Осенних бабочек букет

 

***

Приметы к осени, к старенью.

Мне не спалось. Всю ночь шёл дождь.

Карандашами, акварелью –

И в перспективу, жизнь, уйдёшь.

___

Когда живёшь в чужой стране,

Воспоминанья прошлых дней –

Воспоминания о ней,

Побудь с душой наедине.

Когда живёшь в стране чужой,

Вернись к любимой и одной,

К душе единственной, родной,

Побудь наедине с душой.

___

Сумерки сгущаются в саду.

Хладные дожди погасят зной.

Попрощаться я сюда приду.

Сад зелёный тронут желтизной.

И отчалит в зимние моря

Шхуною бумажной домик мой.

Что там, начиная с сентября?

Что там остаётся за кормой?

___

Мир от спячки проснулся уж –

И шевелится, чует запах.

Города перелётных душ –

Поезда с востока на запад.

Наших хаток обжитых жаль,

Наших сырников и сметаны.

Говорят, чемодан-вокзал,

Собирать пора чемоданы.

И растаял прекрасный сон,

Абрикосовое варенье.

Город вчуже раскроет зонт,

Разрисованный акварелью.

Проводницы разносят чай,

Пассажиры едят соленья.

Поезд в рай – и прости, прощай,

Бегло мирное населенье.

И оркестр играет туш.

Что слова?

Помянём сливянкой.

Пере… переселенье душ.

Что тут скажешь?

Прощай, славянка.

И трепещет душа, тиха,

И себя ощущает лишней.

Что страна? – на горе ольха,

Под горою, ромале, вишня.

___

Был побеленный старый дом,

И цвели под окошком вишни.

Милосердие Божье в том,

Что не помним прошлые жизни.

Даже то, как живём сейчас,

Мы однажды совсем забудем.

Но в душе моей при свечах

Пьют чаёк любимые люди.

Вот и в прошлое жизнь ушла.

Но пока хоть одна под солнцем

Помнит нас живая душа,

Сохраняемся и спасёмся.

___

Вот становится зимнее.

Сколько зим и сколько лет!

Холодает, и темнеет,

И зимнеет на Земле.

Мы ведь многого не просим:

Табуретка и кровать.

Заходи, дружочек, в гости –

Будем вместе зимовать.

Свитер, вроде батискафа.

В скромном будничном раю.

Даже я разжился шкафом –

В нём заварочку храню.

Мы обнимемся без мысли

О грядущем, про вчера.

И писать друг дружке письма

Будем мы по вечерам.

Скоротать бы вместе осень.

В печке – тёплые слова.

Заходи, дружочек, в гости,

Будем вместе зимовать.

___

Запахло сентябрём –

Недалеко январь.

Пусть наш уютный дом

Растопит самовар.

Вдали от новостей

Вернёмся мы домой.

Мы соберём гостей

На день рожденья мой.

Что хочешь, друг, скажи?

Печальна голова.

Давай с тобою жить,

Останься зимовать.

___

Зимние звуки.

Глушь – для души.

Просятся в руки

Карандаши.

___

Мы помолчим с тобою о вещах,

Которых и не выразить в письме.

И я пишу Вам письма при свечах –

По городу ведь отключают свет.

Как будто мы отпрыгнули назад.

Листва нежнее стала и желтей.

Как всё переменилось на глазах! –

На близоруких ходиках людей.

Не дай нам Бог озлобиться с тобой.

Какой нечеловечный нынче век!

И я не знаю, есть ли сверху Бог,

Но, всё-таки, молюсь как человек.

Уже запахло густо сентябрём

В прохладных ранних сумерках тоски.

Теперь не зло сражается с добром –

А зло со злом. Ты вяжешь мне носки.

Поставили скамейку под окном –

Старик-сосед добился для двора.

Её вчера поставили. А он,

Он похоронен был позавчера.

Нет света, и сидим мы при свечах.

Век позапрошлый. Афанасий Фет.

Как хорошо, что есть в запасе чай,

Немножечко печенья и конфет.

Спустя недели три мне сорок два.

Ну, чем тебе потрафить, мой двойник?

Тетради, чашки. Что угодно Вам.

Животных не дарите мне и книг.

Письма при свечах 2014

Открытки с марками

 

***

Начиная страницей тихой,

Продолжая всё, не спеши.

Ешь осеннюю облепиху

И живи себе. Не пиши.

___

Что рука-то написала –

Лучше вовсе не писать.

Каждый божий день сначала:

Шаг вперёд и три назад.

___

Пустая склянка сентября.

Пустотно, пасмурно и мокро.

Ветра деревья теребят.

Листва, разбавленная охрой.

И встал, как ходики, весь мир.

Наружу мы из банки глянем

Немыми рыбами-людьми –

Из чистой пустоты стеклянной.

___

Я пишу Вам прощальный привет.

Словно рыбки, виски серебрятся.

Может статься, что времени нет.

То, что времени нет, может статься.

Я однажды уйду. Я приду.

Я, как часики, к Вам возвращаюсь.

Вы не верите мне, ведь в бреду

Раз сто первый я с Вами прощаюсь.

Я всё там же. И шлю Вам привет.

Вы, что дальше, представить могли бы.

И с рябин, с почерневших ветвей,

Будто птицы, глядят на нас рыбы.

Перевёрнут весь мир. Этих рыб

Я рисую – в пальтишке татарин.

Вы ко мне так добры, так добры.

Вам и Богу я так благодарен.

___

Провинция моя забыта,

И обезлюдел мой посад.

Мещанского картины быта

Поэт бы мог живописать.

А я давно уже – прозаик.

Нет никого в пустом дворе.

Я барин сам себе, хозяин.

Сентябрь в чёрном серебре.

Я вообще забородател.

Простая жизнь вкусней халвы.

Гоняю чай, как есть, в халате,

С воспитанницею на Вы.

И в тишине безлюдных комнат

Под тиканье я загрустил:

Ну, хоть бы кто меня припомнил,

Пришёл, обнял и погостил.

