Глава 2. Областной военкомат в посёлке «Южный»

По приходу в военкомат, мне выдали военный билет с уже вклеенной моей фотографией. Кроме моего имени, фамилии и места военкомата, с которого призываюсь, там больше ничего не было написано. Друзья меня подбадривали, спрашивали, готов ли я служить и тому подобное. Конечно, готов, можно было подумать, что у меня в тот момент выбор был и если бы я не был готов служить, то развернулся бы и пошёл домой.

Кроме меня там было ещё 3 призывника. Но галдеж стоял на весь военкомат - одного парня пришло провожать,по крайней мере, половина посёлка Чурилово. Онтам жил. В автобус мы садились под хохот друзей и под слёзы наших мам. Вот кому больше всего было больно, тем, кто нас родил и вырастил... Автобус завёлся, но сразу не поехал: толпа из Чурилово преграждала путь, всячески толкая и пихая машину. Водитель выглянул в окно, ругнулся - толпа расступилась, и мы поехали. На душе у меня была непреодолимая тоска по дому. До свидания, мои дорогие Мама и Папа, до свидания, мои Друзья, до свидания, Мой родной город Челябинск...

По пути в военкомат наш автобус подобрал ещё одного человека. И таким образом нас стало 5 призывников. По дороге меня не покидала мысль о том, что я долго ещё не увижу своих родных и близких мне людей. Нас завезли на территорию, закрыли за нами ворота, и я первый раз в жизни увидел огромнейший армейский плац. Было немножко страшно: всюду шныряли военные и солдаты срочной службы, которые служили прямо там. Нас повели по плацу, а я всё вертел головой по сторонам. Нас завели в какое-то неотапливаемое помещение, приказали по-армейски быстро снять с себя куртки и вытряхнуть содержимое сумок на неё. Я тогда поскромничал и немного взял с собой еды. Пару стеклянных банок, наполненных наполовину разными салатами, бутылка газировки, палка копченой колбасы, жестяная банка рыбной консервы и булка белого хлеба. Банки с салатами и консервную банку сразу же забрали, стекло и железо нельзя было проносить. Я расстроился: «Когда я ещё зимний салат и селёдку под шубой поем?» Про колбасу мне сказали, что если я сегодня днём её не съем, то у меня её заберут. На территории областного военкомата было правило: всё, что вкусно пахнет,- быстро портится. После этого нас повели в большое здание с электронными часами на стене у входа. Зайдя туда, я и предположить не мог, что тут будет много народу. «Какой дурак пойдёт служить на 2 года, когда со следующего призыва будет 1,5» Но, увидев такую массу народу,какая была в общем зале, я обомлел. Около 700 человек... Оказалось, не я один такой «герой». На протяжении всего дня я сидел зале и смотрел фильмы по видеомагнитофону. Смешно, правда, было наблюдать затем, как маленький телевизорс диагональю в лучшем случае 54 см, который стоял напротив сцены, смотрело 700 человек. Но было не всё так спокойно и хорошо, как казалось на первый взгляд.

Солдаты-срочники, которые «стойко несли» там службу, постоянно выдёргивали призывников на работы. Кто-то их посылал на три буквы, кто-то смиренно шёл выполнять различного рода работы. Меня как-то и не трогали. Из зала я старался не выходить ни на минуту, переживал: вдруг моряки за нами приедут, а меня на месте не будет. Но никто так и не приезжал. Призывников формировали в команды, которых забирали представители различных родов войск. Моряки в этот день так и не появились. Я нахмурился, подумав, что врайономвоенкомате меня обманули, записав на корабль. Примерно в 7 вечера команды снова начали формировать. Громко объявили роту № 10, назвали несколько человек, парни вышли на сцену. Построились в ряд. Спустя несколько секунд назвали мою фамилию. Я, удивлённый, поднял голову, затем встал и пошел на сцену. Всего назвали 10 фамилий. Я про себя думал, что вроде всё сходится. Но никого в морской форме не было, мысли путались в голове. На нас посмотрели, еще раз пересчитали и отпустили. Спустившись со сцены, мы расселись поближе друг к другу и начали знакомиться. Из этих 10 человек я сдружился с 2-мя парнями – Пашей и Данилой. Паша был невысокого роста, страшненький и похожий на бандита. Он был с Ленинского района. Я сразу заметил, насколько развита его разговорная речь. В этом «бандите» я увидел незаурядного человека, который, несмотря на свои 18 лет, уж очень серьёзно размышлял о жизни. Ему с детства пришлось становиться взрослым. Отец и мать выпивали, а он мотался по улицам, воровал, но оказался, на удивление, очень хорошим и грамотным человеком. Второй паренёк, Данил, был выше меня ростом, имел рыжие волосы и спокойное-преспокойное невозмутимое лицо. Он и говорил также: медленно и расторопно. Жил он недалеко от меня, тоже в Тракторозаводском районе. Примечательного в его личности ничего не было.

