Культура/культуры: стоит ли отказываться от этих понятий?

Сегодня даже наиболее скептически настроенные антропологи могут согласить- ся с тем, что современный политизированный дискурс о культуре41 проецируется на весьма проблематичную ситуацию в антропологической теории. Главным для скептически рассматривающего культуру дискурса является мнение о том, что термин «культура» базируется на идеях замкнутости, гомогенности, связности (coherence), стабильности и структурности, в то время как социальная реальность характеризуется вариативностью, непостоянством, конфликтнос тью, измен- чивостью и индивидуальностью проявлений42. Можно даже составить компендиум недостатков понятия «культура», периоди- чески упоминаемых различными представителями «критического направления» в А. к. а. Во-первых, это идеациональность культуры. Предпочтение критиков отдается дискурсивному подходу, в котором снимается противоречие между идеями и прак- тикой, текстом и миром, намеренно подчеркиваемое при изучении культуры43. Если под культурой подразумевать системы символов и значений, абстрагированные от институтов и практик, деконтекстуализованные, формализованные и рассматривае- мые как существующие сами по себе, тогда перед нами действительно пример того, как предмет антропологии смещается от культуры к практике44. Во-вторых, легализм культуры. Здесь статическим и гомогенным характеристикам культуры: правилам, моделям и текстам — противопоставляется теория практики, отдающая преимущество стратегиям, интересам, импровизациям45.

40 Eller J.D. Anti-anti-multiculturalism // American Anthropologist. 1997. V. 99. Р. 251. 41 Как отмечает в обзорной монографии А. Купер, существует определенная степень согласия между представителями наук о культуре (и в первую очередь — культурными антропологами) насчет того, что включает в себя культура (однако с учетом того, что предметом исследования является и культура североамериканских индейцев, и мигрантов в США разной этнической принадлежности, но не культура «человечества» или некой абстрактной «глобальной цивилизации»). Культура — изначально комплекс идей и ценностей, коллективное порождение разума. Эти идеи и ценности, космология, мо- раль, эстетика выражены в символах, и, таким образом — если вспомнить, что «средство есть сообщение», — культура может быть рассмотрена как символическая система. Американские антропологи также настаивают на том, что эти символы, идеи и ценности существуют в бесконечном разнообразии форм. С одной стороны — это вполне эмпирическое предположение (по принципу «всем сестрам — по серьгам»). Однако пронизывающие его тенденции философского релятивизма довольно часто выражаются в суждении о том, что не только обычаи, но и ценности обладают культурными различия- ми. Следовательно, не существует общепринятых (общеприменимых) стандартов оценки культурных принципов или практик (если усилить этот аргумент, то оказывается весьма проблематичным выявить, имеют ли разные народы хоть что-нибудь общее между собой, кроме способностей к созданию разноо- бразных культур.) (Kuper A. Culture. The Anthropological Account. Cambridge, MA; L., 1999. P. 229.) 42 См.: Brumann C. Writing for Culture. Why a Successful Concept Should Not Be Discarded // Current Anthropology. Vol. 40. Supplement. February 1999. 43 Abu-Lughod L. Writing against Culture // Fox R. (ed.) Recapturing Anthropology: Working in the Present. Santa Fe, 1991. Р. 147. 44 Brightman R. Forget Culture: Replacement, Transcendence, Relexification // Cultural Anthropology. Vol. 10. № 4 (Nov. 1995). Р. 513. 45 Abu-Lughod L. Writing against Culture… Р. 147.