___

И, порхая с огромною радостью,

Пролетая легко над толпой,

Превращаюсь в осеннюю бабочку,

Оставляю себя за собой.

Мы себя покидаем, как коконы.

Свет осенний, осенняя ночь.

И над городом – голые, лёгкие –

Мотыльками летаем, точь-в-точь.

___

Кино неоконченных нот.

Вы скажете: так не бывает –

Но женщина в красном (в кино)

Уедет под дождь на трамвае.

Однажды уедешь под дождь

На красном французском трамвае.

Спустя двадцать лет ты придёшь

(Вы скажете: так не бывает).

___

И ветер бесшумен в листве.

И мы проживаем в тени.

И розы рассеянный свет

На фоне кирпичной стены.

И мы переходим на Вы.

Шарманка, играй и кружись,

В контрасты гравюр бытовых,

В пучину себя погрузись.

Из этих бездонных глубин

Вдруг выплывут рыбы, легки.

И плачущий розы рубин,

В осеннем дворе Арлекин.

___

И покидаются усадьбы,

И под мостом текут моря.

Итак, начнём! С чего начать бы?

Начнём, пожалуй, с сентября.

Зима, как лето, пронесётся.

Течение времён-морей.

Итак, начнём! С фонтана солнца

В кирпичном будничном дворе.

Ведь ты от прошлого устала.

Мотив осенний и наив.

Итак, начнём! Начнём сначала,

Мгновение остановив.

___

Добро – заразная зараза!

Укусит добрый человек –

Вы добрым станете. Мир сразу

Перевернётся в голове.

И я надеюсь (сам, не скрою,

Злодей, блудник и чародей):

Однажды добрые герои

Перекусают злых людей.

___

Ржавеют понемногу кроны

Рябин, каштанов, тополей.

О, кроны – ржавые короны

Моих ферзей и королей.

И время, время не обманет –

Без шума, тостов и без фраз,

Как в шахматы, играет нами,

Выигрывая всякий раз.

___

Дела мои завершены.

Дни-паузы. И мы полны

Такой нездешней тишины,

Остановившейся Луны.

И я с тобою навсегда.

Я обниму издалека.

Но кто я есть? – одна звезда,

Что светит издали, легка.

***

У нас в Макондо дождь, и я тебе

Шлю скляночку октябрьского мороза –

Приложишь, если жарко, к голове.

У нас тут быт, поэзия как проза.

У нас совсем нет силы на слова.

Я сердцем обниму тебя, и ладно.

Тепло на сердце, пусто в головах.

Нога в носке, а голове прохладно.

У нас в Макондо дождь и темнота.

Воды мы ниже и травы мы тише.

С манерами бродячего кота.

Не скажешь, что совсем никто не пишет.

Дарёному по шерсти всё коту.

Дождь шелестит, как кот, бродя по крыше.

Полковник сам не пишет никому.

Свой чай пьёт, к одиночеству привыкши.

Читает сам себя он между строк –

Чужое, может быть, стихотворенье.

Весь день с дивана смотрит в потолок.

Ему дождит в кануне дня рожденья.

Ему за сорок. Гости не придут.

Что подарить себе? Всё неизвестно.

И в темноте мерцают там и тут

Фонарики. Закончилась сиеста.

Он говорит не «я», а только «мы»,

Ну, может, «он». Он частый гость аптечный.

А мы давно с тобою не умны.

Теплы и бессловесны. Мы сердечны.

У нас в Макондо дождь. Ты далеко.

Заезженную ставит он пластинку,

Проснувшись к вечеру. Темно, и чай. Покой.

Он, как всегда, уснёт с тобой в обнимку.

___

Живу в воображаемой стране.

И вижу белый парус не без грусти

В ободранных обоях на стене.

У нас в Макондо говорят по-русски.

У нас в Макондо дождь и суета.

Никто не знает: я себя рождаю.

И бабочки бумажны – улетать

Не думают – и я им подражаю.

Лирический герой и адресат.

Ночь, улица, фонарь, трамвай, аптека.

И двое ходиков – одни из них стоят,

Но тикают всё громче, вот потеха.

Придуманный, условный персонаж.

А весь Макондо вымышлен подавно.

В обоях виден хоть какой пейзаж.

И автора на бис сюда подать нам!

Пусть я не автор, но я пью свой яд.

Во мне прохожий-дождь бредёт устало,

Китайские фонарики горят

Сквозь сумерки китайского квартала.

И с уличной едою торгаши.

И неба потолок – пожалуй, низкий.

В Макондо дождь. В Макондо ни души.

Как чей-нибудь роман постмодернистский.

Живу эпистолярно. «Письма в Рим».

Сгораю бабочкою, преломившись в линзе.

Давай о чём-нибудь поговорим:

Хоть о магическом о нашем реализме.

Макондо не похож на город-сад –

Скорее, на почтовый ржавый ящик.

Мир выдуман, и я, и адресат.

И только дождь живой и настоящий.

___

Я – чукча: я, что вижу, то пою.

Я к вечеру расстроенный и чайный.

Я вымыслил себе страну свою.

Любые совпадения случайны.

Сто чашек здесь – но где гостей полки?

Мой настоящий друг, по Вас скучаю.

Под вечер подкручу себе колки,

Поправлю струны, выпью с Вами чаю.

Ты, как в игре, не очень-то мне верь.

Я заигрался, может быть, в азарте.

Пишу я адрес. С марками конверт.

Но нет такого города на карте.

В Макондо дождь. И скаты крыш мокры.

Мой многолюдный город-невидимка.

И к вечеру у нас конец игры.

Мы, растворяясь, спим с тобой в обнимку.

___

В осень не верится.

Липкая марочка.

Блик из конверта –

Жёлтая бабочка.

Мы-то бездельники

Ранне-осенние.

День с понедельника

На воскресение.

Разно-прекрасные

Письма забытые.

Тёплая, красная

Девушка в свитере.

Осень как праздник.

Жёлтых и красных

Листьев прекрасных

Россыпи разных.

