Тё Сакико, лекаря Дадзайфу}

 

Когда бы, отцветя,

Цветы у слив опали,

То разве в свой черед не зацвели

Цветы вишневые,

Что зацвести должны?

 

{Песня Са[хэки] Кобито, помощника губернатора провинции Тикудзэн}

 

Пусть тысячи веков

Приходят и уходят годы,

А белых слив цветы,

Конца не зная, снова

Здесь будут продолжать по-прежнему цвести!..

 

{Песня Ита[моти] Ясумаро, губернатора провинции Ики}

 

Когда приходит время быть весне,

Ты должен расцвести, цветок душистой сливы,

И только стану думать о тебе:

Когда ты расцветешь? —

Уснуть уже не в силах…

 

{Песня Инафу, главного жреца — хранителя культа в Дадзайфу}

 

Все люди, что себя венками украшают,

Срывая сливы белоснежные цветы,

Сегодня,

Веселясь и забавляясь,

Цветами будут наслаждаться целый день!

 

{Песня Сукунамаро, старшего секретаря Дадзайфу}

 

О, каждый год,

Когда придет весна,

Мы будем также собираться,

Венками белой сливы украшаться

И, наслаждаясь, пить вино!

 

{Песня Умабито, младшего секретаря Дадзайфу}

 

У сливовых цветов

Теперь расцвет.

Пора весенняя, как видно, наступила,

Когда повсюду сотни птиц поют,

И слышится их щебет, милый сердцу!

 

{Песня Ёсимити, лекаря Дадзайфу}

 

Цветы прекрасных слив,

Что я мечтал увидеть,

Когда настанет вешняя пора,

Сегодня на пиру

Я наконец увидел!

 

 

{Песня Исо Норимаро, прорицателя Дадзайфу}

 

Сорвав цветы душистой сливы,

Украсив голову венком,

Я веселюсь,

Но все мне мало,—

Такой сегодня ненасытный день!

 

{Песня казначея Дадзайфу по имени Омити}

 

Стараясь не отстать от соловья,

Поющего в полях весенних песни,

В саду моем

Цветы душистых слив

Раскрылись вместе с соловьиной песней!

 

{Песня писца провинции Осуми по имени Мохимаро}

 

На том холме,

Где опадают наземь,

Смешавшись с снегом, сливы лепестки,

Запели песни соловьи:

Весенняя пора все ближе…

 

{Песня писца провинции Тикудзэн по имени Махито}

 

В полях весенних встал туман повсюду,

И вот, как будто падающий снег

Несется в воздухе…

Так кажется всем людям,—

А это сливы опадает цвет…

 

{Песня писца провинции Ики по имени Отиката}

 

Для венка

Из веток вешней ивы

Я сорвал душистых слив цветы.

Кто же лепестки заставил плавать

В чарках этих с налитым вином?

 

{Песня писца провинции Цусима по имени Ою}

 

Услышав звуки песни соловьиной,

Здесь вместе с ней

Цветы прекрасных слив

В саду у дома моего цветут

И, отцветая, падают на землю…

 

{Песня писца провинции Сацума по имени Ама}

 

У дома моего

На нижних ветках сливы,

Играя,

Песни распевает соловей,—

Жалеет, что цветы осыплются на землю…

 

{Песня Ханиси Мимити}

 

Когда смотрю, как здесь,

Цветы срывая слив

И украшая головы венками,

Все веселятся, радости полны,

Столицу я с тоскою вспоминаю….

 

{Песня Ону Куниката}

 

У дома, где живет любимая моя,

Не снег ли падает, по воздуху летая? —

Так взору кажется…

А это опадают,

Кружась по ветру, белых слив цветы…

 

{Песня Кадо[бэ] Исотари, инспектора провинции Тикудзэн}

 

Душистых слив цветы,

Что в нетерпенье

Ждал соловей средь молодой листвы,

Пускай всегда цветут, не падая на землю,

Для той, которую люблю!

 

{Песня Ону Танри}

 

Пусть в долгий день весны,

Окутанной туманом,

Мы надеваем на себя венки,

Расцветшей сливы белые цветы

Становятся для нас еще милее!

