Бен Ладен, “аль-каида” и судьба джихадизма

© 2011 г. Г. Мирский

“Террорист № 1” Усама бен Ладен был убит американскими спецслужбами 2 мая 2011 г., и сразу же появилось множество статей на тему “Бен Ладен мертв, но дело его живет”. Так ли это?

Личная судьба незаурядного человека (а Бен Ладен, без сомнения, был таковым) связана с судьбой его дела. Иногда дело живет, – по крайней мере, какое-то время – и после смерти того, с чьим именем оно ассоциируется (пример – Ленин). Бывает и так, что дело и личность гибнут одновременно (Гитлер). Что получится с “великим замыслом”, попытке осуществления которого Бен Ладен посвятил всю свою жизнь?

Суждено ли транснациональному исламистскому терроризму (джихадизму) пережить того, кто его породил, создал первую в истории человечества глобальную террористическую организацию?

СТАНОВЛЕНИЕ ЛИДЕРА ТЕРРОРИЗМА

Усама бен Ладен родился в 1958 г. в Саудовской Аравии, в городе Джидда. Он был одним из 54 детей богатого бизнесмена, выходца из Йемена, учился в университете в Джидде, где одним из преподавателей был Абдалла Аззам, человек, оказавший на юного Усаму огромное, возможно даже решающее, влияние. В будущем они и создадут “Аль-Каиду”.

Аззам, палестинец по происхождению, обосновался в 1971 г. в Египте, где вступил в организацию “Братья-мусульмане” и стал одним из наиболее верных и рьяных последователей Сайида Кутба, главного идеолога и теоретика современного исламизма. К этому времени Кутб был уже казнен египетскими властями, безжалостно преследовавшими “Братство”, но его идеи уже тогда стали пользоваться все бóльшим вниманием не только в египетском обществе, но и среди арабов в других странах. Кстати, вот про кого можно сказать, что его дело надолго пережило своего создателя: сейчас работа Кутба “Маалим

 

МИРСКИЙ Георгий Ильич, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН (memojournal@mail.ru).

фи т-тарик” (“Вехи на пути”) – настольная книга исламистов во всем мире.

Убежденный палестинский патриот, всей душой ненавидевший Израиль, Аззам верил, что только вооруженная борьба может освободить Палестину, но для этого нужно создать авангард, состоящий из глубоко преданных своему делу вожаков, способных повести за собой массы. Этот авангард и будет “сильной основой” (“алькаида ас-сульба”) будущего общества. Видимо, тогда впервые и прозвучал термин “Aль-Kаида”^[1]. В идеях, которые Аззам внушал Усаме, первоначально главное место отводилось проблеме освобождения Палестины.

Но вскоре пробил час практической политики, а не идеологии. Советская интервенция в Афганистане побудила многих молодых арабов отправиться на войну против “неверных”. Для всех тех, кто испытывал жгучее недовольство, фрустрацию по поводу упадка роли исламского сообщества в мире и торжества “агрессивного империализма и его оруженосца – Израиля”, появилась возможность проявить себя в деле. Правда, парадоксальным образом врагом, с которым надлежало бороться во имя ислама, оказался не Запад и не сионизм, а Советский Союз, но из этого непредвиденного в теории положения был найден выход: он заключался в термине “сверхдержава”.

Подобно “главной” сверхдержаве, Соединенным Штатам, СССР, как определили идеологи нарождавшегося исламизма, тоже был намерен поработить мусульманские страны. Как раз в это время лидер победившей в Иране “исламской революции” аятолла Хомейни выдвинул свой знаменитый лозунг “Смерть Америке, смерть Израилю, смерть Советскому Союзу!” И двадцатидвухлетний Усама бен Ладен, не закончив учебу, направляется в Пакистан, ставший базой сопротивления афганских моджахедов. В 1980 г. он прибывает в Лахор, где связывается с местной исламистской группировкой “Джамаат ислами”. Вскоре туда же направляется и его бывший преподаватель Абдалла Аззам, а затем к ним присоединяется египтянин Айман аз-Завахири – тот самый, который сейчас, после гибели Бен Ладена, занял его место в качестве лидера “Аль-Каиды”. Отсидев срок в египетской тюрьме за участие в деятельности террористической организации, убившей президента Египта Анвара Садата в 1981 г., Завахири, убежденный исламист и пламенный последователь Кутба, также полон решимости дать бой “неверным” в Афганистане.