Ближе к отбою где-то в районе 22:00 мы вышли в туалет, который находился на улице. Температура на градуснике показывала – 27°C. Хотя на дворе был конец ноября, было холодно и выпало много снега. Туалет был открытого типа – без дверей.

«Сходить по большому» было проблематично, так как это был не унитаз как дома, а несколько неглубоких ям, вырытых в земле. Вокруг этих ям были круги из застывших фекалий и мочи, поэтому ближе, чем на 1 м, подходить было опасно: вероятность поскользнуться и попасть в одну из ям ногой была более чем высока. Постояв и посмотрев на это «богом забытое» место, мы вернулись в казарму, надеясь там сходить в туалет. Но тот туалет был закрыт. Он был смотрового типа, то есть, его смотрелигости и различного рода инстанции, соответственно, они туда же и ходили «писать и какать». К нашему удивлению, его открыли, но пробраться туда было нереально из-за большого количества народу. После этого нас начали строить перед спальным помещением. И тут случилось предсказание, сказанное мне ещё утром по поводу вкусно пахнущих продуктов. Солдаты-старшины начали их забирать и складывать на один большой стол. Через 10 минут там было так много продуктов, что образовалась целая гора, состоящая из копченых и жареных кур, колбас, консервов, шоколадок, хлеба и многого другого. Хоть пир устраивай... Отобрали не только скоропортящиеся продукты, но буквально всё, что лежало в сумках... У меня оставалась палка колбасы и хлеб. Пока был «шмон», я успел спрятать их в рукав куртки. Поэтому старшины от меня ничего не получили. Тут внезапно пришёл один солдат, который служил штабным писарем, и попросил народ для уборки кабинета начальника этого областного сборного пункта. Я машинально поднял руку и вышел вперёд. Паша, Данил и ещё пару человек с нашей 10-той роты пошли за мной. Как оказалось впоследствии, не зря. За то, что мы просто подмели в кабинете и возле него, нам этот солдат-писарь открыл туалет. Да, да именно тот самый смотровой. В тот день для меня было не много радостей, настроения как такового не было, но по-нормальному сходить в туалет, умыться и почистить зубы было очень хорошим вознаграждением за день, проведённый вне дома. Он также поведал нам по секрету, что именно нашу 10-тую роту собираются отправлять на эсминец «Безудержный». Мы очень этому обрадовались. Теперь точно всё сходилось. Умывшись и сделав все «дела человеческие», мы отправились в расположение спального помещения. Солдат-срочник, стоявший дневальным, впустил нас. Спали ещё не все. Стоял шум и галдёж.

Нам показали наши спальные места, и мы улеглись прямо в одежде, так как под одеяла нам запретили ложиться. Замечу ещё то, что подушек там тоже не было, но то место матраса, где должна быть голова, было приподнято. Я снял куртку и лёг, укрывшись ею же. По бокам рядышком пристроились Пашка и Данил. Мы долго разговаривали, так как спать совсем не хотелось. Какой там…

Утром нас подняли в 6 утра. Построили и повели на завтрак. Ладно хоть покормили неплохо: на первое суп с лапшой и мясом, а на второе картофельное пюре с небольшой котлетой. Ну и, конечно же, чай с хлебом и маслом. Мы наелись, но всё же чувство голода не покидало нас. Данил вышел покурить на улицу, а мы с Пашкой пристроились на первом ряду поближе к телевизору и принялись поедать ту самую палку колбасы и хлеб. Разделили её, так сказать, по-братски. Потом нас заставили сфотографироваться. Поначалу мы отказывались, но гражданский фотограф, который постоянно матерился, заставил нас, придумав при этом, что, мол, пока мы не сфотографируемся, нас здесь надолго оставят. Естественно, хотелось побыстрее свалить из этого «гадюшника». Моряков так и не было.