В-третьих, локализм культуры. Проекты изучения трансрегиональных, транснациональных и глобальных связей выявляют ограниченность понятия культуры и неопределенность обозначаемых этим термином целостностей46. В качестве одного из атрибутов концепта культуры локализм порождает ассоциации с образами культур как дискретных общностей, расположенных на опре- деленных территориях и изолированных от внешних влияний. Конструирование образов экзотических провинций и игнорирование процессов взаимодействия с внешним миром дает гарантию того, что описание культуры не включает в себя заимствованные формы и процессы творчества и трансформации, стимулируемые влияниями извне и породившими их политэкономическими контекстами. Взаимодействие антропологии и политэкономии47 позволило обратить внимание на создание культурных форм в контексте взаимодействия с локальными, региональ- ными и глобальными системами, а также на увеличение частоты культурных трансферов в глобальном пространстве48. Локальность (противопоставляемая мобильности или рассредоточенности) и изолированность (противоположная интерактивности) социальных общностей явля- ется необходимым контекстом для концептуализации культуры аутентичной. При- писывание культуре свойства аутентичности приводит к ее критическому осмыслению как реализации примордиалистских образов ее формы и содержания49. Антитезой примордиалистской модели культуры является конструкт, сформированный из форм, выборочно и осознанно заимствованных из многообразия гетерогенных культурных репертуаров. В-четвертых, антиисторизм культуры. Культуры, ставшие предметом изучения антропологов, рассматривались как лишенные той способности к трансформации, передвижению и географическому взаимодействию, что естественны для Запада, и потому оказались лишенными собственной истории50. Мнения о том, что концепт культуры антиисторичен, сводятся к нескольким ва- риантам: 1) можно представлять культуры других народов как лишенные исторической динамики: например, «холодные» сообщества Леви–Строса или «азиатский тип про- изводства» К. Маркса; 2) культуры определенных народов могут быть описаны как не сформировавшие тех представлений о времени, что характерны для западной истории («прошлое», не- обратимость временных изменений, образ людей как двигателей истории); 3) концепт культуры может по определению акцентировать синхроничность, за- прещая изучение прошлых состояний определенных культур и поэтому исключая внимание к внешним контактам и культурным изменениям51. В-пятых, это понимание культуры как целостности (холизма), связности и дис- кретности. Органицистская метафора целостнос ти и методология холизма, харак- терные для антропологии, определяют акцентирование связности, что, в свою очередь, приводит к восприятию сообществ как замкнутых и не связанных друг с другом52. В основе критики концепта здесь лежит представление о том, что «культура» — это конструкт, ложно приписывающий связность тем областям социального опыта, ко- торые ею не обладают, или, по крайней мере, проявляют ее в гораздо меньшей сте-

46 Ibid. P. 149. 47 См. подробнее об этом в обзорах: Ortner S. Theory of Anthropology since the Sixties // Compara- tive Studies in Society and History. 1984. V. 26. P. 126–166; Marcus G., Fisher M. Anthropology as Cultural Critique. Chicago, 1986. P. 77–110. 48 Brightman R. Forget Culture: Replacement, Transcendence, Relexification // Cultural Anthropology. Vol. 10. № 4 (Nov. 1995). Р. 522. 49 Ibid. P. 524. 50 Abu-Lughod L. Writing against Culture // Fox R. (ed.) Recapturing Anthropology: Working in the Present. Santa Fe, 1991. Р. 146. 51 Brightman R. Forget Culture… Р. 524. 52 Abu- Lughod L. Writing against Culture… Р. 146.