Жёлтый листочек,

Яркая марка.

Тёмная ночка

От октября

До марта.

___

Вот и осень. Но в осень не верится.

Бабье лето – светлей и теплей.

Встали стрелочки скрипнувшей дверцей.

Время, время стоит на ноле.

День рожденья – закончились праздники.

Жёлтый свет. Облепиховый цвет.

И проказники – первые заморозки.

Сколько зим нам отпущено, лет?

Тонко, лёгко. Осенние бабочки.

Красный плащик и шарфик надень.

Жёлтых листьев интимные лампочки

Потихоньку горят в темноте.

И вращенье времён остановлено.

Жёлтый свет. Переход. Пешеход.

Нам начать бы всё это по-новому.

Скоро новый, другой Новый год.

На дорогах застыло движение.

Дешева золотая листва.

Ожидание и торможение.

Обнажение до существа.

И кружится осенняя осочка,

Дребезжит в циферблате оса,

И качается хлипкая досточка.

Как я жил? Начинал и бросал.

Нам вдвоём в одеяле б закуклиться

На всю зиму. Придёшь в мои сны?

Я спросил бы… но это не гуглится.

И полгода всего до весны.

___

Подвожу я итог – раз который?

Золотых – за бесценок – монет.

Перекопаны прошлые горы –

Потихонечку сходят на «нет».

Праздник. Осени свет. Да, но я –

Так работница хочет, пчела –

Чтоб любимая и долгожданная,

Чтоб обычная жизнь началась.

Терпеливое и многолетнее

(Час за часом) растение лет.

Эта осень – она ль не последняя?

Может статься, что времени нет.

Я всё сделал. Блаженна беспечность!

Я любил, я старался, я пел.

Время встало, осталась лишь Вечность.

Ничего, ничего не успел.

Ничего, ничего не останется.

Эту б осень заначить чуток.

И сквозь пальцы мои осыпается

Золотой мой напрасный итог.

Всё закончилось – дело, и слово, и…

И сместилась небесная ось.

Я хочу, чтобы новое-новое,

Чтобы новое всё началось.

Жёлтый лист – без семьи и без имени.

Дважды два, получается – нуль.

Перекопаны горы. Нет времени.

Я бы новые горы свернул.

___

Стаканчик золотого лимонада –

Осенний трёхкопеечный глоток.

Гляжу в окно, любуюсь листопадом.

И новое начало, и итог.

Я благодарен маме, людям, Богу.

Мгновенье шаловливое, постой!

И я гляжу – и каждый раз чуть вздрогну –

Как с дерева срывается листок.

___

Мы с классиком одним играли в «классики».

И он был крестик, ну, а я был – нулик.

И вздрогнули секундой первой часики,

И сдвинулись в них стрелки, покачнулись.

И всемером идут по шкафу слоники,

Желая нам семьи, покоя, счастья.

Я стих пишу, слегка нарочно сломанный,

Как часики, и осень, сам отчасти я.

И тикают, спеша, пустые головы.

И осень к нам щедра на чаевые.

Пусть мы с тобой поломанные, голые –

Но мы, зато, тем более живые.

___

Будущие классики – Коленьки и Бореньки –

Мы играли в «классики»

В нашем школьном дворике.

Дети-третьеклассники криво, неумело

Рисовали «классики» на асфальте мелом.

Троечники тихие, девочки-отличницы.

Сорок лет протикали, перешли на личности.

Где Вы, наши мальчики, пиджачки да кепочки?

В глянцевом журнальчике на обложке девочки.

Мы-то, знаешь, стратили. И идут под ручки

Названые братики, школьные подружки.

А литературные сочиненья Коли

(Новости культурные) изучают в школе.

___

Что сказать о нём для интриги?

Безобиднейшая черта:

Он с лотков похищает книги

Низачем совсем, просто так.

Идеальный построив остров

От страны своей в стороне,

Что поделаешь, он философ,

И от этого лишь грустней.

Он смеётся над всем на свете,

Всё разменивает в слова.

Дружат женщины, любят дети.

И больная душа жива.

Мы лежали в одной палате.

Вот подвигать бы нам фигур,

Мой далёкий, мой наблюдатель,

Вот бы выпить нам кофейку.

Мы ходили с ним «на таблетки»,

Мы чинарик делили с ним.

Не фигуры – пустые клетки,

Чёрно-белые наши сны.

На планетах живём соседних,

Одиноко нам по ночам,

Хоть какой-нибудь собеседник

Ненароком зашёл на чай.

И монетку на воздух бросив –

Вдруг зависнет? – и Бог бы с ней.

Что поделаешь, ты – философ.

Но от этого лишь грустней.

Мы как будто живём, как будто.

Ну, себя на ладони взвесь.

Это осень внутри, и Будда,

Словно шахматный белый ферзь.

Полетели, листвою будто,

Вовлекаемся в круговерть.

Карусель. Неподвижный Будда

Посредине, как белый ферзь.

___

И распылалась осень,

Подожжена едва.

Стою, как знак вопроса,

Как пешка на Е-2.

Зимою в печь подбросим

Дрова, а то слова.

Горит, сгорая, осень.

Итак, мне 42.

В печи сгорает осень

Тетрадкою со школ.

И мы друзей попросим,

Чтоб кто-нибудь зашёл.

Зашёл бы кто-то в гости.

Ну, как дела? – Ничё.

И догорает осень,

Как школьный дневничок.

___

День – ягодный кисель.

Катайся на слоне –

То осень-карусель

Подвешена к Луне.

Пожалуй, помолчи,

Обдумай первый ход.

Осенние лучи –

На томике стихов.

Начни хоть с октября.

Пред новою игрой

Представь, что всё не зря.

Представь, что ты – герой.

Сыграв с собой игру

Вничью, расставь в тоске

Тень шахматных фигур,

Застывших на доске.

 

***

Было счастье, было горе.

Вот и смена поколений.

Золотая осень-море –

Жёлтых листьев по колено.