В районе обеда, наша рота решила выйти на улицу, и, когда мы выходили, я заметил, что в здание заходит человек в чёрной шинели. Я сразу догадался, что это моряк. Мы толпой побежали обратно. Это же за нами приехали! Когда я ещё работал на заводе, мне мужичок один рассказывал, что, когда он призывался, а это было в 1976 году, при виде моряков на сборных пунктах все бежали кто куда. В то время и вплоть до 1992 года на флоте служили 3 года, а в сухопутных войсках только 2. Поэтому в Морфлот мало кто хотел идти. Наш моряк зашёл в общий зал, и к нему подошёл другой, по-видимому, он попал в зал ещё раньше. И зал будто взорвался. Все повыскакивали со своих мест и ломанулись к морякам. Ещё бы, ВМФ не стройбат! Но целью их приезда была мы. Они зачитали наши списки, но там было уже около 12-14 человек. Мы вышли из общего зала, поднялись на второй этаж и построились. У нас было очень много вопросов, мы радовались, что попадём в Военно-Морской Флот. Они тоже были рады такой встрече. Пообещали, что позже познакомятся с нами получше. Тут они начали зачитывать списки тех, кто идёт на эсминец. Моей фамилии там не оказалось, я вошёл в ступор и расстроился. Моряки сказали, что на Северном Флоте, а именно туда мы и поедем, много других кораблей. Слава Богу, подумал я. Сами те моряки были с атомной подводной лодки «Екатеринбург». Один был в звании старшинавторой статьи»[1], а второй в звании постарше – мичман[2]. Мы, конечно же, поинтересовались, когда поедем, думали прямо сейчас, но отъезд был назначен на 2 декабря.

Весь следующий день мы провели в размышлениях, как там будет на корабле. Я на то время и малейшего понятия не имел, что такое военный корабль. 1 декабря нас переодели в военную зелёную форму сухопутных войск, объяснив при этом, что призывникам запрещено ехать по «гражданке», а в морскую форму нас переоденут в Североморске, именно туда нас и собирались отправлять.Вся одежда, которая была на мне, была, можно так сказать, подарена областному военкомату. Нам предложили за 50 рублей доставку её на дом, но все отказались, так как слышали истории про то, как одежда домой обратно только через 2 года приходила, а то и вообще не приходила.

Ближе к вечеру в военкомате была сформирована ещё одна морская команда, которая отправлялась в Северодвинск, город, который находится в Архангельской области. Там человек 30 собралось. Среди них оказался мой одногрупник по техникуму Лёня. Их ещё не переодевали. А мы уже ходили в форме и блатовали. Было бы чем, правда, «блатовать». В этот день нас поместили ночевать в отдельное от всех спальное помещение. Как оказалось, наша рота заняли весь этаж. Мы начали названивать своим родителям и друзьям, чтобы они пришли провожать нас на вокзал. Своего телефона у меня не было, так мне товарищи одолжили. Первым делом япозвонилмаме.

С самого утра нам начали собирать вещмешки, или «рундуки», как их называютпо-морскому,и выдавать продовольственный паёк в коробках, который состоял из тушёнки, чая, хлеба в виде печенья (хлебцы), сгущённого молока и сока. В «рундуки» нам положилиплатки, полотенца, ткань на портянки (их надевают на ноги вместо носков), кальсоны, запасная белуга (надевается на голое тело вроде рубашки с длинным рукавом) и много чего другого. В общем, собрали нас по полной программе. В 2 часа дня нас построили на плацу, и мы стали ожидать машины, чтобы уехать на вокзал. Ждали около 1,5 часов. Поезд отправлялся в 18:20 по нашему времени.Долгожданнаямашина подошла, мы в неё погрузились и поехали на вокзал в Челябинск, где нас уже ждали друзья и родители.