 

847-848

Две песни [Отомо Табито], сложенные в тоске по родным местам

 

Моей жизни расцвет,

Ты прошел безвозвратно!

Пусть и выпью я зелье,

От которого люди взлетают на небо,

Вряд ли вновь буду молод!

 

 

Чем мне пить это зелье,

От которого люди взлетают на небо,

Лучше я бы увидел скорее столицу:

Мое жалкое тело

Сразу ожило б снова!

 

849-852

Четыре песни о цветах сливы, сложенные позднее в подражание предыдущим

 

С оставшимся на листьях белым снегом

Смешался сливы белоснежный цвет.

О сливы лепестки!

Не падайте на землю,

Пусть даже и растает белый снег!

 

 

Похитив белый цвет у снега,

На сливах нынче расцвели цветы.

Как раз теперь

Пришла пора расцвета.

О, если бы его могла увидеть ты!

 

 

У дома моего душистых слив цветы,

Достигнувшие своего расцвета,

Должны опасть…

Ах, если б, зная это,

Явилась ты ко мне взглянуть на них!

 

 

Приснился мне цветок душистой сливы

И мне сказал доверчиво во сне:

“Считаюсь я

Цветком столичным и красивым,

Так дай же плавать мне в вине!”

 

[Песня Отомо Табито, сложенная во время прогулки у реки Мацура]

 

Хоть вы и говорили мне:

Мы — дети рыбака простого,

Что рыбу удит для себя в реке,

Но, поглядев на вас, я понял сразу:

Из рода знатного я встретил дочерей!

 

Ответная песня рыбачек

 

Хоть у этой реки, в ее верхнем теченье,

На Яшмовом острове

Дом наш стоит,

Но, стесняясь тебя,

Мы тебе не открылись душою…

 

855-857

Еще три песни, посланные странником

 

Там, где Мацура,

В блеске текущие струи реки…

То намокли подолы одежды жемчужной

Юных дев, что стоят по колено в прозрачной воде,

Когда ловят играющих юных форелей.

 

 

В дивной Мацура, в водах реки,

Там, где Яшмовый остров,

Чтоб поймать в свои сети играющих юных форелей,

Стоят средь потоков лучистых прекрасные девы.

Увы, я не знаю дорогу к их дому!

 

 

Человека из краев далеких ждут…

Милая, что ловит молодых форелей

В Мацура- реке,

Рукав атласный свой

Мне на изголовие постелет!

 

 

858-860

Еще три песни, сложенные в ответ девушками

 

Если думы мои,

Как на Мацура волны,

Где мы ловим играющих юных форелей,

Если б думала я о тебе, как о многих,

Разве так глубоко полюбить я сумела?..

 

 

Лишь наступит весна,

У села, где мой дом,

В устье светлой реки,

Будут резво кружиться форели,

С нетерпеньем тебя ожидая к себе…

 

 

Пускай остановятся быстрые воды

Реки этой Мацура,

Пусть будет заводь…

Тебя никогда я любить не устану,

Я буду тебя ожидать, мой любимый!

 

 

861-863

Три песни, сложенные позднее как отклик на предыдущие

 

У реки светлой Мацура

Быстро теченье,

И, наверно, подолы пурпурной одежды

Намокают водою,

Если ловят форелей…

 

 

На реке светлой Мацура —

Яшмовый остров,

Который, наверно, увидят все люди…

Ужель я, не видя,

Любить буду вечно?

 

 

Как завидую людям,

Что увидят прекрасную деву,

Которая ловит форель молодую

У берега бухты, где Яшмовый остров,

Где Мацура воды…

 

Песня [Ёсида Ёроси, посланная Табито] в ответ на его песни, посвященные цветам сливы

 

Чем здесь оставшись, быть мне одному

И долго пребывать в тоске унылой,

Мне лучше было б стать

В твоем саду

Цветком прекрасной белой сливы!

 

Ответ [Ёсида Ёроси] на песни о феях в Мацура

 

Те девы юные

У Мацура- реки,

Что ждут тебя, мой друг любимый,

То не рыбачки ль из страны счастливой,

Где вечна жизнь и вечна красота?