В нашей песне недостало

Недопетого куплета.

Мы глядим, слегка устало.

Наше бабье, бабье лето.

Все, кто любит, все со мною.

Вглубь уходит поколенье.

Перед самою зимою

Так по-бабьи, эдак летне.

___

Море как кроны, и

Наши полёты,

Нежно прибой лизнул.

Море зелёное,

Стало ты жёлтым,

Не вверху, а внизу.

___

Мы наполнены бабьим летом

В жёлтых, тёплых, осенних волнах,

Золотым мы налиты светом

Яблок, мёдом осенним полных…

___

Нас осень-море затопит –

Она золотая, ранняя,

И свет такой жёлтый, тёплый,

Но это тепло сгорания.

___

И скоро мокрый снег, и слякоть,

И мир, зависший без перил.

Октябрь. Мой друг, не надо плакать,

Мы выпьем чашечку чернил.

Лежу я вечером, расстроен,

Меня, диван мой, обнимай!

Мужи-ахейцы, что вам Троя?

Спустя полгода будет май.

___

Октябрьский золотой окрас.

Мы за собой прикрыли двери.

Как быстро кончилась игра,

И сосчитали мы потери.

И нам друг другу проиграть –

Наверно, жребий самый лучший.

О, если б наш с тобой октябрь

Не начинался с революций!

Мы возвращаемся к себе.

Фигуры сложены, и пусть бы.

Спасибо за игру тебе!

И хорошо, но, всё же, грустно.

Смогу ли стать тебе как брат?

Теперь не надо нам без толка

Ответ искать, да и играть

Нам не захочется надолго.

И мы с тобою вне игры.

Мы просто так заварим чая.

Друг к другу будем так добры,

Уже так просто обнимая.

___
Мы зимой внутри, себя пленя.

Внутренняя жизнь (как у варенья).

Гости, к чаю пробуйте меня!

Зимнее и внутреннее время.

Нежный мой прежёлтый абрикос

Светится, как свечка, жёлто, нежно.

Подождём ответа на вопрос.

Скоро будет зимне, перво-снежно.

Цедим терпко-жёлтое вино,

Ворохом листвы сгорает осень,

Догорим, и тёмною зимой

В печечку чего-нибудь подбросим.

Кот мой растолстел, он шерстяной.

Запасаем мы себя варенье:

Пусть зимой сгодится нам оно –

Мыслящее внутреннее время.

___

И, шаль на плечики набросив,

Стояла Муза у окна

Для поэтической для прозы –

Она была совсем одна.

Поэт хотел – прощенья просим –

Как золотая жить оса,

Уехать в Болдино под осень

И ничего не написать.

Поэт и Муза порознь жили

И обходились без гостей.

О, если б с Музой мы дружили

Без романтических страстей!

Ей без Поэта одиноко,

Поэт без Музы одинок.

Ты б написал ей хоть немного,

Ты б сочинил хоть пару строк!

Последние кружатся осы.

Пылает жёлтая свеча.

Гляди, какая нынче осень!

Сходил бы к Музе ты на чай!

Ну, рано, рано ставить точку!

Вино не выпито до дна.

Куда ты смотришь? – в одиночку

Такая женщина, одна.

___

И женщина тихая шла

С букетом осенних листьев.

И есть ещё, значит, душа,

Ещё навещают мысли.

С осенней душой в руке –

Одна или шла к мужчине? –

Осенний горит букет,

Как солнце в пустом кувшине.

___

Дожди в прогнозе. Завтра осень

Уйдёт. Последние деньки.

Двойную бабочку уносят

На лёгких крыльях ветерки.

Хоть это сказано красиво,

Нам встретить новую б весну! –

Ах, нам обнявшись на всю зиму,

Двойною бабочкой вспорхнуть.

Стою в письме последней точкой,

Но, может, точкой с запятой,

Топлёной осени глоточком,

Двойною бабочкою той.

Зимние бабочки 2014

***

И через этот город весь –

А что потом? –

Мой друг – игрушечный медведь

Бредёт в пальто.

На счастье или на беду,

Хоть дунь да сплюнь,

Тринадцать месяцев в году,

Тринадцать лун.

О, золотые наши дни –

Летать, латать –

Но гаснет золото, за ним –

Там темнота.

Мы ватно-плюшевые, вот.

И на санях

Сквозь первый снег мой Новый год

В ночных огнях.

Пальтишечко повесь на гвоздь.

Меня прости.

Не ходит нынче в гости гость,

Чтоб погостить.

Пришьём мы пуговку. Ситро

Нам наливай!

Возьми монетку на метро

И на трамвай.

Потуже шарфик запахнём.

Чуть гость за дверь,

Мы будем вспоминать о нём

Всегда теперь.

Друг косолапый мой, ответь!

Сквозь город весь

Бредёт игрушечный медведь,

Взаправду ведь.

___

С деревьев бубны или червы –

Колоды сколоты –

И свет становится вечерним,

Червлёным золотом.

Ломбард – оценка и уценка.

Крыть нечем. Вечер.

Мне не спалось. Сходить бы в церковь,

Поставить свечку.

Мы вряд ли сможем стать попроще.

Пора прощаться.

Мой золотой, мой день хороший –

Песком сквозь пальцы.

Краснеют во дворе рябинки,

И ты простужен.

Той пшённой, золотой крупинки

Оставь на ужин.

Нам патефонные пластинки

Поют романсы.

Довязан шарф. Начисть ботинки.

Играй, шарманщик.

Ты на квартал вернись – и детство.

Гуляй, чавела!

День золотой, мой день чудесный.

Повечерело.

___

Марки разных городов:

Не бывал я даже в Праге:

Милый сердцу Дюссельдорф,

Будто сказка, Копенгаген…

___

Человечек в круге света.

Погляди, простое чудо:

Пара камушков и веток –

Получился, значит, Будда.

Так в нехитром духе дзэна

Мы построим человека:

Солнца луч, пустая сцена,

Пара камушков и веток…

___

Несколько человечков – и старых, и поновей –

Вызывают друг друга: «А можно Магу?».

