2017-12-14
650
Понятие национального характера является центральным для дифференциальной этнопсихологии, и, в то же время, оно практически не разработано.
Определенная часть человеческой личности связана с ее отношением к неким разделяемым совместно с другими носителями данной культуры формам самовыражения» проявляющимся в привычках, предпочтениях в реагировании и производимых оценках. В метафорической форме национальный характер представляется как "общество внутри нас" (Касьянова, 1994), в виде научных абстракций он определяется "частотой обнаружения определенных типов личности в данном обществе" (Duijker, Frejday 1960) или же как "соответствие сравнительно прочно сохраняющимся чертам и типам личности, являющимся модальными для членов данного общества " (Inkeles & Levinson, 1954).
Психолог из Стэнфордского университета Роберт Зайонц (1989) проанализировал материалы Гальтунг (1981), касающиеся национальных особенностей, проявляющихся в стиле ведения научных дискуссий. Сравнению подверглись четыре подхода: саксонский, тевтонский, галльский и японский, демонстрирующих "как делается наука" в интеллектуальных центрах Британии и США, Германии, Франции, Японии. Основные характеристики этих подходов выглядят следующим образом:
|
|
|
Саксонский. Наибольшее поощрение споров и дискуссий. Интеллектуалы образуют команду, где должно сохраниться содружество. Существует джентльменское соглашение: "Мы должны держаться вместе и продолжать наш спор, несмотря на все разногласия". Первый из начинающих обсуждение предваряет свою речь словами: "Я с большим удовольствием прослушал выступление X и потрясен его умением владеть фактами, но…». В Великобритании это "но" может иметь далеко идущие последствия, занимая в несколько раз больше времени, чем вводная часть. В США (особенно в западных штатах), наоборот — даже в самой средней студенческой работе профессор постарается найти тот критический самородок, который засияет при надлежащей шлифовке.
Тевтонский и Галльский (в общей характеристике рассматриваются вместе). Тут не будет комплиментарного вступления и никто не захочет искать маленький самородок. Напротив, участники обсуждения прямо укажут на слабое место в рассуждениях оппонента, а в конце дискуссии и вовсе не будет смягчающих замечаний, чтобы "по-человечески поддержать" критикуемого. Взгляды будут холодны, лица напряжены, и легкий оттенок презрения и насмешки появится в уголках глаз. Автор же работы отчаянно защищающий свое детище, окажется в положении жертвы.
Японский. Главное в обсуждении — не испортить сложившихся отношений. Здесь существует уважение "по вертикали": к авторитету, к учителю, кто бы он ни был. Присутствующих объединяет чувство коллективизма и ограниченной солидарности. Главным оказывается вопрос о том, к какой школе ты принадлежишь, откуда взял свою идею и кто ее высказал первым. Спор здесь скорее социальный, чем интеллектуальный, акт. Гальтунг также анализирует вопросы, которые задают автору гипотезы:
|
|
|
* саксонский стиль (американский вариант): "Как Вы операционализируете свою гипотезу?";
* саксонский стиль (британский вариант): «Как Вы ее документируете?»;
* тевтонский стиль: "Как Вы можете вывести ее из Вашей аксиомы?";
* галльский стиль: "Можете ли Вы выразить гипотезу на хорошем французском языке?".
Различия существуют и в практике научной работы. Британское увлечение документацией, как и американская любовь к статистике, вошли в поговорки. Эти характеристики образуют резкий контраст с национальными особенностями тевтонских и галльских интеллектуалов, которые "могут даже не осознавать, что им не хватает документации для обоснования того, что они говорят. Для них суть интеллектуальной деятельности заключается в создании теорий. Эмпирические данные имеют скорее иллюстративную, чем демонстративную функцию. Расхождение между теорией и данными устраняется за счет данных" (Galtung, 1981).
Безусловно, многие из приведенных характеристик могут вызывать сомнения, хотя автор представил весьма тонкую, обусловленную национально-культурными диспозициями, классификацию социальных исследователей в рамках каждой культуры.
Вполне вероятно, что расхождения между учеными внутри одной культурной традиции могут оказаться более значительными, чем между учеными разных стран. (Либин)