Вот эта тройка – Аззам, Бен Ладен и Завахири – и создаст несколько лет спустя “Аль-Kаиду”. Но пока что они заняты организацией переправки в Пакистан арабских добровольцев, их обучением и вооружением. Число арабов, прибывающих в Пакистан с тем, чтобы впоследствии воевать в Афганистане против советских войск, растет. Только за время с 1987 до 1989 гг. в Пакистан прибыло около 5 тыс. арабских добровольцев (правда, 90% их так и остались в Пакистане, не добравшись до афганских полей сражений). Бен Ладен и Аззам в Пешаваре создают “бюро услуг” для арабских моджахедов, связавшись для этого с пакистанской и саудовской разведками. Дело в том, что отправкой добровольцев всех национальностей в Афганистан занималась знаменитая пакистанская ISI (Inter-Service Intelligence), межведомственная разведка, разумеется, тесно связанная в то время с ЦРУ – ведь Пакистан и США совместно организовывали обучение и вооружение отрядов моджахедов, воевавших против Советской армии в Афганистане. И с межведомственной пакистанской разведкой Бен Ладен, безусловно, сотрудничал. Отсюда пошла легенда о том, что он был платным агентом ЦРУ. Никаких доказательств этого нет.

Первый и единственный раз Бен Ладен лично участвовал в боях с советскими войсками в апреле 1987 г. в районе Джаджи. Рассказывают, что он вырвал у советского солдата автомат Калашникова и впоследствии с ним не расставался: возможно, это всего лишь легенда.

Вскоре вновь появилось слово “Аль-Каида”. Весной 1987 г. Аззам выдвинул идею создания

“твердой базы” в мусульманском мире (“АльКаида” и означает “база” на арабском языке). “Исламское движение не будет в состоянии создать исламское общество иначе, чем путем общего народного джихада, который станет бьющимся сердцем и блестящим мозгом подобно маленькому детонатору, вызывающему взрыв большой бомбы”^[2]. И вот в августе 1988 г. примерно пятнадцать “джихадистов” собрались тайно в Пешаваре и провозгласили создание “Аль-Каиды”. Отсюда и начинается отсчет существования этой организации, ставшей впоследствии легендарной и полумифической.

К этому времени советские войска уже начинают понемногу выходить из Афганистана, и моджахедам все больше противостоят вооруженные силы просоветского афганского правительства Наджибуллы. Бен Ладен во главе отряда из нескольких сот арабских бойцов предпринимает попытку захватить Джалалабад, опорный пункт правительства на юге страны. Попытка заканчивается полным провалом; понеся большие потери, арабы отступают. На этой бесславной ноте участие Бен Ладена в афганской войне заканчивается.

24 ноября 1989 г. в результате взрыва бомбы, подложенной под автомобиль, погиб Абдалла Аззам, уже получивший известность как “эмир джихада”. И “тройка” превращается в “двойку”: отныне Бен Ладен и Завахири будут вдвоем руководить “Аль-Каидой” вплоть до мая 2011 г. Оставив организацию на попечение Завахири, Бен Ладен возвращается в Саудовскую Аравию. Там, в Джидде он пытается при одобрении саудовских властей сформировать из йеменских ветеранов афганской войны отряды для борьбы с “марксистским режимом” Южного Йемена. Но вскоре этот режим рухнет и без участия “Аль-Каиды”, юг Йемена объединится с севером, и Бен Ладен саудовскому руководству уже не нужен.

Неутомимый авантюрист, он пробует себя в новом амплуа и предлагает свои услуги правительству для борьбы против иракского диктатора Саддама Хусейна, которого он считает “отступником” от веры. Багдадский тиран в это время пожинает плоды своей безрассудной попытки аннексировать Кувейт, против него двинулась мощная международная коалиция во главе с США. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней – Бен Ладен тоже рвется воевать с Саддамом якобы для того, чтобы не дать иракцам вторгнуться на священную землю, по которой ступала нога Пророка. Но ни министр обороны Саудовской Аравии принц Султан, ни шеф разведки принц Турки, к которым он обращается с предложением формировать отряды добровольцев из числа саудовских моджахедов, ветеранов афганской войны, не нуждаются в услугах этого персонажа, становящегося в их глазах все более сомнительным.