Несколько человечков в моей голове

Просятся на бумагу.

Несколько человечков – достаточно близкий круг –

Разговаривают, играют в шашки.

Завелись у меня в гостях, я им чайку заварю.

Понимаешь ли, у них обнимашки.

Несколько человечков могут устроить цирк –

Из угла в угол звонить друг дружке по телефону –

Знаешь, такой аппарат допотопный:

Диск, десяток истёртых цифр –

Словно во время оно.

И у них есть джазовые пластинки, а интернета нет.

Есть у них надувные воздушные рыбки.

Несколько человечков – не выдумать их смешней –

Шлют поздравительные открытки.

Человечки во мне обжились, не выходят из головы:

Всё б им танцы да шашки, беседовать до упада

(Например, о концепциях разных вселенской любви) –

И устраивать клоунаду.

Мой лирический мир пока не идёт ко дну

В этом жёлтом внутреннем море, вполне осеннем.

Наблюдая на поверхности моря мелкую дрожь-волну,

Я сижу в лирическом настроении.

Одинокий, потёртый, стреляный воробей –

Мол, пора нам встретиться,

Друг другу, хотя б, присниться –

Я звоню кому-нибудь из воображаемейших друзей.

И в окно заглядывает синица.

Перечитывать книжки, признаться, лень.

Запишу разговоры,

Сочиню простейший какой-то ужин.

Так вот в жанре записок проходит день.

Мне не скучно.

В комнате творческий беспорядок,

Но эдак даже теплей –

Как будто, не сам я, как будто бы мне не грустно,

Будто в воображаемом мире

Некто из настоящих друзей

Разбросал все игрушки.

Будто бы есть, с кем обняться,

Будто бы с кем-то я говорю

В стиле иллюзиона и эквилибра.

Вечер перед грозой. Чайку заварю.

Чего-нибудь натворю

На грани верлибра.

Толи вправду устроить себе хоть какой

Карманный театр:

Персонажей внутри полно, ну, вот эти, хотя бы, двое.

Я уже не помню, что гость такое, но я тебе очень рад.

А «неправильное» значит «живое».

Впрочем, я из себя не ахти ведь какой лицедей.

Наступает зимнее время, и в доме – холод.

И во мне со множеством всех своих разных людей

Отражается город.

***

У нас беседы, как всегда –

О Новом годе, о погоде.

Какая долгая среда –

И ничего не происходит.

Мы вдохновляемся борщом,

Вообразив, к примеру, Польшу.

Закрылся ларчик небольшой –

Откроется ларец побольше.

Ну, что писать? – хоть напиши

Привет кому-то новогодний.

Сегодня время не спешит –

Куда ему спешить сегодня.

О, время, зайчик, не части!

Укутай сумерками плечи.

Так тихо тикают часы,

А не оглянешься – и вечер.

___

Не забегай вперёд.

Что будет – как узнать?

Замедли, время, ход,

Шагни на шаг назад.

За будущие дни

(А будут?) – пью свой чай,

Пишу себе дневник –

Решаю за сейчас.

И письма так честны,

Как время-тихоход.

И тикают часы

Исправно круглый год.

И я пока что сам,

Пишу себе письмо.

И время по часам

Бежит со мной само.

Всё кажется вотще.

И замирает мир.

Ах, было бы, зачем!

Давай поговорим…

___

Ах, горе от ума,

Поэзия от прозы.

Ещё одна зима

На вечные вопросы.

Мы бьёмся сорок лет,

Задачек не решая.

Снежинок тихий свет,

Ночь глубже, крепче чая.

И троечка у нас

За опыт нерешённый.

Бездонна глубина,

Синя, незавершённа.

Ах, школьная тетрадь,

Домашнее заданье.

Хоть сорок лет потрать

На пустоту и зданья.

И светятся, легки,

Снежинки над тетрадью,

И звёзды из фольги.

И жизнь прошла взаправду.

Пальтишко и берет,

Скажи ответ, задачник,

И ты-то в сорок лет

Всё школьник, всё пацанчик.

Всегда найдётся «но».

Ну, что там кот наплакал?

Чернильное пятно

Строфою Пастернака.

___

Подожди, не умирай,

Старый ворон, ворон-птица!

Одинокий самурай

В мотылька-то превратится.

Одиноких время птиц.

Но зима ведь не навеки.

Ты к ночлегу примостись,

Каркая, на хрупкой ветке.

Хоть в кого-то превратись,

Ты умеешь превратиться.

Перелётных время птиц.

Ты – оставшаяся птица.

В этой песне – где мораль?

Лето спето, шутки-танцы.

Чёрный ворон-самурай,

Ты один со мной останься.

___

Нас зима свела с ума,

Мы отнюдь не самураи.

Началась зима сама.

Всё былое умирает.

Человечек-человек,

Ты – воробышек на ветке,

Ты чирикаешь весь век

Непутёвые заметки.

Пережечь своё быльё,

Согласиться бы с зимою.

Вот и чистое бельё,

Вот иное белизною.

Может быть – а если нет? –

Всё останется, как прежде.

«Сердца горестных замет»,

И одежды для надежды.

Эти песенки просты.

След поставь – хоть запятую –

В белоснежные листы,

Ни на что не претендуя.

Вот и в клеточку тетрадь.

Все задания итожа.

Но у нас с тобою, брат,

Сорок лет одно и то же.

Воробьишко-человек.

Мы гуляем, в ус не дуем,

На вопросы ждём ответ,

Как-нибудь перезимуем.

___

Хоть сорок лет в Москве,

В провинции – не охай.

Окошек ближний свет,

Свет звёздочки далёкой.

Ах, если б да кабы

Осталось всё, как прежде!

Ах, бесконечный быт,

Чья глубина безбрежна!

Ложись на дно себе,

Выныривай, как рыбка,

Карасик, воробей,

Почтовая открытка.

Об этом и о том

Живи, дойдя до донца,

Лови словечки ртом

Да звёздочки-оконца.