пени, чем кажется. Главная идея состоит в том, что культуры не только внутренне несогласованны (в противоположность представлениям об их гомогенности), но даже дезорганизованы и конфликтны. В качестве одного из крайних вариантов проявления идеи «связности» выступа- ет «тотализация (totalization)» — утверждение глобальной взаимосвязанности всех сосуществующих форм культуры. Тотализация может относиться к выявлению устой- чивых взаимосвязей между культурными формами или их подчиненности одному доминантному компоненту, принципу или конфигурации, проявляющейся во всех элементах системы53. В результате изучение культуры делает невозможным описание всего разно- образия практик и дискурсов, характерных для тех, кто занимает разные позиции в системе, а также оказывается вне политэкономических факторов — как внешних, так и внутренних. Попытка связать внутрикультурные различия с политэкономиче- ским положением ее представителей привела в 1970-е гг. к росту влияния концепции гегемонии Грамши54. Как отмечает Р. Вильямс55, «гегемония» выводит за границы культуры, поскольку выражает важность соотнесения «целостного социального про- цесса» со специфичностью распространения власти и влияния. Основным же препятствием в применении принципа холизма является выявление границ культур. Брайтмен56 выделяет две существующие в антропологии стратегии «ограничения» объекта исследования. С одной стороны, можно предположить, что люди демонстрируют определенные количественно измеряемые наборы культурных форм, по которым возможно идентифицировать зоны общностей и различий. Распространенность черт или признаков позволяет выявлять специфику культур и гра- ницы между ними. При этом предполагается, что внутрикультурная схожесть и межкультурные различия проявляются чаще, чем внутреннее разнообразие и внешнее сходство, что становится оправданием практики дискриминации внутренне несогласованных, несвязных культур. С другой стороны, проблему границ культуры можно решить более простым и распространенным способом — свести их к уже су- ществующим границам социальных общностей. Так границы культуры получают подтверждение с помощью культурных черт — этнических, политических, лингвистических и особенно территориальных, — опреде- ляя границу социальной группы, становящейся контекстом культуры, то есть общества, которому эта культура принадлежит. Культура индейцев — квакиутлов — это одно- временно и одна из культур, и их культура, но не потому, что она уникальна (многие ее элементы присутствуют и в других культурах), и не потому, что она представляет собой уникальную конфигурацию культурных черт, но потому, что она помещена к контекст социальной общности, ограниченной территорией, идентичностью, лингвистическим критерием и теми классификациями, что построены на их основе антро- пологами. В-шестых, порождаемые использованием концепта культуры иерархии. Употре- бление термина «культура» в антропологическом дискурсе означает акцентирование различий, а значит, и упрочение иерархий57 (репрезентализм и фундаментализм). Как отмечает Т. Тодоров, цель этнографического описания — выявление универсальных человеческих свойств, принадлежащих даже тем представителям человечества, что находятся на наибольшем отдалении от нас. Но достичь этой цели можно, только пройдя процедуру разрыва со своей собственной культурой, возможную только после предварительного знания культуры другой. Суть обретения антропологического знания не в удалении (по отношению к другим), но в отделении (от самого себя). Граница диалога между культурами, то есть взаимо-

53 Brightman R. Forget Culture… Р. 517. 54 См.: Gramsci A. Selections from the Prison Notebooks of Antonio Gramsci. Quentin Hoare and Geof- frey Nowell Smith (eds). N.Y., 1971. 55 Williams R. Marxism and Literature. Oxford, 1977. Р. 108–109. 56 Brightman R. Forget Culture… Р. 519. 57 Abu-Lughod L. Writing against Culture… Р. 137–138.

действия между другими и самим собой, — это коммуникация, предел которой, в свою очередь, — это универсалия: универсалия, не выведенная путем дедукции из принципа, возведенного в догму, но посредством сравнения и компромисса, путем проб и ошибок, то есть универсалия, сохраняющая конкретность везде, где это возможно. Универсалистский горизонт антропологического исследования приводит к по- следствиям, которые некоторыми признаются нежелательными. Только одно из существующих сообществ сформировало пространство дискурса, имеющего универсальную цель, и только в нем этот процесс получил систематизированную форму — это западное общество, где развивается научное знание. Таким образом, в центре антрополо- гического исследования оказывается не только различие двух обществ, наблюдателя и наблюдаемого, но также и асимметрия: описание, направленное на раскрытие де- терминант истинной системы, обязательно принимает форму современной науки58. Наиболее серьезная критика, связанная с постмодернистским разочарованием в репрезентативном проекте модернистской науки, сводится к тому, что антропология путает культуру и культуры как свои сконструированные изобретения с истинными открытиями и репрезентациями реальности. Кризис в антропологии характеризуется повторяющимися высказываниями о том, что репрезентации культуры, более или менее валидные с ценностных позиций, являются конструктами, сформированными условиями полевого исследования, негласными правилами дисциплины, теоретическими перспективами и западными литературными традициями, что особенно проявляется под влиянием политэкономичес ких факторов59.