Этот афронт Бен Ладен не забудет никогда, хотя должен был бы знать, что нет пророка в своем отечестве. Его обида, его гнев возрастают неимоверно, когда он узнает, что саудовские власти вместо того, чтобы в войне с Саддамом воспользоваться услугами испытанных борцов за веру, пригласили в страну… американские войска. Это уже чересчур – солдаты из главной страны “неверных” на родине Пророка! Ненависть к саудовской монархии становится одним из главных мотивов деятельности Усамы.

Уязвленный до глубины души, Бен Ладен начинает метаться: в начале 1991 г. он опять в Афганистане, но там ему уже нечего делать, советские войска ушли, моджахеды передрались между собой. Осенью того же года он уже в Судане, где к власти пришел симпатизирующий исламистам генерал Омар Башир. “Суданское изгнание” Бен Ладена длится до 1996 г., и ничего примечательного при помощи своих новых покровителей он сделать не смог, если не считать взрыва самой престижной гостиницы в Адене, главном городе южного Йемена, превращенном американцами к этому времени в базу войны против исламистов в Сомали. Ни один американец при взрыве не погиб, никакой реальной помощи своим сомалийским единомышленникам Бен Ладен оказать не смог, но его физиономия как международного авантюриста и террориста стала вырисовываться довольно четко. Он стал нежелательным элементом не только у себя на родине (в феврале 1994 г. его семья официально отреклась от него, он был лишен саудовского гражданства), но и в Судане. И вот в мае 1996 г. Бен Ладен вновь, и уже в последний раз, перебрался из Африки в Афганистан.

Там во время его отсутствия делами “Аль-Каиды” заправлял вечный “№ 2” – Завахири. Правда, он тоже не сидел на месте, а успел посетить много “горячих точек”, в том числе Чечню, где был арестован, но затем выпущен российскими властями^[3].

Вскоре после возвращения в Афганистан Бен Ладен совершает знаменательный поступок, определивший всю его дальнейшую жизнь: в Джалалабаде в августе 1996 г. он объявляет джихад Америке. Отправленный во многие арабские газеты по факсу текст называется “Декларация джихада против американцев, оккупирующих страну двух святых мечетей” (то есть Саудовскую Аравию). “Смыть несправедливость, совершенную по отношению к мусульманской нации коалицией иудеев и крестоносцев”. Бен Ладен перечисляет страны, где мусульмане подвергаются унижению и порабощению. Это Палестина, Ирак, Ливан, Чечня, Босния, Таджикистан, Эфиопия,

Сомали, Кашмир, Ассам, Таиланд, Бирма и Филиппины. “Я счастлив вернуться в эти афганские горы, где была раздавлена величайшая военная атеистическая держава в мире”. Он указывает, что “надо начать с главного и отбросить американского врага, оккупирующего нашу землю”. В этой декларации, как и во многих последующих воззваниях, Бен Ладен ставит в качестве первоочередной задачи освобождение не Палестины, а именно “святой аравийской земли”, оскверненной присутствием американских войск с того момента, когда король Саудовской Аравии призвал их в 1990 г., чтобы защитить свою страну от возможного нападения Саддама Хусейна^[4].

Стратегическая задача ясна: прежде всего изгнать “неверных” из Саудовской Аравии, земли Пророка, заодно покончить и с нечестивой продажной монархией; затем освободить Палестину от сионистов; и, наконец, создать условия для торжества праведного, не искаженного отступниками ислама на всех “исторических” мусульманских землях. Избавить мусульман от господства “ джахилийи ”, как учил Сайид Кутб. (Этот термин, буквально переводимый как “невежество”, обозначал языческое, бездуховное состояние арабского общества до появления Мухаммеда. Кутб ввел термин “новая джахилийя” для определения того состояния мира, в котором он оказался вследствие упадка истинной веры и временного преобладания безбожного, растленного образа жизни, навязываемого западной лжецивилизацией.)

Бен Ладен навсегда остался верным учеником Кутба, апостола джихадизма. Он воспринял также тезис своего наставника и старшего соратника Аззама о том, что война против советской интервенции в Афганистане является джихадом и индивидуальным долгом каждого мусульманина, и расширил его, утверждая, что каждый мусульманин обязан участвовать в джихаде против обеих сверхдержав.

“Советский Союз, – заявил впоследствии Бен Ладен, – вошел в Афганистан в конце 1979 года, а через несколько лет с помощью Аллаха его флаг был спущен и выброшен в мусорную яму, и не осталось ничего, что можно было бы назвать Советским Союзом. Это освободило исламские умы от мифа о сверхдержавах. Я уверен, что мусульмане смогут положить конец легенде о так называемой сверхдержаве Америке”^[5].

3МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ № 12 2011

Если бы советские войска продолжали воевать в Афганистане, несомненно, Советский Союз был бы главной мишенью “Аль-Каиды”. Но Михаил Горбачев избавил Бен Ладена от войны на два фронта. Теперь удар наносился по единственной оставшейся сверхдержаве. И в феврале 1998 г. появляется второй из двух основополагающих документов Бен Ладена – манифест о создании “Мирового исламского фронта джихада против иудеев и крестоносцев”. Понятно, что под крестоносцами подразумевается Запад. Иногда фигурирует другой перевод, где говорится о “фронте борьбы против евреев и крестоносцев” (в арабском языке словом “яхуд” обозначаются и евреи, и иудеи). В манифесте декларируется, что американская оккупация Аравии в 1991 г., эмбарго, наложенное на Ирак, и безоговорочная поддержка Израиля означают, что Америка открыто объявила войну Аллаху и его Пророку, и индивидуальный долг каждого мусульманина – противостоять этому. Далее идут слова: “Убивать американцев и их союзников, гражданских или военных, является долгом каждого мусульманина, который на это способен, в какой бы стране он ни находился… Мы призываем, с разрешения Аллаха, каждого верующего мусульманина, желающего быть награжденным Аллахом, следовать приказу Аллаха убивать американцев и забирать их имущество в любом месте и в любое время”^[6].

Изложенные в манифесте тезисы представляют собой поистине новое слово в мусульманской теологии. Как отмечает французский ученый Жан-Пьер Филью, автор фундаментального труда «Девять жизней “Аль-Каиды”», «речь идет о радикальном разрыве с четырнадцатью веками исламской традиции и практики. Различие между гражданскими и военными целями находится в самой сердцевине классической юриспруденции: оборонительный джихад, единственный, который может быть предписан в индивидуальном порядке, никогда не определяется в абсолютном смысле, но всегда конкретно в связи с населением, которое надо защищать, или с определенной территорией, которую надо отстоять. Перечеркивая эту связь с пространством и жителями, “АльКаида” сводит на нет фундаментальные ценности мусульманской веры …Глобальный джихад не имеет ничего общего с битвой, которую ведут во имя джихада конкретные бойцы, имеющие корни в своей земле. Позади образа “далекого врага” и “иудео-крестоносцев” в качестве мишени вырисовывается “близкий враг” и мусульманин»^[7].

Действительно, в истории ислама не было случая, когда объявлялся бы “всеобщий джихад” без привязки к территории, нуждающейся в защите от врагов веры, а понятие этих врагов толковалось бы столь расширительно, вплоть до союзников “неверных”, включая и гражданских лиц, что, конечно, подразумевает именно мусульман, ставших на сторону “неверных”. А под эту категорию при желании можно подвести кого угодно, начиная c иорданского короля и египетского президента, установивших дипломатические отношения с Израилем, до любого простого араба, работающего на принадлежащем американцам предприятии.

Впрочем, такое толкование джихада не покажется странным людям, знающим, что БенЛаден – ваххабит, а именно эта секта суннитского толка ислама всегда была наиболее непримиримой и жестокой. Свой вклад в формулирование столь бесчеловечной идеологии мог внести и Завахири, получивший свое политическое воспитание в египетской организации “Ат-такфир ва ль-хиджра”, знаменитой не только тем, что ее люди убили президента Садата, но и тем, что она объявляла безбожником (кяфиром) всякого мусульманина, не разделявшего ее ультраэкстремистских взглядов.

Так называемый “фронт”, провозглашенный

Бен Ладеном, на самом деле, в отличие от “АльКаиды”, не был и никогда не стал организацией в настоящем смысле слова – со штабом, аппаратом, структурой, региональными филиалами и пр. Джалалабадская декларация напоминает скорее “Коммунистический манифест”, чем образование Коминтерна. Это была пропагандистская акция, но значение ее для всех сторонников исламизма в мире нельзя недооценивать. Она стала руководством к действию для салафитов, то есть фундаменталистов, верящих в возврат к “чистому, истинному” исламу праведных предков (ас-салаф ас-салихун). Зажжен зеленый свет, руки развязаны, можно и даже нужно убивать врагов веры, американцев и их союзников независимо от конкретной территории, на которую они могут посягнуть. А “союзники” – и это стоит повторить еще раз – это и есть “ближний враг”, мусульмане, которых можно обвинить в сотрудничестве с “неверными” или даже просто в невыполнении долга – ведь Бен Ладен в своем манифесте употребил именно слово “долг”.