В улыбках и слезах

Словечки-человечки.

Со звёздочкой в глазах

Тетрадничай при свечке.

___

Мне больше нечего сказать.

Но следуй, продолженье, далее!

Что потеряем мы, как знать,

И что под Новый год подарено.

Нам продолженья б подождать

В безвремении года старого.

И наши письма продолжать

Главой очередной, сударыня.

О, наши письма при свечах!

О, стопки слов многоэтажные!

Я Вам пишу, увы и ах,

Чего же больше мне прикажете.

Пусть всё по-прежнему у нас,

И, в продолженье следа санного,

Всё так и будет. Но, Бог даст,

И вечный круг начнётся заново.

 

***

Солнечно, морозно, пусто.

Облетел последний лист.

Никакого, брат, искусства,

Реализм.

Запахни в пальтишке ворот,

Как последний лист, кружись.

На ладони – двор, весь город,

Вся-то жизнь.

___

Пенки с времени снимай,

Видно давне-дальнее.

Начинается зима,

Загадай желание.

___

Тонкие стрелочки в старых часах

Дрогнули, тренькнули.

Переводим часы мы на век назад

Острыми стрелками.

___

и первый снежок

махровыми хлопьями

сразу же тает

___

после темноты

солнышко после снега

день белый-белый

___

старый самурай

пьёт чай из цветов и трав

на фоне войны

___

Старый самурай

Видит свои сны,

Пьёт цветочный чай,

Выйдя из войны.

___

Об одиночестве ничьём,

О дзэне, о любви.

Но есть ли дзэн?

Дзэн – жизнь. О чём?

Расслабься и живи.

___

Выпадет снег. Даже если меня не будет.

Нынче Самайн. Я не праздную, но отмечаю веху.

Осень уходит, зима приходит.

 

Я не играю с дьяволом. Я хожу в гости к Будде.

Я не знаю о Боге. Прихожу на чай к человеку.

Потолкуем о человеческой, брат, природе.

Зимние бабочки 2014

(продолжение)

***

Начиналось так бойко, так густо –

Сколько фраз, персонажей и тем!

Наступила зима. Стало пусто.

Сам так сделал и сам так хотел.

Ты уходишь совсем – из обложки,

С обитаемых тех островов.

Уезжаешь – ни меньше, ни больше –

Со страницы, пристанища слов.

Ничего у нас нет, вечный мальчик.

Остаётся себе человек.

Ты уходишь всё дальше и дальше

В белый лист, белый снег, белый свет.

Чехов пишет роман на бумаге.

Он, как будто, уехал в село.

Может статься, что в этом романе

К эпилогу не станется слов.

Ты уйдёшь – не дописана книга –

Оставляя её позади.

Упакуешь бумагу, чернила.

Налегке ещё дальше иди.

Собираешь багаж, беспокоясь –

Пригодится ль? – чего оробел?

Безымянная новая повесть.

Для начала поставишь пробел.

Начинается белая повесть

С толкотни привокзальных ворон.

Прибываешь, как к станции поезд –

Незнакомой страницы перрон.

Персонажам бы посторониться.

Из романа, из гущи словес,

Выбираешься к чистой странице –

В белый лист, белый снег, белый свет.

Дописаться до чистой страницы,

Первый лист белоснежен и чист –

Занесённые снегом станицы.

Белый снег. Белый свет. Белый лист.

___

Я Вам пишу. Нам помолчать бы с Вами

О том, о сём. Как пусто на дворе!

Я Вам пишу. Но мы больны словами.

Как хорошо молчится в декабре!

Горит свеча, и катится повозка.

На лоб печать – компресс из немоты.

И хлипкие тетрадочные доски,

Букв гвоздики (а клеточки пусты).

Ну, запретить себе перо, тетрадку.

Снег понарошку шёл, но он вот-вот –

Снег выпадет взаправду. Всё в порядке.

Снег выпадет. Настанет Новый год.

Ну, Новый год. Дела мои обычны.

Не прикасаться б к губящим словам.

Себе бессрочный выписать больничный.

Роман мой потолстел на килограмм.

О чём пишу? О прежнем (новом) годе.

По кругу едет времечко в часах.

О времени, себе, хоть о погоде.

О, как бы я хотел бы не писать!

Пусть мы на ты, но я на Вы пишу-то.

Свеча горит, и тикают часы.

Такое время, знаете – без шуток.

Пишу-пишу – листы пусты, чисты.

___

Дай Бог нарисовать мне домик –

В цветных окошках и с крыльцом.

Корнями в прошлом он, но, кроме,

Он к небу обращён лицом.

Мой дом живой, многоэтажный.

Он в разночинском сюртуке.

В том доме птицею бумажной

Я поселюсь на чердаке.

И в нём смешные человечки

На каждом этаже живут,

Там есть и волки, и овечки,

Уже и гости тут как тут.

Успеть достроить домик мне бы –

Из тонких линий, для души,

И улететь в большое небо,

Друзья мои, карандаши.

Мой дом (окошки как заплатки),

Идёт снежок, и лист так бел,

И сказки обо всех в тетрадке

Пишу я вечером себе.

Мой домик, на меня похожий,

Синички, голуби, сова.

Не прерывай меня, о Боже –

Я только начал рисовать.

И дальше – только небо выше.

Последний строю я этаж.

Белю я стены, крашу крышу.

Цветной и тёплый карандаш.

Пусть нарисован дом пунктиром,

Рисунок детский он почти,

Я расселю жильцов в квартирах,

Ты погости, мой дом прочти.

В отчаянии быв, в отваге,

Свой дом закончил я к зиме –

Мой дом весёлый на бумаге,

Теперь уйти пора бы мне.

В нём люди искренне смеются,

А так же плачут в три ручья –

Там борщ бурлит, и бьются блюдца.

Там, наверху, квартира чья?

Свой дом построил я из спичек.

Мне почаёвничать бы с кем?

Кормушку сделал для синичек.

Дом на тетрадочном листке.