 

 

866-867

Две песни [Ёсида Ёроси], сложенные в глубокой тоске о друге

 

Какой далекой

Кажешься ты мне,

Страна Цукуси, от которой

Нас отделяют тысячи слоев

Плывущих белых облаков в небесной дали…

 

 

Так много дней прошло,

Как ты ушел от нас,

И даже малые деревья,

Растущие в Сима, где в Нара путь лежит,

За это время постарели…

 

868—870

[Три песни Окура, посланные генерал-губернатору Дадзайфу Отомо Табито]

 

Ужели вечно слышать буду

Лишь имя той горы,

Где бедное дитя Саёхимэ

У Мацура- залива

Махала шарфом, милого зовя?

 

 

Кто видел камень,

Где стояла,

Ловя форелей молодых,

Богиня эта неземная —

Принцесса Тарасихимэ?

 

 

Не сотни дней

Ведь будет продолжаться

Дорога в Мацура:

Сегодня вышел я, а завтра я вернусь.

Но что же мне мешает и не дает отправиться туда?

 

[Песня Отомо Табито, навеянная преданием о Мацура Саёхимэ]

 

Ожидающая человека издалече,

Мацура Саёхимэ, душою всей любя,

Здесь махала мужу шарфом белым,

В память этого

И названа гора!

 

Песня о том же, сложенная позднее {Табито}

 

Название горы в веках передавай.

Молва передает его недаром:

Принцесса Мацура Саёхимэ

Когда-то в старину на той горе

Любимому махала шарфом белым!

 

Песня о том же, сложенная в более поздние времена {Табито}

 

Пусть тысячи веков рассказывают люди,

И слух пойдет в века по всей земле,

Как на вершине здесь

Махала шарфом белым

Принцесса Мацура Саёхимэ!

 

 

874-875

Две песни о том же, сложенные в еще более поздние времена

{ Песни Табито}

 

Среди равнины вод

Корабль, плывущий в море,

Стремясь остановить, крича ему: “Вернись!”

Наверно, здесь махала шарфом белым

Принцесса Мацура Саёхимэ!

 

 

Махая кораблю,

Что удалялся в море,

Не в силах тот корабль остановить,

Каким полна была, наверно, горем

Принцесса Мацура Саёхимэ!

 

 

876-879

Четыре песни Яманоэ Окура, сложенные на прощальном пиру в честь Табито

 

Когда бы в облаках я мог парить,

Как в небе этом реющие птицы,

О, если б крылья мне,

Чтоб друга проводить

К далеким берегам моей столицы!..

 

 

Вот люди близкие прощаются с тобою,

Печали и уныния полны,

Но лишь доедет конь

До Тацута- горы,

О них, наверно, ты забудешь!

 

 

Хоть и говорили мы не раз,

Но лишь после понимаешь все.

О, как сильно,

Верно, будем мы скучать

Без тебя, без друга своего!

 

 

Пусть ты вечно пребываешь на земле,

В Поднебесной,

И не знать тебе конца,

Пусть все время службу ты несешь,

Никогда не отлучаясь из дворца!

 

 

880-882

Три песни, в которых пытаюсь высказать свои думы

 

В далекой, словно свод небесный,

Пять долгих лет я жил в стране глухой,

И вот теперь

Столичные приметы, привычки, нравы —

Все забыто мной!

 

 

Неужели будет так и впредь,

Буду я, вздыхая, продолжать здесь жить?

Не узнав, когда придет конец

Уходящим

Новояшмовым годам?

 

 

Коль милости тебе теперь и слава,

Ты и меня пригреешь как-нибудь,

Когда придет весна,

В столицу нашу Нара

Позвать меня к себе не позабудь!

 

Песня принца Мисима, воспевающая Мацура Саёхимэ, сложенная в подражание предыдущим песням

 

Молва лишь только долетала,

А сам еще не видел я

Тебя, о Мацура- гора,

Где шарфом, говорят, любимому махала

Принцесса Мацура Саёхимэ!

 

 

884-885

Две песни, сложенные Асада Ясу от лица Отомо Кумагори

 

От родины вдали

Далёкий путь пройдя,

В отчаянье таком ужель сегодня

Из мира я уйду, простясь навек,

Не высказав своей последней просьбы?