В действительности вменить что-либо в обязанность верующему или хотя бы рекомендовать – разумеется, с позиций шариата – имеет право только авторитетный факих (законовед-богослов) путем издания фатвы, богословско-правового заключения или разъяснения. Бен Ладен не был факихом, не имел никакого духовного образования и, разумеется, издавать фатвы не имел права. Но поскольку в исламе нет высшей религиозной инстанции наподобие папы, патриарха или собора, никто не мог уличить главаря “Аль-Каиды” в ереси или даже в самовольном истолковании учения Пророка, тем более что официально его декларации и манифесты не назывались фатвами. Практически же, однако, все выглядело так, что он, как некое высшее духовное лицо, давал мусульманам индульгенцию от греха, связанного с пролитием крови невинных людей, или даже давал им лицензию на убийство, в том числе и людей своей же веры, заподозренных в “неправильном” политическом поведении.

Все это на практике приведет в последующие годы к гибели тысяч и тысяч мусульман от рук своих единоверцев, особенно в Ираке, где местная ячейка “Аль-Каиды” организует массовые убийства не только шиитов, но и тех суннитов, которые воздерживались от безусловной поддержки террористической деятельности джихадистов.

Уже в августе 1998 г. люди “Аль-Каиды” совершили взрыв в посольстве США в Найроби (Кения), где погибли 213 человек, из них 12 американцев. В том же месяце член “Аль-Каиды” Ахмед “Немец” взорвал фургон на парковке посольства США в Дар-ас-Саляме (Танзания), все 11 убитых и сотни раненых были африканцами. А 12 октября 2000 г. в йеменском порту Аден лодка с двумя шахидами-смертниками врезалась в американский военный корабль “Коул”; погибли 17 американских военнослужащих^[8].

Это была лишь пристрелка. Бен Ладен, объявив войну Америке, нащупывал почву под ногами, создавал себе плацдарм для настоящего удара. В отличие от Саудовской Аравии и Судана, Афганистан оказался именно таким плацдармом.

ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС “АЛЬ-КАИДЫ”:

СЕНТЯБРЯ

Осенью 1996 г. междоусобная война различных группировок афганских моджахедов, развернувшаяся после ухода советских войск и поставившая страну на грань полного разрушения, закончилась тем, что все они были побеждены новой силой, явившейся из Пакистана – Талибаном. Арабским словом “талиб” (учащийся) называли сыновей тех афганцев пуштунской национальности, которые бежали в Пакистан во время войны с Советской армией. Эти юноши в пакистанских училищах не только получили образование, в первую очередь духовное, но и прошли основательную военную подготовку. Пакистанские власти предоставили им первоклассное американское оружие, и талибы победным маршем прошли по афганской земле, громя своих же единомышленников-моджахедов, и провозгласили образование Исламского эмирата Афганистан. Эмиром стал Mулла Мохаммед Омар (“одноглазый мулла”), человек большой энергии, фанатичный исламист, установивший в Афганистане один из самых мракобесных и человеконенавистнических режимов современности. Пакистанская межведомственная разведка, облегчившая Бен Ладену возвращение в Афганистан, организовала встречу лидера “АльKаиды” с лидером Талибана.

“Рыбак рыбака чует издалека”. Бен Ладен и Mулла Омар, видимо, сразу почувствовали друг в друге родственные души. Оба были убежденными сторонниками создания в мусульманском мире теократических режимов на базе салафитской концепции “возвращения к временам праведных предков” и полного искоренения пагубного влияния неверного Запада. Разница между ними заключалась в том, что Бен Ладен, будучи арабом и по существу лишь гостем на афганской земле, мыслил глобально и ставил своей целью изгнание Запада из всего исламского мира, в первую очередь из своей родной страны, Саудовской Аравии. Афганистан был для него на заднем плане.

Мулла Омар вряд ли имел амбиции, выходящие за пределы Афганистана, но уж в этой стране он был намерен установить безраздельное господство этнических пуштунов. Однако дело в том, что пуштуны составляют немногим более 40% населения Афганистана. Таджики, узбеки, хазарейцы и более мелкие общины с глубокой древности более или менее уживались с пуштунами в рамках единого государства, и войну против советских интервентов вели вместе. Однако, по мнению их руководителей, установление Исламского эмирата означало не только “талибанизацию” страны (что само по себе было для большинства из них неприемлемо, если учесть жесточайшие, суперпуританские порядки, установленные талибскими “ревнителями старины”), но и “пуштунизацию” Афганистана. Поэтому неудивительно, что единственной группировкой моджахедов, недавних борцов против советских войск, которую Талибан

МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ № 12 2011 3*

не смог победить, был Северный альянс – крепкая воинская сила, состоявшая по преимуществу из таджиков и узбеков.