Пусть служит дом тебе причалом.

Я подведу итог работ,

Чтоб всё опять начать сначала

В одну из зимних из суббот.

За молоком, за булкой хлеба

В подвальчик-магазин сходи.

Свой дом достроил я до неба,

И только небо впереди.

___

Земля летит, как детский мячик.

Вернуться невозможно вспять.

А я, что я? Я – бывший мальчик.

Я не умею мир спасать.

Планет скрипящей каруселью

Кружиться из веков в века.

Ты обними покрепче Землю –

Пусть продолжается пока.

Умеют боги и рождаться,

И умирать. И в Рождество

Свечей две тысячи пятнадцать

В честь дня рождения Его.

___

На всех лучах и парусах

Мой дом, построенный из спичек,

Дом незаконченный, в лесах,

А стены – из бумаги писчей.

Как карандаш карандашу,

Шепну.… Но так ли это важно?

Достроив дом, я ухожу.

Мой добрый дом,

Цветной, бумажный.

Я сам свой дом нарисовал,

Сам сочинил его, как сказку.

По всем карманам рассовал

Смешных заначек.

Дом-раскраска.

И я б, пожалуй, промолчал

И не сказал бы слова всуе.

Кораблик-дом. И дом-причал.

Плывём сквозь зиму. Я рисую…

 

Декабрь 2014

 

***

Это крупы для Золушки – чётки

Повседневных, обыденных дней.

С этим годом закончены счёты.

Говорят, будет только трудней.

И зима, Боже, только настала,

Лёд и холод – так жить до весны.

Чья-то туфелька звякнет хрустально.

Серый день, разноцветные сны.

Так хотелось, чтоб было красиво

Между прочих обычных забот.

Пережить эту долгую зиму –

Обнимаю тебя – дай нам Бог.

___

Сквозь холод, зимнюю простуду

Расслышу ли благую весть?

Я, всё-таки, молиться буду,

Как если сверху кто-то есть.

Пусть я сомнениями болен.

Нечеловечная война…

Всё, что сказать могу я: воля

Да будет, Господи, твоя.

Я, всё-таки, начну сначала.

Начну, хотя бы, с декабря.

И веры зёрнышко – так мало…

В руке синица у Тебя.

___

И нет начала, нет конца.

Что нам осталось? – сколько вычли!

Дай Бог не делать мне лица.

Я человеком был обычным.

Прости мне, Господи, грехи.

Теку в течении, как рыба,

Прохладной времени-реки,

Во мне бегущей непрерывно.

И воля, Господи, твоя.

Я много думал: сто вопросов!

Часы мои почти стоят.

Струны замолкшей отголосок.

___

Обыкновенно в декабре,

Но вдруг в оранжевой попоне

Так чудно в будничном дворе

Увидеть маленького пони.

Зимние бабочки 2014

(окончание)

***

Справа – чистая страница,

И листы мои пусты.

Я взлетаю белой птицей,

Я без слов пишу на «ты».

Обратиться белой птицей.

Это книга пустоты.

Перевёрнута страница,

Слепят белые листы.

___

Вот и новое начало,

Карандашики, пастель.

Что за музыка звучала! –

Безделушка, багатель.

Не последняя ль соната?

Что там будет? – не до сна.

Может, всё же, не война-то,

Может, всё-таки, весна?

___

Затерявшись в этой музыке –

Ей противиться нельзя –

Шёл меж слов тропинкой узкою

Человечек-бирюза…

___

Две чаши зависают на весах.

О вечной жизни –

Зимних днях коротких.

И в темноте горит одна звезда –

Окошко человечное напротив.

___

Глоточек надежды.… А ты или я?

Но где же, но где же любовная линия?

Роман не закончен, о том помолчим,

Пусть будет замолчан и неразличим.

Остатки, заплатки, почти эпилог,

С горькою, сладкой любовью меж слов.

___

Выпить успеешь чашечку чая.

Яблоком спеешь, чуда не чая.

Чашка надежды. Сам или двое?

Будет, как прежде, будет иное.

Травы в покосе – запахом чуда.

И, успокойся – быстро не будет.

 

***

Они ко мне относятся дружески.

Они говорят мне: играй!

Я слушаю их странную музыку.

И я хожу к ним на чай.

Они играют в фанты, танцуют фанк.

Мы с ними на «ты», и они просты.

Они говорят, я – последний панк

И сам себе монастырь.

И мне не стать таким, как они,

У каждого свой устав.

Но я люблю погостить у них,

От собственного устав.

И я благодарен за нашу дружбу.

Так странно: я с ними знаком.

У них для меня есть большая кружка

С персональным чайком.

___

(из записок в стихах для Евгения Клюева)

 

Приглашаю на чай – или к Вам зайду

(На планетах живём соседних).

Один долг, одно дело в прошлом году,

Мой занятнейший собеседник –

Дочитать Вашу книгу. В вечерний час

(Отключают свет, вылетают пробки),

Вот, покуда смеркается, я читаю Вас.

Гость мой редкий, не то, чтоб робкий,

Непривычный, забавный, смешной, живой

(Иногда печальный), непритязатель…

(Утомился – захлопнул, и Бог с тобой).

Я не то, чтобы Вам приятель,

Но – согласны? – тема у нас одна:

Болтовня о вечном, и всё такое.

С кем ещё толковать в это время о временах,

Нынешнему предпочитая кое-

Какое. Я решился делать хоть что-нибудь:

Слушать странную музыку, Ваши книги,

Краем глаза во что-либо заглянуть –

Не впадать же в депрессию, нет уж, фигли.

Год кончается, и не время теперь начинать.

Лишь доделать дела, подождать, что будет.

Пригласить друг к другу, хотя бы, нас.

Подмести, перемыть посуду.

А что будет дальше? Начнётся ли что-то вновь?

Но, по меньшей мере, книгу мы дочитали,

Хлопнув обложкой года – и был таков!

Поминай, как звали. И мы в самом начале.

Как сказал один мальчик лет так девяти:

«Я уже погоревал – может, хватит»?