 

 

Подобно утренней росе, что быстро тает,

Ужели жизнь моя

Исчезнет навсегда

И гибель ожидает на чужбине?

Родителям в глаза хоть раз взглянуть бы мне!

 

 

886-891

Шесть песен, сложенных губернатором провинции Тикудзэн Яманоэ Окура в ответ на песни, в которых были выражены чувства Отомо Кумагори

 

Во дворец собрался я,

Где указывают нам

День работ.

Идя туда,

Мать, вскормившую меня,

Я покинул и ушел

В незнакомые края,

В глубь страны моей родной…

Через сотни гор я шел,

Сотни гор я миновал,

О, когда же, наконец,

На столицу я взгляну? —

Думал неустанно я

И расспрашивал людей.

Но в пути я занемог

И не стало сил идти.

У дороги, что давно

Здесь отмечена была

Яшмовым копьем,

Я нарвал зеленых трав

И валежник я собрал,

Разложил их в стороне

И как будто на постель

Я улегся и лежал

И все думал про себя,

Лежа в горе и тоске:

Был бы я в родном краю,

Холил бы меня отец,

Был бы в доме я родном,

Холила бы мать меня.

Бренный и непрочный мир!

Верно, ты всегда таков!

Как собака, лежа здесь,

У окраины дорог,

Неужели кончу я

Жизнь недолгую свою?

 

Каэси-ута

 

Верно, больше не увижу я

Мать родимую, вскормившую меня,

И в отчаянье,

Не зная, что там ждет,

Этот мир покину навсегда!

 

 

 

Незнакомый мне,

Далекий путь!

Мучась и страдая без конца,

Как сумею я его пройти,

Без еды оставшись, без воды?

 

 

Если бы я в доме был родном,

То за мной смотрела б мать моя,

Сердце б успокоила мое,

Ну, а если надо умирать,

Пусть бы умер около нее!

 

 

Считая каждый день

С тех пор, как я ушел:

Вот нынче, нынче, — каждый раз твердя,

Наверно, будут ждать они меня —

Отец и мать мои родные!

 

 

О, всего единственный лишь раз,

Во второй раз мне не увидать

В этом мире ни отца, ни мать.

Их оставив в дальней стороне,

Неужель простился с ними навсегда?

 

 

Диалог бедняков

Когда ночами

Льют дожди

И воет ветер,

Когда ночами

Дождь

И мокрый снег,—

Как беспросветно

Беднякам на свете,

Как зябну я

В лачуге у себя!

Чтобы согреться,

Мутное сакэ

Тяну в себя,

Жую

Комочки соли,

Посапываю,

Кашляю до боли,

Сморкаюсь и хриплю…

Как зябну я!

Но как я горд зато

В минуты эти,

Поглаживаю бороденку:

“Эх!

Нет, не найдется

Никого на свете

Мне равного —

Отличен я от всех!”

Я горд, но я озяб,

Холщовым одеялом

Стараюсь я

Укрыться с головой.

Все полотняные

Лохмотья надеваю,

Тряпье наваливаю

На себя горой,—

Но сколько

Я себя ни согреваю,

Как этими ночами

Зябну я!

 

Но думаю:

“А кто бедней меня,

Того отец и мать

Не спят в тоске голодной

И мерзнут в эту ночь

Еще сильней…

Сейчас он слышит плач

Жены, детей:

О пище молят,—

И в минуты эти

Ему должно быть тяжелей, чем мне.

Скажи, как ты живешь еще на свете?”

Ответ

Земли и неба

Широки просторы, А для меня

Всегда они тесны,

Всем солнце и луна

Сияют без разбора,

И только мне

Их света не видать.

Скажи мне,

Все ли в мире так несчастны,

Иль я один

Страдаю понапрасну?

Сравню себя с людьми —

Таков же, как и все:

Люблю свой труд простой,

Копаюсь в поле,

Но платья теплого

Нет у меня к зиме,

Одежда рваная

Морской траве подобна,

Лохмотьями

Она свисает с плеч,

Лишь клочьями

Я тело прикрываю,

В кривой лачуге

Негде даже лечь,

На голый пол

Стелю одну солому.