Во главе Северного альянса стоял легендарный командир Ахмед Шах Масуд, “лев Паншира”, доблести которого воздавали должное даже советские военачальники, безуспешно воевавшие с ним много лет и так и не сумевшие выбить его из Панширского ущелья. Он и был основным препятствием на пути Талибана к установлению своего господства на севере Афганистана, чем воспользовался Бен Ладен, решивший преподнести Mулле Омару голову его главного врага.

Агент “Аль-Каиды” в Европе Тарик Мааруфи нашел двух тунисских джихадистов, которые смогли вскоре получить разрешение на интервью с Масудом. Они прибыли в Афганистан по поддельным документам бельгийских журналистов марокканского происхождения. “Лев Паншира” долго колебался, прежде чем допустить их к себе. Интервью состоялось 9 сентября 2001 г. (за два дня до ударов “Аль- Каиды” по Нью-Йорку и Вашингтону). В видеокамере, направленной на Масуда, был взорван заряд, и руководитель Северного альянса умер через несколько минут. Оба “журналиста” тоже мертвы, и вдова одного из них рассказала в своих мемуарах, что она была свидетельницей подготовки к покушению в доме Бен Ладена в Кандахаре^[9].

После этого Бен Ладен мог быть уверен, что Мулла Омар простит ему готовившийся террористический акт против Америки, хотя лидеры талибов могли предвидеть, что возмездие Вашингтона обернется и против них, и эта перспектива не могла их радовать. Но с другой стороны, устранение харизматического вождя Северного альянса должно было серьезно ослабить эту коалицию как раз накануне возможной войны, что давало дополнительные шансы на победу Талибана. Знал ли Mулла Омар конкретно об операции “Аль-Каиды” в США или нет, в любом случае связь между этим событием и убийством Масуда не вызывает у исследователей сомнений.

А операция эта готовилась давно, еще с 90-х годов. Над ней работал один из ближайших сподвижников Бен Ладена Халед Шейх Мухаммед (он будет арестован в Пакистане в 2003 г. и многое расскажет). Сначала предполагалось совершить взрывы ударами с десяти угнанных самолетов и на восточном, и на западном побережьях США, но Бен Ладен решил ограничиться объектами

на восточном направлении. Он настаивал на ударе также и по Белому Дому в Вашингтоне, но его убедили в том, что размер этого здания слишком мал для точного попадания в него самолета.

Бен Ладен лично отобрал каждого из 19 участников акции (14 из них были родом из Саудовской Аравии). Особенно сильное впечатление на него произвел Мухаммед Атта, египтянин, учившийся на архитектора в Гамбурге и прибывший в Кандахар, чтобы вступить в ряды “Аль-Каиды”. Встретившись с ним в начале 2000 г., Бен Ладен назначил молодого человека “эмиром Манхэттенского рейда”, и будущий террорист отправился учиться летному делу во Флориду. В конце 2000 г. в США прибыли и остальные участники акции. Всей подготовкой к ней занимался Халед Шейх Мухаммед^[10].

Утром 11 сентября 2001 г. четыре пассажирских самолета были угнаны террористами. Два из аэропорта Бостона, один из Вашингтона и один из Ньюарка. Первый из них, пилотируемый Мухаммедом Атта, врезался в одну из “башен-близнецов” в южной части Манхэттена, сразу вслед за ним второй авиалайнер ударил во вторую башню. Третий самолет разрушил северное крыло здания Пентагона в Вашингтоне, а четвертый, вероятнее всего имевший в качестве мишени здание Конгресса на Капитолийском холме в Вашингтоне, не долетел до цели и рухнул на поле в Пенсильвании после того, как пассажиры вступили в схватку с террористами. Всего жертвами акции стали 2973 человека: 2749 в Международном торговом центре, 184 в Пентагоне, 40 в самолете, упавшем в Пенсильвании^[11].