А теперь, до завтра, я бы попросил Вас уйти:

Неотложно надо мне полежать на кровати.

___

Фокусник, извлекающий из небытия,

Из-под полы плаща:

Вот тебе, бабочка, неведомо, чья,

Полтарелки борща.

Я тоже думал, что делал Нечто,

Что в этом смысл – ну, не тот, так любой.

Но шаловлива и эфемерна Вечность –

Глупой бабочкой, золотой.

И я писал на изнанке чека

Стихи, а оказалось – слова.

Представлял собой бумажного человека,

И всё делилось на два,

Едва ли не больше. Оно дробилось,

Порхало, не касаясь лица.

А что осталось? Малая милость,

Золотая пыльца.

Хочешь, смейся, а можно плакать.

Невесома, легка

Походка бабочки. Плащик. Слякоть.

Под плащом – облака.

___

Ты на базаре купишь образок.

И в городской мозаике цветной

Закажешь кофе и раскроешь зонт,

И образ различишь. И ты не ной.

Тут лодки, и кафе, и пестрота.

Закажешь кофе. Всё начнётся снова.

И через всё проступит лик Христа.

Себя поздравишь

С Рождеством Христовым.

___

Лет десять спустя, будет нам возвращение.

Безнадёжно отстав от нового поколения,

Мы с Вами за чаем (ватрушки с изюмом)

Слегка поскучаем. И прошлого зуммер:

 

Всё б по ночам набирать старые номера.

 

Гость мой уходит. Кончена встреча.

До Нового года совсем недалече.

До Нового года! Вернёмся друг к другу.

Вечно Природа ходит по кругу.

Книга отчалит, утлая шлюпка

(Выпили чая) – крейсер, скорлупка.

Я не прощаюсь. Что ж, до свиданья

(Выпили чаю). Я Вам благодарен.

Книгу закрыли (она ль виновата),

Расправили крылья. Нету возврата.

 

Книга не виновата – в Данию нет возврата.

 

Собеседник мой, книга моя!

До свидания, до свидания!

Я однажды вернусь, но не я –

В книгу мою, страну, тюрьму…

В Данию.

___

Сочинить бы хокку…. Что ж ты сник?

Нарисуй кораблики на моей руке.

Неприкаянный фонарик, фокусник.

Мы с тобою дурачки, пожилые мальчики.

Мы в пальтишке зяблики, в зелёном колпаке.

___

Ах, Дашка и Тёмка! Мы что? Книгочеи…

Всё бродит в потёмках фонарик ничейный.

___

А свежо ли преданье? Замерев от испуга…

Книга, друг, до свиданья! Из пера и из пуха…

___

Давно не виделись, ну, как твои дела?

Ты – фокусник, чего живёшь ты для?

О, фокусник, достань-ка мне со дна

Хоть бабочку, хоть музыку для дня…

Всё бабочка, иллюзия одна.

Всё как-то изумительно и зыбко.

Всё бабочка, иллюзия, музЫка.

___

Слышала ль ты, как орали коты

Вчера ближе к ночи?

На то он и кот. Но ты – далеко.

А я – между прочим.

Теперь, когда нет тебя и привет,

Пустая квартира,

Теперь я с тобой в квартире пустой

Прекрасного мира.

Теперь тебя жду, играю в дуду,

Что дальше – неясно.

Варю себе чай. Весёлый трамвай.

И ты так прекрасна.

___

Под Новый год закончишь – и тогда ты –

Раз дело сделано, то всё уже не важно –

Простишь себе убытки и растраты –

Строительство построечки бумажной.

Посмотришь, полюбуешься – ну что ж!

Бог даст, постройку новую начнёшь.

___

Будь, философ, хоть циник, хоть стоик

Между стягов и прочих стогов,

Ничего всё на свете не стоит,

Кроме пары смешных пустяков.

Золотое, смешное, пустое

Между тропов заезженных троп.

Ничего всё на свете не стоит,

Будь ты там хоть каков филантроп.

Хоть какую ты веточку в клюве

Ни неси, дорогую, в гнездо –

Говорил мне Евгений мой Клюев

Средь придуманных всех городов.

По стеклянному городу шарясь,

Как подвешенный в воздухе шар,

Шар цветной, в вечном детстве теряясь,

Что отыщешь ты, как ты ни шарь?

Вдохновлённою мышкою пискнув

За страной, за тюремной стеной…

Что останется? – две-три записки,

Шар воздушный да ключ потайной.

Только бабочка всё золотится,

В лёгком платьице бабочка та –

И хватает её расплатиться

По немыслимым всем по счетам.

___

Вот и слёзка высыхает,

Мишура блестит на ёлках,

Шут гороховый, сухарик,

Бедный Гамлет – бедный Йорик.

Гамлет, Гамлет, я завою!

Что там нынче в Эльсиноре?

Шутит тучей грозовою

Бедный призрак, бедный Йорик.

___

Бедный Гамлет – бедный Йорик!

Ты, Офелия, не вой!

Призрак-Йорик эльсинорит

Бурей, мглою грозовой!

___

Я не сделан на заводе.

Аз читах. Аз написах.

Кто-то ключиком заводит

Птичку Божию в часах.

Разговаривай стихами.

Жизнь – не horror, так, хорёк.

Субчик, супчик – и сухарик,

Всё сухарик-сахарок.

___

Пускай они обещают много:

Любовь и свет, красоту, покой –

Не изменяй своему ты Богу,

Не трогай, детка, чужих Богов.

Чужих игрушек…. Легко в них вдеться.

Тебя впрягая, тебе споют.

Не трогай, детка, чужого детства.

Из всех дорог выбирай свою.

За тонкой дверцею, по соседству…

Но не гаси второпях свечу.

Не трогай, детка, чужого сердца.

Но ты не слушаешь. Я смолчу.

О, Боже, Боже, что может проще?

И мы вернёмся в свою тюрьму,

И мы пойдём погулять на площадь

В предновогоднюю кутерьму.