У изголовья моего

Отец и мать,

Жена и дети

Возле ног ютятся,

И все в слезах

От горя и нужды.

Не видно больше

Дыма в очаге,

В котле давно

Повисла паутина,

Мы позабыли думать о еде,

И каждый день —

Один и тот же голод…

 

Нам тяжело,

И вечно стонем мы,

Как птицы нуэдори,

Громким стоном…

Недаром говорят:

Где тонко — рвется,

Где коротко —

Еще надрежут край!

И вот я слышу

Голос за стеной,

То староста

Явился за оброком…

Я слышу, он кричит,

Зовет меня…

Так мучимся,

Презренные людьми.

Не безнадежна ли,

Скажи ты сам,

Дорога жизни

В горьком мире этом?

 

Каэси-ута

 

Грустна моя дорога на земле,

В слезах и горе я бреду по свету.

Что делать?

Ведь нельзя мне улететь:

Не птица я, и крыльев нету!

 

Песня о благополучном путешествии и благополучном возвращении

 

Со времен еще богов

Говорят из века в век:

“Вот Ямато! То страна,

Что заметили с небес

Боги в ясной высоте

И могуществом ее

Наделили с давних пор.

То страна, где сила слов

Счастье людям принесла”.—

Так передавали нам,

Сказ ведя из века в век.

И все люди, что живут

В нынешние времена,

Это все перед собой видят,

Ведают про то…

И хоть множество людей

Наполняют ту страну,

Все же повелитель наш,

Тот, что озаряет высь,

Солнца лучезарный сын,

Милостью тебя почтил,

Выбор свой остановив

На тебе, чей славный род

С давних пор вершил дела

В Поднебесной при дворе.

Высочайший тот указ

Получив,

В страну Китай,

В дальний незнакомый край,

Ты отправился теперь.

И когда отчалишь в путь,

И у берегов морских,

И в открытом море, знай:

Встанут боги на пути,

Будут всем повелевать,

Будет множество богов

На корме тогда стоять,

Твой корабль вести вперед.

Боги неба и земли

И страны Ямато бог —

Оокунимитама,

В белых облаках паря,

С ясной высоты небес,

С вечных сводов

Вниз глядя

На простор морских равнин,

Будут охранять тебя!

А в тот день,

Когда дела

Ты закончишь и домой

Повернешь в обратный путь,

Снова, как и в прошлый раз,

Боги встанут на корме,

Будут на море глядеть,

Будут охранять тебя!

Будто по канату ты

Прямо по морским волнам

От Тиканосаки вверх,

Где Отомо- сторона,

К Мицу — милым берегам,

Сразу к пристани сюда

К нам причалишь свой корабль!

Будь же счастлив, друг, в пути,

Возвращайся поскорей!

 

895-896

Каэси-ута

 

В Отомо, в Мицу,

Освятив обрядом

Зеленые сосновые леса,

Стоять я буду, друг мой, ожидая…

Скорей на родину вернись!

 

 

Если только я услышу, что причалил

В бухте Нанива

Корабль твой дорогой,

Я, не завязав шнуры у платья,

Побегу скорей тебя встречать!

 

Песня, сложенная о том, как в старости одолевают болезни, а годы проходят в страданиях и думах о детях

 

Этой жизни краткий срок,

Что лишь яшмою блеснет,

Как хотелось бы прожить

Тихо и спокойно мне,

Как хотелось бы прожить

Мне без горя и беды.

Но в непрочном мире здесь

Горько и печально все,

А особенно тяжка

Наша доля, если вдруг,

Как в народе говорят,—

В рану, что и так болит,

Жгучую насыплют соль;

Или на тяжелый вьюк

Бедной лошади опять

И опять добавят груз.

Так в слабеющем моем теле

В старости еще

Вдруг добавился недуг.

Дни в страданьях я влачу

И вздыхаю по ночам.

Годы долгие подряд

Лишь в болезнях проводя,

Неустанно плачу я,

Проклиная жребий свой.

Думаю лишь об одном:

Как бы умереть скорей,

Но не знаю, как смогу

Я покинуть этот мир.

Разве брошу я детей,

Что вокруг меня шумят,

Будто мухи в майский день?

Стоит поглядеть на них —

И горит огнем душа.