Сразу же было установлено, что акт – дело рук “Аль-Каиды”. ЦРУ, “прозевавшее”, по общему мнению, подготовку террористов к акции, оперативно сработало постфактум. Президент Джордж Буш мл., естественно, потребовал от правительства афганского эмирата выдать лидеров “Аль-Каиды”, а когда Мулла Омар отказался это сделать, начал военную операцию, целью которой стала уже не только поимка главарей террористической организации, но и ликвидация давшего им убежище режима Талибана.

Американская операция началась 7 октября 2001 г., и уже 12 ноября был взят Кабул. Талибы и их вождь Мулла Омар вместе с Бен Ладеном и Завахири бежали в горы на юге Афганистана.

Первоначально Бен Ладен не объявил об ответственности “Аль-Каиды” за события 11 сентября по понятной причине: если бы он это сделал, американская военная кампания в Афганистане выглядела бы как вполне закономерный акт возмездия – “око за око”. Любой мусульманин именно так бы это и расценил. А надо было, чтобы весь исламский мир воспринял вторжение Америки в Афганистан как неспровоцированную агрессию под совершенно надуманным предлогом и поднялся бы на борьбу с “неверными”.

Впоследствии этот мотив перестал быть актуальным: Талибан все равно уже был свергнут и никакого всеобщего восстания мусульман не произошло. В своем обращении к мусульманскому сообществу 14 февраля 2003 г. Бен Ладен превозносил акцию 11 сентября как “смелую и великолепную операцию, равной которой человечество еще не видело” и отметил, что “были разрушены идолы Америки…удар был нанесен в самое сердце министерства обороны и по американской экономике”^[12]. Еще откровеннее он высказался 29 октября 2004 г. в обращении, транслировавшемся радиостанцией Аль-Джазира: “Мы будем изматывать Америку, пока она не обанкротится… Например, “Аль-Каида” затратила на операцию 11 сентября 500 тыс. долларов, в то время как Америка потеряла в результате этого события и его последствий 500 млрд. долларов; значит, каждый доллар “Аль-Каиды” победил миллион долларов”¹³.

“Аль-Каида” называет акцию 11 сентября “Операцией Манхэттен” и расценивает ее как “жемчужину истишхада” (этот термин, имеющий тот же корень, что и “шахид”, означает самопожертвование, мученичество во имя веры). Завахири в своих многочисленных публикациях восхваляет “героев операции Манхэттен”. Исламисты каждый год отмечают годовщину этой операции. Съезд движения “Мухаджир” (его центр находится в Англии) в 2003 г. проходил под лозунгом “The Magnifi cent Nineteen” (“Великолепные 19”), по аналогии со знаменитым фильмом “Великолепная семерка”. В свете этих признаний смешно и глупо выглядят продолжающиеся до сих пор попытки представить 11 сентября как “постановку” или как акцию, осуществленную самими американцами (либо ЦРУ совместно с Моссадом и т.д.). Издаются книги, ставятся кинофильмы, люди зарабатывают на явной лжи громадные деньги, в то время как сами исламисты гордятся этой акцией как героическим подвигом.

Давно уже нет никакого сомнения в подлинных целях операции 11 сентября: устроить широкомасштабную провокацию, которая сделала бы неизбежным военный удар США по одной из мусульманских стран. Дело в том, что Бен Ладен в 90-х годах разочаровался как в возможности поддержки своего “святого дела” правительствами государств исламского мира (и Саудовская Аравия, и Судан преподнесли ему горькую пилюлю), так и в способности и желании мусульманских народных масс свергнуть “нечестивую власть” и изгнать “крестоносцев”. Что оставалось? План Бен Ладена был смелым и в то же время логичным. Первый этап – мощный, беспрецедентный террористический удар в самое сердце главной державы “мира неверных”. Ни один руководитель ни одного государства не может оставить это без ответа; возмездие неизбежно, и оно-то как раз и желательно. Второй этап: интервенция Запада в одну из мусульманских стран, затяжная война с бомбежками городов, во время которой телевидение будет беспрерывно показывать окровавленные трупы мусульманских женщин и детей, и мусульмане всего мира будут доведены до белого каления, возмущены до глубины души зверствами империалистических захватчиков. Третий этап: поскольку связанные с Западом (даже “продавшиеся ему”) правительства стран исламского мира не способны по определению на решительный воинственный отпор интервентам, массы поднимаются против этих правительств. Революции или, по крайней мере, бунты против “нечестивой власти”, смена режимов в таких ключевых странах мира ислама, как Пакистан, Саудовская Аравия, Египет, Иордания. Установление власти исламистов – триумф джихада.

Первая половина плана удалась безупречно. Как и было задумано, акция, во-первых, потрясла американское общество и, во-вторых, – что гораздо важнее – привела к американскому вторжению в Афганистан. Но дальше все вышло не так, как было задумано. За считанные недели американцы с помощью Северного альянса выгнали талибов из бóльшей части Афганистана, никаких бомбардировок городов не потребовалось, никакие тысячи жертв так и не появились на экранах телевизоров, исламский мир не “разогрелся”, не возмутился и не поднялся против агрессоров и их пособников, “нечестивых” правителей мусульманских государств. Главная цель грандиозной провокации так и не была достигнута.

Причин неудачи “большого проекта” Бен Ладена было три. Во-первых, он планировал длительную войну, рассчитывая повторить то, что, по его мнению, произошло с Советской армией: до такой степени измотать врага, чтобы само руководство государства-интервента поняло, что минусы продолжения военной кампании намного перевешивают плюсы. Но Бен Ладен, видимо, даже не мог предположить, что американские вооруженные силы, использующие ультрасовременную технологию ведения боевых действий, окажутся столь эффективными (хотя опыт “Бури в пустыне” весной 1991 г., американского блицкрига и разгрома войск Саддама Хусейна должен был бы предостеречь его от недооценки военной машины США). Во-вторых, он недооценил боеспособность Северного альянса, который, даже будучи потрясен убийством Ахмед Шаха Масуда, смог оказать чрезвычайно ценную помощь отрядам американских коммандос. В-третьих, главарь “Аль-Каиды” вряд ли думал, что российский президент Владимир Путин решительно и моментально солидаризируется с Бушем и – что еще важнее – повлияет на позицию руководства республик Центральной Азии с тем, чтобы побудить их предоставить аэродромы для американской авиации.

Не меньшим разочарованием для Бен Ладена стала диаметрально изменившаяся позиция еще недавно дружественного руководства Пакистана. Он не учел, что Пакистан, крайне обеспокоенный сближением США с Индией, сочтет, что вернуть себе расположение заокеанского союзника важнее, чем помочь Талибану сохранить власть в Афганистане. Такое “предательство” Исламабада, несомненно, явилось для “Аль-Каиды”, равно как и для талибов, тяжелым ударом.

Тяжелым, но не смертельным. Под ударами американцев и Северного альянса талибы приняли единственно правильное решение: не ввязываться в совершенно бесперспективные бои за города, отступить далеко в горы, сохранив живую силу, и приготовиться к реваншу, к длительной партизанской войне. Они также рассчитали, что, какова бы ни была позиция пакистанского президента Первеза Мушаррафа, пуштунские племена по другую сторону афгано-пакистанской границы не оставят своих соплеменников в беде, дадут им убежище.

Этот план оправдал себя. Уже через пару лет, отдохнув и перевооружившись, талибы начали свое “возвращение” в Афганистан, и последовала новая фаза войны, которую на этот раз не ожидали уже американцы – войны, продолжающейся до сих пор.

Ситуация вновь изменилась, на этот разуже не в пользу Америки. Этому способствовало то, что президент Буш, полностью переключившись на Ирак, перестал уделять внимание афганским делам. Вот что писал впоследствии Гэри Скрон, руководитель первой команды ЦРУ, направленной в Афганистан после 11 сентября: “Уже в марте 2002 г. американские военные стали выводить многие ключевые подразделения, чтобы перегруппировать их и подготовить к приближающейся войне с Ираком…Военные и ЦРУ не смогли получить дополнительные ресурсы и живую силу для проведения операции по обнаружению Бен Ладена – требования, связанные с войной в Ираке, просто этого не позволили”^[13]. Другой сотрудник ЦРУ Роберт Грениер согласен с этим: “Наиболее подготовленные и квалифицированные люди, которых мы имели в Афганистане, были командированы в Ирак”^[14]. Автор книги “В поисках Аль-Каиды” Брус Ридел, сам бывший ответственный работник ЦРУ, резюмирует: “Короче говоря, Ирак спас Бен Ладена и Муллу Омара”¹⁶. В этом и заключается ответ на вопрос, почему американцы не поймали Бен Ладена и Омара в горах Тора Бора, вблизи пакистанской границы в 2002 г. Брус Ридел считает, что оба лидера были уже “почти пойманы”, но… не пойманы. Оба ушли в Пакистан и засели там на долгие годы. Шанс был упущен.